Наконец, я затронула тему, которая меня волновала.
– Мне нужно знать об охотниках на вампиров.
Будь на моем месте кто-нибудь другой, вопрос прозвучал бы странно. Но Эрик только кивнул.
– Что именно вас интересует?
– Все. Их привычки. Как их можно распознать. В общем, все, что знаете.
Осторожно держа чашку, он откинулся на спинку стула.
– Я думаю, что охотниками на вампиров рождаются, а не становятся. Если можно так выразиться, способность убивать вампиров – это дар. – Затем Эрик поведал кое-какие подробности, о которых я уже знала от Питера.
Вспомнив о Коди, который чувствовал, но не видел своего преследователя, я спросила:
– Может быть, у них есть какие-то особые способности? Например, умение оставаться невидимыми?
– Насколько я знаю, нет. Конечно, некоторые бессмертные это могут, но охотники на вампиров – вряд ли. В конце концов, они всего лишь смертные, несмотря на свой странный талант.
Я кивнула. У меня была такая способность, но я редко ею пользовалась. Возможно, преследователь Коди являлся невидимым бессмертным, решившим пошутить? Нет. В таком случае Коди обнаружил бы его с помощью чувства, которым были наделены все мы. Но, с другой стороны, охотника на вампиров он тоже должен был обнаружить. Это свидетельствовало в пользу гипотезы Питера, что преследователь существовал только в воображении Коди.
– Могут охотники на вампиров причинить вред кому-нибудь другому? Демонам… или другим бессмертным существам?
– Бессмертному вообще очень трудно причинить вред, – задумчиво ответил Эрик. – Некоторые представители сил добра – например, могущественные священники – могут изгонять демонов, но не в силах вредить им постоянно. Правда, я слышал о смертных, которым удавалось взять духа в плен, но не более того… Я не говорю, что это невозможно. Просто я о таком не знаю. Согласно моим ограниченным сведениям, охотники на вампиров могут причинять вред только вампирам. И никому другому.
– Я ценю ваши ограниченные сведения больше, чем подтвержденные факты.
Эрик посмотрел на меня с любопытством.
– Но это не тот ответ, которого вы ждали.
– Не знаю. В последнее время мне довелось услышать много нового. Вот я и подумала, что в этом нужно разобраться.
Вполне возможно, что Джером сказал правду: смерть Дьюана оказалась делом рук фанатичного охотника на вампиров, а предупреждение, данное Хью и мне, было всего лишь данью учтивости, продиктованное желанием избавить нас от чувства неловкости. И все же я не могла выбросить из головы мысль, что Джером обладает какой-то неведомой нам информацией и что Коди преследователь не почудился.
Наверное, вид у меня был недовольный, потому что Эрик с явной неохотой предложил:
– Знаете, я могу заглянуть в дополнительные источники. То, что я не слышал об охотниках, способных причинить вред другим бессмертным, еще не значит, что их не существует.
Я кивнула.
– Спасибо. Буду очень признательна.
– Возможность помочь такому человеку, как вы, для меня награда. Если хотите, я поищу, всю имеющуюся информацию об охотниках на вампиров. – Он сделал паузу и продолжил, тщательно подбирая слова: – Если бы такой человек существовал, об этом знали бы местные оккультные сообщества. Ему пришлось бы покупать припасы, задавать вопросы. Такие создания не могут остаться незамеченными.
Тут я замешкалась. Джером велел нам соблюдать осторожность. Я была уверена, что он не одобрил бы мою инициативу, а мою беседу с Эриком можно было расценить именно так. Но если бы я наняла осведомителей, все выглядело бы по-другому. Сбор информации – не то, что мои собственные поиски опасного человека.
– Спасибо и за это тоже. Мне пригодится все, что вы сумеете найти. – Я допила чай и поставила на стол пустую чашку. – Думаю, мне пора.
Эрик встал.
– Спасибо, что выпили со мной чаю. Такую женщину, как вы, мужчина может увидеть лишь во сне.
От завуалированного намека на старое поверье о том, что суккубы посещают только спящих мужчин, я рассмеялась.
– Эрик, вашим снам ничто не угрожает.
Он ответил мне улыбкой.
– Приходите через несколько дней, и я расскажу, что мне удалось узнать. Я угощу вас чаем.
Обведя взглядом пустой магазин и вспомнив, что во время моего визита нас не потревожил ни один посетитель, мне захотелось помочь его бизнесу.
– Прежде чем уйти, я хочу купить у вас немного этого чая.
Эрик посмотрел на меня с благодарностью: похоже, он понял мои намерения.
– Я всегда считал вас поклонницей черного чая. Или как минимум кофеина.
– Иногда не мешает встряхнуться. Кроме того, ваш травяной чай без кофеина действительно очень хорош.
– Я передам эту похвалу моей подруге. Она готовит смеси, а я их продаю.
– Она ваша гёлфренд, да?
– Нет, мисс Кинкейд, просто подруга.
Он подошел к полке за кассой, где лежало несколько сортов чая. Расплачиваясь, я обратила внимание на некоторые украшения, лежавшие под стеклом. Одно из них привело меня в восторг. Это было тройное ожерелье цвета персика. Речной жемчуг перемежался медными бусинками и кусочками сине-зеленого стекла. В его центре находился медный анх[28].
– Это тоже произведение одного из местных художников?
– Работа моего старого друга из Такомы. – Эрик вынул ожерелье из футляра и положил на прилавок. Я провела пальцами по красивым гладким жемчужинам немного неправильной формы. – На мой вкус, здесь многовато египетского влияния, но он хотел передать дух Афродиты и моря и создать то, что могли бы носить древние жрицы.
– Ничего столь красивого у них не было, – пробормотала я, потом перевернула ожерелье и увидела ярлык, на котором была написана внушительная сумма. Не успев подумать, я продолжила: – Многие древнегреческие города испытывали влияние Египта. На монетах Кипра изображали не только Афродиту, но и анхи.
Прикосновение к медному анху заставило меня вспомнить другое ожерелье, давно исчезнувшее в пыли веков. Оно выглядело проще: всего одна нитка бус, чередовавшихся с крошечными анхами. В утро нашей свадьбы его принес мне муж, прокравшись в мой дом сразу после рассвета, такой смелый поступок был для него нетипичен.
Я отругала его за неосторожность.
«Что ты делаешь? Ты увидишь меня после полудня… а потом будешь видеть каждый день!»
«Я должен был отдать тебе это еще до свадьбы. – Он поднял в воздух нитку бус. – Они принадлежали моей матери. Я хочу, чтобы сегодня ты надела их».
Он наклонился и надел бусы мне на шею. Когда его пальцы коснулись моей кожи, я почувствовала тепло, от которого стало покалывать тело. Тогда мне было пятнадцать лет, и я не понимала природы этого ощущения, но очень хотела понять. Ныне я, умудренная опытом, знала, что так проявляются первые признаки сладострастия. Но там было что-то еще. То, чего я не поняла до сих пор. Подобие вольтовой дуги[29]. Ощущение чего-то большего, чем мы сами. Неизбежности близости.
«Ну вот, – сказал муж, застегнув бусы и вернув мои волосы на прежнее место. – Теперь ты само совершенство».
Больше он не произнес ни слова. Но этого и не требовалось. Его глаза сказали мне все, о чем я должна была знать, и я затрепетала. Никто, кроме Кириакоса, не обращал внимания на слишком высокую дочку Мартанеса, дерзкую на язык и сначала что-то говорившую, а потом думавшую. (Трансформация помогла решить одну из этих проблем, но против второй оказалась бессильна). Однако Кириакос всегда слушал меня и следил за мной так, словно я была кем-то другим, более искусной и желанной, подобно прекрасным жрицам Афродиты, которые все еще проводили свои ритуалы вдали от глаз христианских священников.
Мне хотелось еще раз испытать его прикосновение, но я поняла это только тогда, когда неожиданно дл себя самой схватила Кириакоса за руку, положила ее себе на талию и привлекла его к себе. Он удивленно раскрыл глаза, но не отстранился. Мы были почти одного роста, так что наши губы соединились без всякого труда. Я прислонилась спиной к теплой каменной стене и оказалась зажатой между стеной и Кириакосом. Я чувствовала все его тело, однако этого было недостаточно. Совсем недостаточно.
Наш поцелуй становился все более страстным, но соединение губ не могло преодолеть разделявшее нас томительное расстояние. Я снова передвинула его руку и заставила приподнять край юбки. Его ладонь коснулась моей гладкой плоти, а затем сама собой спустилась чуть ниже. Я выгнулась, желая, чтобы он прикасался ко мне сразу всюду.
«Лета! Ты где?»
Ветер донес до нас голос сестры. Она была еще не очень близко, но могла появиться с минуты на минуту. Мы с Кириакосом отпрянули друг от друга, задыхаясь и слыша бешеное биение собственных сердец. Он смотрел на меня так, как никогда не смотрел прежде. В его глазах бушевало пламя.
«Ты уже была с кем-то другим?» – с изумлением спросил он.
Я покачала головой.
«Тогда как ты… Я не представлял, что ты на такое способна».
«Я быстро учусь».
Кириакос улыбнулся и прижал мою руку к губам.
«Вечером, – прошептал он. – Сегодня вечером мы…»
«Вечером», – кивнула я.
Он попятился. Его глаза продолжали гореть.
«Я люблю тебя. Ты моя жизнь».
«Я тоже люблю тебя». – Я улыбнулась и посмотрела ему вслед. Через минуту снова послышался голос сестры:
«Лета!»
– Мисс Кинкейд…
Голос Эрика заставил меня вернуться к реальности. Я очнулась в книжном магазине, вдали от дома моих родителей, давно превратившегося в прах, встретилась взглядом с Эриком и подняла ожерелье.
– Это я тоже возьму.
– Мисс Кинкейд, – нерешительно сказал он, потрогав ярлычок с ценой. – Не нужно… Я помогу вам бесплатно.
– Знаю, – заверила его я. – Знаю. Просто добавьте это к моему счету. И спросите своего друга, не сможет ли он сделать такие же серьги.
Я вышла из магазина в ожерелье, продолжая вспоминать то утро и первые прикосновения любимого. Потом шумно выдохнула и выбросила это из головы. Как делала уже тысячи раз. Если не миллионы.
Глава девятая
Вернувшись домой, я обнаружила, что до ночи еще далеко. К несчастью, делать мне оказалось нечего. Суккуб без светской жизни. Очень грустно. Но грустнее всего было то, что я могла бы найти себе дело, если бы не сглупила. Даг часто приглашал меня в разные места, однако сомневаться не приходилось: он проводил сегодняшний вечер в компании другой женщины, более сговорчивой. Романа я тоже отшила, несмотря на его прекрасные глаза. Я уныло улыбнулась, вспомнив его добродушное подтрунивание и непринужденное обаяние. Он был ожившим О'Нилом из романа Сета.
Подумав о Сете, я вспомнила, что у него осталась моя книга. Третий день без «Пакта Глазго»… Я вздохнула. Хотелось знать, что будет с Кейди и О'Нилом дальше. Это помогло бы скоротать вечер. Чертов ублюдок! Он никогда не вернет мне книгу. Я никогда не узнаю, что…
Внезапно я застонала и хлопнула себя по лбу. Дура! Разве я не работаю в большом книжном магазине? Оставив машину на стоянке, я пошла в «Изумрудный город», нашла кучу «Пактов Глазго», оставшихся после презентации, взяла один экземпляр и пошла к кассе, за которой сидела моя знакомая Бет.
– Ты можешь ее размагнитить? – спросила я, положив книгу на прилавок.
– Конечно, – ответила Бет, притянув ее к себе. – Давай свою дисконтную карту.
Я покачала головой.
– Я ее не покупаю. Просто беру на время.
– А это можно? – поинтересовалась она, отдавая мне книгу.
– Конечно, – солгала я. – Заместителям заведующего можно.
Несколько минут спустя я показала свой приз Обри, на которую он не произвел ни малейшего впечатления, и начала наполнять ванну. Пока текла вода, я проверила, нет ли мне сообщений. Ничего не обнаружив, я начала разбирать почту, которую забрала по дороге. Там тоже не было ничего интересного. И слава Богу. Я разделась и погрузилась в ванну, стараясь не намочить книгу. Обри запрыгнула на тумбочку, прищурилась и стала следить за мной, явно удивляясь тому, что кто-то может по доброй воле не только погружаться в воду, но и пребывать в ней так долго.
Я подумала, что в качестве компенсации за лишения могу прочитать больше пяти страниц. Когда закончилась пятнадцатая глава, я обнаружила, что начала три страницы следующей. Можно было с чистой совестью дочитать и ее. Когда и эта глава закончилась, я вздохнула и откинулась на борт ванны, чувствуя себя довольной и усталой. Книги – это настоящее благословение. Удовольствия столько же, сколько и от оргазма, но возни меньше.
Утром я пошла на работу счастливая и отдохнувшая. Пейдж нашла меня во время ленча, когда я сидела на краю письменного стола и следила за Дагом, игравшим в «Чистильщика». Увидев ее, я соскочила, а Даг едва успел закрыть игру.
Но до Дага Пейдж не было дела, она пришла по мою душу.
– Я хочу, чтобы ты занялась Сетом Мортенсеном.
Я со стыдом вспомнила свою реплику насчет наложницы.
– В каком смысле?
– Не знаю. – Она неуверенно пожала плечами. – В любом. Он в городе недавно. Еще никого не знает, у него нет никакой светской жизни.
Ничего удивительного. Достаточно вспомнить его холодный вчерашний прием и трудности с общением.
– Я уже провела для него экскурсию.
– Это совсем другое дело.
– А его брат?
– Что брат?
– Я уверена, что они постоянно устраивают вечеринки. Или водят его куда-нибудь.
– Почему ты сопротивляешься? Я думала, ты его поклонница.
Я действительно являлась поклонницей Сета, причем страстной, но читать его книги – это одно, а общаться с ним – совсем другое. «Пакт Глазго» был замечательным, его послание по электронной почте – тоже, но беседа ему не давалась. Конечно, сказать это Пейдж я не могла, поэтому мы еще немного попрепирались. Даг с интересом наблюдал за нами. Наконец, я неохотно согласилась, с ужасом думая о том, что Сета придется куда-то пригласить, не говоря о самом посещении некоего общественного места.
Когда позже я подошла к нему, то была готова к очередному афронту[30]. Однако Сет тут же оторвался от работы и улыбнулся мне.
– Привет! – Его настроение сильно улучшилось, и я решила, что вчера мне просто не повезло.
– Привет. Как идут дела?
– Не очень. – Он кончиком пальца слегка постучал по экрану ноутбука и нахмурился. – С ними трудно. Никак не могу ухватить эту сцену.
Я ощутила интерес. Трудно? С такими людьми, как Кейди и О'Нил? Мне всегда казалось, что общаться с подобными персонажами одно удовольствие. Даже счастье.
– Раз так, нужно сделать перерыв. Пейдж волнует ваша светская жизнь.
Он широко раскрыл свои карие глаза.
– Серьезно? Как это?
– Она думает, что вы не выходите из дома. Потому что в этом городе еще никого не знаете.
– Я знаю брата, его жену и детей. Мисти. – Он сделал паузу. – И вас.
– Это хорошо. Поскольку похоже, что мне предстоит стать вашим постоянным экскурсоводом.
Губы Сета слегка дрогнули. Но затем он покачал головой и снова уставился на экран.
– Очень мило с вашей стороны и со стороны Пейдж, но в этом нет необходимости.
Он не прогонял меня, как вчера, но я чувствовала обиду из-за того, что мое щедрое предложение отвергли. Тем более что сделать его меня заставили.
– Бросьте, – сказала я. – Что вы собираетесь делать?
– Писать.
С этим спорить не приходилось. Такие романы мог писать только Бог. Кто я такая, чтобы мешать их творцу? И все же… Пейдж дала мне указание. Это было равносильно приказу небес. В моем мозгу родился компромисс.
– Вы можете проводить исследование для книги. Убивать двух зайцев одной пулей.
– Все, что требуется для этого романа, я уже исследовал.
– А как насчет развития характеров героев? Можно сходить… допустим, в планетарий. – Кейди обожала астрономию. Она часто наблюдала за созвездиями и составляла из них символы, соответствовавшие замыслу романа. – Или на хоккей. Вам нужны свежие идеи для О’Ниле. Он же у вас болельщик.
Сет покачал головой.
– Не пойду. Честно говоря, я ни разу не был на хоккее.
– Что? Вы серьезно? Ни разу?
Он пожал плечами.