В здание управы, к слову, такое же темное и обшарпанное, как все вокруг, Клима пошла одна. Соратники остались ждать ее на площади, подпирая с разных сторон грязный фонарный столб. Гера отметил, что когда рядом не стояла излучающая обаяние Клима, город казался и вовсе вымершим.
- Странное тут здание управы, ты заметил? – завел Тенька светскую беседу. Молча ждать скучно, вдобавок вид у друга подавленный. Эх, вот же не умеет человек жить без лишних забот. То ли благородство мешает, то ли академическое образование.
- Нет, – Гера присмотрелся внимательней. – Вроде все привычно. Даже более привычно, чем дома в Фирондо.
Тенька почесал в затылке, а потом просветленно хлопнул в ладоши.
- Точно! Оно же – вылитый ваш Институт по стилю планировки! Интересненько получается...
- Да ну, не может быть...
- А ты присмотрись!
- Это невозможно, – упрямо возразил Гера. – Наш Институт проектировали люди совместно с сильфийскими зодчими, там идет смешение стилей архитектуры, а здесь просто древняя постройка, которую много раз ремонтировали и переделывали.
- Но похоже ведь, – прищурился Тенька. – Тоже смешение стилей. Герка, а что если ваш Институт “смешивали” специально, а тут все произошло естественным путем?
- Что ты хочешь этим сказать?
- А ты не понимаешь? Допустим, первоначально здание построили сильфы. А потом люди на протяжении нескольких столетий переделывали его под себя.
- Но откуда взяться сильфам в центральной части Принамкского края, да еще в столь давние времена?
Тенька пожал плечами, заявив, что современная наука покуда не нашла ответа на сей вопрос. Но все сходится. По-сильфийски большие прямоугольные окна, по-людски остроконечные башенки. Только цвет не белый, как в Институте, а черный. То есть грязный.
Тема светской беседы себя исчерпала, некоторое время друзья стояли молча, а потом Гера спросил:
- Как думаешь, Клима сумеет договориться с градоначальником?
- Скорее да, чем нет.
- Почему? Ведь в Фирондо, как ни крути, мы потерпели неудачу.
- Потому и думаю. Клима не дура поучиться на чужих ошибках, а уж на собственных и подавно. Я не я буду, если у нее после провала в Фирондо еще хоть раз так же сокрушительно не получится уболтать какую-нибудь важную шишку!
...Попасть в обиталище градоначальника города Редима было гораздо проще, чем пробиться к правителю в Фирондо. Достаточно только подняться по обшарпанной каменной лестнице на второй этаж, спросить дорогу у затрапезного вида поломойки и толкнуть массивную деревянную дверь с коваными полосами поперек.
Клима вошла в просторный квадратный зал. Высокий потолок был частично разобран: когда-то на него надстраивали башню. Теперь свод терялся в прогнивших балках и паутине. На каменном полу виднелись разводы от мокрой тряпки. Клима относилась к чистоте вокруг себя равнодушно, но царящая тут грязь ее покоробила.
Единственной точкой жизни и тепла в неприветливом холодном зале был камин. Он горел ровно и жарко, кругом на полу валялись пыльные медвежьи шкуры, а на скамеечке у самой решетки сидел темноволосый мужчина с кочергой в одной руке и бокалом вина в другой. У стены неподалеку выстроилась целая череда бутылок темного стекла. Пили здесь основательно и не один день.
Знакомо.
Мерзко.
Клима приблизилась, подступая сбоку. Градоначальник еще не стар – около тридцати пяти лет – имеет солидную щетину. Явно когда-то брился, но теперь не утруждает себя. Светло-карие глаза запали, кончик носа покраснел.
- По какому поводу пьешь?
Градоначальник вздрогнул и повернулся всем корпусом. Он только сейчас заметил вошедшую.
- Ты кто? – голос был хриплым, простуженным. Или – пропитым.
- Обда Принамского края.
- Смешно. А я – Верховный сильф. Хочешь вина, девочка?
Клима села на шкуру. Она больше не хотела действовать с наскока. Тенька был прав: на чужих ошибках обда училась хорошо, уроки же от собственных и вовсе схватывала на лету.
- Увы, бокал всего один, – градоначальник протянул ей наполовину опустошенный свой, а сам взялся за бутылку, выпуская из рук кочергу. – С тебя тост, девочка!
- Обда Климэн. А тебя как зовут?
Он расхохотался.
- Дурацкий день, дурацкая встреча, дурацкий разговор... Ладно, пусть будет обда. Ты не знаешь моего имени? Мне казалось, его выучила каждая собака.
- Я – не “каждая собака”.
- Фенрес Тамшакан. Главный в этой дыре, – он сделал широкий жест рукой, держащей бутылку, вино плеснуло через край. – Так каков твой тост?
- Выпей за меня. За обду и отечество, – внезапно Клима поняла, что никто прежде не пил в ее честь.
- Неплохо. В стиле горцев, знаешь ли, пить за то, чего нет... А почему ты так упорно называешь себя обдой? Набиваешь цену, а? – Фенрес жадно присосался к горлышку, выгибая синеватую шею.
Клима понаблюдала за этим и решила, что ей не нравится, когда за отечество пьет всякий сброд. Она достала свой маленький кинжал и поднесла к руке. Свою порцию вина даже не пригубила.
- Потому что я и есть обда.
Увидев светящиеся порезы, Фенрес Тамшакан подавился. Судорожно кашляя, отбросил бутылку в сторону (та упала на шкуры, но не пролилась: опустела больше, чем наполовину), пятерней откинул со лба темную сальную челку и пробормотал:
- Так, надо завязывать с выпивкой... Как, говоришь, тебя зовут?
- Климэн Ченара. Обда Принамкского края. А с выпивкой и впрямь завязывай, у меня к тебе дело, а я не терплю пьянчуг.
- Да разве это пьянство? Так, нервы успокоить... Постой, правда что ли обда?! Да это ж как? Я же...
Фенрес задрал рукав, открывая небольшой шрам чуть выше локтя: три вертикальные полосы перечеркивает горизонтальная. Клима впервые видела живое подтверждение Тенькиных рассказов о горцах, которые до сих пор проверяют своих детей на талант. По наитию она накрыла шрам ладонью. Жалкий, омерзительный – но это человек, отмеченный ее знаком. Ее человек, принадлежащий Принамкскому краю и высшим силам до последней капли крови. Значит, человека надо использовать.
Старая отметина растаяла, полыхнув зеленым.
- Вот так. А ты только что принес мне клятву служить.
- Погоди, – Фенрес поднялся и, чуть пошатываясь, вышел из зала.
Его не было довольно долго, но Клима по своему обыкновению не томилась ожиданием, а размышляла. Выводы ей пока не слишком нравились.
Градоначальник вернулся умытый, протрезвевший и даже более-менее причесанный. При виде Климы выражение его лица сделалось задумчивым. Должно быть, Фенрес Тамшакан до последнего надеялся, что обда ему примерещилась с похмелья, а на самом деле он разговаривал с обычной продажной девкой или вовсе с пустотой. Но шрам снова не появился, а Клима не исчезла. Напротив, пересела на скамеечку и демонстративно выплеснула вино из бокала в огонь. Пламя взвилось, загудело. Крепкий, видно, напиток был. Фенрес гибель вина воспринял стоически, поморщился только, но возмущаться не стал. Плюхнулся на шкуру и окинул гостью внимальным взглядом. На сей раз без лишнего ошеломления, трезво, расчетливо. И его глаза бегали. Честные люди так не смотрят. Достаточно умные и удачливые пройдохи – тоже.
- Так значит, это правда? Обда и впрямь вернулась, а не посходили с ума рыночные торговки вместе с половиной мелких купцов?
- Как видишь.
- И что же ты забыла в этой дыре? Или за годы войны обды настолько обмельчали, что и Редим за столицу сойдет?
- Ты, я гляжу, далеко не в восторге от этого места, – холодно отметила Клима.
- А чему мне восторгаться? – неожиданно озлобился градоначальник. – Да ты знаешь, кто я? Да ты знаешь, кем я был в Западногорске?! Какие поклоны мне бил весь этот сброд, какие пышные балы гуляли на мое золото! Вино лилось рекой – не эта кислятина, а настоящее, горское! Все, все пошло прахом...
- И что же произошло? – девушка заинтересовалась. Этот скользкий тип – выходец из высшего общества, что полезно. Если в политических фигурах Ордена Клима худо-бедно разбиралась, имена были на слуху, да и многие отпрыски благородных учились с ней бок о бок, то из ведских аристократов она знала лишь Артасия Сефинтопалу да Эдамора Карея. О последнем Тенька вообще всем уши прожужжал.
- Что? – с ненавистью повторил Фенрес. Но потом сменил тон и чуть смежил веки. – Трагическая история, меня оговорили, и я вынужден был согласиться на сей чудовищно оскорбительный для моего положения пост.
“История грязная, – подумала Клима, глядя на нехорошо бегающие глаза, в которых не было ни намека на трагичность. – Подрезали ему крылья и выслали. Или сам побыстрее сбежал, чтобы не прибили. Он не такой уж дурак, вдобавок изворотлив, как гадюка. Это усложняет дело. Проще было бы договориться с простодушным глупцом или сообразительным, но добрым и честным человеком вроде Геры. Но как же весело будет заставить его делать то, что хочу я!”
- Давно ли ты здесь?
- Третий год, – сквозь зубы процедил градоначальник. – Третий год в этой проклятой грязной дыре, а все из-за какой-то глупой крикливой девки... – тут он осекся, но Клима все прекрасно услышала и сделала выводы.
“Грязная дыра... Нет, не буду я давать ему много власти. Что стоит убраться на своей земле, убивать время не за бутылкой, а за делом, полезным народу? Может, поэтому я обда, а не он?”
Фенрес Тамшакан присматривался к собеседнице. Он видел перед собой неухоженную, но самоуверенную и хваткую девицу не старше двадцати лет. Мистическое ошеломление схлынуло и, рассудив трезво, Фенрес решил, что перед ним все-таки не обда. Потому что так просто не бывает. А шрам от колдовства растаял. Может, она маститая колдунья. И, кстати, чего это он сидит и все ей выбалтывает?!
- Ты не ответила на мой вопрос. Что делаешь в Редиме, других городов нет? И вообще, откуда ты взялась такая, обда?
- Пришла издалека, – насмешливо ответила та, давая понять, что ничего конкретного не скажет.
Пару минут спустя Клима приметила в интонациях собеседника насмешливую осторожную фальшь.
“Он где-то крутит со мной. Что это могло бы значить?”
- А хочешь, Фенрес, вернуться в Западногорск? Да так, чтобы тебе там снова поклоны все отбивали.
- Кто ж не хочет восстановить былое могущество, – он саркастично покривил губы.
“И правда, кто ж не хочет... Нет, дело не в его прошлом, тут он не солгал. Надо пощупать еще...”
- А веришь, что я могу подарить тебе его? Ты мне симпатичен.
- Обда любит и балует своих подданных, это всем известно. Как тут не поверить.
“Вот! Здесь! Не верит, что я дам ему большой куш? Или дело в ином?”
- Так пойдешь за обдой, Фенрес Тамшакан? Пойдешь за мной? Будешь служить верой и правдой?
- Почему бы и не пойти, не послужить? А каковы твои условия, обда?
“Ах, ты тварь ползучая, – Клима едва не сказала это вслух. Последнее, что могло ей прийти в голову – неверие градоначальника в ее предназначение. В точности, как в Фирондо. – И что я делаю не так? Почему верил Институт, почему в Ордене никто не усомнился, сильфида слушала с разинутым ртом, Тенькины односельчане уважают, а тут... Нет, об этом надо подумать позже. Сию минуту важно другое. Почему он не сказал и не рассмеялся мне в лицо, как Артасий Сефинтопала или Эдамор Карей? За кого меня принял?”
- Я возьму власть в Принамкском крае. А ты будешь подле меня и получишь все, что пожелаешь.
- Слишком расплывчато, сударыня Климэн.
- Обда.
- Хорошо: обда Климэн, – Фенрес не видел смысла в этом маскараде, но вслух не возражал, осторожничал. – Чего ты хочешь от меня сейчас? Чтобы я бросил этот город и ушел от теплого камина мотаться с тобой по лесам в компании лихих людей, теша себя отдаленными надеждами?
“Так он принял меня за разбойницу! Нет, пусть уж лучше я буду для него мятежницей”.
- Почему же по лесам? – улыбка вышла легкой и немного зловещей. – У меня в повиновении уже восемь деревень, но тебя я туда не зову. Сиди у камина. Я создам свое государство, как встарь. Понимаешь теперь? Уступи мне этот город, Фенрес. Он все равно тебе не нужен. Я укреплю стены, и они защитят меня и моих подданных от солдат, которые вскоре явятся сюда, чтобы подавить мятеж.
- Восемь деревень, а уже успела объявить войну властям? Точно, обда! – в этих словах Клима явственно услышала иронию, но виду не подала. Пусть. Ей нужен Редим. А уязвленное самолюбие пока надо придавить каблуком. Она еще шкуру с градоначальника спустит и порежет на куски по числу недоверчивых мыслей.
- Ко мне некстати явились за рекрутами и налогами. Я и медной монетки Фирондо не заплачу. А ты, если дело сладится – получишь золото. Для начала.
- А не обманешь? – Фенрес заинтересовался. Обда или нет, но золото у всех одинаковое. А девчонке и впрямь позарез нужен город. И если она готова за него хорошенько заплатить...
Клима посмотрела ему прямо в глаза. Благо, этот уроженец гор, в отличие от Эдамора Карея, косым не был.
- Я пустых обещаний не даю. Запомни это.
Градоначальник сглотнул и нашарил позади лежащую на шкуре бутылку вина. Авантюристка была непроста.
...Когда Клима вышла из здания управы, Гера с Тенькой уже не стояли у столба, а сидели спина к спине и отчаянно скучали. При виде обды “правая рука” подскочил первым:
- Ну что? У тебя получилось?
- Ступай наверх, прими командование гарнизоном, – без предисловий велела Клима.
- Тут и гарнизон есть? – изумился Тенька, неспешно поднимаясь.
- Тридцать два солдата и выпивоха колдун. Работают в полную силу только по базарным дням – за порядком следят, а прочее время бездельничают в казарме. На воротах стоят через день, если дождика нет. Растормошишь и организуешь, чтобы собрали народ на площади. С градоначальником не болтай.
- Он тебе присягу не принес? – уточнил Гера.
- Принес, – Клима хмыкнула.
- Тогда в чем дело?
- Гера, я отдала тебе приказ!
- Обда гневается, – перевел Тенька, – на вопросы ответит нехотя и потом.
Гера вздохнул и пошел, куда было велено. Клима недовольно посмотрела на колдуна. Тот лишь плечами пожал, мол, сама “правую руку” распустила, так нечего теперь хмуриться, что он приказы беспрекословно не выполняет и лишние вопросы задает. Взаимоотношения Геры и Климы были сложными, зыбкими и непонятными толком даже им самим, поэтому Тенька предпочитал не влезать. Получалось, правда, редко: иногда лишь благодаря колдуну удавалось избегать ссор. При этом все трое смутно чувствовали, что когда-нибудь этой неопределенности настанет конец, и ничего хорошего не ждали.
Клима устало привалилась к грязному прохладному столбу фонаря разгоряченной щекой и досадливо буркнула:
- Градоначальник тот еще пройдоха. Не верит, что я обда, на клятвы плевал. Он предаст меня при первом же удобном случае. Потом сообразит что к чему, когда мой знак на его плече станет нарывом, но будет поздно. Да и не слишком он расстроится, если сумеет заложить меня подороже.
- Но ты что-то задумала, – Тенька читал это в ее глазах.
- Верно, – Клима отпустила столб и выпрямилась. – Я подгадаю момент и предам его раньше.
- Гере об этом и правда лучше не знать. Даже если мы сумеем его убедить, он будет вести себя так, что градоначальник обо всем догадается.
- Гера не дурак, и болтать не станет. Он даже сумеет с милой улыбкой заверять Фенреса в вечной дружбе, но потом закатит мне истерику, какой он, Гера, подлец. Так что пусть до поры будет в неведении.
- Бережешь ты его.
- Мне удобно, когда он считает себя моим другом.
К вечеру дождь поутих, а грязно-серую, словно заплесневелую, как мостовые, пелену туч прорезал янтарно-оранжевый закатный лучик, чтобы мелькнуть на пару мгновений, оставить воспоминание от своего блика в лужах, окрасить сонный город светом и пропасть за линией горизонта, скрытой домами. И снова все кругом стало уныло и пасмурно. Лениво капало с крыш, в щелях посвистывал холодный осенний ветер. В этих краях к середине осени уже все покрывалось инеем, а знаменитая на весь Принамкский край красная сирень и вовсе не росла, только синяя и белая.
Клима стояла в темном холле здания управы перед дверями, выходящими на площадь, и внимательно следила через щелочку за Герой, который гордо, пружинисто выхаживал перед неровным строем городских стражников и раздавал указания. Получалось у Геры хорошо. Каким-то образом уже с первых слов он мог внушить к себе уважение и доверие, сделаться своим для людей, видящих его впервые. Клима так не умела. Одно дело – поставить себя выше остальных, стать главной, а другое – добиться искренней любви в кратчайшие сроки. Может, оттого Геру так слушают, что он всегда свято верит во все, что говорит, безукоризненно честен и правдив, прямолинеен, преисполнен веры и в то же время не задирает нос?