Они подняли носилки с земли, подошли к дверям поезда. Двое первых охранников одновременно повернулись и стали задом подниматься на лестницы поезда. Затем поднялись и задние. Они зашли в помещение вагона, которое представляло собой большое помещение с зацементированными окнами, бронированным корпусом и стальными дверями на обоих концах вагона. Также хотелось бы сказать, что вагон был абсолютно пуст: ни сидений, ни решеток — просто «голое» помещение. Питера охранники в прямом смысле — швырнули у самого входа и его тяжелое, неподвижное и массивное тело грохнулось на пол. С другого конца вагона вышли трое в форме. Они, пройдя мимо четверых с носилками, вышли из вагона и подошли к начальнику.
— Сэр. — сказал один.
— Я уже ваших товарищей проинструктировал, в целом правило одно. Ни сводит глаз с этого ублюдка. Не смотрите, что у вас заделанные окна и толстые стальные двери. Этот потрох спокойно просочится сквозь любую щель. Сколько вас здесь?
— Трое с одного конца, четверо с другого.
— Это уже что-то, но вы не думайте, что вы с ним справитесь. Я не с точки зрения физики говорю. Он запросто обведет вокруг пальца всех вас. Учтите, если он исчезнет из этого поезда, отвечать мне, а если мне, то следовательно и вам. Удачи, умники!
Робот не торопился, он уже сидел в вагоне Питера и ждал, когда поезд тронется с места, тогда он сможет «оживить» его и они исчезнут отсюда, едва поезд выедет с территории тюрьмы.
На поезд также погрузили ещё какие-то ящики.
— Все ребята, трогаемся! — крикнул машинист из кабины. Двери уже стояли закрытые. Поезд медленно тронулся и, разгоняясь, с гулом поехал прочь. Начальник вместе с судьёй стояли и смотрели вслед поезду. — С этим ублюдком у меня начался пессимистический взгляд на все, сейчас я тоже думаю, что… — Начальник замолчал, как бы обсуждая про себя, как лучше сказать, — исчезнет он от нас, исчезнет.
Поезд ехал очень быстро, на улице уже стоял сумрак, было около половины седьмого вечера, поезд выехал с территории тюрьмы, проехал весь Лос-Анджелес и уже мчался по пустыням Америки. За окнами (за исключением тюремного вагона) красовалась оранжево-желтая пустошь, кое-где появлялись пальмы. Постепенно они стали учащаться и через пару километров вообще редкие пальмы перешли в лес из непонятных деревьев. Они стояли с большими листьями и толстыми коричневыми стволами. Скорее всего это тоже были пальмы, только очень большие. Питер по прежнему лежал на голом металлическом полу поезда, поджав ноги под себя и свесив голову как будто его сейчас стошнит. Только изредка он издавал какие-то звуки.
Парень в маске уже сидел на крыше поезда и ждал, когда пройдет осмотр помещений, потому как операция по освобождению Питера будет довольно долгой, а проверка начнется через 5 минут.
Охранник зашел в тюремный вагон, подошел к Питеру и наклонился, приставил пальцы к шее. «Живой» — подумал он. Действие охранника было бы вполне объяснимо. В Питера вкололи тройную дозу снотворного от которой иной и концы бы уже отдал. Да ещё и капсулами «подкрепили» потому что без капсул укол на него не действовал. Точнее, может быть и действовал, но очень слабо. Услышав, что Питер ещё умудряется и какие-то звуки издавать, охранник решил, что и эта доза на него плохо подействовала. Ведь сказали, что от укола он проспит как ребенок часов 25–30, прошло только два часа, а он уже и умудряется что-то произносить. Но на это охраннику было плевать — он спит, значит спит — остальное его не касается. И он медленно пошел в другой конец вагона, отпер железную дверь, запер с другой стороны и вошел в последний вагон.
— Не знаю насчет ребенка, или про кого вы там говорили, — сказал он троим, находящимся в вагоне, — а он уже стонет, там не только язык должен отняться, у него онемеет все, что только может онеметь.
— Это были стоны удовольствия, — расхохотался один.
— Смешно. Обосраться, — прошипел тот.
— Нам бы ночь его продержать, а остальное нас не касается.
На улице стал покрапывать мелкий дождь, что в этом районе было большая редкость. Заднее стекло поезда окропилось дождевыми каплями. Сверкнула молния, через пару секунд громыхнул гром.
— Черт, здесь, в Калифорнии дождя я не припомню уже, этак, месяца четыре, — проговорил тот, что выбросил реплику насчет «удовольствия».
— Да, давно не было.
Снова сверкнула молния, на этот раз гром прогремел через 15–20 секунд.
Питеру действительно спал, как младенец, ему снилось, что он занимается любовью с какой-то ослепительной брюнеткой. Все это происходило в шикарном отеле на огромных четырехспальных кроватях с завешенными с четырех сторон полупрозрачными занавесками, а вокруг горели свечи, рядом стояло ведерко со льдом, в котором находилось недопитое шампанское. Когда Питеру это снилось, он и в самом деле постанывал от удовольствия. Он не был с женщиной уже три года, тогда это была ныне покойная Кармен, сестра Джозефа. Эта красотка напомнила ему о Кармен, она тоже любила такой жесткий секс и демонстративно захлебывалась криками. Тут в голове Питера мелькнула знакомая вспышка и появился другой обрывок. Хотелось бы отметить, что в снах у Питера была совсем другая жизнь, он мог мыслить во сне, размышлять, говорить и делать то, что он никогда не мог, да и не сделал бы, скорее всего в реальной жизни. Хотя он начинал понимать, что если в его сне возникла такая вспышка, значит кто-то снова проник в его разум и явно пытается напомнить ему о чем-то. Сначала он не придавал значения этим ясновидениям, но после случая, когда ему приснилось, что в столовой на него нападут, он стал всерьез относиться к этим снам. Потому что эти вот обрывки: убийства, погоня, стрельба из «Хаммера», секс с брюнеткой — это же все неспроста! Кто-то хочет его предупредить. Естественно, что когда он говорил охранникам или «тамошнему» психиатру, что в своих снах он видит будущее, над ним все только смеялись. А в реальной жизни Питер не мог разобраться в своих снах и не мог понять — опасаться ему этих снов или бояться. Ведь так и в самом деле «крыша» поедет и, возможно когда-нибудь он потеряет связь между внешним миром и сном и грань будет нарушена. Двери закроются, и он навсегда останется между сном и явью.
Дождь лил уже вовсю, на улице стало почти темно, время было уже половина восьмого. Охранники смотрели в окно, а точнее в зеркало, прикрепленное за окном так, чтобы было видно сразу весь поезд. В очередной раз сверкнула молния, за ней ещё одна, ещё и ещё и каждая была всё ярче предыдущей.
— Ух щас бахнет, — сказал один из охранников и прищурился, словно ожидал удара в голову.
Гром бахнул где-то впереди — на пятнадцать секунд тишина, а затем второй раз, да так сильно, что даже поезд тряхнуло.
— Я же говорил.
— Знаешь, Дэвид, ты мне напоминаешь ребенка, который бегает по травке, задирает голову кверху и радуется дождю. У тебя что проблем больше нету.
— А тебе что?
— Да ничего, я не потерплю ребячества.
— У тебя какие-то проблемы? — они начали повышать голос друг на друга. Но третий их прервал.
— Эй, мужики, вот сейчас вы оба выглядите как дети. Так хоть он один был ребенок, а так вы оба одинаковые.
На самом деле второй «гром» был не «гром» — это человек-робот пробил крышу в вагоне и проник в помещение с Питером. Он подошел к нему, поднял его неподвижное тело и прислонился своим лбом вплотную к его виску, закрыл глаза, тряхнул телом Питера словно тряпкой и тот тут же встал на ноги. Ловко он пробудил Питера, но на то он и был — робот.
— Что это было, — спросил Питер, часто моргая глазами, словно у него была бессонная ночь.
— Увозят тебя братан, увозят, в колонию другую перевозят, во Флориду.
— Это я знаю, как я оказался здесь.
— Я тебя понимаю — последнее что ты помнишь это то, что ты лежишь в камере. Тебя накачали снотворным, дали две капсулы и ты должен спать почти сутки.
— Это ты устроил.
Человек в маске поднял голову кверху — в дыре в потолке мелькали облака.
— Да, это я. Ты сейчас отправишься со мной, иначе сюда прибегут все десять охранников. Нам с ними справиться не проблема, но тем не менее лишние трупы ни к чему.
— Да я не про дыру, я про сон.
— А тебе понравилось?
В двери со стороны последнего вагона послышался звук вставляемого ключа. Видимо охранники услышали голоса.
Когда четверо охранников зашли в вагон, Питер безмятежно лежал на полу и постанывал.
— Тебе показалось, — сказал один.
— Я тебе клянусь, я слышал голоса. И в частности голос вот этого придурка. — И он показал на Питера.
— Ну ладно, подойдем, посмотрим.
Они все вчетвером подошли к Питеру. Тут дверь в вагоне со стороны последнего вагона захлопнулась. И сама собой закрылась на три замка.
— Какого хрена, — четверо подлетели к двери. Они начали её открывать и тут один из них обернулся. Но посреди вагона, на том месте, где две секунды назад они проходили, стоял высокий человек в военной одежде и с спецназовской маской на лице, в которой виделись только его глаза.
Человек медленно шел к обернувшемуся, схватил его за шею и с силой придавил к стене.
— Молчи, и может быть, я оставлю вас в живых.
Один из тех, что стоял сзади, стукнул человека по голове. Но он явно не почувствовал, потому как даже не обернулся. Но прижатый к стене завопил изо всех сил: «На помощь».
— Я тебя предупреждал.
И он поднял свою левую руку, дернул ею и вместо кисти на руке у него появился огромный крюк, словно слесарная выдерга со сверкающим белым наконечником, безупречно наточенным. Он с размаха провел крюком от правого плеча, до левого бедра, одним движением разорвав и униформу и рубашку и майку и кожу. Тот рухнул как подкошенный. Медленно повернулся к тому, который его ударил и разрезал также. Двое стоявших у двери вытащили пистолеты и начали стрелять. Человек медленно шел к охранникам, не обращая внимания на пули. Остановился перед стреляющим, словно ожидая, когда же у его «Смит-Вессона» наконец-то закончится магазин. Когда же все пятнадцать пуль были выпущены, охранник начал кричать.
— Тебе конец, нас убьёшь — другие отомстят. Тебе конец, ты слышишь меня, сейчас сюда прибегут и тебе конец.
Человек стоял и долго смотрел на кричащего охранника, явно внимательно слушая.
— Да заткнись ты. — сказал человек и правой рукой схватил того за нижнюю челюсть и дернул вниз. Лицо с оторванной нижней челюстью приняло тошнотворный вид. Человек ещё был жив и из него доносились булькающие звуки.
— Заткнись падла! — крикнул человек.
Тут к нему подошел Питер и с улыбкой посмотрел на троих убитых. Четвертый, всё ещё стоявший перед дверью и с выпученными глазами смотрящий на всё это, понял неизбежность своей смерти.
— Оставь его мне, — сказал Питер.
Он подошел к охраннику, с едва заметной улыбкой посмотрел в наполненные ужасом глаза, вспомнил, сколько раз ему пришлось терпеть болезненные удары и от этого, и от его друзей. Он с силой ударил того в печень, охранник согнулся пополам. Питер схватил его голову и начал говорить в самое ухо.
— Вот видишь его, — и он направил его голову в сторону обезображенного охранника с вырванной челюстью. — Тебе я сделаю в сто раз хуже.
И его голос перешел на крик.
— Я из тебя все внутренности вытащу, падла и заставлю тебя их сожрать, сука паскудная.
Охранник понимал, что Питер не трепется. Он сам начал вспоминать, как ни один десяток раз избивал беспомощное, связанное тело Питера, вспомнил, сколько раз они забивали его до потери сознания и понял, что от парня в маске помилования ждать не придется, а Питер и в самом деле сейчас будет его пытать.
Питер взял его голову и опустил в окровавленную голову мертвеца и стал с силой тыкать в тело, измазывая лицо охранника кровью. Затем он отшвырнул его как ненужную игрушку, но потом повернулся и пошел к нему, разогнался и со всего хода ударил ногой в живот. Затем ещё раз и ещё. После каждого удара охранник жалобно вскрикивал, но Питер от этого «кайф ловил». Он насчитал 30 ударов. Затем обернулся к человеку. — Помоги мне. Эта падаль не сдыхает.
Человек показал левую руку и его крюк превратился с меч, длиной 50 сантиметров. — Я помогу, тебе, я сделаю, чтобы он вообще не сдох. — человек подошел к лежащему и посмотрел на его дергающиеся ноги, поднял левую руку и со всего размаха рубанул по ноге по самый пояс. Швырнул ногу перед лицом бывшего хозяина, затем отрубил вторую.
Эта жуткая сцена заставила Питера стонать от удовольствия, как в тот раз, во сне, когда от «драл» черноволосую девицу.
Охранник лежал уже без обоих рук и без обоих ног и представлял собой ещё более жуткую картину, чем обезображенное лицо. Человек, увидев, что вымазался в крови почти по самые плечи, подошел к зацементированному окну и одним движением разворота туловища ноги выбил стену и посмотрел на мчащуюся под поездом дорогу. Окликнул Питера.
— Нам надо остановить поезд. Я знаю как это сделать оригинальным путем, думаю ты бы на моем месте сделал бы то же. Когда поезд остановится, выскакиваю и беги куда глаза глядят, в глубину леса, я тебя найду.
— Понял.
И он остался стоять перед «окном» на свободу.
Человек рукой — кинжалом отрубил голову безруко-безногому охраннику, как ни в чем не бывало прошел сквозь дверь и пошел к началу поезда.
Зайдя в кабину машиниста, где находились шестеро охранников, он положил голову прямо на приборную панель, затем неторопливо повернулся, прошел сквозь стену и исчез.
Питер увидел, что поезд медленно останавливается, не дожидаясь полной остановки, он спрыгнул и побежал по склону вниз, к лесу. Не успев сбежать даже до первого деревца, его уже догнал человек в маске.
— Скажи мне спасибо, а то бы так и остался в поезде подыхать.
— Как тебя зовут? — спросил Питер.
— Это неважно, зови меня… — он задумался, — зови меня Халком.
— Спасибо, дружище Халк.
— Пока не за что. — и он показал вверх, в сторону стоящего поезда, из которого уже выбежали все шестеро.
КНИГА ВТОРАЯ «Это мне уже когда-то снилось…»
Глава 5 «Знакомые имена»
— 1-
Халк, как назвал его Питер ждал в детдоме Теда уже третий час. Он усыпил Питера, чтобы тот не сбежал куда-нибудь и проснуться он сможет только тогда, когда Халк этого сам захочет.
Время было около часа, а прием, то есть посещение находящихся здесь детей с часу до трех. А он знал, что Тед каждый раз приходит в час и сидит почти до трех. Он находился в игровой комнате, где обычно и сидел ребенок, к которому ходил этот Тед, кстати этого ребенка звали Стивен, как и пропавшего брата Питера.
Халк подошел к Стивену, который сидел на красивом диванчике и ждал «папу». Он всегда ожидал его здесь.
— Здравствуй, Стивен.
— Здравствуйте, — вежливо сказал Стивен.
— Тебе сегодня хорошо спалось?
— Да. А как вас зовут?
Халк проигнорировал вопрос мальчика. Зная, ЧТО сейчас придется сделать с ребенком, ему стало не по себе.
— У тебя красивые глаза. — сказал Халк и приступил к «делу»
Тед торопился к ребенку, у него были деньги и он собирался дать «небольшую» взятку сиделке, чтобы та всё-таки выписала сына. Собственно, он мог сделать это давно, просто он сам боялся за сына, потому что в той комнате, которую он снимал, жил какой-то упырь, работающий на крупного авторитета. Но последние десять дней его не видно, потому Тед и решил забрать ребенка. Он достаточно походил и наговорился с сестрой, чтобы знать, что та действительно выпустит его. У Теда была судимость, он даже отсидел в колонии пять месяцев, правда потом его выпустили из-за отсутствия состава преступления. Тогда ему сказали, что даже если его оправдают, он лишен гражданских прав на опеку над детьми. Если же это произойдет!.. «Тебя надолго упрячут, можешь не волноваться». Это было в 1983 году. Он знал отца ребенка, но если он скажет его имя, сестра сделает всё, чтобы не дать ребенка ни единой живой душе.