– Семьсот рублей!.. – будто и не слышав ни речи, ни пения Брока, всплеснула руками женщина.
– Шестьсот восемьдесят, – напомнил сыщик. А потом досадливо сморщился и махнул рукой: – А, черт с вами!.. Так и быть, понесу убытки. Шестьсот пятьдесят.
– Триста, – буркнула Хренько.
– Вам напомнить классиков? – поднял Брок одну бровь. – «Мне кажется, торг здесь неуместен».
– Идите вы знаете куда?..
– Но-но! Это не я. Это классика отечественной литературы.
– Это классический грабеж.
– Ну, если вас не устраивают наши расценки, посетите другое агентство.
– Другого нет.
– Вот видите! А вы говорите – грабеж. Да я, как монополист, мог бы диктовать любые цены. Допустим, те же семьсот, но не рублей.
И тут не выдержал молчавший до сих пор Мирон:
– А чего же, если не рублей, Олег Константинович?
– Долларов, например.
«Ассистент» захохотал вдруг столь неожиданно и громко, что дамы взвизгнули, а сыщик подпрыгнул.
– До… до… – между взрывами хохота пытался выговорить Мирон. – Долларов!.. Ой, ха-ха!.. Ой, уморили, Оле… Оле… Оле…
– Вы не на футболе, молодой человек! – от обиды перешел на «вы» сыщик.
– …г Константинович, – сумел наконец выговорить Мирон. – Простите… – Он утер слезы, отдышался и сказал: – Вы так остроумны, я даже не ожидал. Представляю, какие у нас в офисе станут красивые зеленые стены, если мы станем брать гонорар в до… до… долларах!.. – Он снова затрясся в хохоте, на сей раз, правда, недолгом.
– Это почему же? – поинтересовался насупленный Брок.
– А куда их еще девать, кроме как стены оклеивать?
– Он у вас что, ненормальный? – спросила у сыщика госпожа Хренько, впервые взглянув на Мирона с неприязнью.
Брок открыл уже рот, чтобы подтвердить опасения посетительницы, но вовремя вспомнил, что нанесет этим урон престижу фирмы. Поэтому сказал все же иное:
– Мой ассистент в полном порядке. Просто у нас столь большой наплыв клиентов, в том числе иностранных, которые расплачиваются валютой, что нам эту валюту, вы не поверите, уже некуда девать. – Хренько разинула рот, а сыщик поспешил закончить: – Поэтому давайте все же остановимся на рублях. Шестьсот – и точка.
– Вот, держите. – Венера Адамовна вынула из сумочки и протянула Броку пятисотрублевую купюру. – И держите крепче, пока я не передумала.
Сыщик сделал каменное лицо и даже отвернулся.
– Прошу освободить помещение и не отнимать более нашего времени.
– Тьфу, да подавитесь вы! – достала недостающую сотню дамочка.
– Александра, зачисли в приходную кассу, – велел Брок дочери.
Сашенька взяла у женщины деньги и сунула в карман джинсов. Подошла затем к столу, села за компьютер и быстро распечатала ведомость, которую дала на подпись клиентке. Та расписалась, забрала выданную квитанцию и несколько смягчилась:
– Я уж думала, у вас тут все мимо кассы.
– Не надо нас обижать, – вздернул подбородок сыщик. – Мы солидная фирма, стоящая, между прочим, на страже закона.
– Ладно, простите, – буркнула Венера Адамовна. – Погорячилась я. Давайте перейдем к делу.
– Еще к одному? – удивился Брок.
– А разве это мы уже закончили? – помахала квитанцией Хренько. – Вот это, что ли, и есть результат?
– А это, вы знаете, философский вопрос, – вновь уселся в кресло и сцепил пальцы сыщик. – Как посмотреть. Для меня, если говорить откровенно, да.
– Но… – раскрыла рот Венера Адамовна.
– Но мы работаем не за страх, а за совесть! – торжественно и пафосно, словно диктор советских времен, продекламировал Брок. – А посему – записывайте дальше. На чем мы там остановились?.. Ага. Итак, второе. Сами, я чувствую, вы насчет отверток не очень… Может, у вас сосед мастеровитый имеется?
– Это еще зачем? – запунцовела Хренько и опустила глаза.
– Чтобы бра вашу разобрать. Или… бру?.. Даже, скорее, не всю… не все… не всего… короче, не столько бра, сколько ее… его… тьфу ты!.. выключатель данного осветительного прибора.
– Ах, в этом смысле! – обрадовалась Венера Адамовна. – Как же, как же, есть у меня такой сосед. Вовчик. Он-то мне эту… настенную лампу и подарил. И на стену повесил, и подключил – тоже он.
– Тогда тем более! – довольно потер Брок ладони. – В таком случае удача сама прет к нам в руки. Так вот, попросите соседа, чтобы он разобрал выключатель и почистил контакты. Записали?
– Я запомнила.
– Отлично! Тогда третье. Пусть сосед собирает выключатель, а вы затыкайте в это время щели в окне ватой.
– Не получится, – сказала вдруг Сашенька.
– Почему? – удивился Брок.
– Отвертка будет занята.
– Ах да. Ну, тогда подождите, пока сосед соберет выключатель, и заодно уж поэксплуатируйте его по полной программе. Пусть он потом освободившейся отверткой тщательно заткнет все щели в раме. Надеюсь, у вас не стеклопакеты?
– В спальню как раз не успели поставить.
– Восхитительно! Стеклопакеты в спальне – это так неромантично… Так о чем это я? Ах да, пусть сосед затыкает щели, используя для этих целей вату, ветошь, поролон или иные подручные средства.
– А… зачем?
– Записали? – повысил голос сыщик.
– Я запомнила.
– Превосходно! А вот потом… – Брок вдруг смутился, бросил виноватый взгляд на дочь и, пошарив в карманах, протянул ей десять рублей. – Сашенька, золотко, набрось шубку, сходи купи мне пирожок. Проголодался я что-то.
– Вот еще, – фыркнула Сашенька и кивнула на Мирона: – Пусть он сходит.
– Он – финансово неподотчетное лицо, – еще больше смутился сыщик. – Ну ладно, не хочешь пирожок – надень тогда наушники, послушай музыку. Ты устала небось после экзамена, надо расслабиться.
– Папа! – мотнула головкой Сашенька. Но перечить отцу все же не стала, прошла к столу, села и демонстративно неохотно, словно взваливала на плечи мешок с цементом, нацепила наушники.
Броку не видно было, включила ли Саша плеер, и на всякий случай он понизил голос:
– Так вот, теперь четвертое. Вы как к вашему соседу относитесь?..
– В каком смысле? – напряглась Хренько.
– В том самом, – зашептал сыщик, косясь на дочь. – Он вам нравится… как мужчина?
– А какое это имеет отношение к делу? – попыталась возмутиться Венера Адамовна, но Брок умоляюще замахал руками:
– Самое прямое, уверяю вас!
– Ну, я не знаю… – покраснела женщина. – Он, конечно, парень симпатичный, обаятельный даже… И мне, кстати, постоянно знаки внимания оказывает.
– Так это же просто замечательно! – подскочил сыщик.
– Но он так молод! – заломила руки дамочка. – Он моложе меня на десять лет!..
– Ну и что? Вы же сами говорили, что ваш муж был старше вас на восемнадцать.
– Когда старше мужчина – это нормально.
– Но вы так замечательно, так молодо выглядите, что моложе вас может показаться лишь школьник! – грубо польстил Брок, но Венера Адамовна на неуклюжую лесть клюнула:
– Вы думаете?.. Что, я и впрямь неплохо выгляжу?
– Вы просто обворожительны! Если бы я… – Сыщик оглянулся на Сашеньку и уперся взглядом в красноречиво покачивающийся кулачок. – Впрочем, разговор не обо мне, а о вашем соседе. Так вот… – Брок вновь посмотрел на дочь, но уже грозным взглядом строгого начальника:
– Александра, сделай музыку громче! – Снова повернулся к Хренько и закончил шепотом: – Так вот, не могли бы вы после проделанных мероприятий провести… э-э-э… экспертизу? Если можно так выразиться. Проверить, так сказать, результат.
– Это как? – выгнула неимоверной дугой брови женщина.
– Ну… вы же говорили, что ваш муж является, когда вы… так сказать… это самое…
– Когда я хочу отдаться мужчине?
Брок подпрыгнул, приложил палец к губам, закивал и замотал головой во все стороны одновременно, умудряясь при этом делать возмущенно-круглыми глаза и ими же непрестанно подмигивать:
– Тсс-с-с-с!!! Да-да!.. Нет-нет!.. Да как же вы… Да что вы уж так-то?.. Так-то оно, конечно, но… Тсс-с-с!.. Ну, нельзя же столь открыто, так сказать… Ну, в общем, да. – Он снова сел и устало отер лоб ладонью.
– И вы хотите, чтобы я соблазнила соседа? – словно не заметив обезьяньих ужимок сыщика, напрямик спросила Венера Адамовна.
Брок смирился с судьбой и так же откровенно и прямо ответил:
– Да.
– А если Сережа заявится снова?
– Тогда я верну вам деньги.
– Все?
– Плюс сотню сверху. За моральные издержки.
Госпожа Хренько раздумывала недолго.
– Хорошо. Я согласна.
– Но если вы перепутаете последовательность действий, претензии не принимаются! – поспешно заметил Брок.
– Что я вам, девочка, действия путать? – возмущенно фыркнула Венера Адамовна, поднялась с кресла, запахнула шубу и, не прощаясь, под звон колокольчика скрылась за дверью.
Глава 5
Мирон показывает странную заметку, Брок убеждает его податься в писатели, а в итоге муза посещает его самого
На пару минут в офисе повисло непонятное молчание. То ли наговорились все до отвала, то ли вспоминали, на чем же прервала их беседу Венера Адамовна Хренько.
Уж кто-кто, а Мирон, видимо, точно об этом вспоминал. Он и заговорил первым:
– Олег Константинович, вы что-то и впрямь, как мне думается, цену несусветную назначили. Не мое, конечно, дело, но…
– Вот именно что не твое! – Брок будто бы даже обрадовался, что тишина нарушилась. – Ишь, думается ему! Есть чем думать-то?
– У меня высшее юридическое образование, – поправил очки Мирон. В голосе его сквозила неприкрытая обида.
– И что? Можно теперь грубить старшим?
– Я не грублю… – растерянно пробормотал парень.
– И пререкаться можно? И обвинять в алчности и прочих, не побоюсь этого слова, грехах?
– Да нет же! – умоляюще сцепил пальцы Мирон. – Но шестьсот рублей – это же… Это невообразимо дорого! Тем более всего лишь за консультацию. Вы ведь обычно за такое раз в десять меньше берете. Ну, пусть сто рублей – это уж самый что ни на есть максимум…
– Что? – захлопал ресницами Брок. – Сто рублей?! – Сыщик начал возмущенно багроветь, но пришедшая вдруг в голову идея прервала этот процесс, оставив на сыщицком лице легкий здоровый румянец. – Вы, стало быть, считаете, что сто рублей – достойная сумма за нашу, так сказать, работу? – неожиданно перешел он на «вы». – Что она не обесценивает наш труд, не унижает нас, как специалистов высокого уровня?..
– Ну конечно, не унижает! – замахал руками Мирон. – Это ведь очень большие деньги.
– То есть ты хочешь сказать, – вновь снизошел до «тыканья» Брок, – что для тебя, – выделил он голосом, – сто рублей – это много?
– Разумеется!
– Отлично, – потер сыщик ладони и обернулся к Сашеньке: – Александра, выдай из расходной кассы сто рублей молодому человеку. Расходник не оформляй, вычтешь потом у меня из зарплаты.
Саша достала из кармана джинсов сторублевку и протянула ее Мирону. От неожиданности тот взял купюру и заморгал, уставившись на Брока:
– Но… зачем?
– Я плачу тебе эти большие деньги, чтобы ты оставил нас в покое! – стукнул кулаком по столу сыщик. – Считай, что я дал тебе расчет.
– Я… уволен? – пролепетал Мирон.
– Если ты продолжаешь считать, что был когда-то принят сюда на работу, то да.
Юноша побледнел и медленно, будто сомнамбула, прошел к вешалке. Снял длинное, почти до пят, черное пальто, обмотал вокруг шеи длинный черный же шарф и побрел к выходу.
Возле двери встал, оглянулся. Бросил долгий, полный немого укора взгляд на Брока, с грустью и нежностью посмотрел на Сашеньку.
Девушка, не выдержав, шмыгнула носом. Сыщик демонстративно повернул голову к окну и стал что-то насвистывать.
– Не свистите, Олег Константинович, денег не будет, – глухо вымолвил Мирон, решительно распахнул дверь и под звон колокольчика скрылся за нею.
Брок облегченно выдохнул. А вот вдохнуть не успел. Колокольчик над дверью вновь испуганно звякнул, и в офис ворвался Мирон. Парня не было всего-то секунд пять, но за это время с ним произошли разительные перемены. Во-первых, он был теперь не бледным, а красным. Во-вторых, он трясся так, будто не секунды, а часы провел на морозе. В-третьих, глаза парня стали занимать чуть ли не пол-лица, а очки и вовсе заползли на лоб.
В мучимых жестоким тремором пальцах Мирон держал полученное «выходное пособие», размахивая им, словно матрос семафорным флажком.
– Чт-то?.. – заклацал зубами парень. – Чт-то эт-то?..
– Ну-ууу, батенька, – жалостливо пробормотал Брок. – Да ты совсем плох. Я подозревал, конечно, но чтобы до такой степени!
– Это деньги, Мирон, – испуганно вжалась в спинку стула Сашенька.
– Н-нет, вот эт-то что? – Мирону удалось наконец при-унять трясучку, и он сумел ткнуть пальцем в центр купюры.
– Это Большой театр, молодой человек! – нахмурился сыщик. – Стыдно, знаете ли…
– Я знаю, что это Большой театр. – Мирон перестал вдруг трястись и спросил почти жалобно: – А где государь?
– Кто? – дуэтом выдали отец с дочерью.
– Государь император Всероссийский, – не без торжественности в голосе произнес парень. – Его величество Николай Третий.
– Ах, император? – переспросил Брок, жестами показывая Сашеньке: звони, мол, скорей куда следует. – Николай Третий, вы говорите? Ну как же, как же! Конечно, любезный, как я вас понимаю! Второй был, а третьего – хоп! – и нету. Непорядок. Безобразие просто! Сейчас разберемся, ты только не волнуйся, Мироша. Присядь вон пока. Видишь, Сашенька уже звонит.
– К-куда? – вновь затрясся парень. Не столь сильно, как до этого, но все-таки ощутимо.
– Как это куда? Насчет императора осведомиться. Где, дескать, лежит у вас… то есть где он, куда подевался дорогой наш государь?
– Не ерничайте! – взвизгнул вдруг Мирон. – Государь – это свято! Неужели вы и впрямь предали Россию?..
Теперь уже и сам Брок схватился за телефон. Но, услышав, что Сашенька уже говорит в трубку что-то насчет императора, звонить передумал. Да и из Мирона словно разом выпустили воздух. Он сник, опустил голову. Руки его плетьми повисли вдоль тела. Из разжавшихся пальцев вылетела и желтым осенним листком опустилась на серый ковролин злосчастная купюра.
– Папа, – громко зашептала Саша. – Они говорят, что императоров им больше не надо. Перебор уже.
Мирона от слов Сашеньки тряхнуло так, словно в него попала молния. Но уже в следующее мгновение он вновь будто бы выпал из жизни.
– Так это ж не он император! – зашептал в ответ сыщик, косясь на впавшего в прострацию Мирона. – Скажи, что наш-то как раз и мечтает на государя императора взглянуть.
– Я его уже видел, – глухо, без интонаций, проговорил вдруг Мирон, не поднимая головы. – На церемонии награждения покорителей Марса. Меня сам Максим Вотчицев пригласил. То есть вас. А вы меня с собой взяли.
– Ага, – хлопнул челюстью Брок. – Как же, как же. Коне-е-ечно! Разуме-е-ется! Типичный, знаешь ли, случай. Покорители Марса нас с тобой систематически приглашают. То туда, то, как говорится, сюда.
– Олег Константинович, не надо издеваться, – по-прежнему глухо, но очень внятно попросил Мирон. – Я понял уже, что происходит нечто странное. Случилось какое-то чудо… По-моему, я даже догадываюсь, кто его сотворил.
– Чудес не бывает! – строго отчеканил сыщик. – А вот умственные расстройства случаются. Ничего, Мирон, ты молодой – может, еще и вылечат. Медицина, знаешь ли, идет вперед семимильными шагами. Не надо отчаиваться.
– Вы думаете, я сумасшедший? – вздернул голову парень. – И вы, Саша, так полагаете? Я слышал, что вы говорили по телефону… – Сашенька смущенно потупилась, а Мирон полез в потайной карман пальто и вынул небольшую книжицу в темной обложке. Он раскрыл ее и достал сложенный вчетверо газетный листок. Подошел к Сашиному столу и протянул его девушке: – Вот, читайте.
Сашенька развернула лист, оказавшийся газетной вырезкой. Девушка похлопала глазами, прочитала название заметки и сказала вдруг таким голосом, что по спине Брока пробежали не мурашки даже, а целая стая термитов:
– Папа. Иди сюда. Сюда иди. Па-па…