Видно, Трэгором Моэр почувствовал взгляд Дантэ или услышал его мольбы, потому что, развернувшись вполоборота и тихо, но противно рассмеявшись, пропел:
— Мой мальчик, потерпи, тебе осталось недолго ждать, и у тебя будет новый сюрприз.
Укол в шею, и сознание заволокло, тело стало недвижимым, но вот душа, поднятая внутренним жаром, приподнялась над телом, чтобы, оставив тонкую нить привязки, устремиться в сторону другого стола.
Там лежало большое тощее существо, покрытое тёмной шерстью, сквозь которую виднелись проблески человеческой кожи. Чёрные глаза сверкали красноватым отливом, рот в немом крике, грудная клетка раскрыта полностью, а скальпели этих садистов что-то старались вытащить из-под рёбер. Они действовали неаккуратно, задевая внутренности острыми гранями. Странно было лишь то, что если это был полу-оборотень, то его регенерация с каждым разом замедлялась.
Но зная, кто эти трое, Дантэ не был уверен, что это вообще мог быть оборотень. Сволочные экспериментаторы любят ставить природу и богов в нелепое положение, или просто хотят уподобиться демиургам.
Взгляд чёрно-красных глаз встретился с призрачными глазами мальчика, рот растянулся в оскаленной улыбке, а затем волчий дух, вырвавшись из тела, резко подлетел к духу мальчика.
Когда Дантэ очнулся, то был в своей комнате, а на запястье красовалось еле заметное тату волка.
Девять лет. Мальчик легко принял повадки своего Хранителя, и вот сейчас он старался слиться с темнотой, чтобы пробраться в кабинет Айшерэ. Сегодня, ранним утром, он услышал новость, из-за которой кровь застывала, холодный пот лился ручьём, а побелевшие губы беззвучно шептали мольбы ко всем высшим.
Трэгором Моэр и Ландэ Айшерэ говорили о нём. Учёный был не доволен своим «проектом», так он называл его, Дантэ, но ждал, когда мальчику будет тринадцать. Мужчина считал, что в это время гормоны в юном теле помогут сдвинуться с мёртвой точки, и у Айшерэ будет новый вид человека.
А вот дроу требовал, чтобы его маленького сладенького мальчика уже сегодня отдали ему. Дроу сетовал на то, что из-за экспериментов, ему достаются лишь прикосновения к телу, а тот жаждал сделать многое.
Айшерэ стал кричать на Моэра, но затем начал шептать о компромиссе. Дальше Дантэ не расслышал, но зато понял, что этих двоих долго не будет. А это значит, что поход в кабинет учёного будет лёгким.
Роберро Ррадеско безвылазно находился на последнем ярусе домашней лаборатории, остальные сотрудники не поднимаются выше второго яруса, а охрана находится наверху и смотрит за домом.
Пароль в кабинет, пароль к сейфу, где лежат документы, готовые пробирки опытных образцов, деньги, пароль к хранителям кристаллов. Всё это складывается в безмерный рюкзак, взятый из подарков Катрин Дион.
А поздно вечером мальчика разбудил крик боли, что пронзил, наверное, весь дом.
И пока учёный, матерясь, шёл в сторону комнат Моэра, Дантэ следовал за ним, ведомый магией и Хранителем.
Память в этот момент начинает скидывать лишь отрывочные кадры, но и этого хватает, чтобы понять, что то, что мальчик увидел, послужило выбросу огненной стихии, которая уничтожила всех, кто жил, работал, существовал, доживал и хоронился в особняке. Осталось лишь то, что мальчик спрятал в рюкзак.
Вынырнув из воспоминаний, Дантэ с большей уверенностью решается вновь приоткрыть для себя своё прошлое и взглянуть уже не детским взглядом. Его как будто подталкивалили к этому, и он принял решение.
4
Поднявшись на второй этаж, парень зашёл в свой кабинет, который обустраивал по своему проекту.
Одна сторона, полностью заполненная полупрозрачными стеллажами из гранниолита* сиреневого цвета, на которых расположились книги, кристаллы уже использованные и чистые, а также письменные материалы, краски, ватманы.
С другой стороны стоял на вид лёгкий письменный столик кофейного цвета, а рядом — глубокое чёрное кресло. Стену украшало панно, на котором изображался весь мир Индиго-Изу. На полу был расстелен большой ковёр с изображениями различных рун с пентаграммами. Застеклённая ниша-балкон радовала круглым столиком и креслом-качалкой.
Вроде немного, но это был его островок, со своими тайнами, недоступными никому, кроме хозяина комнаты.
Быстро осмотрев помещение, парень начал передвигаться по ковру, нагибаясь и касаясь определённых рун и как бы прокручивая некоторые из них. Через минуту что-то щёлкнуло, и одна из планет мира выдвинулась, показывая скрытый тайник.
Приостановившись лишь на миг, парень протянул руку, чтобы вытащить из него ларец и бумаги.
Что-то подсказывало ему, что надо полностью для себя самого раскрыть тайну учёного Айшерэ, его лаборатории, а также узнать чуть больше о себе. Таким образом парень надеялся перешагнуть прошлое, чтобы шагнуть нормально в будущее.
— Может, в этих записях я найду ответы на вопросы, которых стало появляться всё больше и больше.
Бегло просмотрев бумажную документацию, парень понял, что в них описываются научные термины, редкие и запрещённые ритуалы, а также список подопытных. Записи были составлены «сухим языком», но точно были бы понятны в определённых кругах.
Дантэ задумался над тем, стоит ли кому-то показывать эти документы и список жертв так называемого великого и светлого учёного, или стоит уничтожить и не теребить прошлое?
Руки зачесались от нетерпения, а мысли всё больше и больше толкали к идее обнародования этих бумаг.
Но для того, чтобы отдать их на общественный суд, нужны доказательства, и если преподнести их, что же станет с ним? Ведь тех подопытных уже не вернуть, а он остался жив, да ещё и внук этого учёного. Но Дантэ же сам говорил Катрин, что не хочет ворошить прошлое, что необходимо забыть фамилию Айшерэ.
— Что же, что же делать? — шепчут губы, а пальцы сжимают один из кристаллов.
Задев выпуклую руну на камне, парень невольно активировал запись.
Проявилась лабораторная комната, на одном из столов лежал парень лет восемнадцати-двадцати, прикрытый простынёй. Затем показались два дроу и человек в зелёных халатах. Они, перекинувшись парой незначительных фраз, подошли к столу.
Затем запись показывала, как они что-то вкалывают, проводят диагностику, считывают показатели с различных мест парня, затем вновь что-то вкалывают, ждут, делают разрез, вживляют под кожу несколько кристалликов. Вновь диагностика, восстановление кожаного покрова и отход от тела. Через несколько минут тело забирают пришедшие два охранника-дроу, а Моэр спрашивает Айшерэ:
— Ландэ, и не жаль тебе своего сына?
— Нет, — был категоричный ответ, — он предназначен вот для таких моментов. Если понадобится, я и с будущим внуком проведу эти же манипуляции. Может, после этого я удостоюсь звания «демиург», а не какой-то там «учёный».
— А ты у нас, оказывается, скромняга, — расхохотался Моэр, похлопывая по плечу Айшерэ, — но надеюсь, ты не забудешь нашу с тобой договорённость?
— Да помню я их, — огрызнулся ученый, сбрасывая руки дроу со своих плеч, — Ррадеско — возможность пользоваться моей лабораторией, а тебе — отдавать самых сладеньких мальчиков, после того, как они перестанут быть нужными.
— Вот-вот, помни об этом.
Запись закончилась, а Дантэ тупо продолжал смотреть в никуда. И лишь после долгого оцепенения он вновь понял, как ему повезло уйти от этих сволочей почти невредимым.
Магия волнами стала выплёскиваться из тела парня, а в голове стали проскальзывать множество мыслей и идей. То ли возвратиться на пепелище, чтобы найти возможность вновь уничтожить этих уродов. То ли найти тех, кто поможет развоплотить светлый облик тех, кто сгубил чужие судьбы. А то ли сейчас постараться унять как магию, так и свою злость.
Юноша резко рванулся в сторону балкона, не замечая, как ларец опрокидывается и все кристаллы рассыпаются около стола. Но хозяин кабинета стремится вдохнуть воздух и приструнить не только магию и злость, но и хаотичные мысли.
Свежий воздух притупил состояние ярости, оставив за собой чувства разбитости.
Не глядя в сторону стола, Дантэ стремительно покидает кабинет и направляется в ванную комнату, по себе зная, что в водной среде он успокоится и мысли станут ясными. Через полчаса, нежась в тёплой и подогревающейся воде, парень даёт мыслям течь своим чередом, стараясь не зацикливаться на определённых моментах.
Одна рука небрежно лежит на краю ванной, другая теребит кулон в виде сложенного крылышка, посередине которого находится ключик.
Несколько лет назад Дантэ нашёл его в ванной, когда пытался достать мыло, что выпало из рук. При виде кулона Катрин, мягко улыбнувшись, сказала:
— Кто-то ключик от своего сердца потерял, а тебе придётся его сохранить. Как только увидишь у кого-то такое же крыло, но с замочком внутри, будешь знать, чьё сердце бережёшь.
— Но откуда же он появился в ванной?
— Магия, Дантэ, магия… — был ему ответ.
И хоть раньше для парня это казалось сказкой, позже при встрече с вампиром это было романтично. А вот сейчас этот кулон служил некоторым успокоителем.
***
Во время позднего ужина, сидя около экранного камина, Дантэ начал составлять схему поведения, по которой он бы не так сильно реагировал на всё, что увидит и услышит. Затем надо будет осмыслить и понять, кто же он теперь и что происходит с ним и с Хранителем. А вот позднее можно подумать, как и через кого свершить месть.
Почувствовав, как из глубин души возвращается волк, парень довольно улыбнулся, а затем, приобняв за шею, принялся гладить животное.
Тот, довольно порыкивая, ментально проник в голову своего носителя, чтобы понять, что того тревожит.
Чуть недовольно заворчав, он всё же решил немного помочь и вытащил из недр памяти некоторые эпизоды, которые были поняты лишь частично.
Первый эпизод был связан с прошлым Катрин и Капира. Свадьба. Вопросы, заданные журналистом. Неадекватность мужчины и его стремление покинуть город. Вид лежащего Капира и его двойное лицо-морда. Второй эпизод связан уже с парнишкой. Страхи. Подозрение. Стремление спрятаться. Разговоры и взгляды. Нечто непонятное, лохматое то ли человек, то ли оборотень. Адский огонь. Дорога в город Рингардигранд.
Волк перестал показывать, зато Дантэ задумался над кадрами памяти.
— Ты хочешь сказать, что мне надо найти того журналиста, и через него попытаться показать, кто такой учёный Айшерэ и его помощники? То, что я выжил в этом аду и стал свободен, я понял. Но к чему показывать двоякость лица Капира и того несчастного?
Хранитель, закатив глаза, вновь прокрутил эти два эпизода, пока парень ошарашено не посмотрел в красные глаза животного. Правильно оценив взгляд, волк положил свою голову на колени носителя, а затем своим способом поведал то, что он знал.
— Я был молодым вольным Хранителем и жил на своей планете Интари-Изу, не зная, что где-то там находятся и другие существа. Мне не было интересно, потому что я был ещё слишком молод, чтобы понимать всё, что жизнью зовётся.
Шёл великий праздник Тёмных лилий. В этот праздник желательно не покидать свой дом или убежище самому. Как рассказывали старейшины, в этот праздник сама магия разрешает творить бесчинство и проводить скверные ритуалы.
Но я был молод и считал, что меня это не затронет, да и стремился я тогда к своему другу, чтобы побегать по дальним лугам.
Мой нос и интуиция так и не уловили в ту ночь перемены в моей жизни.
Немногие жители вашего мира получают нас в виде хранителя для себя или для детей, а впоследствии мы могли стать их второй частью. Знаешь, нас, Хранителей, очень трудно или почти невозможно поймать, пленить, взять в рабство, но вот в этот праздник, мы на несколько часов приобретаем тело. Неважно, какой формы и размера, но оно должно быть материальным, а значит — мы будем уязвимы.
Я помню лишь вспышку, и моё сознание меня покинуло. Очнулся я в обществе другого сознания, которое имело давно своё тело и впускать другое никак не хотело. Мы конфликтовали, но бывали моменты, когда приходили к компромиссу, и мы оба ненавидели тех, кто решил поиграть с нашими судьбами.
Мы смогли вырваться один раз и стремились, как можно быстрее покинуть то место, где нам плохо и где находятся наши враги.
Я повторюсь, мы стали искать компромисс, потому что владели одним и тем же телом, и как нас разъединить никто не знал.
Чуть больше года мы радовались свободе от врагов, но нас всё же настигли, и тело стало погибать. Чтобы этого не произошло, я предпринял попытку слиться с этим телом, но достиг лишь частичной трансформации. Но враги смогли вновь восстановить тело, и мы подвергались несколько лет множеству пыток и экспериментов.
И вот, когда надежды уже почти не было, я увидел твоё сознание в огненной магической сфере. Меня легко отпустили, напутствовав лишь, чтобы я берёг тебя.
Твоё сознание приняло меня, а магия давала восстановиться и приобрести почти былую мощь и вид моего тела. Но всё же я привязан к тебе и не могу покинуть, а заодно уйти к своим сородичам.
А уже несколько лет я чувствую, как постепенно растворяюсь в твоем сознании.
— Я, что, становлюсь оборотнем? — удивился Дантэ, слушая откровение своего Хранителя-друга.
— Глупый волчонок, — волк лизнул щёку парня и, заглянув в глаза, продолжил: — Ты не будешь превращаться в зверя, у тебя не будет силы, как у зверя, но у тебя будет мое долголетие, свойства, присущие омегам. Увы, но твоё тело может быть только омежьим.
— Значит, Айшерэ со своими приспешниками добились звания «демиург»? — горестно воскликнул парень, нервно сжимая пальцы в кулак.
— Нет, волчонок, нет. Мы, Хранители, когда очень хотим, можем сливаться с другими телами и разумами, и неважно, какая раса, только наше желание, желание другого сознания и магии. Но таким способом почти уже не пользуются, если не считать правящих династий рас. Для них, мы Хранители и Охранники, а уж потом, если подходим — идёт слияние. Так как наши слияния с человеческим разумом и телом не афишируются и очень редки, то Айшерэ и Моэр решили, что они первооткрыватели.
Хранитель замолчал, чтобы дать парню осмыслить сказанное, а тот думал и раскладывал всё по полочкам.
Вот только, если носитель начал понимать события с одной стороны, то и вопросов появлялось ещё больше. Например, кто же первый из дроу и человека, решил поиграть в богов, кто же решил из этих троих, кому быть на виду, а кому в тени, кто же…? Много вопросов, но ответить смогут некоторые вещи и сами виновники дум Дантэ.
Почувствовав, что носитель вновь готов действовать, волк мягко рыкнул и отошёл, чтобы дать возможность парню встать и направиться в свой кабинет.
Как только Дантэ вошёл, зажёгся мягкий свет, позволяя увидеть всю комнату, а также кристаллы с ларцом, что по-прежнему лежали на ковре.
— Ну, вот, мне ещё их собирать, а как я помню, Ландэ Айшерэ всегда любил точность и последовательность.
Устало вздохнув и поняв, что примерно часа два ему придётся собирать кристаллы в нужном порядке, парень присев на корточки, потянулся к ларцу.
На дне того он заметил чёрный квадратик, который удерживался за счёт внутренней подставки. Потянув его к себе, парень ахнул, потому что уже в руках материал увеличился и превратился в пухлый дневник.
Титульный лист был чист как белые облачка, зато следующие страницы пестрели разными почерками и странными рисунками.
Нестерпимо потянуло почитать, и вот пальцы касаются записей, а мозг расшифровывает строчки дневника Ландэ Айшерэ.
Этот дневник мужчина вёл с самого детства, когда только-только научился писать.
Первые наивные мысли, первые радости и переживания, первые мечтания и стремления. Затем, уже позднее, стали мелькать мысли о том, кто же всё-таки человек, и может ли тот быть выше долгоживущих рас, может ли человек достичь величия богов?
Потом вновь были наивные мечтания, описание школы, друзей, родных. Между строк виднелось восхищение своим отцом и небрежные воспоминания о матери.