Нервный хрипловатый смех Его Высочества тут же стих, подавленный моральным превосходством противника. Чертова королева была уверена, что поступает правильно. Ну да, ей-то хорошо - гномья казна плавно перекочует в казну Талайны, половина кузнецов начнет работать во благо людей, торговля оружием, опять же, благотворно повлияет на материальное состояние королевства... но не такой же ценой!
Уильям был невысоким, стройным, довольно хрупким человеком. И все же, несмотря на это, любой гном едва дотягивался макушкой до его ребер. Ко всему, о низкорослом народе-сородиче гномов пещерных часто ходили не самые добрые слухи - мол, они и моются раз в месяц, и женщины у них бородатые, и волосы у них растут, Боже помилуй, не только на голове.
У принца потемнело в глазах, и он понял, что брака с бородатой женщиной просто не переживет. Либо сердце благополучно не выдержит, либо ядро из револьвера случайно окажется где-нибудь в его мозгах, неподалеку от виска...
Но если показать королеве, как решительно он настроен против госпожи Хайны, она выставит повсюду стражу и лишит Уильяма всяких шансов спастись. У него определенно есть преимущество - приемная мать понятия не имеет, что за мысли посещали наследника Талайны ночью, и не верит, что он способен отважиться на такой дерзкий поступок.
- Хорошо, мама, - покорно вздохнул он. - Я все понял. Напиши, пожалуйста, принцессе Хайне, что я прибуду в Саберну никак не позднее конца сентября. Или будет лучше, если я напишу сам?
Его Высочество изобразил полнейшую готовность сочинить такой любовный роман, что у несчастной гномихи не хватит ума, чтобы оценить каждую его деталь.
- Давай-ка напишем вместе, - смягчилась королева. - Принеси мне свое послание к закату, Уильям. Я буду ждать в часовой башне.
Принц вежливо поклонился, поцеловал протянутую ладонь и неторопливо, даже мечтательно убрался восвояси. По дороге он что-то напевал, так, что любой мог подумать, будто Его Высочество неожиданно влюбился.
Разумеется, на самом деле в душе Уильяма бушевали адские смерчи. Больше всего он хотел, чтобы Талайна немедленно сгорела, и ничего страшного, если она сгорит вместе с ним. Еще было бы неплохо, если бы сгорела Саберна или схлопотала сердечный приступ его приемная мать. Но, пока принц воображал страшные, почерневшие от жара пустоши, с его лица не сходило спокойное, дружелюбное выражение.
Добравшись до своей комнаты, он действительно написал слезливое письмо для принцессы Хайны и запечатал его синим сургучом, как личную переписку. Поморщился. Поднялся, принялся мерить спальню шагами. От кровати до окна - сорок, от окна до двери - пятнадцать, от двери до шкафа - двадцать два. В коридоре глухо звякнули доспехи стражи, и принц, передернувшись, в панике уселся на ковер.
Что делать?! Его покои, а также все входы и выходы из столицы охраняют - без весомой причины не выбраться. К тому же королева наверняка заподозрила неладное. Он слишком быстро переменил свое мнение, слишком быстро... надо было разыграть паршивую сцену, заставить ее пуститься в уговоры, а может, вообще поплакать - это срабатывало надежнее, чем тысяча отказов или бесплодное глупое: "Ну пожалуйста".
Уильям размышлял, солнце медленно ползло по небу. Размышления выдались нелегкие.
Предположим, он по-тихому убьет стражников у двери. Предположим, успеет добежать до центральных ворот... а что потом? Перевалы тоже находятся под охраной, а скитаться по горам, вдали от проверенных дорог - безумие.
Впрочем, одна запасная идея у принца все-таки была.
О Гильдии Наемников по Талайне ходили примерно те же слухи, что и о гномах. Мол, и моются они редко, и волосы отращивают повсюду, и пугают как видом, так и запахом, и обилием остро заточенных железяк... но если они сумеют помочь, Уильям как-нибудь все это вытерпит. В конце концов, терпит же он своих родителей!
Главное - не ошибиться. Главное - вести себя так, будто принцесса Хайна его очаровала - например, ответным письмом. А до тех пор...
Его Высочество гордо выпрямился и посмотрел на свое отражение в зеркале.
- Я справлюсь, - негромко произнес он. - Справлюсь - или умру.
Для верности принц Уильям выжидал целую неделю. Изнывая от жгучей ненависти к приемной матери, он тем не менее весело улыбался, проводил почти все свое время в приемном зале и притворялся, что ему любопытно наблюдать, как Ее Величество руководит государственными делами.
Королева была польщена. Впервые за долгое время ее сын вел себя воистину, как наследник. Он молчал, когда это было нужно, говорил, когда тишина затягивалась, бодро соглашался взять на себя важные вопросы вроде планов построек библиотек... И прямо-таки лучился хорошим настроением, то, к ужасу окружающих, упражняясь в игре на лютне (страшная картина), то занимаясь математикой (еще более страшная картина), то сочиняя собственные песни (картина до того страшная, что в такие моменты от него начинали шарахаться и слуги, и непоколебимые стражники).
Поэтому, стоило принцу однажды утром изъявить желание прогуляться по городу, никто не посмел возразить. Более того, стражники пообещали, что королева не узнает о его прогулке. То ли им так уж надоели странные песнопения, то ли они наконец-то прониклись к Уильяму уважением, но все четверо с облегчением проводили его до ворот и посоветовали не ходить по городским переулкам, потому что там водится сплошное ворье. Юноша выслушал, но внимать совету не собирался - Гильдия Наемников располагалась где-то на окраине Лайвера , а окраина полностью состояла из вышеупомянутых переулков.
Над городом, окруженным высокими каменными стенами, запасной преградой возвышались горы. Их заснеженные вершины прятались в облаках, а пожелтевшие к осени склоны казались грозными великанами, готовыми напасть на человеческую землю. Уильям невольно содрогнулся - и смутно различил далекие флаги у перевала, где три столетия назад воины Талайны построили могучую неприступную крепость.
Перевалов через Альдамас было два - один здесь, вплотную к столице, другой на севере, совсем рядом с Драконьими Озерами. Последним пользовалось посольство Этвизы - и жалобно спрашивало, нельзя ли построить прямую дорогу от пограничной цитадели к Лайверу. Первым - эльфы и воины герцогства Вилейн, а гномы, если и приходили в Талайну, предпочитали искать переходы под землей, в таких темных и затерянных недрах, что порой не добирались до цели.
Улица, по которой шел Уильям, затейливо петляла и огибала площади, оставаясь в тени домов. Повсюду росли цветы, блестели вывески дорогих таверн, а люди бродили - разодетые, как павлины, самоуверенные и наглые. На принца, ради вылазки в город надевшего самую старую (прошлогоднюю) и самую темную (голубого цвета) свою одежду, они уставились, как на грязь. Съежившись, юноша покинул опасное место и, ни минуты не колеблясь, куда-то повернул.
Прежде гулять по Лайверу в одиночку ему не приходилось, и, прошагав мимо трех сомнительных заведений, откуда несло дикой травой и дымом, Уильям потерял всякое представление о том, где оказался. По счастью, под стеной ближайшего потрепанного сарайчика дремал человек, и принц немедленно его растолкал, периодически нервно оглядываясь - не крадется ли из подворотни страшный ворюга или, хуже того, убийца?! Изучая жизнь за пределами замка по книгам и наставлениям учителей, Его Высочество даже не подозревал, какова она в реальности.
- Извините... простите... мне, конечно, жаль вас будить, но я потерялся, и мне...
Спящий человек неожиданно открыл глаза и сел, пустив ниточку слюны из левого уголка губ. Уильяму сделалось совсем дурно.
- Розовые улитки, - невнятно заявил разбуженный. - Сосновая кора. Они ее жрут...
- Это прекрасно, однако я все же попросил бы вас объяснить, где находится Гильдия Наемников? - обреченно донес до человека принц.
- Вафельное печенье бывает по четвергам и пятницам, - отозвался тот. - Вы пришли сюда зря, сегодня суббота. Попробуйте зайти в соседний магазин, там иногда бывают вкусные торты...
Человек дернулся, и его вырвало. Уильям отшатнулся и бросился прочь, всерьез прикидывая, не пора ли прыгнуть со скалы и разбиться насмерть, лишь бы не видеть больше ничего подобного.
Да уж, повезло! Если ему так "повезет" еще раз, юноша точно развернется и...
Одинокая фигура на крыше низкой землянки, неожиданно трезвая и нормальная для местных традиций, привлекла внимание принца быстрее, чем комар, посреди ночи подлетевший к носу. Согнув правую ногу в колене и устроив на ней левую, она покачивала свободной пяткой и следила за небом, затянутым белыми облаками. До Уильяма донесся голос, мягкий и мелодичный:
- Я закрою глаза, но окажется - я погиб. Я - приемный отец для творений твоей руки. И любому решению верному вопреки...
Сперва принцу почудилось, что это здорово смахивает на бред того пьяного мужчины. Затем он сообразил, что человек, разлегшийся на крыше, попросту читает стихи. И, приободрившись, позвал:
- Извините! Вы не могли бы мне подсказать, где...
- Прямо по улице, после дома с красными ромбами на двери - направо, дойти до синей калитки, четырежды постучать и ждать, пока ответят. Я тебя умоляю - пожалуйста, сбереги! На земле, где песок покрывают ряды костей, где сияние лун поглощает густая тень...
- Э-э-э... спасибо, - с трудом сориентировался Уильям. - Правда, спасибо. Вы меня спасли.
- Где ужасная гибель... да-да, пожалуйста! - снова отвлекся от своего занятия голос. Юноша не видел незнакомца, но почему-то знал, что с его лица ни разу не сошло рассеянное выражение, присущее поэтам.
Опасаясь мешать ему и дальше, Его Высочество пошел вперед, не выпуская из виду ни единой двери. Красные ромбы возникли спустя полчаса, и он с удивлением отметил, что Лайвер - отнюдь не маленький город, хотя раньше - наверное, из-за нависающих гор, - Уильям считал его крохотным.
Направо сворачивал такой узенький проулок, что кто-нибудь более широкоплечий в него бы не втиснулся. Но принцу это удалось, и он двинулся к спасительному свету, чувствуя, как под ногами возятся то ли мыши, то ли крысы - в полумраке было не понять, и, пожалуй, слава Богу, иначе юноша вылетел бы оттуда с криками и проклятиями. Уже почти добравшись до выхода, он поскользнулся и едва не сел в грязь - помогли камни, абы как сложенные в некое подобие дома. Его Высочество ухватился за кирпич, выступающий из корявой кладки, оцарапал пальцы, но устоял - и наконец-то выбрался к синей калитке, описанной незнакомцем.
Четырежды постучал.
Признаться, на штаб Гильдии Убийц это место походило меньше всего. Добротная деревянная постройка в три этажа, со ставнями и чистыми слюдяными окнами. Трава аккуратно скошена, где-то во дворе азартно гогочут гуси. Над порогом болтается увесистая подкова, на верхней ступеньке высокого крыльца кто-то вырезал махонькое сердечко. Словом, красота, в таких домиках обычно обустраивают таверны - и потом хвастаются количеством посетителей, заинтригованных, что же там внутри за хозяева.
Створка едва-едва приоткрылась, образуя темную щель - вероятно, внутри не горели ни свечи, ни камин. Чей-то насмешливый голубой глаз вытаращился на Уильяма со сдержанным любопытством.
- Ты кто?
- Я, - юноша стиснул рукоять меча - так, на всякий случай, - желаю нанять небольшой отряд людей, чтобы они...
- Понятно, - перебил владелец голубого глаза. - Входи. Только ноги не забудь вытереть, иначе Гартус тебе голову оторвет.
Он вышел на свет и распахнул калитку, пропуская гостя во двор. Немногим старше принца, наемник не выглядел ни опасным, ни вонючим - наоборот, его рубашка благоухала гиацинтами, а светлые волосы были заплетены в косу.
- Вот уже месяца четыре мало кто пользуется услугами нашей Гильдии, - с тоской поделился молодой человек. - Поэтому я бесконечно рад твоему визиту. Кстати, где-то я встречал тебя прежде. Любопытно, где? Не припоминаешь?
Уильям не припоминал, чтобы хоть кто-нибудь позволял себе разговаривать с ним на "ты". Но одергивать наемника побоялся - мало ли, вдруг он таит в себе злые замыслы, притворяясь таким открытым и добрым? Какое-никакое оружие у него явно при себе имелось - рубашка на боках загадочно топорщилась, а чересчур тяжелые рукава порой позвякивали, но так тихо, что обнаружить этот звук менее чуткие уши не сумели бы.
- Меня зовут Уильям, - признался юноша. - Я - полноправный наследник династии Хилл. Но, - он перешел на вкрадчивый шепот, и собеседник был вынужден наклониться, чтобы разобрать слова, - я хочу отсюда сбежать. И тут не обойтись без вашей помощи.