– Хельга, – позвал её фокусник.
Фалько хотел глянуть на место преступления, но Констебль, увидев иллюзиониста, преградил дорогу.
– Не положено! Вы можете переправиться по соседнему мосту. Там проезд свободен, – указал он на право.
Хельга вернулась обратно в карету без настроения.
– Ещё бы немного, и он подпустил бы меня гораздо ближе. Ты все испортил!
Но Фалько не отреагировал на её упрёк, снова погрузившись в мысли и продолжил делать записи в свой блокнот при свете яркого магического фонаря.
“И что он в этом блокноте все пишет?” – подумала спутница фокусника.
Извозчик развернул лошадей в сторону, и карета некоторое время ехала вдоль темной набережной. Река Дэвар разделяла Раудвилль пополам и в черте города была заключена в каменные берега. Из-за темноты вода в ней казалась чёрной и в ней отражался свет магических фонарей и окон красных зданий, которые тянулись вдоль набережной, по противоположной стороне реки.
– Театр Фалько находится в той части города, где живут маги, а вот мой дом построен в одном из инженерных кварталов, – пояснил работодатель Хельги.
Другая часть города и в самом деле разительно отличалась от той, в которой стоял театр иллюзиониста, словно это был даже не другой город, а иная страна: многоэтажные здания, сложенные из красного кирпича, широкие улочки, освещённые не магическим светом, а газовыми фонарями. Кроме карет, на улочках встречались паровые автомобили, горожане в строгих костюмах и длинных платьях с корсетами со множеством оборок и воротниками, стойками, или в кружевах. Эта часть города жила жизнью, похожей на ту, о которой бывшая жительница другого мира читала на страницах книг Артура Конана Дойла. Но, спустя полчаса, хмурый пейзаж за окном кареты сменился на загородный и более живописный. Однотипные двухэтажные дома с балконами, с садиками и просторными зелёными лужайками.
Хельга посмотрела на своё платье: “Нет в таком здесь никак нельзя!”
По пути она присмотрела парочку магазинов с вывесками “Модное платье”. И подумала, что недурно было бы раздобыть средств на новую одежду.
Правда, когда девушка присмотрелась к жителям повнимательнее, поняла, что эта часть города ей нравилась гораздо меньше, другой. Тут, кроме хорошо одетых горожан, встречались нищие в лохмотьях и рабочие, ненамного опрятнее бродяг.
Они прибыли к дому иллюзиониста, двухэтажному особняку из крупного красного кирпича, с закруглёнными окнами второго этажа. На крыльцо дома вышла служанка Фалько, женщина средних лет, с пучком седых волос на голове.
– Моя экономка Эмма, почти святая, но весьма и весьма бойкая, – произнёс иллюзионист полушёпотом, чтобы вышедшая их встречать женщина не услышала ни одного слова. – Будь добра не пялься на её руки, хотя бы не так открыто. Это весьма задевает.
Хельга едва заметно кивнула. Домоправительница, выражая радушие и гостеприимство, заговорила.
– Добрый вечер, Томас, – поздоровалась она и с лукавой улыбкой посмотрела на Хельгу. – Я вижу ты не сегодня один. – взгляд у экономки блестел хитрецой.
Фалько усмехнулся, и лишь кивнул.
– Здравствуй Эмма, как твои суставы? Не мучили? Кстати, познакомься, Эмма, это наша гостья Хельга. Хельга, это Эмма, моя экономка, а также самый близкий друг.
– Ужин задержится, я не ожидала гостей, – захлопотала пожилая, но невероятно бойкая женщина.
Пока Эмма скрылась на кухне, Фалько или, как называла его экономка, Томас, показал девушке дом. Столовую, гостиную, её комнату и ванную на втором этаже, а также небольшую уютную библиотеку.
Наконец зазвучал колокольчик, приглашая хозяина и гостью к припозднившемуся ужину.
Скромная трапеза отличалась от «пира горой», к которому привыкла Хельга, но запах горячей еды и вкус стер все сомнения. Небольшие порции с лихвой компенсировались качеством и ароматом приготовленных блюд, а бокал вина под конец тяжёлого и насыщенного дня, подарил расслабление и сладкую негу в мышцах.
– Эмма, дорогая, постели мне в гостиной, по соседству с комнатой Хельги. Не хочу, чтобы наша гостья хоть в чём-то нуждалась.
Хельга и Эмма напряглись, бросив взгляд друг на друга. Хельге было неприятно такое внимание со стороны хозяина, Эмма же рассудила по-своему.
– Когда же ты, Том, остановишься? Я-то думала ты привёл в дом будущую хозяйку, а это очередная швабра из дома утех.
Сказать что хозяин опешил, это ничего не сказать, но ещё больше эмоций это вызвало у самой Хельги.
– Эмма, вы конечно достойная женщина, но вам не кажется, что вы немножко подохерели? Фалько, помог мне в сложной ситуации и все такое, но, если вдруг он вздумает постучать в мою комнату, в надежде получить “благодарность” за спасение, – она подняла нож из набора столового серебра. – Я вот этим самым ножом разрушу и его и ваши чаяния о продолжении рода. Я хирург уже с опытом операций и будьте уверены, кастрировать вашего господина сумею, а “бубенчики” преподнесу вам, как сувенир.
С этими словами Хельга встала, не забыв, впрочем, прихватить с собой нож и двинулась к лестнице. Уже начав подниматься на второй этаж, она повернулась и бросила экономке:
– Я бы могла и ваши срощенные пальцы прооперировать, что вам бы больше не пришлось стыдливо прятать свои ладони под длинными рукавами. А теперь, я сильно подумаю, прежде чем оказать вам помощь. Приятной ночи.
А дальше, Хельга направилась быстрым шагом в свою комнату, едва сдерживая себя, чтобы не перейти на бег. Подперев стулом дверь от непрошенных гостей, она завалилась на кровать и только теперь дала волю чувствам.
Плакала, как девочка, навзрыд, как уже давно себе не позволяла, обнимая пуховую подушку и пропитывая её слезами. Фалько подходил к двери, стучался, но она не отвечала. Никто не должен видеть её проявление слабости, тем более слышать расстроенный голос. Эту роскошь она не могла себе позволить, не могла быть слабой.
Так и уснула не раздевшись, в платье и обнимая когда-то белоснежную подушку.
Глава 2. Другая жизнь
Утром Хельга продрала глаза и потянулась. О, как давно не спала она на нормальной постели. Из земель Скив ехала почти неделю в неудобном и практически неблагоустроенном фургоне с ещё двумя женщинами под боком. Солнце, заглянувшее в окна просторной комнаты, осветило стены цвета топленого молока.
Хельга ещё раз потянулась, наслаждаясь чистым бельем и сорочкой, зевнула и обнаружила, что в комнате есть ещё одна дверь. Она поднялась и решила проверить куда вел этот выход. Мало ли, придётся бежать отсюда или спасаться бегством от слишком “гостеприимного” хозяина. Томас так толком и не объяснил, что ему от неё требуется.
За дверью оказалась ванная комната и гардероб. Как давно не видела Хельга такого блага цивилизации. Она вспомнила, как мылась в реке в Ивовом долу в первый день своего появления в этом мире и как впервые познакомилась с парнем из Звериного полесья.
Нужно постараться отправить туда письмо. Ее наверняка ищут друзья.
“Надеюсь, здесь есть такое благо цивилизации, как почта. Должно же быть хоть что-нибудь подобное” – подумала она и решила потом расспросить об этом Тома.
Кстати, имя Том звучит гораздо лучше, чем псевдоним Фалько. Вот так она и будет теперь называть своего спасителя. Он ей не начальник, не хозяин, а лишь человек, заключивший с ней необычную сделку.
Из-за двери послышался надрывный звон колокольчика. Как догадалась Хельга, это был сигнал к завтраку. Она решила не спускаться в столовую. Лучше голодной останется, чем снова столкнется с нахальной домоправительницей Тома.
Через пятнадцать минут в дверь постучали, Хельга отодвинула стул и приоткрыла её на пару сантиметров. Это был Томас. Фокусник иронично улыбался ей.
– Не хочешь есть, не надо. Но тебе придется помириться с Эммой, – спокойно сказал он.
Хельга хотела возразить, но Том поднял руку, прерывая её:
– Я знаю, что Эмма была не права, но она пожилой человек, сделай хоть какую-то скидку на возраст. В любом случае, либо ты вечером находишь с ней общий язык, либо переезжаешь жить к остальной труппе. Эмма вырастила меня. Она гораздо дороже мне родной матери, и я не собираюсь из-за тебя портить с ней отношения.
– Шантаж значит. Я с шантажистами переговоров не веду. Сейчас соберу вещи и ты покажешь где я буду жить, – заворчала Хельга.
Фокусника, похоже, ответ Хельги никак не огорчил. Девушка вышла к нему в коридор.
– И работать, – поправил её иллюзионист.
– Что? – не совсем поняла ремарку Хельга.
– Работать! Напомню, что ты согласилась работать на меня, пока не выполнишь три условия нашего соглашения.
Хельга быстро надела на себя простое китежское платье. Томас ожидал её за дверью комнаты. Хельга вышла к нему и спросила:
– Так, что я должна буду делать?
– Ассистентка и, как я понял, ты неплохо разбираешься в алхимии, так что и ингредиенты для фокусов надеюсь освоишь. Леонард, мой прошлый алхимик, собрал неплохую библиотеку и солидный запас реагентов, так что наверняка для тебя это не будет слишком сложно.
Они поспешили спуститься по лестнице в гостиную, вышли на крыльцо сели в карету и отправились в путь, первая половина дороги в прошла в молчании. Хельга осматривала пригород и окрестности столицы через окошко. В свете дня город заиграл новыми красками, наполнился новыми запахами, звуками. Всюду по тротуарам, рядом с гостиницами и магазинами носились мальчишки в кепках с огромными сумками на плече, распространяли газеты по адресатам или просто продавали их на ходу, громко выкрикивая последние новости. По отдельной дорожной полосе носились паромобили, с прекрасными блестящими формами. Звучали гудки клаксонов. А запахи: деготь, конский навоз, гарь от печей, свежий хлеб, духи прелестниц, проходивших мимо по тротуару с зонтиком. Пленительно пахло ванилью из кондитерской на углу. Через приоткрытые окна этот запах наполнил карету в которой ехала Хельга с Томом через приоткрытые окна и еще долго не желал пропадать, сопровождая их до самого конца улицы.
Иллюзионист погрузился в свои мысли и снова начал что-то царапать огрызком свинцового карандаша на желтоватых страницах своего блокнота.
Карета миновала мост, Хельга увидела круглое знакомое здание Театра иллюзий. Он стоял в центре города в двух шагах от набережной. Наверняка здесь земля стоила баснословных денег и то, что Томас смог построить такой внушительный зал, говорило о успешности его начинаний.
Они наконец прибыли на место. Хельга попыталась первой выскочить на улицу. Иллюзионист опередил её, вышел из кареты первым и протянул девушке руку. Но та, в свою очередь, сделала вид, что не заметила его джентльменского жеста.
Поняв, что Хельга не собирается брать его руку, Фалько усмехнулся и быстрым шагом, лавируя между толпами народа, направился к входу в театр.
Хельга последовала за ним, про себя ругаясь, на Томаса. Войдя через парадный вход и поднявшись по лестнице, Томас толкнул неприметную маленькую дверь, спрятанную в одной из ниш стены театра и прикрытую темными шторами. Если не знать, где находится вход в жилые помещения, по театру можно вечно блуждать в поисках этих дверей.
Они оказались рядом с зоопарком. В нос ударил не только запах животных, но и запах кухни, а слух наполнился гомоном людских голосов. Большой зал, по совместительству являвшийся и гостиной, и общей кухней, находился в конце коридора, а множество дверей слева и справа вдоль коридора, как догадалась девушка, являлись частными комнатушками артистов и работников театра. Все это напомнило Хельге коммуналку, в которой ей приходилось жить с мамой в детстве.
Хельга всерьез огорчилась ухудшению жилищных условий, но показывать это Томасу, тем более идти на попятную ей не позволяла гордость. Посмотрев на свою кровать в одной из комнат этого “общежития” девушка снова вышла в коридор. Томас, просил ее не задерживаться и пройти с ним дальше.
Несколько минут ходьбы по извилистым коридорам, и иллюзионист привел Хельгу в довольно просторную, сферическую комнату, имевшую помимо входа еще четыре двери. Здесь витал стойкий запах химикатов, в одном из углов стояло целое нагромождение стеллажей с мензурками, баночками, инструментами и горшками, из которых торчали высохшие без полива растения. Книги здесь тоже имелись: ровные стеллажи стояли в отдельном помещении с плотно закрытой дверью, чтобы химические испарения не портили бумагу.
Как заметила Хельга, части посуды здесь не хватало. Некоторые склянки и мензурки были разбиты и аккуратно сложены в ящички на полу. А столы и двери украшены подпалинами и пятнами щелочи. Значит не такая уж и скучная у местных алхимиков работа. Это тебе не на парах по химии записывать формулы в тетрадь и наблюдаешь за сменой цвета в пробирках.
– Как-то неуютно тут. Твой предыдущий алхимик был ужасным неряхой! – произнесла девушка, расставляя химическую посуду под свой, женский вкус.
– Леонард был не просто алхимиком, он был творцом с пытливым умом и фантазией, ограниченной лишь законами этого мира и моими финансами.
– Так где он сейчас, если ты так тепло о нем отзываешься? – решила уколоть иллюзиониста девушка, обида на Томаса ещё не прошла.
– Я же говорю, он был творцом и испытателям и, кстати, ты сейчас стоишь на нём.
Том снял цилиндр и замолчал. А Хельга в свою очередь посмотрела под ноги и увидела, что стоит на огромном черном пятне, от которого в стороны отходит множество лучей, как от огромного взрыва.
– Ой! – отпрянула Хельга в сторону, на чистое место, и прикрыла рот рукой.
– Тебе стоило бы научиться держать язык за зубами, – тихо произнес иллюзионист. – Ты меньше суток находишься в Раудвилле, а уже успела поссориться с самым дорогим для меня человеком и оскорбить память по-другому.
Выслушав претензии Тома, Хельга опустила взгляд на стол и увидела на нем пергамент, потемневший, ломкий, с бахромой и подпалинами с одной стороны. На нем был записан рецепт некой субстанции под названием “Гелион”.
– Молодец, ты нашла один из реагентов для моего завтрашнего выступления. Его нужно три унции, а также: Рубедо, Нигредо и Эсенция Света. Хотя последнее наверное лучше купить, не хочу чтобы в лаборатории появилось еще одно пятно, – Томас вручил ей кошель с деньгами, – Сходи и купи все необходимое.
Девушка взяла деньги и задумалась. Да, она, пожалуй, купит все что необходимо для лаборатории. Да, вот незадача, Раудвилль совершенно незнакомый ей город. Ничего, как говорили в ее мире, язык до Киева доведет!
Выход из здания она нашла не сразу. Зачем вообще столько дверей и коридоров? Радовала Хельгу только хорошая погода, да и то, что она наконец соприкоснется с местной атмосферой полностью. Не каждый день удается побывать в эпохе, напоминающей девятнадцатый век. Девушка вступила на тротуар из необычной плитки, которая светилась по вечерам.
– Уважаемый, – обратилась она к мальчишке с газетами. – Есть ли у вас тут магазины, э-э-э, где посуду продают, химическую: колбы, реторты, химические стаканы, а еще весы, спиртовки и реактивы.
– Химическую?
– Ну алхимическую, – вспомнила она, что находится не в том мире.
Мальчик вытаращил на нее глаза, но кажется понял, что она имела в виду. Да и приметил, то что она выходила из здания цирка.
– Реактивы нужны? Тут не далеко будет. Прямо, до конца квартала, там пройдете еще два и на лево. Увидите.
Так, с этим она кажется разобралась. Теперь дело за малым, обойти все указанные места и выбрать нужное оборудование. Раньше, когда ее звали Ольга и она была студенткой мединститута, учебная лаборатория была оборудована по последнему слову техники. Чашки петри, мензурки, змеевики, химические стаканы, центрифуга с пластиковыми пробирками. А тут иди, сама выбирай, что тебе надо.
Примерный перечень лабораторного оборудования все же сложился у неё в голове. Перед этим еще она прихватила свитки с рецептами, где были расписаны ингредиенты и способы их приготовления. Обнаружилось, что аптекарские весы никуда не годились, не хватало серы, каменного масла, селитры, медного купороса, камфоры и множества нужных мерных стаканов. Еще бы пригодились колбы, стаканы, небольшие пробирки. И найти бы еще что-то похожее на пипетки.