– А почему ты закрыла дверь? – вкрадчивый голос Дагойна прозвучал прямо над ухом. – И не открыла потом мне?
Но я даже не вздрогнула. Бабуля бы мной гордилась. Я повернулась и постаралась улыбнуться как можно соблазнительнее.
– Я уснула, – доверительно сообщила я застывшему Дагойну.
Почему я это сказала, так и не поняла. Хотела же заявить, что отравилась вином или сыром?
– Уснула?
Я опять ему улыбнулась, чтобы ничего не говорить. Врать больше меры не следует. Да и ответила я лишь на второй вопрос. Может, Дагойн забудет про первый? Он смотрел так, что очень живо представился вчерашний поцелуй. В груди разлился странный обжигающий жар. Губы пересохли, и я непроизвольно их облизнула, хотя хотелось другого – целоваться прямо здесь и прямо сейчас. Да что же это такое?
– Не надо на мне ничего отрабатывать, – хрипло сказал Дагойн.
– Что? – удивилась я.
Он не ответил, развернулся и прошел к своему месту, провожаемый моим недоуменным взглядом. Его хвост так бил в разные стороны, что не возникало ни малейшего сомнения – тан ужасно разозлился. Но что я такого сказала?
– Зачем ты так? – шепнула Мирейя. – Он тебя вчера сильно обидел?
– Почему ты так решила?
– Ты же его намеренно оскорбила.
– Я?
– А как, по-твоему, ему понять то, что ты уснула, не успел он отойти?
Я испуганно повернулась к Дагойну, но теперь он на меня и не смотрел. Закаменевшее лицо, и взгляд строго вперед. Мама дорогая, почему я все так порчу? Что он подумал? И извиняться ни в коем разе нельзя, ибо извинение он примет только одно, к которому я не готова. Почему, почему у Зорга оказалась такая слабая голова? Вот из-за таких хлюпиков и приходится мучиться. Слабая голова и мокрые ладони… Фу, гадость какая!
Я вспомнила руки Дагойна, обжигающие мою кожу. Руки, от которых расходилась жаркая волна по всему телу, заставляющая забывать обо всем. Нужно скорее решать свою проблему, а то так и буду страдать. Решу с первым же подходящим преподавателем…
Но пока преподаватель был только один – танна Кавайи, которая никак не могла помочь, хотя уже вернулась с перерыва. После перерыва лекция интереснее не стала, я совсем прекратила записывать и решила заняться второй проблемой – вычислить наконец внука Берта и подлить ему нужное зелье. Мне было так плохо, что утешить могло лишь то, что кому-то будет еще хуже. Бабуля уверена, что смогу его вычислить, значит, смогу. Но придумываться ничего не хотело. По словам бабушки, Берт – жгучий брюнет, такое часто передается по наследству, но речь-то идет даже не о сыне, а о внуке. Вдруг его жгучесть уже два раза разбавлена прекрасными блондинками? Да и жгучих брюнетов здесь трое, а если к ним приплюсовать еще и нежгучих, разной степени разбавленности, картина вырисовывается совсем грустная. Что еще? Удавке он предпочитал метательные ножи, причем отправлял их с точностью, до сих пор восхищавшей бабулю. Не может быть, чтобы внук Берта не получил от него ценных наставлений, значит, с ножами должен хорошо обращаться. Но это проверить можно только на спецзанятиях, которые начнутся после зачета по «секретке». Пока остается изучать тех, с кем будем учить орочий. Их трое – Шин, Дагойн и Грег. Дагойн… Я опять украдкой на него покосилась, но он выглядел все столь же злым. Нехорошо получилось…
Лекция закончилась, но мои мучения нет. После обеда мы пошли на первое занятие по орочьему. От самого занятия я ничего хорошего не ждала, но Мирейя говорила, что преподавателя прислали сверху, так как не знали, что с ним делать. А это значит, что он должен быть молод… Или хотя бы не слишком стар. Когда мы подошли, кроме Дагойна и двух танов, которые должны были быть с нами в группе, у двери оказался еще и Керк.
– Привет! – радостно сказал он. – С вами буду. Мне хотели эльфийский впарить, но я сразу пошел к ректорше. Эльфийский – точно не для меня, вот орочий – другое дело. Звучит красиво и вообще… Нужно же понимать, что говоришь в сложных жизненных ситуациях.
– И что, так легко перевели? – удивилась я.
Мне как раз не хотелось учить. С орками общаться не придется, а что я говорю, понимаю и без этого. Даже в сложной жизненной ситуации.
– Нелегко, – признался Керк. – Но я сказал, что немного орочий знаю, а с эльфийским точно будут проблемы.
– С орочьим у тебя тоже будут проблемы, – заметил Дагойн.
Он потер кулак, и мне захотелось встать между ним и Керком. Меня он точно бить не будет, а вот любителя орочьего…
– Да ну! – отмахнулся Керк. – Скажешь тоже. Мне этот язык почти родной. Я прям чувствую, что у меня в предках орки затесались.
Мирейя рассмеялась, немного разрядив обстановку.
– Думаю, преподаватель будет рад, что кто-то захотел учить сам, – предположила она.
– Нельзя сказать, что захотел, – ответил Керк. – Но в программе два языка, вот и пришлось выбирать.
Тут как раз появился сам осчастливленный новым студентом преподаватель. Был он молод, да. И симпатичен, но слишком уж упитан. Даже из хвоста можно сцедить баночку жира, только куда потом использовать? Живот, обтянутый модной рубашкой из эльфийского шелка, нависал над штанами, и под ним могла укрыться целая змеиная семейка.
Н-да… Каких-то неправильных преподавателей сюда направляют. Они должны быть образцом для подражания. А этот… Если я забудусь и не сдержу удар, его же самого удар хватит. Вот Дагойна бить почему-то не хотелось… Так, про Дагойна не думать, есть более важные проблемы, для решения которых срочно кто-то нужен. Чтобы не волноваться, о чем думать, а о чем – нет. И думать, о чем хочу. Я поняла, что совсем запуталась, и прошла в аудиторию. Маленькая, всего на девять столов, за каждым из которых можно сидеть только поодиночке.
– Ну что ж, таны и танны, – преподаватель мазнул по нам с Мирейей взглядом, не менее сальным, чем хвост, – я рад, что вы выбрали мой предмет. Меня зовут Фукаси, и я буду вести у вас орочий язык.
Он сделал паузу, чтобы мы смогли выразить обуревающий нас восторг. Но из нас шестерых никто не рвался учить орочий. Более того, каждый надеялся, что это знание никогда не придется применять. Для обычной жизни всем хватало фрагментарных знаний, которые уже были. А некоторые, как Дагойн, и удачно использовали эти самые знания.
– В орочьем языке, – недовольный Фукаси так и не дождался от нас никакой реакции и решил продолжить, – очень важно четкое и правильное произношение. Во многих случаях незначительное изменение полностью меняет смысл. «Гхыр» – забор, «гхырр» – растение, а «гхыррр» – грязное орочье ругательство, примерный перевод которого – «извращенец, занимающийся любовью с трупами». Но мы с вами не извращенцы, – он опять мазнул взглядом по нам с Мирейей, но ни на ком долго не задержался, – поэтому отнесемся к изучению языка ответственно. С некоторыми я готов даже заниматься во внеурочное время.
– С любыми? – насмешливо спросил Дагойн.
– Для тех, кто занимается с любыми, в орочьем языке есть слово «гхыырр», – просветил его преподаватель.
Какой замечательный язык! И какой емкий! Всего четыре буквы, а столько значений. Дело за малым – запомнить все комбинации…
Глава 9
Яды. Как много в этом коротком слове! Какая красота и поэзия, куда там эльфам с их восхвалениями восходов и закатов, для каждой разновидности которых у них существуют свои обозначения, так злившие меня, когда приходилось зазубривать. Чем надежней и эффективнее был яд, тем проще и красивее его название. «Кровавая метель». «Звездная кисея». «Ночной пожар»…
– Отравление продолжает занимать лидирующие позиции при выборе способа устранения объекта. При таком способе агенту чаще удается уйти незамеченным. К сожалению, объекты обычно увешаны множеством артефактов, способных различить большинство используемых ядов.
В голосе танны Минари, читавшей нам лекцию, сквозило огромное разочарование этим неприятным фактом. Танна была хоть и красивой, но не как ректор, при взгляде на нее я не начинала столь остро чувствовать свою неполноценность. Возможно, потому, что она чуть постарше и очень любит свою работу. Вела она у нас два курса: артефакты и яды, и, пожалуй, лучшего преподавателя сложно было представить. Это вам не Фукаси, который только и думает, на кого хвост пристроить. Вчера пытался нас с Мирейей задержать под предлогом дополнительных занятий, еще и по времени хотел разнести. Сегодня – я, завтра – она, или наоборот, – сказал, как нам будет удобнее. Но мы вежливо ответили, что удобнее нам заниматься вдвоем, и торопливо ушли, пока он не вспомнил подходящее случаю орочье слово. Сомневаюсь я, чтобы этот тип имел достаточно опыта, а главное – умел держать язык за зубами. А даже если бы умел – все равно…
– Конечно, куда удобнее, когда для отравления нужна всего лишь капля или пара крупинок порошка, которые до поры до времени хранятся в украшениях: кольцах, запонках, заколках как для волос, так и для галстука, браслетах и серьгах. Заколки вообще прекрасный многофункциональный инструмент, – танна Минари продолжала лекцию все с той же доброжелательной улыбкой. Я посмотрела на группу: все старательно записывали, и не потому, что лектор была так уж привлекательна, а потому что говорила нужные вещи. – Это и контейнер, и стилет, и отмычка. В умелых руках работает все. А руки у вас после окончания академии непременно будут умелыми. Вот закончим вводный курс лекций, и я буду вести у вас чудный практический курс по изготовлению ядов из подручных материалов, – она мечтательно вздохнула и продолжила: – Но не будем отвлекаться от темы нашей лекции…
И она опять вернулась к рассказу про ядовитые газы, несомненный плюс которых в том, что на них не всегда успевали среагировать защитные артефакты, а когда успевали, зачастую было уже поздно кого-нибудь спасать. Или спасаться. Но существенным минусом были сложности по доставке яда такого типа к объекту и вероятность собственного поражения. Хотя если отсрочить старт подачи газа…
– О чем вы задумались, танна? – неожиданно спросила меня лектор. – Боюсь, что ваши мысли сейчас далеки от того, о чем я говорю. На моих занятиях следует быть предельно внимательным и не отвлекаться. Да и не только на моих.
Она недовольно тряхнула головой. Вышло не слишком элегантно. То, что у танны Кавайи непременно привлекло бы мужское внимание, у танны Минари выглядело лишь жалкой пародией на соблазнение. Наверняка ее признали негодной к полевой работе. Бедная… Зато она не унывает и приносит пользу Корбиниану как может.
– Что вы, танна Минари, – запротестовала я, – я как раз размышляла, что если соединить источник газа с артефактом-таймером, то можно свести до минимума поражение агента.
– Вы правы, – она мягко провела рукой по правому рогу, сбрасывая с него зацепившуюся прядь, – но тогда существует вероятность, что обнаружат артефакт. Магические штучки фонят, знаете ли. Почему зачастую и предпочитают более надежные безмагические способы. Но артефактам, а также способам их маскировки отведен другой курс, на котором мы и поговорим об этом предметно.
И она опять вернулась к ядам. Прекрасный лектор. И тема очень интересная. Не то что этот мерзкий режим секретности. Я вдохновенно строчила в тетради, больше ни на что не отвлекаясь, и была ужасно огорчена, когда занятие закончилось. Вот ее бы я слушала и слушала.
– Надеюсь, сегодня для вас не осталось неясных моментов, – сказала танна Минари нам на прощание. – Но если вдруг вы что не поняли, то я всегда могу проконсультировать желающих во внеучебное время. Разумеется, если у меня не будет в это время работы.
Она улыбнулась и призывно взмахнула хвостом, чтобы ни у кого не осталось сомнения, какие именно занятия она будет проводить во внеучебное время. Не знаю, как на других курсах, а на нашем никто не выразил учебного энтузиазма. Даже Керк, чему я была несколько удивлена. Уверена, если бы с таким предложением обратилась танна Кавайи, к ней бы очередь выстроилась, а танну Минари лишь заверили, что как только появится что-то непонятное, так сразу и обратятся. Она разочарованно кивнула и ушла.
Но столкнулись мы с ней почти тут же, в столовой. Она сидела за преподавательским столиким рядом с незнакомым пока таном. Довольно молодым и подтянутым, только очень нервным. Когда танна Минари чуть к нему наклонилась, не иначе как для возможности лучшего обзора собственного бюста, и положила свою руку на его, его хвост резко дернулся и стукнул о ножку стола, а сам тан подскочил и сказал что-то такое, от чего на щеках танны красные пятна проявились даже через толстый слой тонального крема. После чего развернулся и ушел. Да, не везет сегодня танне Минари, мне ее аж жалко стало.
– Могли бы наши таны и сходить на дополнительные занятия к такому прекрасному лектору, – заметила я. – Одно удовольствие ее слушать, да?
– Если бы там была теория, то многие захотели бы, даже я, – усмехнулась подруга. – Но практика с этой танной меня привлекает не больше, чем с таном Фукаси.
– Не вспоминай ты про него, – скривилась я от отвращения. – Не нравится мне орочий. Чувствую, будут у нас проблемы с этим любителем растений под забором, занимающимся неприличными действиями с покойниками.
Конец ознакомительного фрагмента.