Марта решила немедленно вернуться в трактир, вдруг там портал, ход между мирами, и она сможет попасть домой. В сумке Ивы Таливы она нашла деньги, а жук вызвал извозчика, ведь он и остальные жуки были не просто насекомыми, а служили средством связи, что-то вроде наших телефонов. Жукофоны – так называли их в этом мире.
В туалете трактира Марта сидела долго, несколько часов кряду. Она пробовала медитировать, пыталась заснуть, билась головой об стенку, надеясь потерять сознание, отчаявшись, она принялась молиться и каяться, вспомнив все свои прегрешения лет с шести. Но ничего не помогало. Несколько раз к ней стучали и вежливо интересовались, все ли в порядке. Наконец силы покинули ее, эмоции притупились, и обнаружилось зверское чувство голода.
Она вышла из туалета и отправилась в зал, намереваясь, как следует, подкрепиться. За прилавком все тот же трактирщик.
– Дайте мне, пожалуйста, кусок жареного мяса с овощами и чего-нибудь сладкого попить, – обратилась она к нему.
– Чего?! – изумился трактирщик так, словно она кусок луны попросила.
«Он, похоже, вообще тупой, – раздраженно подумала Марта, – и с переводчиком ничего не понимает».
– Мяса! Говядины, свинины, можно курицу, – членораздельно произнесла она, – я так есть хочу, что уже все равно. Только быстрее!
– Какой ужас! – донеслось из сумки.
Кажется, она допустила оплошность.
– Я сейчас, – бросила Марта трактирщику и понеслась обратно в туалет.
– В вашем мире есть мясо животных нормально?! – воскликнул жук, как только она, сделав над собой усилие, взяла его в руку и вытащила из сумки.
– А в вашем нет?
– Дикари! Чудовища! Вы, может быть, и насекомых едите?!
– Ну, некоторые народности…
– Отпусти немедленно! – истошно завопил жук и отчаянно задрыгал лапками. – Ты голодная! Ты меня сожрешь!
– Да прекрати ты! – рассердилась Марта. – Я бы в жизни не съела насекомое, тем более сырое.
Жук заверещал еще громче.
– Я хочу сказать, я тебя и вареного, и жареного есть не стала бы!
И эти слова его не успокоили, наоборот, представив, что с ним теоретически могло произойти, бедный жук совсем лишился рассудка. Он оглушительно верещал и дергался так сильно, что Марта едва удерживала его. Когда ей надоело уговаривать, она сунула жука в сумку, пообещав выпустить только тогда, когда он успокоится. Сама вернулась в зал и села за дальний столик. Вскоре несчастное насекомое затихло.
– Вот и славно, – улыбнулась ему Марта, вытащив и посадив на стол перед собой. – Понимаешь, – заторопилась она с объяснениями, боясь, что он опять ударится в истерику, – у нас насекомые совсем другие, они не такие умные и не умеют разговаривать.
– Может, это вы так думаете, – буркнул жук.
– Хорошо, хорошо, – согласилась Марта.
– Вообще-то и у нас не все насекомые разумные, да и животные не все, – смягчился он. – Но все равно есть мясо у нас страшное преступление.
– И что же у вас едят?
– В основном землю, ну еще плоды кое-какие.
– У вас земля съедобная? – изумилась девушка.
– Не вся конечно.
– А как разобраться, какую землю можно есть, а какую нет?
– Балда! Какую в магазине купишь, ту и ешь.
Марта с облегчением отметила, что жук окончательно пришел в себя.
– Ты что думала, можешь себе ужин на улице наковырять? – продолжал он. – Землю добывают в специальных местах, обрабатывают на заводах и потом отправляют в магазины.
– И сразу можно есть или готовить надо?
– Конечно, готовить. Есть земля для варки, для жарки…
– Так куски в тарелках посетителей жареная земля? – удивилась девушка. – Ну, если она на вкус такая же, как на запах, то я готова ее попробовать.
И только она собралась сделать заказ, как дверь распахнулась, и в трактир вбежало несколько человек, большинство обычной расы и двое четырехглазых. Тот, который ворвался первым, поспешил к трактирщику, и Марта с удивлением узнала Эрина Дэрина. Еще больше она удивилась, когда трактирщик что-то возбужденно протараторил ему и указал на нее. Молодой человек глянул, видимо, сразу узнал свою новую напарницу и дал товарищам отбой.
Он подошел к ее столику и некоторое время стоял, словно раздумывая, стоит ли с ней связываться или нет, потом резко отодвинул стул напротив и сел.
– Скажите, Ива Талива, – начал он, – почему, когда хозяин заведения звонит нам и сообщает, что у него объявился член секты «Черных мясоедов», мы приезжаем, а он указывает нам на Вас?
С минуту они молча смотрели друг на друга: он ждал объяснений, она торопливо соображала. Много ума не надо, чтобы сложить два и два и понять, почему трактирщик принял ее за сектантку и вызвал полицию. Да и чем занимаются эти сектанты вполне ясно. Надо как-то объяснить ситуацию, но как? Опять сказать «пошутила»? Он и так считает ее придурковатой. Еще выходка и он окончательно решит, что она невменяема.
И вдруг в голову Марте пришла мысль, которая показалась ей гениальной. Если бы она знала заранее, как это прозвучит, то сказала бы «пошутила».
– Дело в том, Эрин, – начала она, сделав серьезное лицо, – мои источники сообщили мне, у меня есть свои секретные источники, – понизив голос, доверительно сообщила она, – что трактирщик сам принадлежит к секте «Черных мясоедов». Я должна была проверить.
– И как проверили? – усмехнулся напарник.
Было непонятно, то ли он ей не верит, то ли не одобряет ее действий.
– Проверила, – смущенно улыбнулась девушка. – Он чист.
Эрин снова с минуту изучал ее лицо. Марта сидела как на иголках, она понимала, как глупо выглядит. Но что поделаешь?
– Трактирщик сказал, что вы более четырех часов провели в здешнем туалете. Это как-то связано с Вашим расследованием?
Марта от неловкости не знала, куда глаза деть. Что тут скажешь? Живот болел? Ну, нет, только не это! И ничего не придумав лучше, Марта еле слышно пробормотала:
– Я в засаде сидела.
– Давайте, я отвезу Вас домой, – вздохнув, словно имел дело с обреченным человеком, предложил он.
Вообще-то у девушки были другие планы. Перекусив, она собиралась вернуться в туалет. Но сейчас ей показалось, будет лучше принять его предложение.
– И впредь, пожалуйста, прежде чем что-то предпринять, согласуйте это со мной, – холодно сказал он, – не ставьте меня перед ребятами в неловкое положение.
Марта увидела, что полицейские, прибывшие с Эрином, смотрят на них и посмеиваются. Вероятно, кто-то из них знал, что она его новая напарница. Ну, что ж теперь не только ей стыдно за себя, но и ему за нее тоже.
Всю дорогу до ее дома они молчали. «Эх, – с досадой думала Марта, – попался бы мне этот красавчик Эрин Дурин в моем мире, уж я бы ему голову вскружила! Он бы у меня поплясал!» Конечно, она не была настолько уверена в себе, просто эта мысль тешила ее раненое самолюбие.
Девушке хотелось поскорее добраться до дома, чтобы в одиночестве пережить свое разочарование и унижение. Она не знала, что на этом ее неприятности на сегодня не закончились.
Когда экипаж остановился, Эрин вышел вместе с Мартой, чтобы проводить ее до квартиры. Девушка решительно отказалась от его услуг и поспешила к дому. Тут бы молодому человеку сесть и уехать, но он не торопился, стоял возле дверцы кареты и смотрел девушке вслед. Возможно, хотел удостовериться, что она пойдет домой, а не убежит куда-нибудь еще.
И вдруг Марта, казалось бы, на совершенно гладкой дорожке, споткнулась и со всего маху полетела лицом вниз. Эрин подбежал к ней.
– Как Вы? – обеспокоенно спросил он. – Сильно ударились?
– Ничего, пустяки, – гнусаво пробормотала Марта, потирая ушибленный нос.
Лишь бы не сломала! На лице вроде только грязь, крови нет. Но все равно больно, обидно и стыдно!
– Что ж Вы цветам-то не поклонились? – с мягкой укоризной спросил он.
– Я забыла, – сказала Марта, и это было правдой.
– Они Вам подножку и подставили.
Ах, вот оно что! Девушка посмотрела на разноцветных хулиганов, они разом отвернули от нее свои головки.
«Ну, держитесь, – сердито подумала Марта, – я из вас понаделаю букетов и гербариев!»
Она понимала, что это пустые угрозы, не смогла бы она столь разумным существам причинить вред. Но эти мстительные мысли помогали ей удерживать слезы, которые готовы были Ниагарским водопадом прорваться наружу.
Эрин поднялся, поклонился цветам, потом помог подняться Марте.
Он довел ее до дверей квартиры, на этот раз девушка не протестовала, решив, что так будет быстрее, чем препираться и уверять, что с ней все в порядке.
Как только за ним закрылась дверь, Марта плюхнулась на пол и зарыдала. Ей нестерпимо хотелось домой к маме, папе и брату, чтоб все вокруг оказалось видением, сном. Вот бы оказаться в своей комнате, и чтобы завтра с утра надо было отправляться на нудные занятия в институт. А что если она никогда не вернется?
За окном смеркалось. Марта до одури боялась ночи. Но не потому, что в этом незнакомом мире могли существовать чудовища, а потому, что темнота до бесконечности увеличит пропасть между ней и домом и во сто крат усилит боль, одиночество и страх, сделав их почти невыносимыми.
Жук тихонько выбрался из сумки и устроился напротив девушки. Он смотрел, смотрел на нее и вдруг тоже заплакал. Обхватил голову лапками, из глаз полились слезы.
– Ой – ёй– ёй! – запричитал он. – Что ж за судьба-то такая! Всю жизнь говорю чужие слова, передаю чужие мысли, а до моих собственных чувств никому нет дела! А я, может быть, стихи по ночам пишу, а я, может, на подвиг способен. А они: «Замолчи, жук», «полезай в сумку, жук». Эх!
Марта перестала плакать и уставилась на жука. В своем искреннем горе он с одной стороны выглядел очень трогательно, с другой казался невероятно забавным. И девушке в свою очередь с одной стороны стало его безумно жаль, с другой сделалось так смешно, что она еле сдерживалась. Но смеяться ни в коем случае было нельзя, жук мог смертельно оскорбиться, а он здесь ее единственный друг. Да и просто обижать его не хотелось. Марта подтянула колени к груди и спрятала в них лицо, чтобы не выдать себя.
Ей казалось, конца краю не будет ее тоске, но жук сделал невозможное: заставил ее отвлечься от своей печали.
– Хочешь, я тебе стихотворение прочитаю? – предложил он. – Сам сочинил!
Вообще-то Марта не очень любила поэзию, так Ахматову, Цветаеву под настроение. Сейчас совсем душа не лежала к стихам, но отказать поэту она не могла.
– На дне! – торжественно объявил жук, девушка подавила улыбку.
Он начал читать проникновенно, слегка растягивая слова:
– Сижу на дне хозяйской сумки,
Темно мне, страшно, одиноко.
Души натянутые струнки
Поют печально и высоко:
«Мне не расправить крылья боле,
Нет у меня свободной воли».
Над гробом спросят обо мне –
Да жил ли он? Когда? И где?
Жук замолчал, ожидая реакции Марты, та не знала, что сказать, чтобы это прозвучало искренно и уместно.
– Э-э, я не очень-то разбираюсь в стихах, – наконец, неуверенно произнесла она, – но мне понравилось. Только грустно как-то. А ты, правда, мог раньше летать?
– Нет, конечно, хотя крылья у нас есть. Они тело вентилируют, чтобы не перегреваться. Это образ такой, понимаешь? Да и в сумке в общем-то неплохо: тепло, сухо, покачивает при ходьбе.
Сумерки сгущались. Девушка посмотрела на темный потолок, обвела взглядом комнату, ни люстры, ни свечей, ни настольной лампы над письменным столом. Неужели печь единственный источник света? Но ее еще надо разжечь, и все равно будет мало.
– Ненавижу темноту, – всхлипнула она, готовая вновь разрыдаться.
– Так попроси светлячков, пусть они посветят, – посоветовал жук, ткнув лапкой вверх.
Марта вновь вгляделась в потолок, но ничего не увидела. Так значит, здесь еще насекомые. Днем она их не заметила, потому что вообще не смотрела туда. Насекомых девушка терпеть не могла, но нельзя же было этого говорить вслух. Однако и раздражение, вызванное неприятным соседством, требовало выхода, и она проворчала:
– Что же у вас всем кланяться нужно, всех просить надо?
– А у вас разве не так? – удивился жук.
– Не так. Нам темно, мы включаем свет. Нужен букет, идем и рвем цветы. Никого не просим!
– Дикари! Как же моя бедная Ива Талива, если она попала в ваш жуткий мир?
– Представляю, ходит, наверное, цветочным горшкам кланяется, – хмыкнула Марта.
Некоторое время они сидели молча. Неизвестно, о чем думал жук, Марта же злилась и никак не могла совладать с собой. Ее сердило, что жук знал, как жить в этом мире, а она нет, бесило, что придется просить об услуге невидимых дурацких светлячков. Ее просто выводил из себя тот факт, что она не нравится Эрину. Но больше всего Марта злилась на себя за то, что оказалась не в том месте, не в тот час. Войди она в туалет на 5 минут раньше или позже, и ничего этого могло бы не быть.
К счастью голод вновь о себе напомнил и заглушил все остальные чувства.
– Из-за этого Эрина Дурина так и не успела поужинать. Как думаешь, здесь есть что-нибудь съедобное? – спросила она жука.
– Должно быть. Посмотри в холодильнике, – посоветовал он.
– Ух ты, здесь есть холодильник? – оживилась девушка. – Что-то я его не заметила.
Она очень обрадовалась, ведь холодильники ставят в комнатах, чтобы класть в них еду. Голод не тетка. На этот раз не возмущаясь, не ворча и даже не испытывая особого отвращения, она вежливо попросила светлячков осветить жилище. В тот же миг потолок озарился хаотично разбросанными мерцающими огоньками. Это было так красиво, что Марта даже присвистнула, но маловато. И она просила их гореть все ярче и ярче, пока в комнате не стало светло, как днем.
Холодильником оказался неуклюжий сундук в метр высотой. Поначалу девушка думала, в нем хранятся постельные принадлежности или еще что-то в этом роде.
Едва подняв тяжелую крышку, она тут же захлопнула ее и отскочила.
– Там огромная жаба! – округлив от ужаса и удивления глаза, сообщила она.
– Естественно, дурында, – усмехнулся жук. – А ты кого ожидала увидеть? Рыбу – нагревалку? – и захохотал.
– Вообще-то еду!
– А ее там нет? – забеспокоился жук.
– Я не успела разглядеть. Надеюсь, жаба не…
Марта осеклась – не стоило жабу называть едой, жук мог опять впасть в истерику, а с ним и светлячки, и сама жаба. С другой стороны, кто знает, может, жабы здесь не считаются животными и их употребляют в пищу. Иначе, что она вообще там делает?!
– Ты совсем отсталая? Холодильников никогда не видела? Это жаба – остужалка, она и холодит. Ты продукты – то доставай, а то и вправду есть ужасно хочется.
– Знаешь, я жаб, лягушек там всяких очень боюсь, – поделилась Марта.
– Они у вас опасные? – посочувствовал жук. – Так у нас совершенно безвредные! Можешь не бояться.
– Я хотела сказать, что ненавижу их, терпеть не могу.
– За что?
– Ну, они такие мерзкие! Бр-р!
– Тише! – ужаснулся жук. – Если она услышит – обидится и холодить перестанет! Я не знаю, что плохого жабы сделали тебе в твоем мире, здесь без них пришлось бы туго.
Делать нечего, есть хотелось все сильнее и сильнее. Девушка снова приподняла крышку сундука, оттуда повеяло прохладой. Несколько мгновений они с жабой молча смотрели друг на друга, затем Марта осторожно протянула руку в дальний угол холодильника подальше от его обитательницы.
– Что за манеры! – всплеснул лапками жук. – А поздороваться? И не надо своими ручищами лезть! Жаба – хозяйка холодильника, ее надо попросить!
Марта закатила глаза: в комнате полной светлячков, разговаривает с жуком, а чтобы получить еду, ей надо раскланяться перед жабой! Марта в стране маразма!
Ну, да ладно! Сумела же побороть отвращение к жуку, теперь он ей даже симпатичным кажется, сможет и с жабой поговорить.
– Э-э, приветики! – нерешительно сказала девушка.
Жук заговорил с ней первым, и их общение сложилось как-то само собой. Сейчас же Марта чувствовала себя глупо и в глубине души не ожидала ответа, но жаба произнесла, раздувая грудной мешок: