========== Смерть Убера Эмоса ==========
Грегор Эйзенхорн — инквизитор-отступник из священного Ордоса, дискредитированный и преследуемый бывшими коллегами, — шёл по коридору своего потайного убежища так быстро, как мог. В былые годы, когда он ещё был полноценным членом Инквизиции, в ходе расследования Грегора тяжело ранили, и у него не было времени полноценно вылечиться. И ценой его решения быстро встать на ноги стала возможность перемещаться лишь с помощью подчиняющегося мысленным командам экзоскелета, в который было заключено его тело. Каждое движение отдавалось болью, а нейроинтерфейс на шее непрерывно зудел, даже когда Эйзенхорн пребывал в покое. Бывший инквизитор теперь мог спать, только употребив обезболивающие, и их эффективность падала с годами по мере роста устойчивости метаболизма к ним, как если бы его организм озлобился на его душу. И даже обезболивающие не помогали справиться с кошмарами, приходившими во снах.
Грегор был погружен в очередной кошмарный сон, когда его разбудила тревога. Что-то дурное произошло в комнате Убера Эмоса — одного из последних спутников Эйзенхорна со времён дней службы в священном Ордосе. Старому учёному-аналитику Грегор поручил обобщить информацию, собранную за годы работы, об их главном враге — загадочной сущности, известной как Жёлтый Король.
Именно охота за Королём привела Грегора Эйзенхорна в глубину того, что его коллеги называли радикализмом и за что изгнали. Они не знали об угрозах, исходящих от Короля — впрочем, как они вообще могли об этом знать? У Грегора ушли годы на поиск намёков в полузабытых высказываниях псайкеров-провидцев, которые сошли с ума от увиденного в будущем, вынудив его начать расследование. Обнаружение того, что Жёлтый Король был связан с порчей печально известной Гвардии Ворона, лишь сделало его более убеждённым в верности выбранного пути.
Но даже сейчас, после десятков лет использования всех возможных средств, Эйзенхорн не знал, что или кто такой этот Жёлтый Король. Его лучшим предположением было то, что Король являлся крайне могущественной варп-сущностью, которая пыталась воплотить себя в реальности, преодолев барьер между Материумом и Имматериумом. В этом он точно был уверен.
А вот когда Эйзенхорн попытался узнать больше о природе Жёлтого Короля, всё усложнилось до абсурдной величины. Все найденные им намёки были оставлены безумцами, чьи рассудки рассыпались под весом увиденного, и, будучи собранными вместе, оказались лишёнными смысла. Именно поэтому Грегор поручил Эмосу и другим учёным вроде него найти в собранной информации ключ к намерениям сущности. Знание было силой, и это высказывание являлось истиной, когда дело касалось Варпа.
Они нашли следы влияния Жёлтого Короля в истории человечества, датируемые десятками тысяч лет назад — даже тогда, когда люди ещё не освоили космические полёты. Были найдены индивидуумы в истории человечества, которые узрели Жёлтого Короля и сошли из-за этого с ума. Это указывало на то, что Король был могущественным демоном, но приспешники Тёмных Богов, похоже, противостояли ему и даже вмешивались в расследование Эйзенхорна на каждом шагу. Существовали культы, поклонявшиеся Жёлтому Королю, но даже по меркам хаосопоклонников подобные секты имели сумасшедшие и зачастую противоречивые верования.
Когда Эйзенхорн собрал кабал псайкеров в попытке найти ответы в Варпе, то это повлекло за собой катастрофу и его изгнание из священного Ордоса. Если бы не риск того, что угрозу Жёлтого Короля надо предотвратить, Грегор бы сдался после провала своим коллегам и позволил им себя казнить. Он до сих пор слышал временами крики тех псайкеров…
Грегор усилием воли вернул себя в настоящее время, приблизившись к двери Убера. Даже не преодолев дверной проём, он понял, что Эмос был мёртв. И причиной тому был не запах крови столь сильной, что он ощущался за дверью. Не факт того, что эта конкретная тревога должна была сработать в обстоятельствах, которые старик бы не пережил. Не то, что пси-способности Эйзенхорна не могли найти кого-либо живого в комнате. Нет, он знал, что его друг умер, потому что уже привык к подобному. Грегор ощутил неприятное чувство в животе, жгучую боль в уголках души, сделал глубокий вздох для уверенности и открыл дверь.
Комната была покрыта надписями — начиная с нанесённых на разбросанные листов бумаги и заканчивая мебелью и стенами. Эмос использовал чернила, пока они не закончились — после этого он вырезал надписи ручками, которые, будучи сломанными, валялись на полу. Последние записи были сделаны ещё не засохшей кровью.
Грегор подумал, какой же это позор, что столь талантливый учёный, как Убер Эмос, умер, выписывая раз за разом одно и то же слово: «НЕТ». Столько лет, потраченных на сбор всех видов информации, чтобы утолить свою зависимость от знаний, и теперь всё это умерло вместе с ним. Книги и записи, над которыми Убер работал годами, лежали на полу разорванными в клочья.
Неподалёку от ног Эйзенхорна лежал фрагмент, и он подобрал его с осторожностью. Грегор тут же его узнал — это было одно из самых отчётливых пророчеств о Жёлтом Короле. Его произнёс псайкер-провидец, которого они нашли в недрах города-улья, разорённых войной между сектами. Этот провидец умер сразу после произнесения пророчества.
Оно придёт,
Разрушитель надежды,
Герольд отчаяния,
Оно придёт,
В конце света,
И конце всего, что вам дорого,
Оно придёт,
Не связанное смертью,
Не тронутое жизнью,
И вы познаете его имя…
Бывший инквизитор теперь перевёл взгляд на тело одно из своих старых друзей. Убер Эмос лежал на спине, и его лицо застыло в гримасе ужаса. Он вырвал свои глаза во время припадка безумия — но кровь в глазницах уже засыхала, так что это должно было произойти давно, раз жизнетворная жидкость на стенах была ещё свежей. Глаза Эмоса были давно заменены на кибер-имплантаты — и они лежали сломанными на полу, как если бы кто-то на них неоднократно с силой наступил. Убер умер от кровопотери — на его локтях были раны, которые он сделал ручками, вскрыв вены. Сделал ли это он, чтобы оборвать свою жизнь или добыть больше «чернил» для своего послания, Эйзенхорн сказать не мог.
Это было не в первый раз, когда его подчинённый убил себя, изучая информацию о Жёлтом Короле. Это был даже не первый случай, когда его подчинённый в ходе самоубийства вырвал себе глаза. Ещё до этого пять других учёных по поручению инквизитора-отступника покончили с собой в ходе изучения информации о Жёлтом Короле. Знание о нём было не для слабых духом, но Эмос всё же был рядом с Эйзенхорном с самого начала, и он всегда мог разобраться в запретных знаниях, которые они находили вместе. Похоже, что учёный-аналитик обнаружил некое ужасное откровение, которого не перенёс его рассудок.
Присмотревшись к телу Убера, Грегор увидел, что мертвец удерживал что-то в левой руке — лишь пальцы и ногти правой были повреждены в ходе припадка сумасшествия. Из сжатого кулака выглядывал уголок клочка бумаги. Эмос буквально держал его мёртвой хваткой, и Эйзенхорну потребовалось сломать мёртвому учёному пальцы, чтобы расслабить хватку, после чего он аккуратно извлёк записку. Инквизитор проверил свою ментальную защиту и взглянул на бумагу. На ней было написано дрожащим почерком предложение.
«ЭТО НЕ ТО, ЧТО МЫ ДУМАЕМ»
Грегор долго смотрел на надпись, как если бы он мог извлечь из неё смысл одним лишь усилием воли. Когда это у него не вышло, то инквизитор порвал записку в клочья, упавшие на тело учёного. Он покинул комнату, взглянув назад в последний раз, и после этого в неё вошли три сервитора. Они выжгут её и самоуничтожатся, чтобы не позволить порче распространяться дальше. А данные, которые были в книгах, находившихся в комнате, придётся распечатать вновь с когитаторов, защищённых особыми оберегами.
После смерти Эмоса Грегору потребовался новый учёный ему на смену — нужно было продолжать работу по обобщению данных, собранных за десятилетия расследования. Пришло время отправится в Когнитэ и взглянуть на рекрутов, которых ему могли предложить местные инструкторы под его требования. То, что ему пришлось пойти на союз с еретиками из этой академии, вызывало отвращение, но это было, по мнению Эйзенхорна, необходимым злом. Весь урон, нанесённый Когнитэ Империуму, был ничтожно малым в сравнении с тем, что могла сделать сущность наподобие Жёлтого Короля. Понимали ли это местные инструкторы, или они соглашались с его требованиями, боясь Эйзенхорна, для инквизитора-отступника не имело важности.
Грегор Эйзенхорн в очередной раз поклялся себе, павшим друзьям и Богу-Императору, которому он по-прежнему был предан, чтобы там ни думали его бывшие коллеги, что он остановит Жёлтого Короля от воплощения в реальности.
Любой ценой.
Комментарий к Смерть Убера Эмоса
Сюжетная линия о Жёлтом Короле будет после текущего “Терранского Испытания”, над которым Захариэль работает сейчас.
========== Тень над Гидрой Кордатус ==========
Хонсю смотрел, как пылала крепость, а сквозь её руины по телам убитых разгуливали чудища. Кадмейская Цитадель, воздвигнутая во времена Великого Крестового Похода, пала. Железные Воины сражались достойно, вне сомнений. Да и, отметил Хонсю, Имперские Гвардейцы сделали всё, что смогли. Если бы на Цитадель напали бы одни лишь безмозглые орды, ведомые Девятнадцатым Легионом, то он не сомневался, что крепость бы устояла. Это была планета Четвёртого Легиона, и одного лишь перевеса в численности было недостаточно, чтобы сокрушить укрепления сынов Пертурабо.
Никто не ведал, как Гвардия Ворона преодолела заслон Железной Клетки и привела столь большое войско. Впрочем, для Хонсю это было не важно — нахождение пробоины в укреплениях и заделывание её лежало на плечах командования Легиона. Долгом Железных Воинов на Гидре Кордатус было выстоять, и они с этим справлялись, завалив поля вокруг Цитадели трупами врагов.
А затем на планету прибыл Коракс. Колдуны Гвардии Ворона забрызгали скалы кровью и нечестивыми силами пробили дыру в ткани реальности, сквозь которую на мир ступил их тёмный властелин. Самовосстанавливающиеся стены Кадмейской Цитадели, построенные с использованием давно утерянных технологий, обросли подобными раковым опухолям дефектами, которые вскоре превратились в конгломераты из плоти и камней, напавшие на шокированных защитников.
Кузнец Войны Шон’Тю сумел с помощью астропатического хора отправить предупреждение на миры Империума — поначалу, это был призыв о помощи, но вскоре стало ясно, что помощь не успеет прибыть. Осталось лишь предупредить Империум о возвращении Владыки Воронов. Затем старый Железный Воин казнил всех астропатов, предварительно приказав им отдать свои души Императору. Хонсю в тот момент был рядом с командиром и знал, что Кузнец Войны пощадил их. Слепые псайкеры перенесли прибытие Коракса хуже всех — и это при том, что всем стало плохо от одного лишь присутствия Владыки Воронов.
В рядах Имперской Гвардии прокатились казни — комиссары казнили всех, кто сошёл с ума из-за прибытия Коракса. В восьми отдельных случаях тела солдат после смерти начали преображаться, и их потребовалось уничтожить сосредоточенной стрельбой и взрывчаткой. Все санкционированные псайкеры достали своё оружие и прострелили свои головы, а библиарии Четвёртого Легиона не могли использовать пси-способности, чтобы не навлечь порчу Коракса на себя. Демонический примарх ослабил оборону одним лишь своим присутствием, а затем всё стало только хуже, когда он вышел на поле боя.
Коракс прошёл через разрушенную внешнюю стену на территорию Цитадели, и никакое оружие Железных Воинов не сумело даже задеть его. Три карауливших крепость Титана класса «Гончая Войны» атаковали Князя Демонов и рухнули, корчась, на землю — из сочленений боевых машин полезла органическая масса, когда их экипажи были извращены одной лишь волей Коракса. Спустя несколько минут три богомашины встали на свои опоры вновь и, движимые желанием убивать, обернули своё заряженное энергией Варпа оружие на бывших союзников. Такой была ужасная мощь демонического примарха на своём пике.
С Кораксом пришли создания через тот же разрыв между Варпом и реальностью. Эти мерзкие и огромные твари, двигающиеся на многочисленных лапах, переползали через стены, хватали несчастных и пировали ими, а выстрелы из болтеров и лазерные импульсы или рикошетили от их тел, или проходили через них.
Вслед за Владыкой Воронов и его огромными чудовищами последовала орда мутантов и Десантников-Отродий, доведённых до нового пика фанатизма присутствием своего долго отсутствовавшего властелина. Даже чистокровки, обычно держащиеся в стороне от своих рабов и пушечного мяса, пошли в атаку, охочие сражаться рядом со своим примархом. Безумие снизошло на поле боя, легендарный порядок, который Железные Воины поддерживали во своём окружении, исчез, и сражение обратилось в беспорядочную резню на близкой дистанции, где преимущество было у Легиона Предателей.
Хонсю увидел, как Кузнец Войны Шон’Тю пал под ударами Лорда Хаоса Кайваана Шрайка. Затем пришла его очередь — но враг не стал доводить убийство до конца. Хонсю был тяжело ранен — два из трёх лёгких и одно из двух сердец отказали, позвоночник был раздроблен на несколько фрагментов, парализовав тело ниже шеи. Он лежал, не двигаясь, и смотрел, как враги вырезали имперских защитников.
Нечто мерзкое и холодное поползло по его спине, и перед его глазами показался Владыка Воронов. Вблизи Коракс оказался ещё чудовищней, чем когда Хонсю увидел его силуэт в километрах от Цитадели сразу после прибытия. Он был воплощением тьмы — раной в реальности, сквозь которую сочилось безумие Хаоса Неделимого. Хонсю попытался представить перед глазами другое, более знакомое ему изображение, воображая броню цвета пустоты на Князе Демонов, но инфернальная природа Коракса неизбежно проступала сквозь это. Лишь лик Владыки Воронов выдавал его связь с человечеством — белый, как у мертвеца, покрытый чёрными венами.
— Итак, — в голосе Коракса звучала погибель здравомыслия и обещание показать все ужасы Галактики и даже тех мест, где и ангелы бы не осмелились ступать. — Что у нас здесь есть?
Хонсю попытался сказать, но ощутил, что не мог. Железный Воин мог едва дышать, и вовсе не от ран — столь близкое присутствие демонического примарха было пыткой для органов чувств. Его тело бунтовало от ощущений, и Хонсю ощущал, что его душа портилась просто от нахождения рядом с тем, кто был одним из сыновей Императора раньше.
«Железо порождает силу», — подумал он, уцепившись за знакомые слова Литании. — «Сила порождает волю. Воля порождает веру. Вера порождает честь. Честь порождает…»
Хонсю понял, что не может продолжать литанию дальше. Все усилия его воли были направлены на то, чтобы сохранить здравомыслие. Владыка Воронов взглянул на Железного Воина двумя заменившими ему глаза дырами, заполненными нечестивой чернотой, и в них на секунду блеснуло нечто вроде интереса.
— В тебе осталась сила, — пробормотал Коракс, разглядывая Хонсю. — Много силы для одного из твердолобых Пертурабовичей. Я думаю… Да. Будет лучше, если ты здесь не умрёшь.
Примарх наклонился и прикоснулся когтистой рукой ко лбу умирающего суперсолдата. Он сделал это удивительно нежно, но ощущение от прикосновения заставило Хонсю закричать. Его плоть расплавилась подобно воску под прикосновением, он ощутил, как его кости стали изгибаться, меняя форму, а его органы преображались под действием энергии, которую в его тело вливал Коракс. У Астартес благодаря модификациям Императора генетика была укреплена и более устойчива к мутациям, но мощь Коракса была слишком большой. Силовой доспех разошёлся по швам, когда тело Железного Воина раздулось, кибер-имплантаты отделились от плоти Хонсю, а его душа была извращена эссенцией Хаоса Неделимого.
Когда Хонсю прекратил кричать, он больше не выглядел как гордый сын Пертурабо — от него ничего человеческого не осталось. Железный Воин превратился в гротескный кокон из пульсирующей плоти, сквозь который проглядывались странные формы, двигающиеся в ходе протекающей гиперэволюции. Владыка Воронов убрал руку, оглядел плод своего труда и счёл его хорошим.
— Отнесите его на борт, — приказал Коракс апотекариям, которые собрались и разглядывали творение своего примарха с неприкрытым восхищением. — Обращайтесь с ним бережно, пока процесс не завершится. За мной, мои сыны. У нас ещё много дел… но сейчас надо вернуться домой.
А над ними, в небе Гидры Кордатус возник объект, вышедший прямо из Варпа в нарушение всех законов путешествия по нему. Левиафан, который когда-то был командирским звездолётом Гвардии Ворона «Тень Императора» класса «Глориана», завис над планетой подобно ужасному и голодному богу из первозданных мифов. Его уже давно не видели — со времён так называемого «Нерождённого Крестового Похода», когда Владыка Воронов покинул свой шпиль и повёл свой Легион через разорённый орками Империум, чтобы уничтожить Ультрамарина по прозвищу «Вознесённый». Никто из легионеров Девятнадцатого не знали, почему их владыка решил напасть на Ультрамаринов, но у них существовала масса предположений, которые с тех пор использовались чистокровками неоднократно, чтобы обосновать свои нападения на Тринадцатый Легион или предательства Ультрамаринов.