Заботливый младший брат. М-да, кажется, я слишком много сказал. Но теперь от полного рассказа было не отвертеться. Высмотрев впереди автобусную остановку, я подошёл и опустился на скамью.
Сядь, Дейв, - я похлопал по месту рядом с собой.
Мелкий послушно опустился на скамью и выжидающе посмотрел на меня. Я выдохнул. Оставалось лишь надеяться, что меня не посчитают свихнувшимся.
Джейк - это парень чуть старше меня, который в нынешнее время обитает у нас на крыше. Он умер в самом начале двадцатого века из-за того, что угорел в собственном доме. От его тела осталась лишь головешка, которую по странной причине видит наша Рокси…
Стоило только начать, и я вывалил брату всю правду. И про Бейзил, и про то, что стряслось в школе. Это была для меня своего рода исповедь, хотя я понимал, что, рассказывая всё это, я подвергаю мелкого ужасной опасности. О чём я не забыл заметить:
Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за этого. Это очень опасно, чел. Поэтому я и прошу не контактировать со мной. Ибо это сильнее меня - я не могу поднять руку на беззащитную куклу, хоть теперь и знаю, какую она несёт опасность.
Дейв внимательно выслушал меня. Затем задумался, стараясь усвоить услышанное. Конечно, для него всё это было по меньшей мере странно, и любой другой бы на его месте точно решил, что я рехнулся. Но мелкий прекрасно знал, что я вполне вменяем и никогда не вру. По крайней мере, ему.
А я ведь чувствовал, что с этой Бейзил что-то не так. Что-то не так даже хуже, чем с Кэлом, - в итоге проговорил он, глядя на меня. - Бро, может, всё-таки стоит подумать о том, как избавиться от неё? Понимаю, что для тебя это тяжело, но просто иначе всё может пойти по известному сценарию - смертей будет всё больше, давление станет невыносимым, и в итоге ты покончишь с собой, если до этого эта кукла не подстроит несчастный случай.
Честно говоря, от осознания того, что мой младший брат поверил мне, нисколько не усомнившись в моей адекватности, мне стало намного легче.
За себя я переживаю в последнюю очередь, лилБро, ты меня знаешь, - когда мимо нас прошла компания ряженых, я на миг затих, затем продолжил:
Но что-то подсказывает мне, что если я избавлюсь от куклы, то я избавлюсь именно от куклы, а не от той твари, что сидит внутри. А это делу не поможет.
Это логично. Надо тогда думать, искать именно что-то по данной теме. Может, даже посмотреть где-нибудь в архивах случай этого Джейка. Кто знает - вдруг решение найдется, - мелкий пожал плечами. - Неразрешимых задач нет. Для тебя так тем более, - он поправил очки. - Кстати, Джейк-то сам ничего дельного не подсказал? В плане того, что надо сделать, чтобы избавиться от этой дряни? Да, он мёртв, но вдруг что-то знает.
Вопрос поверг меня в некоторый ступор. А ведь Дейв прав… Странно – как я сам до этого не додумался?
Ты будешь смеяться, но я не спрашивал, - с долей удивления проговорил я. – Как будто… как будто меня контролируют.
Осознание подобного факта меня самого немало шокировало.
Ирония - ты стал марионеткой в руках куклы, - хмыкнул мелкий. - Хотя, довольно злая ирония… Похоже, эта зараза хочет обособить тебя от других. Будто… - он задумался, слегка нахмурившись. - Будто она воздействует на твою уже имеющуюся боязнь толпы. И нет, не надо ля-ля, что ты мизантроп - Роуз в таких вещах не ошибается.
Я выдохнул и, стянув с себя очки, потёр глаза.
Хрен с тобой – у меня нет сил на то, чтобы спорить.
Даже и не пытайся, чел, - Дейв слегка усмехнулся. Затем повёл плечами. - Ладно, пора бы вернуться домой и отдохнуть. Думать и действовать уже будем потом, с завтрашнего дня. Согласен?
Кивнув, я надел обратно очки и, поднявшись, продолжил путь. А что ещё оставалось делать? Мелкий последовал за мной.
Я чувствую, что совершил огромную ошибку, рассказав тебе всё это, лилБро, - негромко протянул я.
На мой взгляд лучше уж мне знать, что творится, чем не знать, - Дейв поправил сумку на плече. - К тому же, не факт, что я бы остался в безопасности, если бы ты ничего мне не рассказал.
Кто знает… - хмыкнул я, пряча руки в карманы.
Вернувшись домой, я зашёл в свою комнату и швырнул сумку с испорченной кигуруми на пол возле кровати. Усталость я чувствовал жутчайшую, но отдыхать я пока не мог. Мне нужно было кое с кем побеседовать.
Закрыв дверь на щеколду, я взял Бейзил в руки и, сев на кровать, поглядел ей в глаза.
Бейз… За что ты так со мной? – тихо спросил я.
Кукла молчала (с чего бы ей говорить), смотря на меня так, как и обычно. Хотя, в серых глазах я чётко видел вопрос: «О чём ты? Я ничего не делала». Ага, конечно, ничего.
Я знаю, что всё, что произошло в последнее время, - это твоих рук дело, - продолжил я. - Поэтому прошу - не трогай моих друзей и близких. Тебе же нужна моя жизнь, так? Валяй - играйся с ней как хочешь, но не трогай остальных.
Бейзил продолжала всё так же сидеть в моих руках. Но что-то в глазах изменилось, причём на момент мне показалось, будто кукла обиженно дует губы. Как маленький ребёнок, которому не разрешают делать что-то. Я нахмурился.
И нечего обижаться, юная леди, - выдохнув, я усадил куклу обратно на рабочий стол. - Как же я устал за сегодня. Как я хочу, чтобы с Роуз всё было хорошо. Иначе я себя никогда не прощу… - я вновь опустился на кровать, проведя руками по лицу. - Почему ты не позволила мне взять ту ракету? – мой взгляд снова остановился на серых глазах. - Ты бы получила меня готовенького и поджаренного. Зачем ты так мучаешь других? Что мне сделать, чтобы ты остановилась?
То ли от усталости я начал ловить глюки, то ли кукла действительно слегка наклонила голову на бок. В серых глазах отразилась скука - мол, «А так неинтересно». Ну точно как ребёнок: кузнечика убивать сразу не так интересно, ему сперва надо оторвать одну заднюю лапку, потом другую, потом, может быть, усики и крылья, понаблюдать за страданиями, а там уже и прикончить. Это поведение раздражало.
Но раздражение быстро ушло, я опустил голову. Я не мог долго злиться на куклу. Попросту не мог – ведь это всего лишь кукла.
Почему я не могу ненавидеть тебя?.. – прошептал я. После чего вновь поднялся с кровати и, взяв Бейзил в руки, начал снимать с неё платье. – Хэллоуин закончился. Пора менять костюм.
Однако Бейз явно была со мной несогласна. Взгляд серых глаз вмиг стал каким-то злобным. Мне стало не по себе, в груди неприятно защемило. Так… к чёрту. Я слишком устал для того, чтобы разбираться с этим. Чуть дрожащими руками я усадил куклу к её приятелям на полку и стащил с себя джинсы.
Дейв, - я постучал в соседнюю стенку.
Чего, бро? - с той стороны слышался шорох - наверняка мелкий стаскивал с себя весь этот сегодняшний наряд.
Я спать, мелкий. Завтра мы никуда не идём и сидим дома, окей? - голос мой звучал слабо.
С тобой всё нормально? Хотя, думаю, глупый вопрос, - проговорил в ответ Дейв.
Именно что – со мной всё не нормально, - выдохнул я, гася свет и забираясь под одеяло.
В таком случае зови своего призрачного бойфренда, чтоб он тебя успокоил сказкой на ночь, - с негромким смешком сказал мелкий. Засранец.
Иди к чёрту, лилБро, - фыркнул я, устраиваясь поудобнее.
За стенкой послышался негромкий смех, затем наступила тишина. Наконец-то после столь тяжёлого дня можно было отдохнуть.
«Надеюсь, с Роуз всё будет нормально… И с Рокси тоже».
С этой мыслью я зарылся головой в подушку и прикрыл глаза, проваливаясь в беспокойный сон.
Samhain in flammis (лат.) - Самайн в огне (примеч. Самайн - кельтский праздник. Знаменовал собой окончание одного сельскохозяйственного года и начало следующего. Праздновался семь дней, начиная с первой части, проходившей в ночь с 31 октября на 1 ноября - последнего дня сбора урожая. При принятии христианства Самайн трансформировался в День всех святых, празднующийся 1 ноября, после которого, 2 ноября, идёт День поминовения. Предшествует же этим церковным праздниками ночь с 31 октября на 1 ноября — Хэллоуин).
========== 3. If I were You... ==========
Весна 1912 года. Лондон, Великобритания.
Журналист спешил. Поэтому всё время просил кэбмена ехать как можно быстрее, обещая заплатить в несколько раз больше, пусть и рискуя из-за этого остаться без ужина. После похорон миссис Инглиш и этой проклятой выставки американец не находил себе места. Пошедшие по Лондону слухи о проклятом доме и странном, нелюдимом парне, который там живёт, журналист, в силу своей профессии, узнал одним из первых, и они его порядком насторожили. Узнав же адрес этого «странного, нелюдимого парня», молодой человек сразу понял, что его приятель Джейк попал в беду.
Первым звоночком была выставка, которая подозрительно быстро закрылась. Вторым – то, что Джейк не стал забирать фотографии, которые американец проявил специально для него. И пошедший слух стал финальным звонком. От нечисти, которая живёт в доме Джейкоба, надо избавляться. Немедля.
Кэб остановился у знакомого дома, и стоило журналисту спрыгнуть, как извозчик поспешно уехал прочь. Первое, что бросилось юноше в глаза – увядшие розовые кусты, что были посажены перед домом. Цветов на них уже не было. Листья сморщились и пожухли. Печальное зрелище – юноше очень нравились те красивые алые бутоны. Пройдя чуть вперёд, журналист заметил, что все окна в доме плотно завешены – раньше такого никогда не было.
Собрав всю свою волю в кулак, молодой человек поднялся на заскрипевшее под его ногами крыльцо и постучал в дверь. Он понимал, что никому более Джейкоб не был нужен. И потому был готов быть с ним столько, сколько понадобится. И избавиться от этой дурацкой деревяшки, которая загоняла общительного путешественника в четыре стены.
Инглиш, это я. Открой!
Ответом на настоятельную просьбу американца была тишина. Молодой человек постучал ещё раз. А затем ещё. И только на третий раз дверь чуть приоткрылась. Джейкоб показался в проёме. Вид у путешественника был измученный, зелёные глаза потускнели от усталости.
Ох, привет, приятель. Давно не виделись, - Инглиш выдавил из себя улыбку. - Тебе что-то нужно?
Ну, начнём с того, что ты так и не забрал у меня проявленные фотографии, но это мелочи.
Это и правда казалось сущей мелочью по сравнению с видом лучшего друга. Кровь в жилах американца непривычно закипела от злости. Он всем своим существом возненавидел этого проклятого божка с квадратной головой и выпученными глазами.
А, ну тогда ты можешь отдать их сейчас, приятель, - путешественник всё продолжал вымученно улыбаться. Это заставило невыразительные губы журналиста сжаться в тонкую линию. – Я как-то совсем забыл про фотографии.
Друг, позволь мне войти, - с нажимом проговорил светлоглазый блондин и толкнул дверь, намереваясь зайти внутрь, - нам нужно поговорить.
Выходец Итонского колледжа упрямо удержал дверь на месте:
Ладно, мы поговорим, но тут, а не в доме.
Впусти меня, Инглиш, – светлые глаза пересеклись с измотанными зелёными. - Я хочу помочь тебе.
Ты не сможешь мне помочь, - Джейк опустил взгляд, - а я не хочу, чтобы кто-то ещё погиб по моей вине и вине этой твари. Но спасибо, что беспокоишься.
Дверь перед журналистом закрылась, оставляя его одного на крыльце. Американец почувствовал не раз описанный в статьях о психологии эффект дежавю. Как будто то, что сейчас происходит, уже когда-то было. И в той версии данного момента он просто ушёл, оставив так и не взятые фотографии у порога. Но американец пошёл против этих иллюзорных «воспоминаний», не собираясь просто так сдаваться, и вновь постучал в дверь.
Я скорее умру, чем оставлю тебя в таком состоянии, Джейкоб.
Ответом была тишина.
Впусти меня внутрь. Пожалуйста.
Через мгновение дверь всё же открылась. Инглиш смотрел на него с тоской, но на самом дне зелёных глаз журналист увидел слабый огонёк благодарности. Светловолосый юноша смело пересёк порог помрачневшего дома. Внутри царил полумрак, из-за которого очертания предметов казались расплывчатыми. Атмосфера в доме тоже была мрачной и невыносимо тяжёлой. В какой-то момент американец почувствовал, что он совсем скоро погибнет.
Закрой дверь, Джейк, - голова молодого человека опустела, пока он ставил на пол свою увесистую сумку и снимал пиджак. На душе было поразительно спокойно.
Инглиш тем временем послушно закрыл дверь, поставив её на цепочку.
В последнее время возникает ощущение, будто меня прокляли. И ведь я понимаю, что всё из-за этой деревянной статуэтки. Но как бы я ни пытался от неё избавиться, у меня ничего не выходит. Я уже пробовал выбрасывать её – даже в Темзу. Но она всё равно возвращается, так или иначе.
Журналист слушал, не перебивая.
Похоже, она очень хочет сжить меня со свету, - подытожил путешественник потускневшим тоном.
Если бы я мог, я бы взял это проклятье на себя, Джейк, - негромко проговорил американец.
Ради Бога, не говори этого, - юноша нахмурил тёмные брови. - Фактически, ты уже подписал себе смертный приговор, раз пришёл сюда. Эта тварь хочет лишить меня всего, что мне дорого, а следом и рассудка, - парень страдальчески потёр лоб. - Я уже даже перестал задавать вопросы вроде «За что?» и «Почему именно я?» Единственное, что я знаю – я устал от всего этого. Я устал от смертей и от потерь. Их и так уже четыре, и это не считая Хелли.
Ну, раз мои дни тоже сочтены, - журналист мгновенно сократил расстояние между собой и другом. Пульс застучал где-то в горле от того риска, которому американец себя подвергал, - то я постараюсь заменить твоё отчаянье надеждой, Джейкоб.
Ты так часто называешь меня по имени, - Джейк чему-то грустно улыбнулся, смотря в светлые глаза. В них была всё та же тоска. От неё зелёный цвет окончательно поблек.
Прошу, Джейк, не падай духом, - гнул своё американец. - Я помогу тебе. Вместе мы точно одолеем эту тварь.
Ты правда так думаешь? – Инглиш продолжал грустно улыбаться, на его бежевом костюме начинали появляться непонятные тёмные пятна.
Я знаю это.
Англичанин какое-то время молчал, просто глядя своему другу в глаза. После чего он тоскливо выдохнул и покачал головой.
Может быть, всё и правда было бы по-другому, - Джейк взял журналиста за руку, - если бы так оно и было. Но, к сожалению, - кожа путешественника вмиг стала мертвенно бледной, а прикосновение - обжигающе холодным, - я не помню, чтобы это случилось.
Что? – журналист не понимал, что происходит.
Окружение понемногу начинало терять цвета. То тут, то там появлялись дырки, будто кто-то прожёг пространство извне. Они медленно, но верно разрастались.
Прости меня, друг... - Инглиш виновато улыбнулся.
А затем всё вокруг погрузилось во тьму.
If I were You... (англ.) - На твоём месте...
========== V. Interim fit aliquid ==========
Я вздрогнул, будто очнувшись от беспамятства. Вокруг меня плясало пламя, которое я почему-то не видел (но жар которого ощущал), погружённый в вязкую тьму как в густой и горячий кисель. Где-то надо мной слышались громкие хлопки и треск. Я не сразу понял, что это звуки фейерверков. Оглядевшись, я всё же увидел взбесившийся вокруг меня огонь, который норовил перекинуться на мою кигуруми, в которую я был одет. Я испуганно озирался, понимая, что дышать мне становится очень трудно. В нос бил невыносимый запах гари.
Сквозь приглушённые хлопки фейерверков я вдруг услышал крик. Этот голос я узнал бы из многих - это была Рокси.
Рокс! - я рванул вперёд, безрассудно проскакивая сквозь горячее пламя.
Лёгкие мои наполнялись дымом, мне становилось невыносимо душно, и я иногда кашлял, но бежал вперёд, ища глазами старшую Лалонд.
Вскоре я её увидел - она стояла у нашего дуба, спрятав лицо в ладони. Дерево горело как факел. Я подбежал к подруге и опустил руки на её плечи, трясшиеся в беззвучном плаче. Слава богу, что она в порядке.