Впрочем, я не уверена, что последние слова мне не пригрезились, ибо в следующее мгновение она уже начала рассказывать, что в следующее свое посещение принесет мои любимые сладости, но много их не даст, лечащий врач запретил и тут же уточняла, не обижусь ли я из-за этого? Бурчу что-то неразборчивое, что одинаково можно принять за согласие и за отрицание, но, кажется, Нане большего и не надо, она вполне довольна тем, что есть, ну а я и подавно. Правда, хочется еще подумать над тем, что за игру ведет уже моя мать, но с другой стороны, угрозы я не ощущаю. Да и виденное мной еще во время разделения позволяет со стопроцентной точностью сказать, что она свою дочь любит и в обиду не даст, поэтому присутствие и голос Наны дарили спокойствие и расслабленность.
Успокоено вздыхаю и под ее мерный щебет начинаю погружаться в сон, чтобы в следующий раз очнуться в пустой палате, но уже другой, тут нет противно пищащих приборов и у меня из руки не торчат иголки. Попытки встать на ноги ничего не дали, тело не слушалось, и я полетела прямиком на пол. Ну, хорошо хоть капельницу у меня убрали, пока я спала, а то отбитыми руками и коленями я бы не отделалась. Тихо подвывая от обиды и боли, осторожно хватаюсь за кровать и медленно стараюсь подтянуться. С огромным трудом мне удается заползти на кровать, чуток передохнуть и подползти к спинке кровати, а после перевернуться с живота на спину и, пользуясь спинкой, как опорой, сесть. На меня мгновенно нападает дикая слабость, и я едва успеваю направить свое падение так, чтобы не свалиться с кровати, но вот носом в далеко не мягкий матрас я впечаталась, а главное, сил шевелиться у меня не осталось! Внезапно раздается звук раздвигаемых дверей, удивленный вскрик и быстрый топот ног.
— Тсунаеши-чан, тебе не следовало вставать! — меня довольно мягко подхватили под грудь и легко подняли, чтобы в следующую секунду устроить на подушках.
— Простите… — внимательно смотрю на невысокую русоволосую девушку… вернее уже пусть и молодую, но женщину лет тридцати, которая мне помогла, кстати, у нее слишком нетипичная для японки внешность. Слишком уж она светлая, да и голубые глаза… я бы скорее приняла ее за россиянку, но отсутствие акцента убеждает меня в обратном. Взгляд падает на беджик, что был прикреплен к ее груди, но, к сожалению, японский письменный я не понимала, поэтому замялась, не зная, как ее назвать.
— Канаме, — приятная улыбка появилась на губах женщины, — меня зовут Мисуми Канаме, я медсестра.
— Канаме-сан, а сколько сейчас времени? — мгновенно оживилась я, а моя усталость отступила на второй план, вперед вышло поистине детское любопытство. — А сколько я была без сознания? А…
— Стоп! — прервала поток моих вопросов Мисуми и рассмеялась. — Я отвечу на них, но вначале тебе следует поесть.
Вторя ее словам, мой желудок раздает весьма громкое бурчание.
— Простите, — кажется, у меня краснеют даже волосы, но медсестра лишь добродушно улыбнулась.
— Ничего страшного, Тсунаеши-чан! — заверяет она меня, но мне не нравится полное звучание моего имени, меня так звал тот дедуля, из-за которого я и оказалась в больнице, да и Нана, когда я что-нибудь делала не так, как надо. — А сейчас…
— Тсуна, — перебиваю я ее.
— Что? — удивилась сбитая с толку Канаме.
— Зовите меня Тсуна, мне не нравится, когда говорят мое полное имя, — пояснила я и поежилась. — Сразу кажется, что я в чем-то провинилась.
— Ха-ха-ха, как скажешь, Тсуна-чан, — согласилась со мной Мисуми. — А теперь посиди здесь немного, пока я схожу за едой.
— Хорошо, — киваю с серьезным видом, мысленно негодуя, ведь если судить по моему состоянию, встать и куда-то уйти, мне просто не по силам, вот чужие слова и кажутся скорее издевательством.
Правда, извести себя подобными мыслями я не успела. Канаме вернулась очень быстро, при этом она еще и несла небольшой поднос, на котором стояла дымящаяся чашка, судя по донесшемуся до меня запаху, это был куриный бульон, стакан с водой и кучка каких-то порошков с таблетками. Навскидку я насчитала пять таблеток и три брикетика с порошочком, причем белым и даже на вид невесомым. Как-то у меня сразу пропало все желание его пробовать, да и бульон стал казаться подозрительным. Желудок, конечно, хотел что-то вякнуть против, но воля пока была сильнее.
— Не волнуйся, это аскорбинка, — перехватив мой подозрительный взгляд, пояснила Мисуми.
— А почему их три? — ее слова не уменьшили во мне подозрительности, но немного успокоили.
— Нууу, она вкусная, вот я и решила принести ее побольше, — обезоруживающая улыбка на меня не подействовала, я по опыту общения с братьями знала, как опасно много витаминов есть. Благо, тогда я вовремя заметила пропажу, так называемых «тех вкусных шариков» и вызвала врачей, тогда отделались простым промыванием, а могли и серьезно отравиться.
— Не хочу, — отворачиваюсь от подноса, хотя живот старательно выводит рулады. Нет, я не ощущаю угрозы, но пить непонятно что я не собираюсь.
— Тсуна-чан, это лекарство и его надо выпить после еды, — поднос аккуратно приземляется на тумбочку, которую я до этого благополучно не заметила, Канаме осторожно берет чашку с бульоном и подносит к моим губам полную ложку.
— Все лекарства горькие, — с твердой убежденностью заявляю Мисуми, но вот протянутую ложку опустошаю.
— Эти не горькие, — тяжело вздохнув и явно приготовившись мне доказывать свою правоту, заявила Канаме, при этом не забывая запихивать мне в рот полные бульона ложки.
— Не верю, — с детским упрямством отрезаю я и слышу, как опять открывается дверь и в комнату входит Нана, неся полный пакет фруктов и чего-то еще.
— Тсу-чан, в чем дело? — мягко интересуется она у меня. — Я с того конца коридора слышала ваш спор.
— Не так уж и громко мы болтали, — обиженно надуваюсь, но, увидев ласковую улыбку мамы, мгновенно улыбаюсь в ответ.
— Ну, так все же? — опять интересуется мама, а после, переводит взгляд на медсестру и добавляет. — Мисуми-сан?
— Ваша дочь отказывается пить лекарства после еды, — спокойно отзывается медсестра, впихивая в меня последнюю ложку бульона, которую я с трудом проглотила, ощущая себя шариком, который в любой момент может лопнуть.
— Тсу-чан, ты же хочешь поправиться? — осторожно поставив пакет на стул, поинтересовалась у меня Нана и, получив мой кивок, мягко, но непреклонно заявила. — Тогда ты должна их выпить.
— Ну, хорошо, — согласно киваю я, понимая, что никуда от этого не отвертеться, да и вряд ли моя мама хочет нанести мне вред.
Продолжение следует…
========== Глава 4. Первые шаги ==========
В больнице я провалялась неделю, после которой меня отправили домой, правда, выписав при этом целую кучу таблеток, сиропов и прочей фигни. Самое обидное, что Нана строго следила за тем, чтобы я все это пила! Ужас! Ну, а еще через недельку прибыл жутко встревоженный Иемицу, который с порога ощупал меня на повреждения, за что едва не схлопатал игрушечным молотком. Меня тогда остановило только то, что сильного удара надувным изделием не нанести. Мда… хорошо хоть пробыл он с нами недолго, всего-то три дня, а после опять умотал в дальние дали. Впрочем, я не расстроилась, у меня наконец-таки появилось время все обдумать и я пришла к выводам, что то Пламя, что я в прошлый раз смогла вызвать на пике паники - это чакра или энергия Ци! Вернее, что-то неуловимо на нее похожее, все же мне сложно сказать точно, в прошлой жизни я ничем подобным не владела, а в этой прожила слишком мало. Правда, предположение насчет чакры проверить при Иемицу я не могла, хотя правильней сказать могла, но интуиция настойчиво твердила, что лучше этому подобию отца не знать о неудаче его начальства. Ну, не хотелось мне вновь видеть рожу дедули Тимотео! Я и без него хорошо живу и даже здравствую, а вот то, что я выдержу еще одно запечатывание, я не верила. Слишком страшно, слишком больно, от одной мысли о повторении, я хочу зарыться головой в песок, как страус!
В общем, отъезд папани я восприняла как дар небес. Хотя нет, больше меня порадовало то, что благодаря этому я узнала, что у меня через месяц День Рождения! Оказывается, я уже большая девочка, мне скоро исполнится пять! Кстати, я тогда сильно удивилась, но зато пропали вопросы о том, почему я такая неуклюжая и почему я так быстро устаю. Впрочем, это меня не расстроило, наоборот я обрадовалась, ведь это означало, что у меня есть время подтянуть знание японского и наконец-таки добраться до книжек по другим языкам! Правда, как я буду пояснять свой интерес, я как-то не подумала, но с другой стороны, всегда же можно написать что-нибудь самой! Хотя кто бы знал, какая это мука писать! Все же ручки и карандаши не приспособлены под маленьких детей, да и в комнате Тсуны, точнее уже моей, были только фломастеры, мелки и пластилин. Нет, против них я ничего не имела, но если первым еще можно было писать (хотя из-за отсутствия тетрадей и вообще бумаги кроме раскрасок сложно), то вот вторым и третьим нет. Пришлось выкручиваться и требовать себе прогулки и игры в песочнице. Нет, мне игры с детьми были неинтересны, но вот обследовать ближайшую местность было бы полезно. Все же в прошлой жизни я никуда кроме родной страны не ездила, поэтому мне было интересно посмотреть, чем живут в Японии, да и вообще есть ли отличия.
На мою радость, требование погулять воспринялось Наной как надо и вскоре я узнала ближайшие улицы, а главное мне показали несколько ближайших школ и площадок для игр. Их оказалось не так уж много, всего-то три штуки, ближайшая в ста метрах от дома, а самая дальняя примерно в километре. Мне не нравилась ни та, ни та. Лучшей была расположенная примерно в восьмистах метрах, прямо по пути в среднюю школу Намимори. Нет, она не была самой посещаемой и детей там почти не было, но зато там была не только песочница, но и некоторые примитивные турники, что было очень хорошо! Все же многого в своей комнате добиться было нереально, а мне нужно было работать над координацией, уж слишком напрягали постоянные синяки и ссадины. Я, конечно, неженкой не была, но кто любит боль? Уж точно не я! Поэтому такая площадка пришлась мне по вкусу и я, маскируя свои тренировки под игры, осторожно приводила свое тело в порядок. Правда, дело это было не быстрое, но через месяц уже были видны некоторые результаты, все же болячек на моем теле стало меньше. Ну и заодно я выяснила, что главным отличием этого города от ранее виденных мной было то, что тут везде было заасфальтировано! Не было такого безобразия, как проселочные дороги чуть дальше центра города, тут везде были ровные, как по линеечке улицы и пешеходные дорожки! Хотя, сказать, что так везде я не могу, все же далеко от дома меня никто не отпускал, может это наш район такой.
Впрочем, радовалась своим успехам в обследовании окрестностей и постепенному улучшению координации я вяло, у меня все зудело, я мечтала перейти к тренировкам с чакрой! Однако осторожность и постоянно нудящая о чем-то интуиция предупреждали, что не стоит даже пытаться экспериментировать с этим сейчас. Именно поэтому я оставила опыты с ней на лучшие времена, просто занимаясь медитацией и стараясь почувствовать тот теплый комочек внутри себя. Получалось не очень. Нет, я его чувствовала, но вот делать им что-нибудь я не могла, он стал каким-то обезличенным, пустым, хотя я и не понимала, как такое возможно. Радость, что я смогу прыгать на несколько десятков метров вверх или ходить по вертикальным стенам оказалась преждевременной. Мне чего-то не хватало, а учитывая мой первый опыт ее использования… как-то не хотелось это повторять, ибо кроме комнаты проводить такие опыты было негде, а она была мне дорога как память, да и сохранить свои успехи в секрете хотелось. В общем, я оставила упражнения, которые вычитала в манге Наруто, но и все, посвящать им больше, чем полчаса утром, я посчитала излишним, решив постепенно возвращать, вернее, приводить свой организм к тем же параметрам, что обладала в прошлом мире.
Пожалуй, единственное, что продвигалось у меня замечательно, так это общение с Наной! Нет, она прекрасно заметила некоторые изменения в моем поведении, но смотрела на это сквозь пальцы, да что там! Она даже помогала мне, с заговорщицким видом в углу нашего внутреннего дворика, были созданы небольшие турники для тренировки равновесия. Это было большим плюсом, ведь на площадку меня одну никто не отпускал, а свободного времени у моей матери было не так уж и много. Это со стороны кажется, что домохозяйки ничего не делают, но вот попытались бы вы содержать в порядке такую домину, как у нас! Две жилых комнаты, зал и кухня, плюс четыре законсервированных помещения (предположительно спальни), кладовка и шикарный подвал (я бы назвала его даже бункером)! Убрать такое великолепие и при этом оставить время на ребенка и поход за продуктами достойно уважения. Впрочем, Нана не роптала, да и я после больницы начала делать попытки помогать, хотя из-за неуклюжести скорее мешалась. Однако нам было весело, что еще надо?
Наша идиллия закончилась через месяц. Нет, не было катаклизмов или чего-то подобного, просто на мой День Рождение приехал Иемицу. Возможно, я бы ему даже порадовалась, но… НО! Этот гад привез мне в подарок четырехколесный велосипед! Да и хрен с ним, но… НО! Он был покрыт блестящим лаком насыщенно розово-поросячьего цвета! Однако и этого ему показалось мало! Я не знаю, какой злобный гений его украшал, но создание розовых бантиков во всевозможных местах (причем не только нарисованных, но и металлических, припаянных намертво), было излишним. Хотя особенно меня убила сидушка, как на трехколесном, угу, именно такая, как делают в подобии трехколесных велосипедов с функцией коляски. Причем — да, он не забыл и про верх, хотя держите меня семеро, я не знаю, как создатель этого чуда (от слова чудовище) умудрился приляпать сюда козырек, но он был! Еще более ядовитого розового цвета и в рюшах!
Мне хватило одного взгляда на это великолепие, чтобы понять, что я знаю, на чем я буду тренировать выпуск преобразованной в Пламя чакры! Теплый комочек внутри согласно завибрировал, ощущая мое бешенство, но вот внешне я осталась невозмутима… надеюсь. В общем, я затрудняюсь сказать, сколько я стояла и смотрела на это чудо инженерной мысли, иногда переводя взгляд на своего улыбающегося, по принципу — тридцать два не предел, папаню. В который раз я благодарила науку деда и то, что он настоял на посещении драмкружка, эти уроки мне сильно помогли, заставив заткнуть свои эмоции глубоко-глубоко, а после самой поверить, что я обычная девочка и в восторге от подобного подарка! Вроде получилось неплохо, ибо начавший нервно поглядывать по сторонам Иемицу успокоился и разулыбался еще шире, восторженно что-то мне втирая, поднял на руки и стал подбрасывать. Желание его треснуть чем-нибудь тяжелым стало возвращаться, все же прибыл он уже после обеда, плотного обеда, стоит ли говорить, что это все начало проситься наружу? От облевывания его оранжевого костюма, папаньку спасало только то, что я считала это позорным, но чувствую это не надолго.
— А давайте пойдем есть торт? — прозвучал радостный голос Наны, которая прекрасно заметила мое состояние и поторопилась вмешаться. — Что скажешь, Тсу-чан?
— Ура! — мгновенно натягиваю улыбку до ушей и начинаю подпрыгивать на руках у своего отца, старательно ища пути для отступления и выскальзывания из стальных объятий.
— Тсу-чан, — укоризненно покачала пальцем у меня перед лицом мама и перевела взгляд на розового монстра, а после на светящегося радостью Иемицу. — Что нужно сказать?
— Спасибо, то-сан! — весело крикнула я, как можно громче ему в ухо и, чмокнув в щеку вздрогнувшего от неожиданности мужчину, наконец-таки смогла слезть с его рук.