Что-то мне не везёт с этой расой. Каждый из них норовит или причинить вред, или считает, что все беды у них от меня, любимого.
— Хорсетиус, прекращай пялиться, — шепчет кто-то, заставляя этим пропасть нехороший взгляд. Мой слух улавливает звук удаляющихся каблучков и отголоски разговора, что был слышен через чуть приоткрытую дверь. — Если этот пациент не очнётся в ближайшее время, его отправят к Дитриху. Он сможет…
Дальше не было слышно, но даже эти несколько слов заставляют сердце в страхе забиться, а заодно действовать как можно быстрее.
«Надо бежать, и, как можно быстрее, пока есть возможность».
Начинаю с движения пальцев рук и ног, попутно открывая глаза. С третьей попытки мне это удаётся, а заодно, повертев головой, я осмотрелся.
Комната практически пустая, не считая кровати, на которой я лежу, странного прибора, что продолжает монотонно пищать, даже не реагируя на мои движения и потуги, тумбочка со шкафом, а рядом стоит стул. Вот и всё убранство.
Я пытаюсь встать, и магия мне в этом помогает. Она опаляет мягким огоньком, тем самым возвращая мою подвижность и энергию.
Странно, но раньше мне приходилось её или контролировать, или по несколько часов ждать отклик, а сейчас….
Это пока не важно, важно сбежать и как можно быстрее.
Заматываюсь в широкую простыню и мелкими тихими шажками иду к приоткрытому окну.
Хм, первый этаж, есть выступ, а значит, я смогу спокойно спрыгнуть без серьёзных травм. Вот только надо раздобыть хотя бы одежду, а то в простыне…
Нервный смешок срывается с моих губ, и я в привычном жесте касаюсь головы, чтобы тут же замереть. Никакой растительности, только лысая черепушка, с неровными шрамами, соединяющимися в несколько рун.
Мне не привыкать к ним, они ещё в моем детстве оставлены Моэром и Айшерэ в «подарок». Что они хотели этим добиться, я так и не узнал, а вот то, что от них так и не смог избавиться, это нехорошо.
— Так, спокойно, Дантэ. Давай без своих старых страхов и истерик, соберись и реши, что делать дальше.
Проверка шкафа и тумбочки показала, что ничего в них нет, пусто, а когда я решился пойти на разведку за дверь, то пришлось отказаться. В нескольких метрах от комнаты находился ресепшен, рядом с которым примостились несколько молодых парней, которые явно не уйдут.
— Ну, что ж, окошко, придётся через тебя лезть, — вновь шепчу себе, прикрывая двери, и подпираю ручку стулом. Знаю, что действую глупо, но всё же хоть какая-та заминка.
Подойдя к окну, я начал осматриваться округу, а не оценивать, «сколько до земли».
Сад с несколькими дорожками и скамейками, по правую сторону две ажурных беседки. Дальше виднелось то ли продолжение сада, то ли лес.
Светило склонялось к закату, но ещё не вечер. Поблизости не видно никого, всё так и шепчет — «Пора».
Снимаю простыню, скрепляю два её конца, надеваю часть простыни на голову, в образующий круг протягиваю руки, затем узел закидываю за шею. Получился халат с капюшоном, но без пояса, пришлось позаимствовать у пикающего прибора шнур, который с лёгкостью затянулся на талии.
Теперь точно пора.
Перелезая через подоконник, я чуть не навернулся из-за внезапной судороги в руке. Вишу, как тряпка на ветру, и очень хочется взвыть или крыть матом, но сдерживаюсь, чтобы удержаться на другой руке и заодно нащупать ногами выступ.
Удаётся, и я с блаженством и слезами прилипаю к стене, но лишь на несколько секунд, потому что быстро оценив своё состояние, решаюсь прыгать.
Земля приняла меня в свои жёсткие объятия, причиняя лишь тупую боль в ногах и быстрые колючие искорки боли по телу. Но лежать и страдать я себе не позволяю, меня гонит страх, и я ему подчиняюсь.
***
Лишь после того, как я оказался за много метров от места побега, я горестно вскрикиваю, и прислоняюсь к стволу очередного дерева.
— Блин, сбежать-то сбежал, а вот откуда и в какую сторону мне следует направляться, так и не знаю.
Приседаю и, схватившись за голову, начинаю чуть подвывать.
Сколько прошло времени, я не знаю, зато очнулся от вредной мысли, что старательно билась в сознании.
Я прошёл в тот вечер примерно одну треть до своего дома, это «раз»; вокруг был очередной лесок, или сады, не заметил, но это не важно. Важно, что я упал на дороге уже в своём городке. Меня подобрали, посчитав, что ещё можно спасти, это «два». А это значит, надо вспоминать самую близкую больницу. А она была от моего дома часах в двух, но не от того места, где я «отдыхал».
Короче. Ищу выход из этих дебрей к дороге или к дому какого-нибудь жителя, а там и до своего доберусь.
Потираю запястья, ноги и, осматриваясь, намечаю своё движение, но только не в сторону, откуда сбежал.
***
Пробираться сквозь дебри пришлось долго и с большим «воодушевлением», как мысленно, так и вслух. Если и были зверушки поблизости, то они решили не отсвечивать, а как можно дальше спрятаться от меня, любимого. Всё просто, я с чувством и расстановкой высказывал, что я сделаю и им, и самим деревьям, которые так и не заканчиваются.
Были мысли сделать проход огненной магией, но так и остались лишь мыслями, да и магия, казалось, посмеивается над своим носителем и не принимает моих слов и метаний всерьёз.
Я мог бы воспользоваться возможностями своего Хранителя, но из-за чего-то я не чувствовал ни одного запаха, как будто в моём мире их не было.
Пока я бурчал и был занят своими думами, то не заметил, как закончился лес и появилась дорога.
У меня вырвался радостный крик, и я звонко рассмеялся. Теперь осталось попасть домой, и это такая мелочь.
Прислушиваюсь и присматриваюсь, а затем бодрым шагом иду в сторону виднеющегося в сумерках шпиля башни, которая, как я знаю, находится в северной части школы, а значит… Да это многое значит…
Насвистывая мелодию старинной баллады о двух драконах, которые вопреки своим семьям решаются пройти проверку любви и вместе же погибают в ущелье, я потопал, изредка делая остановки, чтобы передохнуть.
Ночь потихоньку вступала в свои права, заставляя поёживаться от прохладного ветерка и дороги, что причиняла моим ступням тупую боль и усталость.
Звук мотора мотоцикла меня не насторожил, лишь заставил приободриться и с ленцой посмотреть в сторону источника звука.
По дороге и впрямь мчался двухколёсный транспорт с седоком, но из-за шума и фар, что слепили глаза, я так толком и не понял, кто это едет, хотя очень хотелось, чтобы это был Он.
Идиотское мечтание, но мечтать не вредно, вредно не мечтать.
— Что-то мне в эти дни о-о-очень т-а-а-а-к везёт встречать тебя, малыш, — услышал я баритон мотоциклиста, который приостановился около меня.
Я скептически приподнял бровь и глянул в ответ, но ничего не сказал, да и что мне говорить, если я его не знаю. Если это тот, кто меня спас, то я же тогда был в бредовом и болезненном состоянии.
В сумерках я видел мужской силуэт, который был обтянут в чёрную кожу, короткие волосы, чуть удлинённые уши с поблёскивающей серьгой и жёлтые глаза, что ярко светились в сумерках.
В ответ я чувствовал, как эти глаза прохаживаются по моему прикрытому простынёй телу, останавливаются на «поясе», отчего слышу смешок.
— Я вижу, что больница тебе не понравилась, и ты решился на побег… любым способом и в любом одеянии.
— Захочешь жить, не так раскорячишься, — пробурчал я себе под нос, при этом пританцовывая на уже холодной дороге.
— Забавный малыш, — смеётся парень и протягивает руку, чтобы коснутся моей ладони.
Хотел дёрнуться, но меня тут же толкают на себя, и я распластываюсь на груди мотоциклиста. Не слушая моё шипение, он вновь легколегко касается моих рук, а затем наклоняется к моему лицу, как будто хочет поцеловать. Я быстро отворачиваюсь, но парень этого не замечает, его нос утыкается в мою шею и резко втягивает мой запах.
Странно, но мне показалось на долю секунд, что есть во всём этом что-то знакомое. Но я не смог вспомнить, потому что меня пронзала дрожь, вызывая смесь спокойствия и лёгкой эйфории счастья.
Чувствую, как язык желтоглазого проделывает дорожку от местечка за ухом до ключицы и обратно. Одна его рука крепко прижимает к себе, не давая возможностей даже двинуться, вторая медленно, еле уловимыми касаниями проходится вдоль всего позвоночника.
Трепет в груди, вспотевшие ладони, я облизываю пересохшие внезапно губы и, нервно сглатывая, продолжаю наслаждаться этими странными для меня объятиями и ласками.
Жар чужой ладони я чувствую на моей пояснице, а затем он перемещается к…
— Убрал свои загребущие конечности… — срывается с моих губ хриплый окрик с нотками рычания.
Мы оба замираем, и каждый — явно от сказанных слов. Но если я продолжаю в напряжении молчать и мысленно стараюсь унять свои чувства, то парень лишь хмыкает, а затем игриво кусает шею, делая чуть больнее.
Явно появится синяк или отметины от его зубов.
— Ты прав, малыш, пока я не вправе касаться тебя вот так. — Он чуть отстраняется и смотрит на меня жёлтыми огоньками глаз. Затем очерчивает контур моего лица тыльной стороной руки. — Пожалуй, я отвезу тебя к твоим родным и там с ними поговорю о нас.
— Нет уж, я как-нибудь сам дойду без твоей помощи, и вряд ли ты сможешь поговорить с родными, хотя… Адрес их пребывания смогу скинуть, так и быть. — Странно, язык решает ответить быстрее моих обдуманных мыслей. Да и это его «о нас» немного сбивает.
— Малыш, у тебя два выхода, и все связаны с тем, что я по-любому провожаю тебя, а заодно встречаюсь с ними.
И не слушая моих возражений и протестов, мотоциклист подхватывает меня под ягодицы и сажает впереди на свои бёдра так, чтобы я оказался лицом к нему, а прижимался к его торсу. Наши тела прикасаются так плотно, что я чувствую, как его член упирается в мой, и лишь штаны и простыня удерживают его. Начинаю краснеть, не только из-за позы, но и из-за того, что и моё тело придаёт меня, показывая, что я заинтересован и даже очень.
Постарался отодвинуться и упереться ладонями в широкую грудь.
Но не давая ни на миллиметр отодвинуться, желтоглазый удерживает меня одной рукой, а затем выпускает одно крыло, тем самым укутывая.
— Привыкай, малыш, так будет у нас всегда, — шепчет парень и заводит мотор, — Так, и куда мы едем?
Бурчу адрес, а сам думаю, как избавиться от всего этого. Явно он не понял, кто перед ним. Интересно, что он будет говорить и делать, когда узнает, что я человек?
Как ни странно, но под мерный звук мотора, стук сердца, тепла тела и укрывающего крыла, меня стал смаривать сон.
— Собственник, — вырвался у меня тихий шёпот.
— Ты прав, — слышу в ответ и невольно улыбаюсь.
И я перестаю думать обо всём и не о чём. Мне требовались сон и надежда, что когда я проснусь, всё будет хорошо.
Во сне, я продолжал чувствовать стальные мышцы бёдер и рук, жар тела, что чувствовался даже сквозь кожаную куртку, и поглаживание по пояснице.
Конец pov Дантэ
8
«Я держу в своих руках самое ценное, что у меня есть сейчас, в этой жизни, — думает Михей Ирвинг, изредка посматривая на уснувшего паренька. — «Малыш так доверчиво прижимается к моей груди, при этом посапывает, забавно морща носик. Как это мило и невинно, и как-то по-домашнему».
Вдыхая аромат вишни и мяты, что смешался с его магией и запахом, дракон довольно порыкивает и нежно, почти неуловимыми касаниями, поглаживает оголённые части тела парня.
Да, запах парнишки пока не так сильно улавливался, а теперь, когда тело почти неузнаваемо и почернело от копоти, его не ощущалось, как будто стёрли. Но вот когда нос дракона смог коснуться шеи и почувствовать этот неуловимый аромат, то он понял, что пропал и окончательно.
«Сколько живу на свете, но такой запах я смог уловить лишь однажды, несколько лет назад, но, увы, это был человеческий детёныш, который был мал для любовных игр, но когда он подрастёт, я, так и быть, смогу попробовать его тело и научить искусству любви. Вроде как обещал, а я свои слова на ветер не бросаю. Интересно, а сколько лет сейчас тому мальчику»?
Мысли свободно окунулись в прошлое, и желтоглазый довольно улыбается, вспоминая встречу, объятия, запах, и как человеческий парнишка убегал от него, но в последний момент их взгляды встретились.
«Парнишка — бунтарь. С ним будет интересно поиграть и с удовольствием укротить», — губы растягиваются в плутовской улыбке. — «Но вот своё сокровище я никому не отдам и ни на что не променяю. Я только с человеком поиграюсь, пока мой малыш не сможет по достоинству оценить меня и принять как своего альфу. Никто же не пострадает, лишь мы проведём хорошо время».
Вспомнились также недавние слова мастера Ирнеско, что он сказал после лечения парнишки, видя какими глазами смотрит на того дракон.
«Парень не будет чувствовать никакого запаха несколько недель, а может и месяцев, да и организму надо перестроиться, чтобы возобновился омежий цикл. Наверное, что-то было нарушено, но ваша магия и лечебные чары стали восстанавливать процесс, но медленно. Думаю, что поцелуи, объятия и некоторые ласки будут не лишними, только не забывайте иногда давать своей магии касаться ауры парня и переплетаться с его магией. Это поспособствует быстрому исцелению, а также и вашим отношениям».
От мыслей, что можно сделать приятное себе и малышу, дракон ощутил, как член вновь уперся в ширинку, причиняя тупую боль от того, что нет возможности быть там, где желает.
— Надо отвлечься, отвлечься так, чтобы не сильно замечать такое желанное тело. А то не ровен час сорвусь и невольно причиню боль, а этого не хочется. Хочется лишь лелеять, любить и в особенности дарить.
Ещё раз втянув аромат малыша, альфа мысленно заглушил звук мотора и поехал помедленней, чтобы продлить их прикосновения.
«Так, он говорил, что дом рядом с большим садом и центральным парком. Если не ошибаюсь, то там находится лишь одно здание, которое раньше использовалось для "встреч и игр" альф с омежками. Примерно двадцать лет тому назад он и сам посещал то место и не раз, но тот дом выкупила человеческая пара, когда владелец умер, не оставив наследников. Лишь только человеческая семья могла купить такой дом с нехорошей репутацией. Неужели, кто-то из наших решился приобрести его»?
Пока дракон раздумывал и довольно ласкал изгибы желанного тела, то не заметил, как оказался около нужного места.
Дом внезапно осветился так, как будто приветствовал своего хозяина, который отсутствовал очень долго. Хотя прошло всего лишь два дня с того вечера, когда дракон нашёл парнишку.
Свет, что зажёгся возле ступеней, резко осветил их и тех, кто сидел на них.
Это были рыжеволосый вампир, пепельноволосый вампир-сирен альфы и черноволосый сирен бета, всё это поведали глаза и ветер, принёсший аромат от мужчин.
Невольно зарычав, дракон притянул к себе парня, посчитав, что эти трое могут забрать у него его сокровище. А он не намерен его отдавать.
Первым подорвался сирен бета. Не отрывая взгляда от мотоциклиста, ири быстрым шагом направился к нему, а двое других слитным движением последовали за ним.
— Вас прислал Шамиром? — в голосе мужчины слышался не только вопрос, но и надежда.
— Директор? — удивлённо переспросил парень, инстинктивно вновь прижимая к себе своё сокровище, которое стало просыпаться из-за громкого голоса и пытаться выпутаться из кокона крыла и крепких рук. Пришлось ослабить хватку и дать возможность малышу осмотреться.
Узкая, бледная ладонь коснулась раскрытого крыла, и на свет показалась заспанная мордашка парнишки. Большие тёмно-серые глаза стали ещё больше, когда он заметил, кто находится рядом с ними.
— Мастер Намира? — хрипло ото сна проговорил он.
Пройдясь уже осознанным взглядом по трём мужчинам, он остановился на Ладуиле Грод-Бауне. В глазах сверкнул злой огонь, отчего мужчина невольно сделал шаг назад.
— Ты-ы-ы… — растягивая слова и потянувшись всем телом в сторону вампира-сирена, скрючивая пальцы будто в попытке растерзать, юноша ещё больше зашипел: — Кто прос-с-сил тебя ус-с-станавливать Такую Печать?! Из-за тебя я горел в огне! Хочешь, я с тобой такое же проделаю, со всеми ощущениями и «радостями»? А ну, стоять!