- Лаксас, а почему… Он не исчезает? – протянул Маг, глядя на пульсирующий шар из молний. Подобное он видел впервые, и произошедшее не могло не настораживать. Попутно Фрид помогал раненому Бикслоу подняться на ноги и удерживал его в вертикальном положении, ухватив за пояс. Люси, прикрыв рот обеими ладонями, смотрела на шар широко распахнутыми глазами. «Наверное, они пара…» - крутилось у Мага звездных Духов в голове. Так самоотверженно и так отчаянно броситься на защиту – это не каждому под силу. И этот молодой человек со шрамом пытается прорваться сквозь заклинание, чтобы ей помочь. Сердце светловолосой Магички сжимается от неловкого чувства жалости к своим противникам. Она бросилась под удар, догадываясь, что это может ее убить, но ради того, чтобы защитить. Наверное, любимого? Хартфилия судорожно вздыхает и не может сдержать слез, которые катятся по ее щекам. Это так… Так, как она писала в своих первых коротких рассказах о нежных чувствах между принцем и нищенкой, между волшебницей и простым крестьянином, между… Так сказочно и прекрасно, что ты плачешь одновременно из жалости и радости за них. За тех, кто нашел свою вторую половинку и готов отдать за нее самое ценное.
- Пожалуйста, живи… - сипло, едва слышно произносит Люси. Позади нее от неожиданности вздрагивает Джувия. Она хочет взглянуть в глаза своей извечной сопернице, но не может оторваться от прекрасного и опасного зрелища перед ней.
Лаксас хмурится. Заклинание уже должно было развеяться, оставив от безрассудной девушки если не горстку пепла, то почти угольно-черный, дымящийся труп. Хотя, он преувеличивает, бил не в полную силу. Но все равно, последствия слишком странные, непонятные. Дреяр прищурился и сделал шаг вперед. Шар, наполненный его Магией, светился золотым и медленно вращался. Молнии внутри него плясали в бешеном танце, скрывая тонкую фигурку. Он рассмотрел ее слабые очертания и невольно поразился: девушка все еще стояла на ногах. Может, неуверенно, с трудом, зажимая кровоточащие раны, но держалась. Дреяр остановился в нескольких шагах от шара, пропуская мимо ушей предупреждающие и обеспокоенные крики согильдийцев. Что ему может сделать молния, элемент, спасавший его не раз и являющийся частью его жизни и тела? Лаксас всматривается в запутанные переплетения Магии, пытаясь не потерять из поля зрения девичью фигуру. Она дрожит, сквозь Магию еле слышны ее крики и стоны, полные боли. Но продолжает держаться на ногах. Фигура чуть сгорблена, она обнимает себя за плечи и из последних сил хрипит какое-то заклинание.
- Не вздумай, Фэйри! – безнадежно кричит Визалдас, настраивая гитару. От чувства безысходности он готов атаковать и хочет разбить к чертовой матери этот кокон, но понимает, что этим нанесет только больший урон Лаэ. И Лаксас стоит слишком близко. Развязывать новый раунд драки им не улыбается – Юмелия в любом случае попадет под удар, а этот Убийца Драконов… По правде говоря, Така не знал, как среагирует Лаксас на внезапное ее появление. Он лелеял мечту о том, что Дреяр забыл ее и ничего не чувствует, а значит Лаэ может быть свободна. Со временем она избавится от мыслей и воспоминаний об этом Маге. Така на это надеялся, но до конца все равно уверен не был.
Магия угасла и развеялась, а ветер разнес тяжелый серый дым по проулку. Лаэ на мгновение застыла подобно статуе, чуть сгорбленная, с безвольно повисшими вдоль туловища руками. Несколько прядок потемнели и укоротились; от маски, скрывавшей лицо, ничего не осталось. На теле были заметны небольшие ожоги и царапины. Брюки превратились в капри, от рукавов рубашки остались лишь воспоминания, а ноздри щекотал неприятный запах, кажется, паленого хлопка. Лохмотья с трудом прикрывали грудь, а на коже живота горели желто-золотым контуры Печати, хоть как-то защитившей свою хозяйку. На плече видна знакомая серебристая метка Гильдии. Девушка тяжело дышит, каждый вдох сопровождается тяжелым кашлем. Она чуть приподнимает голову и смотрит на Дреяра сквозь спутанные серо-серебристые пряди. В ее взгляде нет упрека или черной злобы на Мага, нет ненависти. Только боль, душевная, скопившаяся за долгие семь лет, и отражение физической, от принятого на себя удара. И слабый, совсем незаметный отзвук радости. Он жив. Он вернулся. Не выдержав, Лаэ падает на каменные плиты, сбивая колени в кровь. Она судорожно дышит, практически задыхается и хватает воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба. Тут же срывается на тяжелый кашель и сплевывает сгустки крови.
- Не подходи к ней, - Визалдас стремительно приближается к Юмелии и встает перед ней наподобие живого щита. Айдж, хромая, следует за ним и, шатаясь и едва не падая, старается поднять девушку.
Така внешне спокоен, но в глазах отражается то бесконтрольное безумие, долгие годы наводившее ужас на противников Гильдии «Skull orders». За его спиной Айдж поднял Лаэ, поддерживая под локоть, и накрыл подрагивающие плечи своей курткой. Разминая шею, со стороны баков буквально вылез Крид. Его левая рука покраснела и слабо дымилась, а на боку виднелся глубокий порез. Киган не говорит ни слова и даже не смотрит на бывших противников. Он сграбастал за плечи Айджа и ухватил Лаэ за предплечье, собираясь увести их с места событий, к автобусу.
Лаксас исподлобья смотрит на стоящего перед ним Визалдаса и ожидает дальнейших действий. К продолжению мордобитья он готов и даже не станет сдерживаться, будет бить в полную силу. Он готов к вопросам со стороны Лаэ и ее товарищей, и его ответы ни в коем случае не будут звучать, как оправдание действиям семилетней давности. Да, уходя, он рассчитывал на то, что жители Катарменоса простят Лаэ и ее не тронут, но… Его расчеты, видимо, оказались неверными. Люси и Джувия с непониманием смотрят на развернувшуюся ситуацию. Фрид, сделавший для себя выводы, перепоручил им раненого Бикслоу и выпроводил из проулка. А сам вернулся к Лаксасу. Замер в нескольких шагах от него, расслабленно положив руку на рукоять рапиры. Одно неверное или враждебное движение – и этой кучке фриков несдобровать.
- Или ты даешь нам уйти, - уверенно заявляет Визалдас, облизнув пересохшие губы, коротко кивая в сторону прихрамывающих Люси и Джувии. – Или те две девочки станут мои куклами, - он постукивает пальцами по грифу гитары, и присутствующие слышат легкий перезвон. Это – Магия Визалдаса, его сила.
Лаксас криво ухмыляется. С языка рвутся фразы наподобие «Да кто они мне», и он с трудом давит в себе желание раскидать Магов по углам. Особенно, тех двоих, одного с раной в животе, другого с ссадиной на виске, которые держат Лаэ под руки. Но Дреяр чувствует, что это будет лишним, а Юмелия, не пожалев себя, снова бросится под его удары ради их защиты. В груди рождается неприятное, колкое чувство, которое требует вырвать девушку из рук этих Магов и не отдавать. Он расслабляется и убирает руки в карманы, показывая, что согласен на условия «сделки». Айдж и Киган тут же поворачиваются к нему спиной и тянут за собой Лаэ. Крид идет быстро и уверенно впереди троицы, не оборачиваясь. Только бы успеть уйти. Така не спешит показывать недавнему противнику спину; несколько шагов он делает спиной вперед, не сводя подозрительного взгляда с поджавшего губы Лаксаса. Обернуться его заставляет шорох и отборная ругань Кигана. Лаэ, еще недавно пребывавшая в контуженном состоянии, вывернулась из хватки драммера и двинулась обратно.
- Такую пафосную сцену запорола… - фыркает Така, коротко взглянув на девушку. Юмелия, не обратив внимания на эмоциональные восклицания Айджа и Кигана, подошла к Визалдасу.
- Я… - она закашлялась. – Я.. сама.. все сделаю.
Визалдас картинно прикрывает глаза ладонью и отворачивается, показывая, что девушка может делать все, что душе угодно. Коротко кивнув, Лаэ делает несколько шагов в сторону Лаксаса. Она все еще пошатывается после магического удара и кутается в куртку Айджа. Юмелия поднимает голову и уверенно смотрит на Дреяра, а тот про себя отмечает тонкий, еле заметный шрам на скуле и глубокие порезы на виске, лбу и шее, оставленные молниями. От той жизнерадостной девушки, которую он встретил в Катарменосе семь лет назад, не осталось ничего. Перед ним стоял последний Маг своей Гильдии, измученный жизнью. В бледно-голубых глазах мелькает тень усталости, но она смотрит на него спокойно, прямо, не тушуясь.
- Завтра вечером, у Южных Врат Парка, - Лаэ говорит это тихо, показывая, что не желает объясняться здесь при всех. Махнув рукой, она вернулась к товарищам. Лаксас кивнул ей на прощание. А затем повернулся к заинтересованному Фриду, застывшему посреди проулка.
- Ты поэтому спрашивал про…? – начал озвучивать Джастин свой первый вопрос, как Дреяр прервал его коротким кивком.
Некоторое время спустя. Город Фрезия. Звукозаписывающая студия.
Лаэ широко распахнула дверь студии, и в помещение ворвался легкий порыв ветра, всколыхнувший оставленные на столе кипы исписанных нотных листов.
- Неужели? – удивленно протянула девушка, садясь на диван и подтягивая к себе поближе альбом. Просмотрев несколько листов и сверив их с записями из блокнота Айджа, Юмелия улыбнулась. Кажется, их совместный трехнедельный проект вокалист «Freak Show» наконец-то сумел завершить, при этом как истинный джентльмен уступил право ведущей вокальной партии Лаэ. Он давно заметил состояние гитаристки, чувствовал ее эмоции, накрывавшие эмпата с головой. За все шесть лет знакомства он видел ее такой впервые. Юмелия изменилась, все чаще он видел открытую счастливую улыбку и поражался: как Магу, исчезнувшему на семь лет, удалось ее вернуть? Или же именно в нем, в этом грубом до невозможности и самоуверенном Маге и крылась та панацея, излечившая их Фею? Почему у Судьбы такие странные шутки и загадки? Айдж, вопреки своим убеждениям и характеру, молча удивлялся происходящему с их гитаристкой. От тщательно создаваемого слезно-романтичного образа одинокой Магички, ищущей свой путь и якобы любовь, не осталось следа. Во время выступлений она тянула руку к беснующейся толпе с радостной улыбкой, создавала яркие, «живые» Магические фейерверки посредством временного гипноза. На сессионных встречах с журналистами и поклонниками на вопросы о личной жизни лукаво щурилась и отвечала неоднозначно. Фанаты с пеной у рта кричали о том, что после болезни с Феей случилось что-то страшное, отмечали, что у нее появились шрамы и с дикими глазами пытались следить за любимицей. Стоит ли говорить, что ни черта у них не получалось? А Лаэ продолжала убегать от них, пробираться то в Магнолию, то в Дубовый город, в зависимости от того, куда забрасывали Дреяра тренировки или задания. Они проводили вместе так мало времени, и казалось, что за семь лет разлуки это лишь малая крупинка положенного им. Но почему-то пары дней или нескольких минут оказывается достаточно для обоих. Прожженные циники с насмешливым прищуром скажут, что времени хватит как раз для постельных утех. Но почему-то Айдж был уверен, что дело не в этом, что ни Лаэ, ни даже Лаксас об этом не думают. За семь лет у Юмелии сложилась новая жизнь, рушить которую Лаксас своим внезапным появлением просто не имел права. И что удивляет больше всего, надменный Властитель Молний понимает это, похоже, подавляя желание забрать Лаэ у ее группы, с которой девушку связывал не только контракт. Вернее, совсем не он. Пока они могут насладиться лишь короткими мгновениями друг с другом, а завтра Дреяра ждет подготовка к Великим Магическим Играм, Лаэ – концерты и репетиции. Визалдас хоть и хмурится, ругается и плюется, но на встречи девушку отпускает, потому что понимает, что в противном случае она сбежит. И выслушивать нотации и переносить наказания различного рода для нее не впервой. Киган качает головой неодобрительно, но ничего не говорит. Потому что чувствует, что Юмелия спит спокойно по ночам и больше не мучается. Крид спокоен и невозмутим так же, как скала. Он не реагировал на сплетни некоторых фанатов о том, что он влюблен в Фэйри, а она его не видит; и сейчас не осуждает гитаристку. Айдж чувствует, что в глубине души их внештатный медик доволен ее состоянием и отсутствием рецидивов с обмороками и истощением. Что же, может, появление Дреяра действительно к лучшему.
Лаэ уселась по-турецки, просматривая листы с пометками и табулатурами.
- Какое интересное звучание… - протянула она, дотягиваясь до акустической гитары и перебирая струны. – Интересно подобрали.
Новый перебор.
- А здесь нужен другой… - пробурчал себе под нос девушка, беря карандаш и исправляя записи. За отыгрышем новых произведений ее застал Крид, пришедший спустя буквально полчаса.
- Нашла ошибки? – кивнув в качестве приветствия, поинтересовался он, скидывая плащ на спинку стула.
- И тебе доброго дня, - улыбнулась Лаэ, держа карандаш зубами и снова проигрывая аккорд. Затем отложила листы и, опершись на гитару, повернулась к севшему напротив Криду. – Айдж невероятно щедр в последнее время, это на него не похоже.
Басист беззлобно усмехнулся.
- То же можно и про тебя сказать, - он подтянул поближе свою партию. – Со временем все меняются в зависимости от различных факторов.
Лаэ улыбнулась.
- Главное в процессе этих изменений – остаться верному себе.
- Точное замечание, - кивнул Крид, вставая и отходя к стойке и холодильнику. – Тебе как обычно?
Лаэ кивнула, и спустя пару минут басист поставил перед чашку с горячим кофе с молоком. Себе он как обычно заварил крепкий черный чай.
- Как ты можешь его пить? – поморщилась Юмелия, глядя на то, как Ари делает большой глоток. – Он же… Горький!
- Так же, как и ты, творя такое кощунство, мешаешь кофе и молоко. Спасибо на том, что без сахара, как Айдж.
Лаэ фыркнула и погрозила Криду подушку, лежащей рядом с ней.
- Это очень вкусно. Ты просто никогда не пробовал!
- И не собираюсь.
Шутливо переругиваясь по поводу вкусовых предпочтений, они допили чай и кофе и вернулись к обсуждению партий. Именно за этим застали их остальные участники группы. Киган, погрозив им пальцем, снял с кресла плащ и повесил его на вешалку.
- Перфекционист хренов, - оскалился в ответ на это Крид, передавая Визалдасу листок с его партией.
- Пора бы уже привыкнуть, - невозмутимо парировал драммер, усаживаясь рядом с Лаэ и Айджом. – Запишем сегодня? И где тогда остальные работники?
Визалдас отмахнулся.
- Сегодня только Алан придет, у остальных выходной.
Когда была настроена аппаратура, музыканты расселись по местам и надели наушники, работа началась. Они никогда не записывали партии по отдельности, чтобы потом звукооператоры сводили все в одну композицию. Может, это было странно и непрофессионально, а то и неудобно, «Freak show» привыкла работать именно так. Лаэ поудобнее устроилась на стуле. Первыми записывали песни с ее основным вокалом. Прикрыв глаза и глубоко вздохнув, она сосредоточилась. Первая песня… Девушка размышляет, о чем, почему Айдж написал именно эти строчки. Зачем? Пока проходят первые аккорды, Лаэ вдруг вспоминает, что так и не рассказала остальным, о чем они с Лаксасом говорили в Парке.
What have we done
Where do we want to go
The city sleeps forever
It slithers away as we speak
And we tell ourselves to deny it
Their lies dominate our inner eyes
While the sounds of laughter shake our dying earth
Когда Лаксас пришел, Лаэ уже была там. Сидела на лавке и теребила рукав рубашки, ожидая его. Когда он подошел ближе, она подняла голову.
- Здравствуй, - тихо и хрипло, практически шепотом. На лбу и виске Дреяр замечает пластырь, а на пальцах и предплечьях бинты. – Все могло быть и хуже, - усмехается Лаэ, проследив за его взглядом.
Дреяр молча садится рядом и ждет.
- С возвращением, - продолжает Лаэ и сцепляет пальцы в замок. Она говорит, опустив голову и с преувеличенным интересом разглядывая собственные колени. Кажется, она погорячилась, заявляя Таке, что справится со всем сама. И не предполагала, что простой разговор может оказаться испытанием. Что даже дежурные фразы произнести будет очень сложно.
- Я действительно рада, что ты вернулся. Думаю, испытание на острове Тенрю было серьезным и опасным, раз большая часть вашей Гильдии…