– Ну, как же? Я ведь зачем-то приехала сюда на все лето. А зачем? Господи, что это со мной? – Она схватилась за голову, а потом начала методично массировать виски, приговаривая: – Вспоминай, Инуся, вспоминай!
Настя передвинулась на самый краешек дивана, поближе к двери, чтобы, если что, успеть вовремя смыться. Вид у Инессы сейчас был более чем странный.
– Зачем я сюда приехала?! – вскричала она, глядя на Настю неестественно огромными глазами на миниатюрном треугольной формы лице.
– М-может, отдохнуть от работы? – предположила Настя, которой уже стало даже жаль эту несчастную. Та находилась на гране истерики, и Настин страх отошел на второй план.
– Работы? – Инесса задала вопрос так, будто впервые слышала это слово. – Работы?.. А кем я работаю?
– Если не ошибаюсь, вы пианистка.
Ситуация переставала казаться забавной. Настя пыталась припомнить, есть ли такое заболевание, сопровождающееся внезапной потерей памяти, но ничего, кроме амнезии не лезло в голову. Неужто она до такой степени перезанималась, что это отразилось на памяти? Хотя… наверное, не удивительно, учитывая, что сама Настя едва не оглохла. И это в соседней с Инессой комнате.
– Пиа… кто?
– Пианистка. Вот и пианино у вас есть.
Все происходящее казалось ей настолько странным, даже немыслимым, что Настя уже и забыла о цели своего визита. Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы Инесса пришла в себя и все вспомнила.
– Пианино? – Инесса смотрела на инструмент так, как будто видела его впервые. – Точно, пианино. Но… я не умею на нем играть.
– А кто же тогда играл не так давно, минут двадцать назад? – Брови Насти удивленно взлетели. Она оглядела комнату, поздно спохватившись, что тут может еще кто-нибудь находиться. Но кроме них двоих в комнате больше никого не было.
– Никто. Я вообще не знаю, что делает тут этот инструмент. Возможно, он стандартно входит в интерьер номера? – Инесса умоляюще смотрела на Настю, ожидая подтверждения выдвинутой версии. – А что? Это создает налет утонченности, – продолжила она беседу будто сама с собой. – Конечно, мне и не могли предложить другой номер. Это… Это так гламурненько… Старомодно, с одной стороны, и жутко современно, с другой, эдакий ретро-стиль. – Она подошла к инструменту, открыла крышку и неуклюже пробежалась пальцами по клавишам, выдав музыкальную несуразицу, от которой Настю передернуло.
«Все! С меня хватит! Не хочу участвовать в этом сумасшествии. Еще сама свихнусь… Остается надеяться, что у нее это временно, и скоро все пройдет само собой», – подумала Настя, вставая с дивана.
– Я, пожалуй, пойду. – Она выдавила из себя вежливую улыбку. – Пока солнце такое жаркое, хочу немного вздремнуть…
– А как же мой фирменный кофе? – очнулась Инесса.
– Как-нибудь в другой раз, – снова улыбнулась Настя и вовремя спохватилась, так как чуть не добавила: «Когда вы придете в себя».
***
– Сколько будем держать ее в таком состоянии? – деловито спросила Незабудка, наблюдая сцену прощания у дверей номера Инессы.
– Снимем заклятие прямо перед отъездом, – ответила Капуста. – Иначе, житья нам от нее не будет. И, соответственно, отдыха.
– Не нарушаем ли мы закон, вмешиваясь в жизнь людей? – покосилась на нее подруга.
– Не думаю, что последствия могут стать необратимыми, – немного поразмыслив, произнесла Капуста. – А значит, ничего серьезного мы и не совершили.
Глава 9
А на следующий день позвонил Андрей. Настя только вернулась с утреннего купания. Море сегодня радовало почти полнейшим штилем. Лишь слабая рябь нарушала чистую водную гладь. Особенно здорово было на глубине, куда Настя сразу же заплыла, оставив за спиной берег и человеческий гомон. Здесь, среди проплывающих мимо медуз и бесстрашных мелких рыбешек, снующих целыми косяками, она позволила себе расслабиться. Плавала долго, до изнеможения. Сил едва хватило на обратную дорогу до берега, но счастье буквально переполняло ее. Почему нельзя круглый год так жить? И как быстро человек привыкает к хорошему. Вот ведь вроде живет в Москве. Где Москва, а где море. Но стоило ей только оказаться на побережье, первый раз окунуться в приятно соленую воду, как уже хотелось это делать всегда и казалось, что ничего на свете нет приятнее.
Правда кое-что все же было приятнее и доставило Насте куда большую радость вкупе с волнением. Когда она вытирала волосы и заматывала их полотенцем после душа, телефон на тумбочке требовательно затрещал.
– Привет, – услышала она в трубке, и сердце заколотилось, как сумасшедшее, того и гляди выпрыгнет из груди.
Это звонил он! Надо же, не забыл, не выкинул из головы. И даже позорное свидание в поезде, про которое до сих пор Настя даже вспоминать отказывалась, а стоило случайно подумать, как лицо сразу же опаляло пожаром, его не отвратило от нее. Неужели она не показалась ему нелепой, как все время думалось? Не может быть, чтобы и он хотел ее увидеть снова, о чем она даже мечтать боялась. И не тот ли это курортный роман, который ей грезился, когда только собралась на отдых?
Волнение моментально достигло пика, даже руки задрожали от внезапной слабости. Опустившись на кровать, Настя еле заставила губы произнести «Привет» в ответ.
– Как проходит отдых? – с веселыми искорками в голосе поинтересовался Андрей.
Ах, этот голос! Мужественный и в то же время такой мягкий, ласковый. Стоило закрыть глаза, как показалось, что его обладатель стоит рядом, и достаточно протянуть руку, чтобы коснуться его.
– Не без приключений, – ответила Настя, кое-как справившись с волнением и отогнав от себя неуместные сейчас грезы. Она даже смогла кратко поведать Андрею о событиях предыдущего дня. Он долго смеялся, и Настины губы тоже кривила улыбка. Как бы было здорово посмеяться сейчас с ним вместе, но только если он будет рядом. Ну вот, опять! Опять она размечталась.
– Да, у тебя там весело! А с соседкой так просто повезло.
– Да, уж!..
Предположим, вчера ей было не до веселья. То, как вела себя Инесса, и что она говорила, даже вспоминать не хотелось. Оставалось надеяться, что соседка уже пришла в себя, хоть ужасные звуки ее пианино больше и не нарушали тишины. И кстати, вечером, та так и не выходила из домика. В ее окне до поздней ночи горел свет, и занавеска была плотно задернута. Настя нет-нет, да поглядывала на ее окна, проходя мимо и коротая досуг как могла. Побродив по побережью, заглянув в местный бар. Даже выпила миленький коктейльчик на сон грядущий. А когда вернулась в номер, долго прислушивалась, что же происходит в соседней комнате, но ни единый звук так и не долетел оттуда. И сегодня утром она еще не встречала свою необычную соседку.
– Честно говоря, я немного за нее волнуюсь, – высказала она свои опасения вслух, вдруг осознав, что так оно и есть.
Она волновалась за свою экзотическую соседку. Даже про себя подумала, что нужно будет заглянуть к Инессе перед завтраком, на который, кстати, она рискует опоздать. Но и сказать об этом Андрею не могла. Да она и под дулом пистолета этого не сделала бы. Лучше остаться голодной, чем лишиться удовольствия слышать его голос, пусть и по телефону.
– Я тут подумал… – не очень решительно произнес Андрей. Настя затаила дыхание, понимая, что дальше последует что-то ну очень волнительное. – Как ты смотришь, если я сегодня навещу тебя?
И снова предательское сердце едва не выпрыгнуло из груди, сделав невероятной силы скачок. Сегодня? Она и надеяться не могла, что вообще увидит его снова. А то, что это произойдет сегодня, и вовсе снесло голову.
– К-конечно, – пролепетала Настя, – с радостью тебя увижу.
Фраза, может, и прозвучала дежурно и приторно вежливо. Но сердце свое Насте обмануть не удалось. Оно бешено стучало в груди. Пришлось даже прижать руку, чтобы хоть немного успокоиться.
– Тогда, может, часов в пять я приеду? – как сквозь вату донесся до нее голос Андрея.
– Хорошо. До встречи.
Настя уже давно отложила телефон, но все еще продолжала смотреть в стену, пребывая в каком-то отупении. Неужели сегодня у нее будет настоящее свидание? Похоже на то. Лишь бы и на этот раз его ничто не испортило.
***
– Капуст, а, Капуст, – позвала Незабудка прихорашивающуюся возле зеркала фею. – Может, не будем ей вредить, а? Мы так замечательно отдыхаем. Так не хочется работать. Да, и ее жалко…
– Да?! А что скажет Святейшество?! Он нас, что, в отпуск отправил? – Капуста возмущенно взирала на Незабудку.
Та лежала на пуфике, обмахивалась крылышками и разглядывала довольную физиономию Насти.
– Ну, посмотри на нее, – перевела она взгляд на подругу. – Она, ведь, хорошая, добрая… А мы… мы прям злыдни какие-то получаемся.
– И что из того? – Капуста уперла руки в боки, сдвинув брови и встопорщив крылья. – Ты меня удивляешь! Разве можно так относиться к работе?! Ну, как он тебя уволит? Что тогда будешь делать? Удобрять цветы в горшках бабы Маши?
– Ох, нет! Только не это! – Незабудка сразу же встрепенулась и страдальчески воздела глаза к потолку.
Удобрять горшки у зловредной старухи – это было из разряда самых страшных наказаний для вольнолюбивых фей. Это как пожизненное заключение для человека, потому что раз разжалованную фею, уже вряд ли кто-то захочет брать на работу. А учитывая, что век фей очень длинный, то это было хуже смерти.
– Тогда, хорош предаваться глупости! Собирайся, полетим на завтрак. И… там начнем…
– Ну, давай хоть не очень сильно, – взмолилась Незабудка.
– Да, мы сильно-то и не вредили, – простодушно отозвалась Капуста. – Будем продолжать в том же духе.
***
Заходить за Инессой Насте не пришлось, они опять столкнулись в коридоре, по пути в столовую. Соседка выглядела, мягко говоря, не очень. Волосы кое-как собраны в небрежный пучок, из которого торчали отдельные пряди. Создавалось впечатление, что причесывалась она не перед зеркалом. Одета она была тоже слегка неаккуратно – юбка перекрутилась, да, и одна бретелька топа была не там, где ей положено быть, а свободно свисала с плеча.
– Я что-то не в форме со вчерашнего дня, – вместо приветствия проговорила Инесса. – И ночью почти не спала. Все думала и думала, сама не знаю о чем. – Она глуповато хихикнула. – Вот, даже чуть завтрак не прозевала. А у меня сегодня драники заказаны. Они тут просто пальчики оближешь.
К слову сказать, порядки здесь были такие, что на каждый день предлагалось меню из нескольких блюд на выбор. Отдыхающие с вечера выбирали понравившиеся им блюда на следующий день. Например, Настя сегодня на завтрак заказала блинчики с творогом, а на обед ту самую форель по-царски, которую ей рекламировал хозяин пансионата.
– Тогда пошли есть, ты – свои драники, а я – блинчики, – как можно бодрее произнесла Настя, подхватывая Инессу под руку из опасения, что та может споткнуться и упасть. То состояние крайней прострации, в котором находилась соседка, внушало опасения.
Но волноваться Насте нужно было не за Инессу, а за себя. Споткнулась и упала она, когда взбиралась на крыльцо столовой. И, если бы не Инесса, успевшая ее вовремя поддержать, то не видать Настиным коленкам былой красоты – разодрала бы их до крови о ступени. А в свете предстоящего свидания, это равнялось бы катастрофе.
В столовой тоже не обошлось без сюрпризов – Настя перепутала сахар с солью и бухнула себе в чай изрядную порцию последней. Не просто соленый, а жутко пересоленный чай был еще тем на вкус. Эта омерзительная жижа успела не только достигнуть Настиных рецепторов, но и изрядная ее порция проникла внутрь, вызывая сильнейший рвотный рефлекс, с которым Настя еле справилась. Хорошо хоть Инесса ничего не заметила. Она, как и в первый раз, была всецело поглощена драниками, разрезая их на малюсенькие кусочки и отправляя в рот. Одно успокаивало, что блинчики оказались просто восхитительными. Сдобренные ванилином, они так и таяли во рту. Вот ими Настя насладилась по полной. И даже недоразумение с чаем удалось забыть.
Неприятный сюрприз в виде торчащего из двери огромного гвоздя поджидал Настю и на выходе из столовой. За гвоздь этот она благополучно зацепилась сарафаном и разодрала себе весь подол. Теперь уже Инесса смотрела на нее подозрительно. Упасть на входе, порвать платье на выходе – это, по всей видимости, наталкивало ее на какую-то мысль.
– Кто ты по знаку зодиака? – спросила Инесса у Насти, когда они благополучно миновали крыльцо.
– Весы, а что?
– Да, так, ничего, – она немного помолчала. – Просто я увлекаюсь астрологией. И подумала, связано ли как-нибудь тотальное невезение со знаком зодиака?
«На что это она намекает? – нахмурилась Настя. – Что я невезучая по жизни? Ничего подобного! Ведь раньше со мной такого не случалось. Или случалось?» – Она задумалась, а потом, все-таки, решила, что до поездки на море все было хорошо, и неприятности не подкарауливали ее за каждым углом.
– Осторожно! – завопила Инесса, отпрыгивая в сторону. Но было уже поздно, и Настю с головой окатил водой незадачливый садовник, поливающий газон возле столовой, и, резко развернувшийся в их сторону со шлангом в руках.
Весь его вид выражал крайнее недоумение. Казалось, что, глядя на совершенно мокрую Настю, прочищающую глаза от воды, он никак не мог понять, зачем так поступил, какая сила заставила развернуть шланг в их сторону. При всем при этом, на Инессу не попало ни капли, хоть она и не так далеко отпрыгнула.
***
– Сделаем перерыв? – предложила довольная Капуста, глядя на несчастную Настю в драном и прилипшем к телу сарафане. Та едва не плакала, до такой степени ей было обидно. А Капуста развеселилась еще сильнее, ведь они с Незабудкой так старались, вредя этой недотепе. Вашество будет доволен, а может даже наградит их за хорошую работу! – Пусть немного передохнет, сходит на море, искупается, позагорает, – милостиво молвила она. Сразу добивать беднягу нельзя, как ни крути. На любой войне должны быть передышки. – Да, и нам нужен отдых. Так много работать нельзя. – Фея широко зевнула и полетела в сторону домика.
Незабудка только скорбно вздохнула и ничего не ответила подруге. Ну как так можно! Они ведь далеко не злые феи, да и творить добро гораздо приятнее. И такой работе вся ее душа противилась. Да и Настя очень нравилась этой маленькой фее, и необходимость чинить ей препятствия доставляла только расстройство, вместо удовлетворения. В такие моменты, как этот, даже гнев Святейшества не страшил. Она все больше склонялась к мысли, что пора менять работу, а возможно, и хозяина. Только что-то ей подсказывало, что так просто ее не отпустят, и грозят ей горшки баб Маши.
***
А в это время Килька по-настоящему страдал. И не столько от физической боли, от которой фея-врачиха его старательно избавляла. Он практически умирал от душевной разбалансировки. Она буквально разрывала его душу на части, лишая аппетита и сна. Стоило ему только представить, каким мучениям подвергается любимая хозяйка, как сразу же пропадало желание жить. Хотелось выпустить когти и рыть землю, рыть… пока не доберешься до центра. А там похоронить себя навечно, покарав таким образом за дурной взбалмошный характер.
Что же он наделал! Как мог так поступить с той, кого любил больше жизни? Да пусть бы она его хоть на лысо обрила и что. Ну стал бы похож на сфинкса, глядишь еще больший вес приобрел в магическом мире. И вести себя стал бы соответственно – важно и неприступно. Сфинксы они такие.
Тьфу ты! Опять мысль ушла не туда. Будь оно проклято, это его извечное тщеславие! Все ему мало. Вместо пары сотен, подавай тысячу фей в подчинение. Когда-нибудь его самого покарают за гордыню. Да и сейчас точно не время думать об этом.
И вот ведь что самое страшное – не мог он никого вместо себя послать, чтобы отменить приказ. Феи, получившие распоряжение от него лично, только его и послушают в плане отмены. Еще и выбрал двух самых фанатичных из своей свиты. Особенно Капуста. Та и Незабудку порвет на китайский флаг, если не выполнит задание. А он, как назло, застрял тут, в полевом госпитале, да еще и на целую неделю.