Почему-то проблема с внезапным отъездом Марвина действительно заинтересовала её; девушка с любопытством смотрела на входную дверь, в которую они только что позвонили. Это было несколько волнующе – тайны, враньё, ключевые слова, скрытая съёмка и симпатичный напарник рядом. Наконец в жизни Грейс Рендалл происходило что-то реально новое.
Дверь не открывали долго, ребята уже успели подумать, что дома никого нет, но тут послышались лёгкие, торопливые шаги. Щёлкнул замок, и на пороге появилась невысокая опрятная женщина, одетая в деловой костюм. Казалось, она находилась на важной встрече, а не у себя дома.
Не успела дамочка и рта раскрыть, как ребята опередили её.
– Здравствуйте, мы однокурсники вашего сына, Марвина. – дружелюбно сказал Джеймс, включив своё природное обаяние. – А вы, наверное, миссис Воули?
– Можно просто Реджина, – улыбнулась женщина в ответ. – Проходите, ребята.
«С ней будет довольно легко, – подумала Грейс в этот момент. – По знаку зодиака она Рыбы».
Внутри было так же уютно, как и снаружи. Небольшую прихожую заполняли картины на стенах, пушистый белый ковёр, высокий платяной шкаф и зеркало во весь рост.
– Нам нужно взять кое-какие конспекты Марвина, – ловко применила Грейс заготовленную речь. – К сожалению, он забыл назвать адрес своего местожительства, мы надеялись найти его по прописке.
– О, Марвин уже давно не живёт здесь, – немного грустно ответила Реджина. – Не хотите чаю?
– Конечно, – мило ответила Рендалл.
Хозяйка провела ребят в гостиную, а сама удалилась на кухню.
– Тут довольно хорошо, – заметила Грейс, когда она и Джеймс остались одни в комнате.
Гостиная была выполнена в светло-серых тонах, которые подчёркивали опрятность и аккуратность хозяев дома. Окна, расположенные на дальней стене, выходили в сад и были украшены полупрозрачными дымчатыми занавесками. Посреди комнаты стоял кожаный диван, а напротив него, у западной стены, – камин. В другой части гостиной были массивные шкафы и полочки, на одной из которых величественно стояла одинокая фотография в рамочке.
Джеймс взял эту фотографию в руки из чистого любопытства. Снимок запечатлел счастливое семейство. В центре – десятилетний Марвин, обнимающий маму за шею. Андерсон подумал, что это несколько странно – единственное семейное фото в главной комнате дома; он вспомнил их с Тайлером маму, которая любила обвешивать гостиную детскими фотографиями сыновей.
Что-то подозрительное таили в себе Воули…
– Дом неплохой, – без особого энтузиазма согласился парень со своей спутницей, которая просто смотрела в окно.
– Нет, я не об этом, – разочарованно проговорила Рендалл, оторвав взгляд от окна и внимательно уставившись на друга. – Здесь спокойно, в воздухе царит миролюбивая аура. Не понимаю, почему Марвин ушёл из дома.
Была вещь, которая выходила для Грейс за грани разумного. Девушка представить себе не могла, как можно иметь счастливую, полноценную семью и ещё хотеть чего-то большего. Судьба не предоставила ей такой подарок, поэтому она искренне не понимала мотивов Марвина.
– Всё не так замечательно, как тебе кажется, – покачал головой Джеймс и затем поставил фотографию на место. – Единственное фото? Так странно… Кроме него больше никаких напоминаний о том, что здесь живёт семья. И ничего, что бы подтверждало любовь родителей к сыну.
– Ты придираешься, друг, – усмехнулась Грейс, подойдя к нему. – Любовь не обязательно выставлять напоказ. Посмотри, причин подозревать что-то у нас нет.
– Это всё равно настораживает меня! – не отступал Андерсон. – Мы не знаем, какие они на самом деле. У всех есть свои секреты, которые мы должны выяснить ради Джулии.
– Ты и Джулия накручиваете себя. Только по разным поводам.
Джеймс не ответил, но позиции своей не изменил. Что-то фальшивое видел он во всём этом уюте, во всей этой роскоши и в сомнительной вежливости Реджины. Он понимал, что Марвин не просто так покинул родительское гнездо. И на то были более веские причины, чем разногласия во мнениях.
Грейс же, наоборот, атмосфера ничуть не пугала. Возможно, причина тому неимение настоящей семьи, но так или иначе, девушка уже почти забыла их истинную миссию пребывания здесь, однако вовремя опомнилась, когда в гостиную вошла Реджина с подносом в руках.
– Итак, вы однокурсники моего сына? – уточнила женщина, сев на диван; ребята последовали её примеру.
– Именно. Прошу прощения, мы не представились, – с нарочитой вежливостью произнесла Рендалл. – Я Грейс, это мой друг Джеймс. Мы очень рады знакомству с вами.
– Мы заметили у вас в саду опавшие яблоки. Как урожай в этом году? – казалось, Андерсон просто сменил тему, но на самом деле он вспомнил их ключевое с Грейс слово, подсказывающее, что девушка чуть-чуть заигралась с чинностью.
Пока Реджина рассказывала, что яблоки всего лишь опадают с соседского дерева и что урожай в этом году, должно быть, не так уж хорош, ребята переглянулись. Им нравилось быть командой, нравилось быть в компании друг друга; очевидно, Тайлер положил начало отличной дружбе.
Впрочем, Грейс проигнорировала предостережение Джеймса. Новая роль чем-то забавляла её.
– Как жаль, что Марвин не познакомил нас с вами раньше. Я была уверена, он всем делится со своей мамой.
– Да, он случайно не говорил вам об одной поездке? – к счастью, Андерсону ловко удалось перевести хвальбы Грейс в нужное русло.
– Какой ещё поездке? – Реджина удивлённо посмотрела на ребят, поставив чашку с чаем на поднос.
Вот оно. Марвин не говорил с родителями о том, что улетает в Лондон. Ловить тут больше было нечего.
Грейс внезапно так расстроилась, что, ища моральной поддержки, взяла друга за руку – у того, как всегда, были до ужаса горячие ладони. Она надеялась на милый и невинный рассказ миссис Воули, подтверждающий превосходство их семьи, но, как оказалось, Джеймс был прав: здесь точно есть тайна.
– Не волнуйтесь, обычная студенческая поездка. – успокоил парень, сжав в ответ руку подруги.
– Так значит, вы близки с Марвином, что даже собираетесь вместе куда-то ехать? – сделала вывод женщина. – Он не рассказывал вам, почему ушёл из дома?
– Он нам вообще об этом не рассказывал, на удивление, – немного успокоившись, ответила Грейс. – Странно, ведь мы все так дружны…
Реджина печально вздохнула, а Джеймс, воспользовавшись моментом, зашептал девушке:
– Яблоко. Яблоко, Грейс, – он уже ненавидел это слово, ибо из-за упрямства Рендалл они так и не выбрали более подходящее. Как же девушка не поймёт, что детали в таком деле излишни?
На радость парня, подруга, видимо, всё поняв, недовольно закатила глаза.
– Мы бы хотели послушать эту историю, если вы не возражаете, – уже с меньшим актёрством сказала Грейс.
Реджина поставила чашку с чаем на поднос и выразительно посмотрела на гостей.
– Всем мы говорим, что Марвин ушёл из-за разногласий с нами, – лицо женщины помрачнело, отчего стало ясно, что беседа ожидается серьёзная. – Да, я и Норман хирурги, но мы никогда не были против любви сына к педагогике; однако людям пришлось соврать, не говорить же им, что… – миссис Воули прервалась.
– Не говорить, что? – настойчиво спросил Джеймс.
– В общем, всё началось, когда ему было шестнадцать – опасный возраст для детей. Не представляю, каким образом, но мой сын начался увлекаться всей этой сверхъестественной дрянью, вроде призраков, оборотней и вампиров. Странно, ведь мы с детства говорили ему о Боге, водили в церковь и заставляли молиться на ночь, но каким-то образом мистика посетила голову Марвина. Он стал неуправляем и одержим – говорил об этом день напролёт, утверждая, что призраки существуют, а монстры реальны. В конце концов Норман посчитал, что в нашего сына вселился бес. У нас не оставалось другого выбора, но Марвин не протестовал; он сказал: «Я не могу жить под одной крышей с теми, кто не верит мне».
– Во что не верит, миссис Воули? – почти скромно поинтересовалась Грейс, забыв назвать женщину просто по имени.
– Да так, ни во что, – улыбнулась женщина.
Ребята снова переглянулись, пребывая в шоке от этой истории.
Подумать только – религиозные родители выгнали сына из дома, потому что он верил в магию! В такое было тяжеловато поверить, особенно Джеймсу, который вообще сверхъестественные вещи не понимал, но тем не менее обоим стало ясно, что Реджина что-то недоговаривает.
Вопросов осталось море. Увлекается ли Марвин мистикой сейчас? Связан ли его отъезд с тем, что он изучал раньше? Что такого он говорил родителям, что они был вынуждены выгнать его? Времени узнавать ответы уже не было, потому что Реджина встала с дивана и сказала:
– Приятно было пообщаться, милые, но думаю, вам пора. Скоро вернётся муж с работы.
Разговор был окончен, а Грейс и Джеймс ушли из дома Воули с ещё большей неизвестностью, чем пришли.
***
– Так неужели родители сами выгнали Марвина из дома? – удивлялась Грейс, когда она и её друг сидели в кафе после беседы с Реджиной Воули. – Он верил в сверхъестественные вещи, а они как люди религиозные посчитали его сумасшедшим. Разве так можно с родным сыном?
Джеймс ответил девушке недоумённым взглядом: для него был восхитителен тот факт, что Грейс, хоть и много лет назад осталась без родителей, сохранила чуткость и понимание.
Парень сам не знал, как так можно: буквально отказываться от ребенка из-за его интересов. Реджина моментально опустилась в его глазах, а Марвина парень отчасти понимал: Андерсон и сам подвергался нападкам со стороны отца.
– А вдруг причина заложена глубже? – увлеченно продолжала Грейс, мешая трубочкой свой безалкогольный коктейль. – Вдруг он доказал им что-то?
– Доказал, что сверхъестественные силы существуют? – усмехнулся Джеймс, внимательно глядя на собеседницу. Дискуссии с ней были бесценны. – Церковь не принимает мистику ни при каких условиях, так что Марвину нужно было привести действительно весомые аргументы, чтобы убедить родителей. Я уверен, такие люди, как они, доверились бы только фактам.
Ребята на время замолчали, обдумывая эту теорию. Андерсон считал её маловероятной, ибо, во-первых, не верил в мистику, а во-вторых, сомневался, что мистер и миссис Воули всерьез восприняли аргументы Марвина.
Грейс же данное предположение заставило задуматься. Она представляла, как восемнадцатилетний Воули отчаянно рассказывает родителям о своих наблюдениях, показывает заметки в дневниках и фотографии, а затем выдаёт что-то такое, что заставило мировоззрение мужчины и женщины перевернуться. Они обдумывают факты, нервно смотрят на сына, понимая, что он прав… И в конце концов решают выгнать его из дома, ради своей и его безопасности. Ведь если бы он был сумасшедшим, то его бы наверняка упекли в психбольницу.
Да уж, воображение Грейс умело играть красками. Сегодня её мнение менялось множество раз, и девушка уже не знала, во что верить: в то, что Воули – тихая и образцовая семья; в то, что религия заставило родителей распрощаться с сыном раз и навсегда; в то, что юноша действительно смог убедить их в чём-то, что напугало бедных Реджину и Нормана.
Сам факт того, что Марвин увлекался мистикой – при чём, довольно серьёзно увлекался, – был поистине шокирующим. Конечно, все прекрасно знали, что он ищет круги на полях, верит в пришельцев или нечто подобное, но никому даже в голову не приходило, что все свои юношеские годы парень посвятил расследованиям загадок, связанных со столь своеобразной магией. Его по-настоящему волновал другой мир: тот, где живут оборотни, ведьмы и привидения; это было не просто хобби, это была реальная страсть.
– Как думаешь, отъезд Марвина связан с его увлечением? – озадаченно проговорила Грейс.
– Возможно, но тогда у нас ещё больше вопросов, – тут же ответил Джеймс. – Конечно, если он так сильно любил мистику в восемнадцать, в сознательном уже возрасте, то вряд ли разлюбил её сейчас. Однако кто всё-таки звонил ему? Его союзник из Лондона? Неужели они работают там охотниками за приведениями? – в голосе парня так и слышался сарказм, который он, впрочем, не скрывал.
Представить, будто всё это происходит на самом деле, было для него тяжело. Ситуацию Андерсон видел так: религиозные родители-фанатики выгоняют взрослого сына из дома, потому что думают, будто в него вселился бес. Каждую теорию Грейс он ставил под огромное сомнение, отчего девушка только больше злилась: она вконец запуталась, не зная, что именно сказать Джулии.
Джеймс словно прочитал мысли подруги.
– Джулии скажем всё, как есть. Она уж получше знает своего кузена, чем мы с тобой. Она сможет разобраться.
– Не знаю, – покачав головой, ответила Рендалл. – Она в отчаянии, потому что версий причин отъезда Воули у неё нет. Наверняка она бы поведала нам этот вариант.
– О таком не всем людям легко рассказывать, Грейс, – добродушно усмехнулся парень. – Это же тайна всё-таки, а не сплетня из жёлтой прессы.
На этом, считай, беседа была закончена. Рассматривая разные варианты, ребята так и не смогли понять, какой из них правдивый. Всё было так сложно, так запутано, кружило голову и заставляло разрываться меж двух огней.
На сегодня точно хватит расследований. Пусть Джулия разбирается со своим двоюродным братом, а остальные всего-навсего ей помогут. Копаться в голове парня, которого видел от силы раза два, как правило, невероятно сложно.
Для Джеймса не было ничего лучше оставаться обычным человеком. Он, как говорилось неоднократно, не принимал мистику ни в каких её проявлениях, но даже если Марвин и нашёл что-то такое, то родителей его Андерсон считал чуть ли не деспотами. «Я бы никогда не осудил ребёнка за то, кем он является. За его увлечения. За его любовь к чему-то», – размышлял он, когда они с Грейс погрузились в молчание.
Атмосфера, мягко говоря, стала угнетающей. Оба они думали о том, что теперь будет с непутёвым юношей, улетевшем в Лондон, и как преподать новости его кузине. Час от часу становилось нелегче. Кто знает, может, грядёт великое расследование по исчезновению Марвина Воули?
Хотя, обстановка в кафе совсем не располагала к грусти. Тут веяло уютом: кремовые стены и персиковые занавески создавали чувство спокойствия; круглые светло-коричневые столики были расставлены в хаотичном порядке, и люди, сидящие за ними, мирно беседовали, улыбаясь. Был полдень, так что помещение озарялось ярким солнечным светом, что, конечно, могло испортить настроение только заядлому пессимисту. В придачу ко всему, играла приятная музыка, что-то из репертуара Леди Гаги.
Джеймс и Грейс сидели за барной стойкой у дальней стены, пили что-то некрепкое, а после затянувшейся в их разговоре паузы наконец заговорили снова.
– Ты защищаешь Марвина, потому что ваш с Тайлером отец тоже не принимал твои увлечения? – осторожно спросила Грейс, надеясь разобраться хоть в этом вопросе. Жизнь её друга интересовала девушку куда больше, чем жизнь практически незнакомого ей парня.
– Отчасти, – признался Джеймс. – А ты сначала так восхваляла дом Воули, потому что считаешь полные семьи образцовыми?
– Да, – улыбнулась Грейс, кивнув.
– Знаешь, Грейс, – серьёзно сказал Андерсон, глядя девушке в глаза. – Всё, что не делается, всё к лучшему. Полные семьи могут хранить кучу ужасных тайн в себе, как это было в моей. Может, и хорошо, что твои родители оставили тебя. Кто знал, какой бы выросла ты в ином случае? Ты умная, смелая девушка. И это твоя заслуга, а не их.
Рендалл заулыбалась ещё больше. Никто и никогда не говорил ей таких правильных, таких мудрых и главное, таких приятных слов. Ни один парень, с которым она флиртовала. Ни один парень, который сколько-нибудь заинтересовал её чёрную душонку.
Однако всему хорошему суждено заканчиваться.
– О, чёрт!.. – прошептал Джеймс, когда заметил, что в кафе вошла компания из четырёх парней и двух девушек. Грейс озадаченно посмотрела на него, и парень поспешил объяснить: – Среди них моя бывшая. Не хочу её видеть, но, кажется, она меня засекла.
Действительно, невысокая русоволосая девушка с удлинённым каре испепеляла взглядом Андерсона и его новую подругу. Такое внимание парню не нравилось, и ему впервые захотелось отобрать у Грейс кепку и натянуть себе на лицо.