* * *
«Труляля: если бы это было так, так оно и было бы; но так как это не так, то это не так. Это логично».
— Льюис Кэрролл, «Сквозь Зазеркалье»
* * *
Снова было пятничное совещание.
— Мы обсуждаем Тайсона уже больше двух часов. Соглашение кажется невозможным. Голос Верховного судьи был размеренным, сдержанным. Но Эдмондсу показалось, что он уловил нотку мрачного веселья. Другие его коллеги, напротив, казались замкнутыми, почти угрюмыми, будто только сейчас осознали некоторые невозможные аспекты своей задачи. Пендлтон продолжал как бы в задумчивом монологе: — Мы должны поставить точку и проголосовать, хотя это и определяет наши разногласия. Я начну с подведения итогов моей собственной позиции. Если ясновидения не существует, тогда ясно, что ордер недействителен, и мы должны отменить решение суда Нью-Йорка. Но я не могу прийти к такому выводу. Слишком много задокументированных случаев ясновидения. И все же оно, по общему признанию, неустойчиво, не может быть вызвано по желанию и обычно требует проверки нормальными чувствами. Его самые пылкие сторонники не утверждают, что оно обладает уверенностью обычного зрения и слуха. Любой магистрат, вызванный для выдачи «пси-ордера», безусловно, будет иметь право, а возможно, даже и обязан, изучить прошлое и предыдущие записи «пси-информатора». Некоторые «пси» с международной репутацией и долгой историей продемонстрированного полицейского успеха могут быть достаточно надежными, чтобы поддержать ордер, если в этом нет других недостатков. Но, к несчастью для этого аргумента, я думаю, есть недостаток, и очень серьезный. Конечно, это не подслушивание. Ни электрический ток, ни электромагнитное излучение не участвуют в «пси-передаче». Клетка Фарадея отключает электромагнитное излучение, но не может отключить «пси». При отсутствии перехвата и публикации сообщения, генерируемого электрическим током, статья 605 «Федерального закона о связи» не была нарушена. Таким образом, наш длинный ряд случаев подслушивания, как таковых, напрямую не контролируется. И все же вторжение в частную жизнь произошло в глубине, которая намного превосходит подслушивание. Навязчивость и нарушение конфиденциальности выходят далеко за рамки звуков и зрения, доступных для прослушивания и шпионского телевидения. Все наши мысли обнажены. Это хуже, чем сыворотка правды: нам даже не нужно присутствовать, чтобы с нами это сделали. Я думаю, что конституционные права Тайсона были нарушены. Я думаю, мы должны отменить решение. А теперь я закончил. Мистер Годвин?
— Я согласен до определенного момента. Проблема, как я вижу, заключается в том, включало ли это конкретное ясновидение чтение мыслей Тайсона, то есть, предполагая, что существует такая вещь, как ясновидение, в чем я очень сомневаюсь. Я не понимаю, как Тайсон мог точно знать, куда грузчики положили этот ящик на складе. Или даже если бы он знал, нам не показали, что читали мысли Тайсона. Насколько нам известно, ясновидящий человек мог читать мысли кладовщика. Или ничьи мысли, вообще. Частную жизнь Тайсона никто не трогал, если только не читали его мысли, а я не думаю, что читали, независимо от того, существует «пси» или нет. Но главное, мы не должны вмешиваться. Эти очень сложные процедурные вопросы лучше оставить на усмотрение судов штата. Посмотрим на это с другой стороны. Если какое-либо лицо обвиняется в убийстве, определение его вины или невиновности должно рассматриваться не как спортивное событие, регулируемое правилами маркиза Куинсберри, а как практическое и фактическое определение вины обвиняемого, причем государство, чтобы одержать победу, должно установить вину вне каких-либо разумных сомнений. На мой взгляд, штат Нью-Йорк полностью выполнил свое бремя. «Пси» даже не имеет значения.
— Роланд?
— «Пси» имеет отношение к делу, Мистер Годвин, — спокойно сказал Берк. — Это единственный подтвержденный вопрос.
— Я не голосовал, чтобы предоставить истребование дела, — сказал Годвин напрямик. — Но теперь, когда у нас есть дело, я могу решать на любом основании, которое мне нравится.
— Совершенно нелогично, — фыркнул Берк. — Но это не важно. Он повернулся к Хелен Норд. — Вы говорите, что верите в «пси»?
— Да.
— А также в логику?
— Да, по крайней мере, пока это имеет смысл. Полный судья пристально посмотрел на нее. Она ответила на его взгляд с выжидательным интересом. Он сжал челюсти и продолжил: — Логика по определению — это то, что имеет смысл: ни больше, ни меньше. Никакого чуда. Никаких сверхъестественных фокусов. Все, что происходит, каждое событие, каждый эффект логически вызваны чем-то, чем-то, что предшествовало ему во времени и что обеспечило физико-химическую причинную цепь, приведшую к эффекту. Эти предпосылки являются основой нашего интеллектуального существования. «Пси» нарушает их. Следовательно, «пси» ложен; его не существует.
— Я не очень силен в логике, — сказал Годвин, — но почему вы не можете повернуть дело в другую сторону? «Пси» существует: следовательно, основы нашего интеллектуального существования ложны.
— Именно этого я и ожидал от вас, брат Годвин. Вы используете заключение, чтобы разрушить предпосылку. Боюсь, что умственные усилия, необходимые для логического мышления, выходят за рамки ваших лет.
Годвин выпрямился. Его усы начали подергиваться. Поспешно вмешалась Хелен Норд. — Все это звучит очень сложно.
— Возможно, возможно, — согласился Берк, — по крайней мере, для тех, кто не привык к дисциплинированным мыслительным процессам. Он соединил кончики пальцев и задумался. — Возможно, мы можем извлечь пользу из примера, взятого из подвида логики, известного как операционализм. Так. Если заряженное ружье нацелено мне в сердце, спусковой крючок спущен, и пуля летит прямо на меня, я наверняка буду убит, не так ли?
— Конечно.
— Моя смерть — следствие пули в движении?
— Согласен.
— А пуля в движении — это эффект давления горячих газов в стволе ружья?
— Да.
— А газы — это эффект воспламенения пороха капсюлем, в свою очередь, эффект удара бойка о капсюль?
— Естественно.
— А движение бойка вызвано нажатием на спусковой крючок, в свою очередь эффектом нажатия пальцем стрелка?
— Правильно.
— Значит, мы имеем полную причинно-следственную цепочку?
— Да.
— И логично предположить, что каждое следствие должно иметь какую-то определенную причину? Ничто не происходит без определенной причины?
— Это может быть логично. Но могут возникнуть обоснованные сомнения относительно того, применимы ли правила логики к «пси». Кажется, что «пси» работает без какой-либо причинно-следственной связи. Например, если «пси» возьмет верх, ваша пуля может исчезнуть, растворившись в воздухе.
Берк вздохнул. — Я сдаюсь. Я полностью сдаюсь.
Пендлтон спрятал улыбку.
Годвин раздраженно подался вперед. — Следует ли понимать, Роли, что в данном случае вы пытаетесь обойтись логикой?
Инсинуация была коварной; она подразумевала, что анализ Берка был поверхностным; и действительно, судья не уделил необходимого времени и исследования, чтобы понять все тонкости дела.
Лицо Берка медленно порозовело. Он сердито посмотрел на Годвина. — Мне бы хотелось, чтобы вы это поняли. У закона нет другого основания.
Но ничего не вышло. Остальные смотрели на него почти сочувственно. Кто они такие, чтобы судить меня, — с горечью подумал он. Логика есть... логика!
Пендлтон откашлялся. — Нам придется идти дальше. Мистер Мур?
— Я согласен с нашим братом Годвином. Вы называете это ясновидением. Если это так, то ничьи мысли не читались. По определению, ясновидение исключает телепатическое познание психической деятельности другого человека. И если никто не читал чужих мыслей, не было нарушения неприкосновенности частной жизни, которую защищает четвертая поправка. Я бы подтвердил решение суда.
— Мистер Блэндфорд?
— На мой взгляд, доказательства показывают, что ясновидение существует, но это также показывает, что оно неустойчиво, часто недоступно по вызову, обычно не воспроизводимо, поэтому я чувствую, что ясновидение, слишком ненаучно для использования в качестве «вероятной причины». Отменить.
— Мистер Ловски?
— Я согласен с Берком, как сказано выше, что ясновидение невозможно. Но я не согласен с тем, что из этого следует, что ордер был выдан ненадлежащим образом. Ордер был приведен к присяге. Он точно определил, что нужно искать, и винтовка действительно была найдена, точно так, как описано в информации. Пендлтон против, а я бы утвердил. Аналогично Годвину.
— Мистер Рэндольф
— *СОГЛС*
— Мистер Эдмондс?
— Лично я верю в «пси». Но я не думаю, что это следует использовать как полицейскую технику без согласия подозреваемого, и любые найденные таким образом доказательства должны быть недопустимы. Отменить.
— Мадам Норд?
— Я тоже верю в «пси». И я думаю, что ордер действителен, а винтовка приемлема. Но я бы отменила. Тайсон этого не делал.
Пендлтон глубоко вздохнул. — Почему вы думаете, что он этого не сделал?
Она с вызовом посмотрела. — Потому что, вот почему.
Пендлтон медленно выдохнул и ободряюще улыбнулся. — Все в порядке. Да будет так. Позвольте мне подвести итог. У нас есть пять голосов, чтобы отменить, и четыре, чтобы подтвердить. И ни в большинстве, ни в несогласии у нас нет ни малейшего единодушия. Он изучал свои записи. — Мадам Норд, вы следующая в списке. Не могли бы вы составить мнение большинства? С вариацией взглядов, и особенно учитывая ваши собственные взгляды, эта задача словно создана для вас.
— Постараюсь, — ответила Хелен Норд. — На самом деле, в интересах примирения расходящихся взглядов, я даже соглашусь с доводами большинства. А именно, что либо «пси» не существует. Либо, если оно существует, то ордер на обыск, основанный на «пси», был недействительным.
— Да? — удивился Пендлтон.
— При одном условии.
— При каком?— подозрительно спросил Берк.
— Что мы откроем сейф в день принятия решения.
— Абсурд! — воскликнул Берк. — Вещественное доказательство Q так и не было должным образом допущено к доказательствам, и даже если бы это было так, вопрос о его доказательной ценности находился бы в исключительной юрисдикции суда первой инстанции. Верховный Суд Соединенных Штатов никогда не принимает решения по фактам, за исключением редких случаев первоначальной юрисдикции!
— Тогда я напишу особое согласительное мнение, чтобы отменить решение с простым и ясным обоснованием, так как я не думаю, что Тайсон виновен!
Годвин усмехнулся. — И она это сделает!
— Если позволите, — сказал Пендлтон с загадочной улыбкой, — мы могли бы приказать открыть сейф после того, как передадим большинство и несовпадение взглядов. Конечно, это не может иметь никакого влияния на наше решение, но и Тайсон, и Нью-Йорк могли бы использовать его, если бы захотели, и если бы его содержание действительно заслуживало этого, в качестве основы для повторного расследования. Миссис Норд? Джентльмены? Тогда, договорились.
— Еще одно замечание. Несмотря на серьезность дела, мы обязаны перед ответчиком и перед страной действовать как можно быстрее. Надеюсь, мы сможем принять решение первого апреля.
* * *
«Когда наказанием является смерть, мы испытываем искушение, чтобы натянуть доказательства и даже закон, чтобы дать сомнительно осужденному человеку еще один шанс».
— Судья Роберт Х. Джексон
* * *
Был понедельник, 1 апреля, день принятия решения, в Мраморном дворце. Практически каждый апелляционный суд в стране, за исключением Верховного суда Соединенных Штатов, распространяет печатные или машинописные копии своих решений среди своих сторон в качестве единственного средства для изложения результатов рассмотрения дела. Но с незапамятных времен Верховный суд — единственный апелляционный суд с собственной типографией «выносил» свои решения устно. И «устно» означает то, что правосудие выбирает для этого. Это могло означать чтение девяностостраничного заключения — излюбленная тактика судьи Ловски. Или же очень краткое устное изложение основных законов и фактов в духе судьи Рэндольфа. Или, как в случае с судьей Берком, он начинался как резюме и развивался, волей-неволей, в глубокое изложение логики в законе, через исторические рамки Кодекса Юстиниана, Великой хартии вольностей, Кока, дайджеста Комина, Конституционного Конвента, вероятных (подтверждающих) взглядов Джона Маршалла, и неизбежно заканчивался соответствующими подборками из логики Берка в апелляционных решениях. Студенты юридических факультетов Джорджа Вашингтона и Джорджтаунского университетов, возможно, должны были получить печатное решение, чтобы выяснить, кто победил, но все согласились, что это был захватывающий опыт.
Усевшись, Эдмондс исподтишка обыскал взглядом первый ряд похожих на церковные скамьи сидений с красными подушками и нашел там лицо, которое заметил в прошлый понедельник, и лицо, которое не хотел видеть: лысый, дородный, бородатый, с глазами, полными сдержанной, жестокой хитрости. Эдмондс неслышно простонал. Пусть это пройдет. Но это не пройдет. Все было здесь, ждало. Он взглянул на сейф на тележке судебного чиновника. Он по-прежнему был заперт, но через несколько минут все это изменится навсегда.
Когда он вступил в должность десять лет назад, он поклялся соблюдать Конституцию и законы Соединенных Штатов. Месяц назад он швырнул на стол книгу Оруэлла «1984». — Осторожно! — выкрикнул он. И кого остерегаться? Бенджамина Эдмондса, доктора философии, ассоциированного судьи Верховного суда Соединенных Штатов и экстраординарного «пси». Ибо он считал весьма вероятным, что сейчас нарушит свою клятву и тем самым конституционные права другого человека. И таким образом он уничтожит, запятнает и дискредитирует на десятилетия священный институт, который поклялся сохранить. Для Хелен Норд (и откуда она знает?) это правда. Тайсон не спускал курок той роковой винтовки. Он знал. (И если уж на то пошло, как он узнал)? Итак, ему оставалось сделать одну вещь, настолько простую, настолько разрушительную, что дело Тайсона будет решено немедленно и навсегда. Это было незаконно, и только справедливость могла оправдать это.
Эдмондс заметил, что Пендлтон как будто изучает его краем глаза. Но тут верховный судья повернулся, и кивнул Хелен Норд, сидящей слева на дальнем конце. Она кивнула в ответ. Она была сама по себе.
Это, подумал Эдмондс, и есть главный парадокс. Хелен Норд, знавшая о существовании «пси», присоединилась к четырем своим братьям во мнении большинства, которое, по сути, считало «пси» недоказанным. И она сделает это, потому что это освободит человека, которого она считает невиновным.
Голос женщины был чистым и сильным. Она кратко изложила неоспоримые факты, прочитала единственный вопрос, заданный суду, и сразу перешла к делу. — По мнению большинства членов этого суда, ордер на обыск не был выдан по вероятной причине, как того требует четвертая поправка, поскольку магистрату, выдавшему ордер, не было разъяснено основание информации. «Агилар против Соединенных Штатов». Этот вывод требует дальнейшего вывода о том, что доказательства, полученные в результате обыска, являются неприемлемыми в соответствии с пятой поправкой. Из этого следует, что обвинительный приговор Тайсону должен быть отменен и что он имеет право на новый суд, в котором эти запятнанные доказательства должны быть исключены.
Было еще что-то, но Эдмондс слышал только обрывки фраз. Его глаза смотрели в глаза, и сквозь них — на Филипа Дофера. В каком-то странном, почти реальном смысле они оба находились в течение следующих нескольких минут даже не в этом огромном зале, а в пустой комнате в офисном здании на восточной стороне Манхэттена, где Дофер стоял на коленях у открытого окна, поглаживая винтовку, лежащую на подоконнике, и ждал.
Каким-то образом мимо проплыл голос Хелен Норд, похожий на клочок бумаги. — ... последствия рассуждений, на которых настаивал Нью-Йорк... суть конституционной власти... мы не отступаем от...
И теперь он видел, как коленопреклоненная фигура напряглась и замерла. Бородатая щека лежала на деревянном прикладе в смертоносной нежности, глаз смотрел сквозь телескопический прицел, а палец в перчатке начал передавать несказанное сообщение на спусковой крючок.