– Не все, но некоторые – да. – Грей указывает на стопку карт между нами: – Ходите, пожалуйста.
Я кладу карту в стопку. Мое дыхание внезапно становится поверхностным.
Грей бросает карту поверх моей, и долгое время мы играем в тишине. Огонь трещит за спиной стражника.
В конце концов Грей вынужден тянуть карту из колоды.
– Так мало вопросов, миледи?
– Зачем ты это делаешь?
Грей кладет королеву камней.
– Я дал клятву защищать королевскую семью на благо Эмберфолла. Только мне была дарована способность пересекать границу между нашими мирами. – Стражник тянет за кожаный шнурок в месте, где доспехи охватывают его предплечье. Под ними блестит серебряная лента. – В начале каждого сезона эта повязка дает мне провести час в вашем мире. Нам приходится пережидать сезон и начинать сначала.
С минуту я прокручиваю все услышанное в голове.
– Сезон заново начинается для всех?
– Нет, только на территории Замка Железной розы. За его пределами время идет.
Так вот почему время года изменилось, когда мы зашли в лес.
– Что насчет чудовища, о котором говорят люди?
– Что вы хотите знать?
– Коул говорит, что оно живет в замке.
Грей сомневается.
– Это всего лишь слух, чтобы защитить народ от проклятия. Не более того.
– И что же это за чудовище?
Руки Грея замирают на картах.
– Оно всегда разное, но неизменно ужасающее.
– Разное как?
– Иногда оно представляет собой огромного зверя с рогами и клыками. Иногда это рептилия с острыми, как ножи, когтями. Иногда – и это хуже всего – у чудовища есть крылья, и оно может подниматься в воздух.
– Но это одно и то же чудовище? Откуда ты знаешь, что не разные?
Глаза стражника встречаются с моими, но Грей ничего не говорит.
Я закусываю губу и выкладываю на стол очередную карту. Все спят, но я все равно понижаю голос:
– Рэн сказал, что его семья была убита чудовищем. Король и королева?
Грей медленно кивает:
– И сестры, миледи.
Эта информация не должна заставлять все сжиматься у меня внутри, но я ничего не могу поделать. Мне не хочется сочувствовать Рэну, но мысли о Джейке и маме поглощают меня, и я все-таки сочувствую.
– Коул и Эвелин считают, что король и королева прячутся. Люди не знают, что они мертвы?
Грей медлит с ответом.
– Если народ узнает, что правители мертвы, могут возникнуть очень серьезные проблемы. Восстание. Гражданская война. Королевство может быть атаковано, а у нас нет армии, чтобы защищаться.
Я смотрю на Грея.
– Король закрыл границы и замок, поэтому Эвелин сказала, что торговля прекратилась. И поэтому все так обеспокоены вторженцами.
– Принц Рэн закрыл границы, используя печать своего отца. Он распустил слухи о возможном вторжении, сподвигнув других людей отвернуться от соседей. Он пресек все попытки международной торговли и заявил, что таков указ его отца. Поначалу это было разумным защитным маневром, но со временем, как вы видите, люди от этого только страдают.
Да, я видела. Видела, как это повлияло на Фрею и ее детей, а сейчас вижу, как сказывается на Коуле и Эвелин.
Некоторое время мы играем в тишине, пока у меня не остается три карты и мне не приходится тянуться к колоде. Мне достается принц мечей. Я улыбаюсь и поворачиваю карту к Грею.
– Ха! Не ты ли говорил, что я могу похитить короля при помощи этого?
– Всего одного. – Стражник бросает мне карту.
Я забираю короля к себе в руку.
– Теперь лишь вопрос времени, когда я выиграю.
– Посмотрим.
– А ты играл в карты с теми сотнями других девушек?
– Нет.
– Почему нет? – удивляюсь я.
– Это сложный вопрос, миледи. – Грей потирает подбородок. – Скорее всего, по той же причине, по которой мне не приходилось стоять перед ними с оружием.
– Ты меня оскорбляешь? – Я изучаю его.
– Нет. – Грей кладет червовую четверку. – Скорее совсем наоборот.
Не знаю, что с этим делать. Слова, сказанные в темноте посреди ночи, обычно намного значительнее, чем слова, сказанные в любое другое время.
– А с Рэном ты в карты играешь?
– Часто, – кивает Грей.
– Можно я задам еще один вопрос по поводу проклятия?
– Вы определенно можете попытаться.
Я кладу червовую двойку, оставаясь лишь с двумя картами в руках: с королем, которого я похитила, и с девяткой мечей. У Грея осталось четыре карты.
– Кого прокляли? Только Рэна? Или тебя тоже?
Грей делает глубокий вдох, и я уже не рассчитываю на ответ.
– Мой ответ на данный вопрос изменился со временем, миледи. Когда-то давно я бы сказал, что только Его Высочество пострадал. – Стражник кладет червовую девятку в стопку.
Девятка! Я вытаскиваю свою последнюю карту, но тут Грей переворачивает свои оставшиеся карты. У него все короли. Я поражена. Я наблюдала за тем, как он брал и отдавал карты с самого начала, но я бы никогда не подумала, что у него был хотя бы один король, не говоря уже о трех!
– Ты выиграл!
Грей не упивается победой, а просто начинает собирать карты.
– Сыграем еще?
– Конечно.
Мне очень хочется посмотреть, как он снова это проделает.
– Ты не закончил, когда говорил про то, кто же был проклят. Так если не Рэн, то, значит, ты? – спрашиваю я, пока Грей раздает карты.
– Не я. Не все так просто. – Стражник берет свои карты и поднимает взгляд на меня. – Вы еще не догадались? Проклятие мучает всех нас.
Глава 12
Рэн
Как и многое другое, сон ускользает от меня.
Я слушаю ветер, свистящий сквозь ставни. Огонь практически потух, но я не собираюсь подкидывать в него дрова. Холод вполне подходит моему настроению.
До утра остается не так много времени, но сквозь ставни не просачивается свет. Должно быть, еще слишком рано.
Я едва поспал. Хотелось бы винить во всем неровности матраса или колкость шерстяного одеяла, но, по правде говоря, всему виной были последние слова Коула, которые продолжали звучать у меня в голове: «В течение пяти лет мы просили помощи, но наши просьбы остались без ответа. Народ голодает, наши родные умирают».
Мне бы хотелось винить незнание, но я не могу. Невзирая на то что я заточил себя в замке, я все равно знал, что происходило за его пределами.
Все это моя вина.
Я продолжаю думать о тех людях, которые сожгли дом Фреи.
«На одежде этого человека есть герб, – сказал Грей, – но я его не узнаю. Неплохое оружие. Лучше, чем у простых воров».
Их было пятеро. Они работали слаженно. Сожгли дом. Я не могу понять их мотивов. Если Фрея не врет, то…
Я заглушаю такие мысли. Думать в подобном ключе бесполезно. Все солдаты под моим командованием отправились за границу много лет назад, и у меня нет никого, кто мог бы обеспечивать контроль за соблюдением законов, которые давно забыты или игнорируются.
Трактирщик сказал, что прошло пять лет. Это чудо, что мои подданные падают передо мной на колени, особенно если учесть, что я вообще ничего не могу им предложить.
От ветра ставни бьются об окно, и я вздрагиваю от резкого звука.
Я так ни за что не усну. Мне нужно отвлечься. Надеваю ботинки, застегиваю камзол, меч и ремень оставляю на кресле. Не хочу будить жильцов и рисковать тем, что мои разговоры будут подслушаны, поэтому я тихо прокрадываюсь к открытой двери, чтобы позвать Грея.
Но Грея не видно.
Удивленный, я полностью распахиваю дверь. Мой начальник стражи сидит возле очага и играет в карты с Харпер.
Грей тут же меня замечает и встает. Его лицо не искажается от вины или досады, но, с другой стороны, и не должно.
Я не могу определить горячее и внезапное чувство, возникшее у меня в груди. Не злость и не горечь – их бы я узнал. Это что-то другое.
– Что вы делаете? – спрашиваю я.
– Играем в карты, – отвечает Харпер. – Говори тише.
– Я не с вами разговариваю.
– Мне все равно. Люди спят.
Грей отступает от камина и идет мне навстречу.
– Прошу прощения, милорд. Чем могу быть полезен?
Голос командора спокоен, формален и хорошо отрепетирован. Обычно он так разговаривает, когда не уверен, что я могу держать себя в руках.
– Трактир в безопасности? – спрашиваю я у него. – Или ты был занят, чтобы это проверить?
Лицо Грея не меняется.
– Трактир в безопасности.
– А лошади?
– Я не хотел уходить, пока вы спали.
– Я не сплю. Иди. Проверяй.
Грей кивает, разворачивается на пятках и направляется к двери без лишних вопросов. Он едва останавливается, чтобы снять свой плащ с крючка возле двери, и исчезает во тьме и кружащемся снегу. Колючий ветер врывается в дом через дверной проем, заставляя пламя в камине трепетать. Холод достигает меня через всю комнату.
Я дохожу до нижних ступеней лестницы и занимаю место Грея возле очага. Его шесть карт остались брошенными маленькой кучкой на столе.
– Мы были как раз посередине партии, – говорит Харпер.
– Я вижу. – Я рассматриваю положение карт и поднимаю раздачу Грея. – Королевский выкуп?
– Грей научил меня. – Девушка складывает свои карты вместе, бросает их на отыгранную стопку, а затем откидывается назад, чтобы набросить плед на себя.
Я собираю карты и начинаю их тасовать. Мне хочется что-то доказать, но я не понимаю почему.
– Вы больше не хотите играть?
– Ты только что отправил моего оппонента на улицу в метель.
– У Грея есть обязанности, которые ему необходимо выполнять.
– Конечно, они у него есть.
Мои руки замирают на картах. Комната пропитана теплом от очага. Свет от пламени пляшет на лице Харпер, и ее глаза блестят, когда она смотрит на меня. У нее поразительный талант к игре на моих нервах.
Я выдерживаю ее взгляд.
– Если вы хотите мне что-то сказать, я настаиваю, чтобы вы говорили.
– Не думаю, что в этом есть необходимость.
Мы сидим в тишине, сверля друг друга глазами, пока Грей не возвращается. Он стряхивает снег с плаща и с волос. Если командор и чувствует напряжение, то он решает не обращать на него внимания.
– Лошади в порядке. Я не заметил никаких следов.
– Хорошо.
Я не оборачиваюсь на Грея, потому что не хочу быть первым, закончившим противостояние. Как только я об этом думаю, понимаю, что веду себя как мальчишка. Я чувствовал себя таким ничтожным, когда приказал Грею выйти в пургу.
Харпер отводит взгляд первой, но не похоже, что она признает поражение. Скорее всего, ей безразлично.
– Вам больше не нужна спальня, принц Рэн?
Как и раньше, она произносит мое имя и титул, как оскорбление. Меня это злит.
– А что?
– Мне бы хотелось поспать пару часов не в кресле. – Харпер перекидывает плед через руку и хромает к лестнице.
Походка девушка удивляет меня каждый раз. Харпер обладает твердой волей и уверенностью в себе, поэтому я ожидаю, что она будет двигаться с грацией и четкостью, которые так подходят ее характеру. Я понимаю, почему Эвелин сразу подумала о помолвке, призванной объединить две далекие нации. Харпер говорит в такой манере, которая не терпит неуважения. Она говорит как правительница, а не как подданная.
Определенно, у нее все болит от усталости и переохлаждения, потому что ее хромота стала еще более заметной, чем раньше. Девушка передвигается медленно, цепляясь за перила, чтобы подняться по лестнице. Как только она закрывается в комнате, я тут же остро чувствую присутствие Грея слева от меня.
Я смотрю на карты и тасую их.
– Садись, командор. Сыграем.
Грей садится. Я раздаю карты. Мы молча играем.
Я люблю карты. Мне нравятся игры в общем, особенно те, которые просты на первый взгляд, но вся их суть заключается в том, чтобы прочитать соигрока. Я очень любил играть с отцом. Когда был маленьким, он говорил мне, что в играх важны вовсе не карты в руках и не кубик на доске, а возможность понять то, как думает твой соперник.
Грей всегда играет так же, как и сражается: прямо, без сомнений. Он человек, которого тренировали быстро оценивать ситуацию и тут же действовать. Командор играет хорошо, но его ходы никогда не просчитаны заранее, а всегда являются ответом на мои действия.
Мне интересно, как же играет Харпер.
Часть меня ненавидит то, что Грей уже знает как.
– Как ты умудрился заставить ее играть с тобой? – спрашиваю я.
– Я ничего не делал. – Он кладет карту в стопку.
Я хмурюсь, вспоминая тщательно подобранные слова, которые привели к тому, что Харпер прижалась ко мне, когда мы ехали верхом.
– Ничего не получится. Она мне не доверяет. Хуже того, она меня презирает.
Грей набирает в грудь воздуха, будто хочет сказать что-то, но решает не говорить ничего, а просто подкидывает очередную карту в кучу.
– Говори, – прошу я его. – Что бы то ни было, Грей, говори.
– Со всем уважением, милорд, мне кажется, вы сами себя презираете.
Я фыркаю с отвращением.
– Мы с девчонкой практически воюем. Она озадачивает ежеминутно. Ты разве не видишь? Если мы сейчас не сделаем шаг вперед, то в будущем можно даже не надеяться на прогресс.
Грей ничего не отвечает, просто ждет, пока я сделаю ход.
Я вздыхаю и кладу карту в стопку.
– Я знаю, у тебя есть какие-то соображения, командор.
– Есть. И их предостаточно.
– Выкладывай.
Грей смотрит на меня.
– Вы прекрасно умеете предвидеть мои ходы. Мне иногда кажется, что вы уже знаете, какие карты я вытащу, еще до того, как я сам это решу. Даже тогда, когда вы не знаете, что у меня в раздаче.
Черт возьми.
– Я не про карты. – Я отбрасываю их, покончив с игрой. – Я хочу слышать, что ты думаешь по поводу девушки.
– Я это и делаю, – отвечает Грей. – Вы говорите о прогрессе, о трудностях в будущем. Ваши мысли, как всегда, простираются на двадцать шагов вперед.
Я просто смотрю на командора.
Грей вздыхает и собирает карты.
– Вы спрашивали, как я умудрился заставить ее сыграть со мной. Как будто в этом был какой-то трюк. – Грей заворачивает колоду в ткань. – Милорд, я ничего не делал. Я просто сел и предложил.
Глава 13
Харпер
Мы возвращаемся в Замок Железной розы к утру. Часть меня хочет противиться этому, но я не могу оставаться в трактире, где все думают, что мы на стадии королевских переговоров. К тому же события последних двадцати четырех часов убедили меня в том, что до телефона мне придется добираться долго.
Как только мы возвращаемся в замок, Рэн ведет меня в ту же самую спальню через главный зал, мимо еды на столах и музыки, которая сегодня звучит медленно и уныло.
Я отказываюсь заходить внутрь.
– Если думаешь, что я позволю тебе снова запереть меня здесь, то тебе лучше подумать еще раз!
Глаза Рэна выглядят усталыми. Он вытаскивает ключ из замка и протягивает мне.
– Обед будет подан через несколько часов. Могу ли я рассчитывать на то, что вы не полезете вниз по шпалере в этот раз?
Мои суставы уже настолько окостенели, что даже ходить больно. Я вряд ли в скором времени захочу заниматься лазанием по стенам.
Я забираю ключ у Рэна.
– В этом не будет необходимости.
Рэну совсем не весело.
– Я скажу Грею, чтобы охранял у этой двери.
– Мне кажется, Грею нужно дать поспать.
– Это верно. Тогда, может, мне лично постоять на страже?
Взгляд потемневших глаз слишком тяжелый и придает вес его словам. Я вспоминаю о том моменте, когда Рэн шептал предупреждение мне в шею и его дыхание касалось моей кожи. Он обладает невероятным талантом складывать слова одновременно в скрытые угрозы и туманные обещания.
Я заправляю выбившуюся прядь волос за ухо и смотрю в сторону.
– Тебе не нужно стоять на страже. – Я поворачиваюсь, чтобы перешагнуть порог, и резко замираю на месте.