Голос разума пытался тихонько напомнить о благоразумии или о недавно пережитом страхе, но я его проигнорировала. Конечно, по уму, надо обратиться в полицию или даже ФСБ – кто там арабскими моджахедами обычно занимается? Но никаких доказательств, кроме собственных слов, у меня нет. А вдруг у террористов будут сообщники в органах? Оборотни в погонах? Воображение тут же нарисовало безрадостную картину тихо прикопанного в ближайшем лесочке трупа.
Утвердившись в решении продолжать самостоятельное расследование, я отправилась на поиски выхода. На этот раз плутать почти не пришлось, он оказался совсем рядом с лестницей. Вахтерша меня узнала и улыбнулась:
– Чего-то вы раненько?
– Знаете, не могу смотреть на это шоу, – искренне призналась я. – Противно.
– Вот и я не могу, – согласилась старушка. – А другим нравится.
До дома я добралась без приключений. На автомате припарковала машину, дошла до квартиры. Даже раздеться сил еще хватило. Я доползла до кровати, упала и мгновенно уснула мертвым сном.
***
Мне снилось, что я – это Саша Лаптев. И в то же время я оставалась собой – Соболевой Алисой. Во сне эта раздвоенность ничуть не смущала.
Саша сидел на кровати в крохотной комнатке, размером с ванную. Сходство усугубляли стены, обклеенные белой пленкой с нанесенным рисунком кафельной плитки. Вместо ванной вдоль стены размещалась кровать, а роль раковины исполняла тумбочка.
В руках я-Саша сжимал планшет, но взгляд его фиксировался где-то под потолком, где на подвешенном телевизоре с выключенным звуком крутился безвкусный и яркий рекламный ролик
– Три миллиона, – в голосе Лаптева звучало самодовольство и даже хвастовство. – По миллиону на брата!
Планшет в его руках разразился похвалами и восхищенной матершиной.
Мне захотелось посмотреть с кем он, то есть я, разговариваю. Я попробовала скосить взгляд на планшет в руках, и поняла, что не могу этого сделать.
Ну и сон – сиди и смотри рекламу. Я всегда думала, что подобная участь уготовлена в аду пиарщикам и продавцам пылесосов фирмы «Кирби».
– Кто еще смог бы выбить такую цену, а? – за преувеличенным энтузиазмом Саши скрывалось недоумение. Я подслушала обрывки его мыслей – что-то было нечисто с этими деньгами. Сумма, которую согласился заплатить покупатель, казалась Саше несуразно огромной. И на легальном-то рынке меньше дают, а тут сто процентов незаконная сделка…
– Ладно, мужики. Пойду, отпраздную. Тут красные фонари в двух кварталах.
Из планшета послышались смешки, пожелания хорошо провести вечер и «не подхватить трипака».
Я была Лаптевым пока он накидывал все ту же куртку, в которой я увидела его на полу заправки, пока надевал ботинки, пока спускался вниз по заплеванной лестнице и пока шел через комнату, набитую пирсингованной и патлатой молодежью. Преодолев двери, над которыми мигала надпись «Orange Hostel» Лаптев вышел на улицу.
И тут я возмутилась.
– Эй, послушайте! Вы, кто там отвечает за репертуар в сегодняшнем кинопрокате?! Я не собираюсь смотреть, как Лаптев снимает проститутку! Мне зрелища его сверху на Леночке до конца дней хватит. Так что живо прекратили!
И все погасло…
***
Утро понедельника началось так, как и должно начинаться любое утро выходного дня. Никаких будильников, никаких телефонов.
Когда лежишь в теплой постели, укутавшись мягким уютным одеялом, все перипетии прошедшего дня как-то отходят на второй план. Можно даже поверить, что ничего на самом деле не было – просто скверный сон приснился.
Ненадолго. На пару минут. Потому что вот они, ободранные ладони и коленки, вот он – лаптевский ноутбук, брошенный небрежно на кресло вслед за сумочкой. А если так, то дальше валяться смысла нет.
Да уже и не хочется.
Кофе и контрастный душ не только подготовили меня к новым подвигам, но и пробудили зверский аппетит. Я полезла в холодильник, предвкушая яичницу из трех яиц с помидорами и сыром.
Дверца жалобно скрипнула, открывая взгляду пустые полки. В уголочке сиротливо стояла початая банка с солеными огурцами и валялась сухая сырная корочка. С робкой надеждой я заглянула в морозилку. Пусто.
И чего я удивляюсь? Сама торжественно клялась съездить за продуктами восьмого марта. И никто не виноват, что вчера мне было не до магазинов. Сегодня тоже не до них. Но холодильник пуст, и так есть хочется!
Ладно, придется быстренько добежать до ближайшего супермаркета, купить пару сумок еды. А потом можно будет заняться расследованием.
Уже подходя к магазину, я услышала испуганный вскрик и обернулась. Картина, которая предстала взгляду, могла бы вселить ужас в сердце почти любой женщины. Прямо на меня, заходясь лаем, летел огромный лохматый пес, похожий на кавказскую овчарку. Бестолково размахивая поводком, за собакой гналась девушка, выкрикивая на ходу:
– Малыш, стой! Малыш, ко мне! Малыш, иди сюда, кому сказала!
В последний момент, когда это чудовище уже прицелилось поставить грязные лапы на мою бежевую куртку, я успела отпрыгнуть и схватить поганца за ошейник, пресекая дальнейшие попытки обнять тетю Алису. Такая холодность не смутила Малыша, и он, от полноты нереализованных теплых чувств, начал тщательно вылизывать мне куртку и руки.
– О господи, Алиска, спасибо тебе огромное! Он прямо как с цепи сорвался, ко всем знакомым целоваться лезет. Весна у него, – пропыхтела моя подруга Леська, перехватывая ошейник.
– Жениться вам, барин, пора, – пробормотала я фразу из известного анекдота. Слюни Малыша с куртки счищались плохо, даже влажная салфетка не помогала.
– Да где я невесту ему найду? Вымахал, теленок!
Святая правда – сантиметров восемьдесят в холке будет.
Матушка Малыша, злобная кавказская овчарка, согрешила с водолазом. От первой породы плод незаконной любви унаследовал размеры и дурость характера, а от второй – добродушный нрав.
– Слушай, как хорошо что я тебя встретила! – продолжала Леська. – Ты в магазин? Мне тоже туда надо, но боюсь Малыша оставлять. Постой с ним, я быстро. Он сегодня такой дурной, напугает кого-нибудь.
– Гав! – радостно подтвердил Малыш ее предположения. – Гав, гав, гав!
– Даже не знаю. Я спешу…
– Ну, Алисочка! Ну пожалуйста! Я быстро, честно-честно!
– Ладно, – сдалась я. – Только быстро, у меня мало времени.
– Спасибо, ты чудо. Слушай, а я тут на днях твоего бывшего видела…
– И как он? – небрежно спросила я, не демонстрируя охватившего меня волнения.
– Ужасно. Худой, нервный, глаза пучит. Как хорошо, что ты его бросила! Представляешь, хотел вручить Коле пакет на хранение!
– Пакет?
– Да, пакет. Всю плешь проел. Я ему говорю: «Ты не охренел ли, парень? Нам твои уголовные штучки не нужны». А он: «Это безопасно, это на всякий случай». Тайком от меня всучить пытался. Я сразу сказала: только через мой труп. Как хорошо, что ты его бросила! Ну ладно, все – я побежала. Через десять минут вернусь.
Леська Сашу не любила и имела на это две веские причины. Во-первых, ей претило его прожектерство, склонность к сомнительным авантюрам и постоянные попытки втянуть в эти авантюры всех окружающих. Во-вторых, Лаптев имел немалое влияние на ее мужа Николая, чем доводил мою подругу просто до отчаяния.
История нашей с Лесей дружбы – классическая иллюстрация к тезису о том, что противоположности притягиваются. Разумную, взвешенную, ответственную, любящую порядок Лесю интриговала моя безалаберность и легкое отношение ко всему. «Слишком легкое, легкомысленное», как любила говорить моя мама.
Думаю, что рассказы о событиях моей непутевой жизни заменяли Леське просмотр сериалов или чтение авантюрных романов. С одной стороны, она как бы была причастна ко всему этому безобразию, с другой, происходящее нисколько не баламутило ее сонного существования.
Леська из породы тех, кто имеет четкий жизненный план. Она с детства знала, когда выйдет замуж, когда родит первого ребенка и когда второго, и как их назовет. И главное – прекрасно представляла себе, какими качествами должен обладать ее избранник, и целенаправленно выискивала среди парней именно такого, не тратя время на случайные романы.
Мягкий, покладистый, с энтузиазмом играющий вторую скрипку в дуэте, но при этом неглупый и талантливый, Николай был воплощением ее мечты. У будущего Леськиного супруга оказался лишь один недостаток – он был лучшим другом Лаптева.
Собственно Лаптев их и познакомил на свою голову. Коля в те времена ходил за Сашей хвостиком, разве что в рот не заглядывал, покорно участвовал в любых затеях и тяжело переживал излишнее увлечение сеньора Лаптева моей персоной. Короче, момент для охмурения был подходящий. Леська не преминула воспользоваться случаем. Когда Лаптев опомнился, было поздно: Николай с роли послушного оруженосца переключился на роль послушного супруга.
Однако забывать старую дружбу не торопился. Готовность Николая ассистировать своему излишне энергичному приятелю в любых начинаниях приводила мою уравновешенную подругу в ярость. Думаю, что для разумной и рациональной Леси Лаптев стал своеобразным символом Хаоса, стремящимся пожрать ее маленький уютный мирок.
Стоять и ждать подругу оказалось довольно скучно, особенно если учесть, что выбор между несколькими видами молока или кетчупа всегда был для нее занятием сложным и увлекательным, и посвятить ему она могла весьма длительное время.
Кипучая энергия Малыша, с другой стороны, очень скоро начала утомлять, и я решила направить ее в конструктивное русло, благо совсем рядом с магазином был подходящий для этого скверик.
Малыш – существо добродушное, но настолько дурное и восторженное, что, прежде чем спустить его с поводка, я тщательно убедилась, что в скверике никого нет. Пусть немного побегает псина, сбросит накопившуюся энергию.
Буквально в ту же минуту, когда я расстегнула карабин поводка, в сквер влетела большая и совершенно черная ворона. Даже не влетела, а впорхнула, громко хлопая крыльями. Подняться в воздух птице мешал зажатый в когтях пакет, судя по всему, довольно увесистый, по крайней мере – по вороньим меркам.
Ворона, несущая пакет, – зрелище, прямо скажем, редкое настолько, что даже Малыш оценил. Пес снова с восторгом замолотил хвостом и бросился знакомиться. При виде задорно лающей псины ворона ошалела, круто развернулась прямо на середине очередного прыжка-полета и бросилась наутек.
Но не тут-то было. Из-за тяжелого пакета вспорхнуть или развить нормальную скорость птица не могла, а бросить груз ей не позволила жадность. Малыш очень быстро нагнал беглянку и с громким лаем стал скакать вокруг нее, восхищаясь птичьей самоотверженностью. Ворона же восторгов Малыша не разделяла, но тянула свою ношу с завидным упорством.
Тут на сцене появился еще один персонаж разыгравшейся драмы. В сквер вбежала запыхавшаяся тетка средних лет. «Держи, держи ее! Уйдет же, гадина!» – кричала тетка. Ее появление объясняло, где ворона взяла свою ношу. И правда, не в магазине же купила.
Тем временем Малыш перешел к активным действиям. Восторг по поводу нелепых вороньих прыжков у пса прошел, и он решил поинтересоваться, что же такого ценного лежит у нее в мешке. Атакуя и перекрывая птице пути к отступлению, Малыш очень быстро загнал беглянку к заборчику, перемахнуть через который вороне оказалось не под силу, а протиснуться между прутьями не позволял толстый пакет. Но расставаться с добычей воровка не пожелала, даже будучи загнанной в угол. Широко расставив лапы, растопырив крылья и отчаянно каркая, ворона встала на защиту честно украденного имущества. Малыш по своему щенячьему опыту помнил, как больно бывает получить острым клювом по носу, поэтому тоже не спешил атаковать.
Я не стала ждать, чем закончится противостояние воли. Не дай бог птица выклюет Малышу глаз – Леська меня тогда не простит. Схватив воткнутую в сугроб пустую пивную бутылку, я метнула ее в крылатую бестию.
Кувыркаясь в воздухе, бутылка прошла над самой вороной, звякнула о забор и снова воткнулась в оплывший весенний сугроб. Птица оценила, как радикально меняется соотношение сил и вспорхнула на ветку ближайшего дерева, с явным сожалением оставив пакет валяться на земле.
Оказавшись вне нашей с Малышом досягаемости, ворона возмущенно заорала. Сквозь хриплое карканье мне послышалась отборная матерная ругань, какой постыдился бы и пьяный грузчик.
В первый миг я просто не поверила своим ушам. Потом сработал инстинкт ребенка, выросшего в информационном обществе. Я схватила мобильник и начала снимать.
Если такое выложить на ютуб, это же взорвет интернет! Ладно бы ворона, которая может пару фраз по-человечески сказать. Но чтобы так длинно, затейливо и ни разу не повторяясь…
Тут причитая и охая, к полю битвы подоспела потерпевшая.
– Ой, спасибо, девочки, – заголосила тетка, словно не слышала шедевры обсценной лексики, изливавшиеся из клюва злокозненной птицы. Подобрала пакет, проверила все ли в нем на месте и затараторила, перебивая воронье карканье. – Как вы меня выручили, самой бы мне ее ни за что не догнать!
Мне стало немного обидно за Малыша: он-то всю жизнь был мальчиком.
– Пожалуйста. Вы тоже это слышите?
Стоило мне спросить, как ворона над головой заткнулась, будто по заказу. Я с сожалением выключила запись. А тетка, то ли не поняв, то ли не обратив внимания на мой вопрос, продолжала:
– Иду я из магазина, а эти твари там, на дорожке, целую банду сколотили. Одна мне на голову как скакнет, да вцепится в шапку когтями. Я вся испугалась, рукой отмахнулась и пакет выронила! А тут вторая подскочила – хвать пакет и потащила! Организовали, понимаешь, бизнес! Уууу, рэкетиры! – Тетка погрозила кулаком сидящей на ветке птице.
– Кар! – не осталась в долгу ворона.
Конец ознакомительного фрагмента.