– Этот Клеверс явно знает нечто о ставриде и о прочих странных вещах. Вот бы встретиться с ним и поговорить. Думаю, он бы разъяснил, что творится со мною и вокруг меня, – пробормотал Марк. – И почему я не прицепился к нему с вопросами вчера? Или хотя бы расспросил, кто он, да где его можно найти.
И тут он вспомнил, что вчера хозяин назвал Клеверса известным человеком. Значит, хозяин знает, кто он!
Марк, не дожидаясь, пока откроется кафе, спустился вниз. Пришлось подождать, пока приедет хозяин. Марк, забыв по обычаю пожелать ему доброго утра, сразу спросил, не знает ли он, кто был тот вчерашний богач, что ссорился перед дверьми кафе со своей дамой, а потом сидел у них до закрытия.
– Ну и темный ты человек. Это же знаменитость, известнейший человек! И не только в нашем городке, но и в стране, – пожал плечами хозяин. – А он, что, не доплатил вчера? – с подозрением спросил он.
– Нет, не в этом дело. Просто стало интересно, кто это был. Он представился как мистер Клеверс. Но вот кто он такой?
– Это самый известный иллюзионист в мире. Да в каждой газете про него пишут, в светской хронике. Он миллионер, вертится в высших кругах, он и с мэром на короткой ноге, и прочими сливками нашего общества. Кстати, Марк, насчет сливок. Теперь, когда будут заказывать кофе, сахар с молоком пойдет за добавочную цену. А еще. салфеток поменьше их клади в подстаканники.
Он, хмурясь, отошел. Марк понял, что если приходится хозяину настолько экономить, навряд ли кафе еще долго протянет. А жаль, ему нравилось тут служить. Тихая спокойная работа. Когда ты молод, официантом быть нетрудно, да и по статусу подходит, но лет через пять нужно искать что-нибудь посолидней. Но Марк отогнал печальные мысли о будущем, ему не хотелось портить себе настроение, тем более день сегодня был такой приветливый, солнечный. И, самое главное – он знал теперь, кто этот Клеверс такой. И если он иллюзионист и дает представления, значит, нужно просто заявиться в местный театр, наверняка он там часто появляется, на репетициях и представлениях.
Марк решил сегодня же в обеденный перерыв сходить туда.
Театр был пуст, только в вестибюле за конторкой сидел вахтер. Он хмуро глянул на Марка, неуверенно озиравшегося вокруг и раздумывавшего, что ему теперь делать.
– Что вам тут надо? – нелюбезно спросил вахтер.
– Я хотел бы повидать мистера Клеверса, – сказал Марк.
Вахтер окинул Марка презрительным взглядом:
– Ишь чего захотел. Тут такие люди, такие дамочки осаждают театр, чтобы не то что словечком перекинуться с мистером Альбертом Клеверсом, просто автограф попросить. Не чета такой шантрапе.
И вахтер неодобрительно покачал головой.
Марк сделал несколько шагов в глубь вестибюля и остановился, заметив приподнявшегося охранника, который до этого сидел в углу и читал газету. Вахтер тоже с подозрением глядел на него, и Марку пришлось уйти.
Возвращаясь в кафе, он подумал, что может и к лучшему, что он не нашел этого Клеверса. Ну чтобы он сказал этому богачу? Я подслушал, как вы говорите о ставриде и еще о каких-то странных вещах? Меня вот тоже осаждают всякие галлюцинации…
Но в то же время он не мог отделаться от мысли, что Клеверс, может быть, является тем ключом, который приоткроет тайну безумных, связанных с морем происшествий, которые творятся вокруг него.
Марк и на следующий день размышлял, продолжать ли ему искать встречи с Клеверсом, как вдруг в их кафе заявилась подружка Клеверса, с которой он ссорился.
Марк, не веря своему счастью, поспешил к ее столику, обогнав Алекса, который тоже было рванул к красотке. Для Марка это был шанс разузнать, где найти Клеверса, и как можно подобраться к нему, чтобы не быть оттиснутым охраной или слугами.
Марк подошел к девушке и хотел уже начать говорить, но, когда она подняла на него свои холодные голубые глаза, оробел. Девушка выглядела так изысканно и богато, источала такую уверенность и превосходство над всеми, что в обычных обстоятельствах он бы никогда к такой даме не подошел. Когда сюда заглядывали подобные красотки из высшего общества, их всегда обслуживал Алекс. Поэтому стоявший недалеко Алекс исподлобья и с завистью глядел на них.
– Кофе, – сказала девушка и отвернулась к морю.
Марк принес ей напиток, сахарницу и сливочник. Выставив все на столик, он замялся, крякнул и наконец заставил себя сказать:
– Прошу прощения. Два дня назад вы и ваш… хм, кавалер, мистер Клеверс, вы останавливались возле нашего кафе…
Девушка недовольно посмотрела на него, явно не понимая, что ему надо.
Марк продолжил:
– Мне нужно… я хотел бы, если вы, конечно, сами знаете, кто это, то есть, я нисколько не подозреваю вас в неблаговоспитанности и в том, что вы гуляете с неизвестным вам… то есть… – Марк, поняв, что сморозил бестактность, запнулся, пригвожденный едким взглядом льдистых глаз девушки.
– Если вы таким наглым образом спрашиваете, с кем я тогда была, то это был мой муж, – недовольно процедила она.
– Нет, простите, я не то имел в виду…
– Вот и славно. Так что вы хотели?
– Я хотел узнать, где можно найти мистера Клеверса, – извиняющимся тоном пробормотал Марк.
– Зачем он вам?
– Ну, я… мне как бы надо, – выдохнул Марк. Не рассказывать же о своих галлюцинациях и рыбах.
– Зачем бы он ни был вам нужен, держитесь от него подальше, – со злостью сказала она. – Он растопчет вас, как наивную букашку, или ромашку, смотря за что примет.
– Мистер Клеверс? – Марк был удивлен. Этот мощный дядька был вовсе не похож на беспринципного злодея. И ведь он был порядочно пьян, а как успел, работая в кафе, заметить Марк, только в пьяном виде у человека проявляется его истинная сущность. Этот же Клеверс успел допиться до полного отключения контроля воли, и все, что от него услышал Марк, так это позитивные призывы к счастливой жизни. И еще тот кинулся в море, что говорило о его ребячливости – и вот эта сторона натуры уж никак не совмещалась со злодейством.
– Думаете, вы первый, кто удивляется темной сути, которая вдруг проявляется в этой якобы щедрой простой натуре? Но когда эти жернова начнут перемалывать ваше нежное существо, вот тогда, может, вы и поверите мне. – Она вдруг совсем расстроилась и тихо добавила: – Это страшный, страшный человек.
Марк заметил, что её глаза, до этого голубые и ясные, как лазурь моря, пронизанная лучами солнца, сейчас стали туманными от слез.
Она поспешно встала, намереваясь уйти, так и не выпив кофе. Кинула на стол несчитанные монеты.
– Простите, если расстроил вас, – сказал он ей.
Она дернула плечом, будто от смятения чувств не в силах ответить.
– Не разводи печаль, пой и танцуй как кефаль, – с улыбкой сказал ей Марк.
– Что? – Она уставилась на него как на сумасшедшего.
А он и сам не понимал, с чего вдруг смолол эту околесицу.
– Кажется, это какой-то детский стишок, – забормотал он, – не знаю. Я только имел в виду…
– Да, да, все будет хорошо, – резко оборвала она его. – Вот только я не верю…
Она шагнула от него прочь, но вдруг остановилась и бросила быстро через плечо:
– Альберта вы не найдете. Он вчера уехал в столицу. И приедет лишь в следующий четверг.
Она скорым шагом покинула кафе.
Марк задумчиво глядел на дверь, в которую входили другие посетители. Почему она так обеспокоилась и даже разозлилась, когда заговорила о своем муже? И что она имела в виду, когда так резко отозвалась о муже?
– Очнись, Марк! – окликнул его Алекс. И, проходя мимо, с усмешкой кинул: – Что, от разговора с красивой девушкой окаменел? Бедный. Надеюсь, до завтра ты придешь в себя?
Марк даже не воспринял, что сказал его товарищ, он принялся убирать со столика, за которым она сидела. Подобрал мелочь и вдруг заметил, что одна монетка вовсе не из этих краев. За кофе она заплатила, конечно же, чуть больше, а потому он сунул эту странную монетку в кармашек жилета.
Когда выдалось свободное время, он вытащил медяк и стал разглядывать его. Из какой страны привезла его эта грустная красавица? Монета была почти новой, блестящей, но отлили ее будто бы вручную. С одной стороны было что-то написано странными буквами, похожими на греческие. И стояла дата 1919. На другой стороне была изображена рыба с руками и ногами и шла надпись из двух непонятно что означающих слов. И как этот артефакт мог затеряться среди монет? А может, это талисман?
Марк опять спрятал монету в карман, надеясь вернуть её владелице, хотя, непонятно почему, но у него возникло огромное желание не расставаться с этим медным кругляшиком, так приятно теплевшим от пальцев.
Прошел день, два, и тут Марк понял, что продолжает думать об этой грустной красавице. Чем больше проходило дней, тем нестерпимей становилось его желание встретиться с ней вновь, и он все сильнее боялся, что никогда не увидит её. Целую неделю он засыпал с неизменной мыслью о ней, гадал, какое у неё имя, больше всего склоняясь к Ирис и Жасмин, потому что она была похожа на цветок: нежная, воздушная, манящая и трепетная в своих непонятных ему чувствах. Как жаль, что видел он её всего два раза и то ничтожно короткое время. Вспоминать было почти нечего.
Он вспоминал, с какой грустью и обидой она говорила о своем муже, который, как теперь чувствовал Марк, был негодяем, мучившим её, и который был виноват во всех её пролитых и непролитых слезах. Потому Марк даже перестал думать о том, чтобы встретиться с ним. Еще он вспоминал её одежду, атласное голубое платье, золотые маленькие серьги, туфельки и маленькую черную сумочку. Но воспоминания, как крошки, только царапали, сушили память и не давали насытиться, хотелось большего.
Каждое утро он надеялся: вот сегодня она точно появится, сегодня он увидит её, и пусть она не обратит на него внимания, но зато он не будет больше мучиться в этой пустоте, возникшей после её исчезновения.
Ему казалось, от невозможности получить желаемое, что он стал тихо сходить с ума: пытался нарисовать ее портрет – и это он, который в школе не мог нарисовать ни цилиндра, ни круга! – или слышал её голос, оборачивался, но её, конечно же, не было, он даже написал пару стихов – с избитой тоскливой рифмой: люблю, молю, горю.
Единственным подтверждением того, что она не была видением, была странная монетка. Он почти не выпускал ее из пальцев, словно это было кольцо всевластия, которое своим напоминанием мучило, дурманило и звало к прекрасной незнакомке. Он понял, что дошел до ручки, когда, глядя на монетку, вдруг увидел, как странная рыба начала двигаться по кругу.
Пора было кончать с этой навязчивой любовью к призраку.
Как-то вечером перед самым закрытием кафе Марк увидел, что около двери стоит Полина. Он, ожидавший все это время свою блистательную даму, вдруг заметил, какой серой мышкой была его девушка, что у нее грубые башмаки и старомодное платье, и прическа, которой вроде бы пытались придать более модный вид, сделав из него каре, но так и не смогли.
Марк подошел к Полине, пытаясь на ходу придумать отговорку, чтобы не идти с ней гулять, но, только он поприветствовал её, она сразу же, вздернув свой и так курносый носик, гордо сказала:
– Вообще-то, я теперь с Алексом.
– Да? – Марк опешил.
И хотя теперь она вроде бы не была ему нужна, Марк воспринял это как предательство – ее и Алекса. То-то Алекс попритих со своими подколками и теперь с каким-то виноватым видом ходит. Значит, вот в чем дело.
Взгляд Марка упал на маленькую незатейливую розочку-брошь, что Полина нацепила на уголок воротничка. И вдруг подумал, а ведь он сам похож на эту стеклянную брошку, которой место только на простом платьице, а не на богатой одежде, на которой она смотрелась бы нелепо, и ему не место рядом с красавицей из высшего общества, он должен встречаться с такими простыми девушками, как Полина.
Марк кивнул, соглашаясь со своими мыслями, но Полина, видимо, приняла это на свой счет, так как сказала:
– Хорошо, что ты не против.
Марк хотел было возразить, но увидел, как счастлива Полина. А когда к ней подскочил Алекс, сбросивший фартук и накинувший на плечи пиджак, особенная улыбка расцвела на ее лице. Марк с завистью подумал, что с ним Полина совсем не улыбалась и всегда была задумчива и молчалива, а тут – как радостно она принялась рассказывать Алексу о двух покупательницах, которые чуть не подрались сегодня в магазине, так как обе хотели купить последнее серебристое платье длиною до пола.
Когда Марк уже отчаялся увидеть свою прекрасную и грустную красавицу, вдруг в кафе вошла она. Она кинула на Марка взгляд и, тут же отвернувшись, направилась к тому же столику, что и в прошлый раз – он стоял на террасе у перил. Марк, не дожидаясь заказа, принес ей кофе, и она опять как-то странно посмотрела на него, будто хотела что-то сказать. Но не решилась и снова отвернулась, задумчиво вглядываясь в море, будто забыв о Марке. А он словно попал под ледяной водопад, и все потому, что в эти дни навоображал черте что, придумал, что страстно любит ее и сходит по ней с ума, хотя вот она, ужасная действительность – они незнакомые друг другу люди, наверняка она даже не помнит о том, что они разговаривали в прошлый раз.
Марк вздохнул. Её лицо было еще прекрасней, чем то, которое воскрешала его неверная память. А печаль голубых глаз еще больше тревожила, и ему хотелось отдать последнее, что у него было, чтобы утешить её.
Он отошел от её столика, так ничего особого и не сказав, лишь как-то залихватски отчеканив бравым голосом, что рад видеть её в их кафе. И тут же обругал себя последним идиотом, подумав, что уж лучше бы пожелал приятного кофепития.
Обслуживая других посетителей, он все время косился на неё, и однажды она тоже глянула на него и её губы дрогнули в подобии улыбки. Он чуть поднос не выронил из рук, а потом даже споткнулся, но она опять обратила свой взгляд к морю.
Спустя полчаса, не больше, она оставила монеты на столе и поднялась, чтобы уйти. Боясь, что она опять исчезнет и, может быть, уже никогда не вернется, он подскочил к ней. Она вопросительно посмотрела на него.
– Как вы? – решился спросить он.
– Не знаю. – Она и вправду была и растеряна, и будто бы даже напугана.
– Вы стали еще печальней. – Он с беспокойством вглядывался в бездну голубых глаз.
– Потому что все стало еще хуже. – И она вдруг так близко придвинулась, что они чуть не столкнулись носами, и зашептала: – Потому что я в плену, выхода нет, веревка затягивается на шее смертельным узлом, а эта злобная тварь… Хотя, – она опять отстранилась, – какое вам дело до всего этого? Оставайтесь на своем месте, я же останусь на своем.
Она направилась прочь из кафе, но теперь он не собирался отпускать её, как в прошлый раз. Тем более, услышав полный драматического пафоса крик души, он не смог бы оставить её наедине с её ужасами. И он поспешил за ней.
Он остановил её в дверях, слегка тронув за руку:
– Что с вами происходит? Скажите мне!
– Марк, – вдруг раздался позади голос хозяина кафе, – посетители ждут.
– Может, мы поговорим вечером? – с неловкостью сказал ей Марк.
– Мне не нужны разговоры, – хмуро сказал она и сделал шаг за порог.
Его опять окрикнул хозяин. Марк разрывался, не зная, что важней для него и, махнув рукой на кафе, кинулся вслед за девушкой, спустившейся с крыльца.
– Не боитесь потерять работу? – бросила она ему.
– Ради вас я готов на что угодно!
– Это просто слова.
– Только прикажите! Ради вас я пройду хоть семь кругов ада.
Она странно посмотрела на него и, немного подумав, сказала:
– Вернитесь в свое кафе и дайте оплеуху хозяину.
– Но…
– Я же говорю, одни слова, – презрительно сказала она.
– Нет, стойте.
Марк развернулся и бегом кинулся в кафе. Сердце его стучало как бешенное, он понимал, что это не просто ребячество, это безумие, но ничего не мог поделать, он хотел доказать ей, что для нее готов на все.