В десяти футах стояла никем не занятая лавочка, к ней друзья и направились; Том, чуть вихляя задом из стороны в сторону, а Ортус – то и дело спотыкаясь, потому что ноги его совсем не слушались. Немного придя в себя, Том понял, что теперь он снова может говорить:
– И как это называется?
– Весёлые трубы! – вполне бодро отозвался Ортус, но, глянув на всё ещё бледного Тома, сделал виноватое лицо.
– Умм… Вот оно как. А я думал, это машина по перемешиванию внутренностей.
– И мать моя ещё смеет говорить, что я слабонервный! Посмотрела бы она на тебя. Том, слушай, извини, конечно, но ты бледный, как поганка! Может, тебе дымки цветной выпить? Она бодрит.
– Не надо! Дымки не надо! – взмолился Том, – Сам взбодрюсь.
Примерно через пятнадцать минут Ортус повёл его в другое место, но прежде Том взял с него слово, что на этот раз ничего столь убийственного не будет. Они ушли вглубь парка, где уже не было высоких и устрашающих установок, но виднелось множество небольших домиков без окон, а то и вовсе без дверей. Денег у Ортуса уже совсем не осталось, так что теперь за вход заплатил Том. Взамен на одну вторую олдсилва они получили и сразу же проглотили по одной стеклянной пилюле. Внутри каждой что-то мигало и переливалось яркими цветами.
– Десять минут, молодые люди. Если захотите ещё, вторая порция с пятипроцентной скидкой, – объяснил продавец и открыл перед ними дверь.
Внутри домика все стены были заставлены самыми разными зеркалами. Одни стояли на подставках, другие висели на стене и были в массивных рамах, в тонких рамках, вовсе без них… Круглые, квадратные, овальные. Каких только зеркал здесь не было! Том посмотрелся в некоторые из них, но никак не мог понять – что тут странного? Это были самые обычные зеркала. Не какие-нибудь особенно изогнутые, а самые обычные.
И тут вдруг Ортус за его спиной позвал:
– Т-о-м-а-с!
Том обернулся и тут же вздрогнул, но уже спустя секунду понемногу начал смеяться, а вскоре и вовсе покатился со смеху, когда Ортус начал отплясывать.
Дело в том, что тело Ортуса вытянулось и округлилось с боков настолько, что теперь он походил на гигантскую разваренную сардельку; а руки его, как две сосиски, болтались из стороны в сторону. Ко всему прочему, он ещё и завывал вдобавок: «У-у-у-я-я!» И голос его был таким тоненьким, почти как мышиный писк. Но вдруг Ортус застыл, уставившись на Тома. Когда тот глянул на себя в зеркало, то сразу же понял, в чем дело: сам он раздулся с боков, шея и вовсе исчезла, так что теперь он был похож на картофелину. Вскоре действие пилюль закончилось, тогда они взяли ещё три. И целых полчаса катались по полу, глядя на свои всё новые и новые превращения то в морковь, то в «деревце» брокколи. Когда же тела их перестали принимать форму всяких разных овощей и фруктов, они решили немного перекусить, а после посетили ещё одно развлечение с безобидным названием «Живой канат». Суть этого развлечения состояла в том, что следовало всего-навсего забраться по канату на высоту в пятнадцать футов. И всё бы ничего, но всякий раз, когда Том или Ортус добирались до середины, канат вдруг покрывался ледяной коркой, и тогда они безнадёжно скользили вниз; или же он вспыхивал огнём, как фитиль свечи, и пусть огня совсем не чувствовалось, но вот страх заставлял расцепить пальцы. В свою последнюю, третью, попытку, Тому почти удалось добраться до самого верха, но канат вдруг обернулся извивающейся скользкой змеёй, и он с испугу снова рухнул вниз.
После канатов последовали «Зубастые черепахи», «Ядовитые бабочки», и последним развлечением стал аттракцион «Кто выше».
– Постой, у тебя, кажется, перья в волосах, – сказал Ортус и потянулся к голове Тома.
– Видел, какие у меня крылья? Ну, конечно, не такие, как у того парня. Слушай, мне самую малость времени не хватило! Ещё пару секунд – и всё, я наверху, – с досадой закончил Том.
– Да, наверное, – вяло ответил Ортус, который прихрамывал на левую ногу.
– Ну, а ты как, ничего?
– Да нормально вроде. Болит немного, но нормально. Хорошо, что я выше не взлетел, а то точно бы ногу сломал.
Ортус вдруг притормозил и потянул за ленту:
– Постой-ка. Ну да, кто же ещё! – упавшим голосом проговорил он, прочитав сообщение.
– Кэти?
– Она. Сказала, чтобы я возвращался. И что тебя ждёт дедушка.
Небо темнело, воздух стал немного прохладнее. Друзья уныло переглянулись и зашагали к порталу. По дороге, правда, не раз ещё останавливались, держась за живот и сгибаясь чуть ли не пополам от смеха. Весь обратный путь они рассуждали о том, что стоило бы выбить черепахе зубы, чтобы она не смогла их укусить, и задание было бы выполнено. И вновь заливались хохотом, вспоминая моменты, когда превращались в овощи. Болтая без остановки, оба даже не заметили, как подошли к отелю. И здесь уже попрощались до следующего дня.
Глава 7
Откинувшись на спинку стула, Артур ненадолго закрыл глаза, размял пальцами уставшую шею и вернулся к своему прежнему занятию: по меньшей мере, три часа кряду он занимался проверкой важных документов. Некоторые он подписывал почти сразу, и тогда лист отправлялся в стопку по левую руку. Те, что требовали пересмотра, занимали место справа. Он вовсе не заметил того момента, когда дверная ручка тихо опустилась и в номер вошёл его внук.
– Ты даже не представляешь, сколько у меня к тебе вопросов, – сходу начал Том.
Вид у него был измождённый, но в глазах горел огонёк.
– Вот как!? – немедленно отложив перо в сторону, отозвался Артур. – Ты что такой счастливый? Никак, Рилаф? И как там? Говорят, одно из лучших мест в Прайме, а?
– Просто великолепно!
– А Ортус почему не стал подниматься? Очень уж хочу на него глянуть. И, кстати, Том, я рад, что вы с ним подружились. Кэти – мой давний друг, и это просто замечательно, что теперь ты дружишь с её сыном.
– Он вроде ничего, – ответив, Том даже задумался над этим, ведь прежде у него не было друзей, с которыми он бы не думал о всякой дребедени, например, что сказать, что предложить, как выглядеть. Он только сейчас уяснил, что с Ортусом он мог молча идти по дороге и думать о своём. Он мог спросить и ответить, что угодно. И он не думал, как выглядит со стороны, потому что Ортус не вызывал таких неприятных мыслей.
Плюхнувшись на диван, Том решил задать Артуру и свой вопрос:
– Так, значит, Кэти – твой друг? Мне показалось, вы с ней… как бы это сказать? – Том, заулыбавшись, уставился на деда в надежде, что тот сам поймёт, к чему он клонит.
– Что ты, Том, что ты! Мы с ней – просто старые друзья, близкие друзья. От того тебе могло показаться нечто большее. Но нет, это не так, мой мальчик.
Том резко встал на ноги и подошёл к столу.
– Чем ты тут занимаешься?
– А! Вот ведь странная штука! Два совершенно разных мира, однако проблемы всё те же. Видишь ли, за столько лет скопилось множество бумаг, требующих моего внимания. Этот вот (он вынул из правой стопки определённый лист) – документ на дом. Этот (он вынул ещё несколько) – на землю. Ещё есть замороженные счета, договор на аренду портала, требующий пролонгации. А это, представляешь, – Артур помахал очередным листом в воздухе, – одна компания требует с меня оплаты на поставку провизии за последние пятнадцать лет.
– Как же так, дедушка? – растерянно оборвал Томас, и Артур отчётливо услышал досаду в его голосе.
Сейчас он был уверен, что внук его ждёт объяснений, и это никак не касалось документов и налогов. Вернув лист в стопку, он одной рукой приобнял внука за плечо и проводил его к дивану:
– Я держал тебя в неведении, Том, не из-за страха, скорее, ради твоего же блага.
– Но почему? В чём польза того, что всю свою жизнь я не знал о том, кто я такой на самом деле? В чём польза от нашей с тобой жизни… за точкой? – несмотря на всю серьёзность начавшегося разговора, Том был мягок и дружелюбен.
– Так случилось, что нам с тобой было необходимо укрыться на весьма длительное время. Мир за точкой был лучшим местом для этого. А теперь представь, что бы тебе пришлось пережить за эти пятнадцать лет, зная всю правду о себе, о нас с Матильдой? Знать, не имея возможности воспользоваться точкой! Ведь все мои рассказы и обещания вернуться в мир, откуда мы родом, стали бы для тебя просто издёвкой. Вероятнее всего, изо дня в день ты томился бы в ожидании скорейшего возвращения домой. Ко всему прочему, больше всего на свете я не хотел, чтобы ты чувствовал себя чужим среди простых людей.
Недолго думая, Том был вынужден согласиться со всеми доводами, впрочем, был и ещё один вопрос:
– Но для чего нам понадобилось скрываться?
Не то чтобы Артур не ожидал этого услышать, скорее, наоборот, ответ на этот вопрос он готовил с тех пор, как почти шестнадцать лет назад, когда Томас был ещё младенцем, он и Матильда использовали точку. Как и прежде, Артур решил повременить с раскрытием всей правды:
– Думаю, ты согласен с тем, что однажды я уже поступил лучшим образом, не открыв тебе всю правду о нашем происхождении. Так вот, прошу тебя дать мне ещё немного времени, и я обязательно тебе всё расскажу.
Артур вдруг повеселел и, прежде чем продолжить, откинулся на спинку дивана:
– В конце концов, дело серьёзное, ты ещё и наследства не получил, а уже хочешь знать все секреты.
Том ясно понял, что сейчас продолжать что-то выпытывать не имеет никакого смысла, и поэтому решил временно уйти от подобных расспросов, переменив тему:
– Скажи, если это совершенно другой мир, почему, к примеру, ложка здесь – это ложка? То есть я имею в виду, она так же называется и так же выглядит? И даже язык здесь тот же, что и там, в другом мире?
Этот вопрос породил у Тома ещё, по меньшей мере, сотню новых вопросов.
– О, это представляется странным не только тебе, Том. Признаться, я и сам частенько думал об этом, впервые оказавшись по другую сторону. Видишь ли, существует мнение, что сквозь точки сюда проникает что-то из другого мира, и наоборот. Возможно, между разными мирами есть некая связь, объединяющая сознания целых народов; сами они об этом, конечно, и не подозревают. Ты, возможно, удивишься, но очень давно, во времена, когда ещё не было наследников, Старый мир был совершенно иным. Люди говорили на другом языке, они иначе мыслили и совершали поступки, отличные от тех, что совершают сейчас.
– Так, значит, наследники не всегда существовали? – спросил Том и в ожидании наблюдал за тем, как Артур возвращается на своё прежнее место.
Сложив на столе руки, он сделал глубокий вдох, и стал выдыхать, забавно надувая и тут же сдувая щеки. Всё это было признаком того, что сейчас Артур поведает Тому интересную историю.
– Впервые наследство было обретено две тысячи лет назад. Немного времени спустя после того, как не стало Элайта. Тогда же было отмечено появление неких образований – червоточин, при сближении с которыми человек мог переместиться в совершенно иной мир. И таких миров очень много Том.
– Кто такой Элайт?
– Сейчас уже точно никто тебе не скажет, кем он был. Некоторые верят, что это был человек, наделённый нечеловеческой силой и разумом. Но найдутся и те, кто верят, будто Элайт и вовсе не был человеком, а лишь выглядел им. Как бы там ни было, Элайт существовал и правил этим миром тысячи лет. Каждый житель Старого мира знает легенду об Элайте.
В эпоху столь давнюю, что не осталось ни единой записи о смутных временах, правящих миром от края до края, средь людского раздора, стелящегося мраком у каждого дома, одним ранним утром люди увидели, что на самом высоком утёсе сам собою возник прекрасный белый город. И тогда вышел к народу человек и сказал он, что вдоволь настрадались люди от вражды друг к другу, что пришло время мира и процветания. Каждый, кто того пожелает, отыщет в новом городе себе дом.
Люди нарекли его Элайтом и сделали правителем своим.
День ото дня весть о Белом городе распространялась во все стороны, и отовсюду приходили те, кто желал примкнуть к счастливому народу, сделаться частью его. И с каждым новым утром в городе возникало новое жилище. Белый город рос и развивался. Внутри него и за его пределами, наконец, воцарились доброта и спокойствие. За тысячи лет бессменный правитель Элайт стал родителем каждого на земле, и каждый чтил любое слово его. И так, казалось, будет неизменно.
Но однажды заволокло горизонт чёрным облаком. День за днём люди, прибывающие с востока, вопили от ужаса. Они рассказывали, что облако это, продвигаясь на запад, оставляет после себя города мертвецов. После серых дождей посевы источали смрад, в лесах не осталось живности, а в озёрах передохла вся рыба.
Вскоре настал день, когда город больше не встретил ни одного беглеца, а чернь подступила так близко, что не было видно окрестностей. Тогда Элайт спустился к подножию горы, чтобы встретиться лицом к лицу со своим врагом, с угрозой, нависшей над его народом.
Началась битва двух могуществ. Битва между Элайтом, чей голос исцелял от глубочайшей раны, и Лодаром, забирающим жизнь у всякого, кто попадётся у него на пути. На протяжении дня и ночи Лодару не удавалось пробиться сквозь защиту Элайта, ведь силы их были равны. И тогда завладел он умами части людей и направил их против своих же семей. Дни и ночи матери убивали своих дочерей. Отцы, ведо̀мые чуждой волей, отнимали жизни собственных сыновей.
Так продолжалось, пока наутро четвёртого дня в живых не осталось никого, кто взялся бы за оружие.
Свет Элайта не поверг тьму Лодара. Оба они смешались меж собою и ветром разнеслись серым облаком по миру.
Однако род людской не оборвался. Среди множества детей, что притаились в Белом городе, нашёлся отважный юноша, который решился спуститься вниз и разыскать своих родителей живыми или мёртвыми. Весь день и всю следующую ночь он брёл по залитому кровью полю в надежде отыскать их. И вдруг случилось так, что мальчик поранился. А когда капля его крови сорвалась и упала, в тот же миг из-под земли вырвалось нечто и ударило мальчика в грудь, от чего он упал, но не умер.
Вернулся храбрец к остальным выжившим, так и не найдя тех, кого искал. А вскоре странные вещи стали происходить с ним: когда его мучила жажда, в воздухе возникала влага; когда ему было холодно, вокруг вспыхивало согревающее пламя. Через некоторое время произошёл ещё один такой случай с девочкой, которая точно так же случайно поранила руку. Странности происходили и с ней. Тогда люди поняли, что если уронить на том поле каплю своей крови, то взамен земля наделит их необычайными способностями.
Все, кто были постарше, спустились вниз и обрели дар, а после решили покинуть родные земли. Они забрали с собой всех до единого и отправились настолько далеко, насколько это было возможно. Но один раз в год те, кому уже исполнилось или вот-вот исполнится шестнадцать лет, возвращались на поле боя, роняли каплю крови и, получив дар, возвращались обратно. Спустя несколько десятилетий то поле стали называть Красной землёй, потому что даже через много лет кровь так и не впиталась в почву. А дар, который они получали, – Наследством или Благодатью Элайта.
Придя в себя после такой непростой истории, Том спросил:
– Этот город, где он сейчас?
– Белый город? Нет, мой мальчик, на том месте, где, по рассказам, стоял город, сейчас нет ничего, кроме скалистых гор и тумана, который никогда не рассеивается. Много сил было брошено на его поиски, однако найти город или же следы его существования так и не удалось. Поговаривают, что и не было его вовсе.
Было не совсем ясно, хотел ли Артур сказать ещё что-то или же нет, потому что голос его пусть и стих, но в глазах одна за другой пробегали мысли.
– Когда я получу наследство?
– Да хоть завтра!
– Серьёзно?! – воскликнул Том, но уже в следующий миг понял, что это была шутка, потому что Артур громко рассмеялся.
– Ну нет. На Красную землю ты отправишься вместе с остальными своими сверстниками. Но не переживай, это случится совсем скоро.
Секунду-другую Том не отрывал от Артура обиженного взгляда, но затем широко зевнул и забрался на диван с ногами.
– Да ты, я гляжу, вот-вот на пол рухнешь. Иди, Том, ложись спать.
– Да со мной всё нормально! Давай ещё посидим – снова зевнув, сказал Том.
– Я-то ещё посижу, а ты всё же ложись спать, – несерьёзно сказал Артур.
Это, впрочем, было для него свойственно – вести себя несерьёзно в, казалось бы, серьёзных ситуациях. Не в таких, как эта, конечно, но ведь бывали случаи, когда Артур улыбался в момент, когда этого от него никто не ожидал. Или был грустным, когда вокруг все улыбались. Странным он был человеком, даже сейчас странным: почти минуту простоял на одном месте, не сводя взгляда с причудливых теней на стене, но затем всё же вернулся к своему прежнему занятию.