========== Суть и Оболочка ==========
Закатное солнце проникало сквозь огромное панорамное окно и заливало конференц-зал расплавленным металлом своего света. По ту сторону стекол развернулась грандиозная картинка стройки, на которой работа не утихала ни днем, ни ночью. Вечная, бурлящая жизнь их совершенно нового мира, в котором одно и то же солнце отбрасывает блики на людские лица и полированные пластины Жнецов.
Зал располагался в недостроенном здании, и обстановка тяготела к минимализму: длинный стол, немного напоминающий тот, что был на «Нормандии», несколько стульев, кресло чуть поодаль, возле окна, да здоровенное растение с фиолетовыми цветами, примостившееся в кадке у дверного проема. Впрочем, цветы сейчас плотно закрылись, стянув бархатные лепестки: то ли следуя ежедневному циклу, то ли ощущая напряжение, повисшее в комнате.
— Я могу воссоздать её тело, это не проблема, - сказала Миранда после долгого молчания. Она стояла у стола, тяжело опираясь на него ладонями, и смотрела на интерактивный дисплей. Строчки в нем непрестанно менялись, но взгляд Лоусон оставался замершим. – Это удалось сделать тогда, и сейчас, с нашими новыми… возможностями, станет ещё проще.
— Но. – сказал Кайден, не сводя с неё глаз. Это был не вопрос.
— Но. – подтвердила Миранда, кивнув скорее своим мыслям, нежели СПЕКТРу. – Но я не знаю, как восстановить… её саму. Её «душу», если угодно.
— Но ведь в прошлый раз у тебя получилось, - заметила Тали, в её голосе надежда перемешивалась со страхом. Отчаянная, болезненная надежда. То, что называли: «Contra spem spero» – без надежды надеюсь.
— В прошлый раз у меня был её мозг, Тали, - Миранда вздохнула, тяжело опустилась на стул и потерла переносицу. – Тот шлем оказался на редкость крепким и сохранил самое главное. Это было чудо, – она взглянула на кварианку. – Я могу восстановить ткани, создать оболочку, но я не могу наполнить её воспоминаниями, мыслями, чувствами… то, что в прошлый раз Шепард утратила лишь незначительную часть ранних воспоминаний – действительно чудо. И еще большим чудом стало то, что она при этой потере осталась собой. Даже самые незначительные на первый взгляд события способны формировать наши суждения и отношение к чему-то. Это рулетка: забудешь собаку, которая была у тебя в пять лет, и проснешься кем-то другим.
— Значит твой ответ «нет»? – спросил Кайден. Его голос звучал твердо, в чем-то даже жестко, эта особая интонация появилась у него после победы. Странно. Для большинства странно. Для большинства неуместно. Но только не для тех, кто знал его. Кто видел его после гибели первой «Нормандии», кто был рядом с ним в бою за Землю. И после, когда пришло осознание, что тишина на частоте передатчика Шепард – не сбой, не результат помех или нарушения коммуникаций. Что тишина теперь навсегда.
— Кайден, - Миранда перевела на него взгляд зеленых глаз, на свету они бликовали как кошачьи. – Я не знаю, как решить эту задачу, но если ты – или кто-нибудь – придумает, как справиться с проблемой – я готова начать работать прямо сейчас.
— Что насчет твоих старых данных? – вновь заговорила Тали. Она казалась серьезной и сосредоточенной… если не обращать внимания на то, что край её балахона уже превратился в измочаленную тряпку под непрестанными движениями пальцев. – Цербер наверняка хранил все результаты. А зная тебя… должны быть припрятаны и копии. Даже если Призрак успел напоследок что-то уничтожить.
— Да, те данные могли бы помочь, - кивнула Миранда, и было видно, что она уже об этом думала. И мысли её не утешали.
— Так в чем же дело? – Кайден терял терпение, его глаза похолодели, и новый цвет не мог этого скрыть.
— В том, что это была бы Шепард после гибели первой «Нормандии», Кайден, - холодно сказала Миранда, встречаясь с ним взглядом. – Не та, что уничтожила Коллекционеров, не та, что объединила Галактику, не та, что отправила Призрака на тот свет. Не та, что одержала победу. И приняла решение.
— Шепард – всегда Шепард, - криво усмехнулся он, но до глаз улыбка не добралась.
— А тебе бы этого хотелось, да, красавчик? – Джек, до того непривычно молчаливая, выплюнула эти слова с изрядной долей яда. – Шепард образца «до Цербера», «до Горизонта», «до Гарруса». Всё еще твояШепард. Отличный шанс все переиграть.
— Да что ты… - Кайден, до того больше напоминавший ледяное изваяние самого себя, вскочил с места. Его взгляд полыхнул одновременно гневом и болью, а тело охватил свет биотики.
— Что, скажешь, не думал об этом? – огрызнулась Джек, не пошевелившись на своем стуле. Она тоже изменилась, сейчас бессильная ярость и злость плескалась только в её глазах, не разрезая лицо морщинами.
— Не будь сукой, – сказала Миранда, посмотрев на Джек.
Несколько секунд они не сводили друг с друга глаз, а потом Джек, презрительно скривив губы и сплюнув очередное ругательство, капитулирующе подняла руки. На Кайдена она не смотрела. Его коснулась Тали, и в прикосновении кварианки одновременно было и утешение и предупреждение. А ещё её рука как бы невзначай опустилась прямо возле шеи. Один точный удар и на какое-то время мужчина мог бы отправиться в страну грез.
— Это не вариант, Кайден, - заговорила Миранда, тоже не глядя на него. Она вообще не слишком часто задерживала на ком-то взгляд. – События последнего года войны изменили нас всех, и на Шепард они тоже наложили след, сам подумай. Что она будет чувствовать, если очнется и узнает, что за то время, пока её не было, она сделала все, что сделала? С таким не смиришься просто. Не скажешь «ну да, хорошо». Даже Шепард не смогла бы это проигнорировать, и можешь ли ты гарантировать, что та Шепард, которой она была в момент гибели первой «Нормандии» приняла бы это решение? – Миранда подняла руку, по которой на свету пробегали прожилки микросхем. – Та Шепард не общалась с СУЗИ, когда она обрела тело, не слышала её вопросов, не видела её стремления понять и стать… человечнее. Та Шепард не была в виртуальном мире гетов и не видела те страницы их с кварианцами истории, которые стали ключевыми. Для той Шепард это решение может оказаться неприемлемым.
— Мы сможем ей всё рассказать, объяснить… - сказал Кайден, но в его голосе больше не было огня. Он понимал, хоть и не готов был произнести это прямо сейчас.
— Да-да, конечно, - проворчала Джек из своего угла. – Так и скажем: эй, не хочешь послушать историю о том, как ты зажигала, пока была мертвой?
— Они правы, Кайден, - с болью сказала Тали, и её пальцы на секунду судорожно сжались. – Они правы. Ты знаешь. Мы не представляем, как Шепард к такому отнесется. Примет ли она это. И если не примет…мы заставим её всю оставшуюся жизнь чувствовать себя самозванкой в собственном теле и разуме. А может и винить себя за выбор, понять который она не в силах. Мы не можем так поступить с ней. Ты бы так не поступил.
— Нет, не поступил бы, - кивнув, проговорил он и коснулся плеча Тали благодарным жестом. – Но я не могу и… сдаться. Я не могу поверить, что её нет. – Его тон надломился, словно треснула корка крови на гниющей ране. Джек поморщилась с поверхностной неприязнью. Кайден глубоко вдохнул и сжал кулак. Тали, все еще стоявшей рядом с ним, показалось, что вот-вот послышится хруст костей. – Это не должно так закончится, черт бы все побрал! – прорычал он, стукнув кулаком по столу. Ярость смыла боль. На время. Мужчина поднял голову и обвел взглядом женщин. - Она совершила чудо. Для всей чертовой галактики! Мы должны найти способ совершить чудо для неё.
Сказав это, он вышел вон, ни разу не обернувшись. Женщины провожали его похожим задумчивым взглядом. Джек скривила губы, передразнивая:
— Ми должни, ми должни… долбаная принцесса!
— Не будь сукой, - повторила Миранда, и в её голосе было больше усталости, чем возмущения или неприязни. – Ты понимаешь его лучше, чем тебе бы хотелось, и тебя это бесит.
— Стильные техно-татушки сделали куколку еще и телепатом, а меня никто не предупредил? – огрызнулась Джек, но была проигнорирована, после чего обратила внимание на молчащую Тали, которая продолжала смотреть на пустой дверной проем. – А ты что скажешь, шлемоголовая? Тоже питаешь слабость к его щенячьим глазкам?
— Они уже давно не такие, - пробормотала Тали, качнув головой. – И я скажу, что тебе стоит поработать над тем, как выражать свою скорбь, не оскорбляя окружающих.
— Меня просто бесит его эгоизм, - дернула плечом Джек, но тон сменила. Изменения определенно коснулись всех.
Миранда усмехнулась, сложив пальцы домиком и посмотрев на Джек. Нейтрально-закрытое выражение её лица и расслабленная поза говорили о полном контроле над ситуацией и спокойствии, но от глаз Джек не укрылось то, что холеные пальцы удачно скрыли линию губ. По губам об истинном настроении Миранды всегда было проще всего судить.
— Думаешь, что им движет эгоизм?
— Черт, да он движет нами всеми, - раздраженно ответила Джек и швырнула датапад в стекло. Прибор жалобно пискнул и погас, упав на пол. – Мы все привязались к этой харизматичной стерве больше, чем должны были, и вот они последствия. Вместо того, чтобы идти вперед, сидим тут как грёбаный анонимный клуб ветеранов боевых действий и пытаемся вывернуть сраную реальность наизнанку. – Она поднялась и беспокойно заходила по комнате. Изменилось многое, но некоторые привычки остались прежними. – Я, вы, он - она обличающе ткнула в них пальцем и указала на дверь, - мы все думаем о том, как нам её не хватает. Как было бы охренительно круто, если бы сейчас сучка вошла в эту проклятую дверь. Или если бы на утро мы открыли глаза и обнаружили себя на борту этого клятого ведра с гайками посреди космоса и разборок с Коллекционерами, а через интерком раздавался бы её мерзкий бодрый голос, приказывающий кому-то готовиться к высадке! – Проходя мимо горшка с цветком, Джек пнула его и прорычала ругательство.
— Всё так и есть… - Тали опустила голову, обхватив себя руками. - …мне её не хватает. Я понимаю, что будь она жива, мы бы виделись не часто, особенно сейчас, когда всюду столько работы, но… это просто как-то…
— Неправильно, - тихо проговорила Миранда, глядя в пространство. - Галактика кажется чертовски неправильным местом, когда в ней нет Шепард…
— Чертовски… пустым, – одними губами произнесла Джек, привалившись к стене и откинув голову так, что созерцала блеклый, все ещё лишенный отделки потолок.
Надолго воцарилась тишина. Она росла и густела, наполняясь чувством утраты и болью. Тали прислонилась к стеклу и смотрела на строящийся город, Миранда всё также созерцала пустоту… ни одна из трех женщин не знала, сколько времени прошло, но вот Джек скосила на них взгляд, даже не поворачивая головы, и спросила необычным для себя тоном, слишком тихим, слишком… беспомощным:
— Вы не думали о том, что всё это неправильно? Эти встречи? Эти попытки переиграть природу и реальность? Не думали, что… может быть, это нужно только нам, а не Шепард? Что… - она запнулась, с трудом выговаривая то, что ей, кажется, совсем не хотелось говорить, - …что она обрела покой?
Миранда откинулась на спинку стула и закрыла глаза, её плечи поникли, и идеально выверенная поза сломалась. Это было более красноречивым ответом, чем любые слова.
— Ответа мы никогда не узнаем, - произнесла она тихо.
— А мне кажется, что Шепард этого бы хотела, - сказала Тали, выпрямляясь. В её голосе прозвучали необычные сила и убежденность. Она повернулась к подругам и поочередно посмотрела на них. Лица кварианки всё ещё нельзя было разглядеть из-за шлема, но что-то в поле и повороте головы говорило об ее настроении не менее ярко. – Я думаю, она была бы счастлива увидеть мир, ради которого всем пожертвовала. И счастлива была бы стать его частью. – Тали улыбнулась, это послушалось в её голосе. – Не знаю, может, она бы наконец нашла время, чтобы просто…пожить. Ну знаете, для себя. А когда ей надоело бы отдыхать - обязательно бы нашла себе применение.
Джек рассмеялась: громко, со странной смесью боли и яростного, горячего веселья.
— Черт, шлемоголовая права. Эта сучка была просто маниакально неугомонной.
Миранда тоже усмехнулась, куда более сдержано и цивилизованно, но с теми же нотками облегчения. Слова Тали явно ударили и по её сомнениям.
— Ну, если с моральными дилеммами мы покончили, дело осталось за малым – придумать, как это сделать, не сведя Шепард с ума тем, что она даже мертвой ухитрилась спасти галактику.
========== Прошлое и настоящее ==========
Полумрак каюты казался мягким, обволакивающим, и задорный смех Шепард прошивал его как блестящие нитки. Она вальяжно устроилась на кровати, подложив под спину подушку, и смеялась над попытками Гарруса описать одного из представителей палавенской фауны. Рядом с ними лежала открытая книга. В этот вечер – турианская. Они начали читать друг другу книги из их родных миров после Менае, и как и другие их маленькие тайные традиции, эта зародилась сама собой. Ни один из них ни разу не упомянул о том, что возможно книги, которые были в зоне отдыха Нормандии, вскоре станут бесценными свидетельствами жизни исчезнувших цивилизаций. Этого нельзя было говорить. Об этом нельзя было думать. Предательские мысли, вселяющие страх… или гнев. Они оба всегда предпочитали гнев страху и боли. А эти книги могли и напоминать, за что они сражаются. Не то, чтобы напоминание было нужно, каждая планета, которую они посещали, была чертовым напоминанием. Но звук голоса Шепард, когда она читала или смеялась, как сейчас, был куда лучше взрывов, рушащихся зданий и криков живых существ. Он напоминал, что если они победят, люди не только перестанут умирать, они тоже будут смеяться.
Гаррус бросил попытки объяснить, как выглядят палавенские ящерицы, и повернулся, запечатывая на губах Шепард поцелуй. Иногда ему казалось, что её голос и её смех имели свой неповторимый вкус. Они внушали надежду и наполняли силой. Мир вокруг полыхал всё жарче с каждым днем, а жестокие расчеты войны твердили об уменьшающихся шансах. Но заглядывая в яркие глаза Шепард, Гаррус мог позволить себе забыть о статистике и прогнозах. Глядя в её глаза он верил и хотел сражаться. Сражаться за Палавен и Землю, за Сур’Кеш и планету-помойку Тучанку, за Тессию, Иден Прайм, Раннох… за эту женщину, её удивительный смех и глаза, способные сохранять в других надежду даже посреди кошмара.
— Я не приведение, Вакариан, - насмешливо сказала она, толкнув его в плечо. – И не испарюсь под твоим пристальным взглядом, но… – она картинно зевнула и потянулась, медленно, вальяжно, так, чтобы продемонстрировать всю свою гибкость – …могу и уснуть, если мне наскучит игра в гляделки, а она уже почт…
Гаррус рассмеялся на турианский манер и потянул её ближе к себе, вновь приникая к губам. Ему определенно нравилась человеческая традиция поцелуев… хоть Шепард частенько вредничала, называя их попытки целоваться настоящим межвидовым кошмаром. Поначалу они такими и были, и никакие обучающие видео бессовестного саларианца не помогли, спасала только практика. Много практики.
Гаррус довольно усмехнулся воспоминаниям, когда стягивал с Шепард майку. Теперь его когти уже не путались в ткани, а из прикосновений исчезло то напряжение, которое судорогами скручивало их поначалу, когда он боялся прикасаться в мягкой, такой уязвимой коже Шепард. Теперь он знал, как прикасаться к ней, знал, что ей нравится и от чего она совершенно теряет самоконтроль, полностью отдаваясь его ласкам. Гаррус выучил язык её странной, человеческой мимики, и язык её мягкого, но столь сильного в бою тела, и язык её вздохов. У них тоже был свой вкус, который Гаррус подхватывал с губ плотнее прижимая их тела друг к другу. Она была особенной. С того самого первого дня, когда он её увидел и до послед…
Головная боль раскаленным шипом впилась в висок, и Гаррус инстинктивно дернулся. Шепард, до того целовавшая незащищенную броней кожу на его шее, напряглась и чуть отстранилась, ловя метущийся взгляд. Её ладонь привычно легла на изуродованную половину его лица, и тепло, распространившееся от неё, смыло внезапно всколыхнувшуюся, непонятную панику.
— Я сделала тебе больно? – спросила она, приподняв бровь в своей привычной манере: легкое веселье, а под ним – серьезный вопрос.