– Ты мой будущий супруг, жена должна слушаться мужа, – невинно ответствовала Лала, буравя его очаровательными глазками.
– Вот, Алра, дорогая, видишь как нужно! – шутливо обратился к супруге Тияр. – Учись у фей. Они мудры.
– Ну, я поди не фея, – засмеялась Алра.
– Конечно сходи, Лала, – ласково произнёс Рун. – Я буду только рад.
Найя с интересом пристально поглядела на него.
– Спасибо, мой хороший! – просияла Лала и перевела взгляд на дочку кузнеца, – Я согласна, Найя. Скажи, когда. В любой день. Только не завтра.
– Пусть послезавтра, если погода будет хорошей. А так можно когда хотите. Это не очень долго. Несколько часов. Во второй половине дня. Заканчивают работу пораньше и собираются.
– Как замечательно! – порадовалась Лала. – Дяденька Тияр, тётенька Алра. Мне бы хотелось дом ваш посмотреть. И двор. И кузню, если можно. Я ведь впервые в вашем мире. И нигде пока не была кроме как у Руна. Мне всё-всё здесь у вас в диковинку, всё интересно. Очень.
– Ну, кузница-то не здесь. Она на краю деревни, ближе к речке, и к вашей избе. Если хотите, свожу вас сейчас туда, но там остыло всё, лучше потом. Как услышите стук молота, заходите в любой момент, Лаланна, выкую вам безделицу какую. А по дому своему с превеликим удовольствием вас проведу и покажу всё.
– Ну тогда в кузницу лучше потом, – согласилась Лала.
Все встали из-за стола.
– Спасибо за кушанья ваши, за угощения, милые хозяева, – тепло поблагодарила Лала семью Тияра. – Всё было очень вкусно. И необычно. Буду рассказывать дома, когда вернусь… если когда-нибудь вернусь, или встречусь с родными, какие удивительные кушанья я тут отведала.
– Они обычные, совсем не удивительные, – польщённо промолвила Алра.
– Для меня очень удивительные! – горячо возразила Лала. – Солёные грибки, жареная картошечка. Я такого отродясь не кушала.
– Ну теперь-то ещё надоесть успеют, коли у нас будете жить, – заметил Тияр. – На здоровье, Лаланна.
Лале всё было интересно в доме Тияра. И мебель, и шторки на оконцах, и утварь, и половички, и убранство спален, и детские игрушки, и даже ручки на дверях и деревянная обивка пола, всему радостно дивилась, спрашивала, что да как, где брали, покупали ли или сами мастерили. Тияр с женой охотно и с мелкими подробностями рассказывали о своих вещах, им явно и льстило и нравилось внимание феи к их быту. У Руна бедненько было в избе, особо ничего и нет, а что есть, простоватое да грубоватое, у кузнеца конечно всё солиднее, ухоженнее, красивее, разнообразнее, и полотенца-то вышитые, и стены-то выкрашенные, и двери-то резные, и плошки-то расписные. Крепкая семья, хорошо стоящая на ногах, всеми средствами созидающая себе уют и достаток. Рун как-то раньше не задумывался о своей бедности, живёшь как живётся, был бы хлеб на столе да тело в тепле, и что ещё надо. Но тут почувствовал сильную неловкость перед Лалой, жалко стало, что ей приходится ютиться с ним в такой убогости. Одно его утешало – она счастлива, и хочет быть с ним. Даже сейчас, столь увлечённая процессом знакомства с деревенскими реалиями человеческого мира, она ни на секундочку не забывала о нём – и оглянётся, одарив улыбкой, и возьмётся за руку, а если долго на месте пребывает, слушая рассказы, опустится на ножки, опустит крылья полностью, чтоб не мешали, и прижмётся к нему хоть плечиком, с намёком «ну приобними же меня, милый». И он приобнимал. И счастлив был. Тияр и Алра слегка улыбались по-доброму, видя их тягу друг к другу. Бабушка Оша поглядывала неодобрительно. Остальные члены семьи кузнеца уже занялись своими делами: Найя с Буни убирали со стола, близнецы ушли куда-то, малышам наскучили разговоры взрослых, и они убежали играть, слышны были звуки, неумело но настойчиво извлекаемые из дудочки
– Ну, не будет теперь покоя в доме, – усмехнулся Тияр в ответ на очередное дудение.
– Простите, – с милой улыбкой повинилась Лала.
– Да ничего, всё веселее, – добродушно молвил Тияр. – А двор мой не хотите посмотреть?
– Конечно хочу! – радостно кивнула Лала.
Они впятером вышли из дома. Двор у Тияра тоже сильно отличался от двора Руна. Тут вам и стойло, и хлев, и курятник, и большой амбар, и сарай, где телега есть, сани, разный полезный в хозяйстве инструмент. Живность сейчас в основном отсутствовала – корова с бычком на пастбище, овцы тоже, свинья бродит где-то за оградой, как и куры. Зато конь был в стойле, им Тияр с удовольствием похвалился, выведя его. Чёрный, с белым пятном на морде, расчёсанные грива и хвост. Красивый сильный жеребец. Увидев Лалу, сам тут же сделал поклон, отставив переднюю ногу. У хозяев и Руна от такого невиданного зрелища отвисли челюсти, а Лала обрадовано захлопала в ладошки, поблагодарила коня, погладила. Собака Тияра, привязанная, подошла к ним насколько могла, на максимум цепи, села и смотрела на Лалу призывно влюблёнными глазами, пока не получила свою порцию ласки. Курочек-наседок несколько было в курятнике на яйцах, Лала провела пальчиком по их головкам, они довольно закудахтали.
– Хорошо у вас, дядя Тияр, тётя Алра, бабушка Оша, – вздохнула Лала счастливо. – Но пора нам всё же. Спасибо за хлеб за соль, за гостеприимство ваше. За рассказы.
– Уже уходите? – расстроился Тияр.
– Есть дело неотложное, – с сожалением и участием к его печали проговорила Лала. – Надо идти. Простите, что чудес вам не являла.
– Вы сами и есть чудо чудесное, Лаланна! – с чувством сказал Тияр. – Вы хоть понимаете, сколько почёту принесли в наш дом?! Когда пришли к нам. Ко мне первому! Ни к знатным господам, ни к барону, ни к главе деревни. Ко мне! Не ведаю, за что я заслужил такую честь. Но спасибо вам огромное! Сейчас соседи все сбегутся. Поверьте. И будем уж до вечера им рассказывать о вас. И будут все внимать, разинув рты, завидуя ужасно. А мы будем горды. Тем, что нам выпала удача вас привечать. Навек запомним этот день.
– Вы были другом дедушки Руна. Поэтому пришли к вам, дядя Тияр. Вы как бы не чужой для нас, – поведала Лала тепло.
– Спасибо за столь лестные слова, – растрогался Тияр. – Да, дедушка у Руна стоящий был человек. Надёжный. Мудрый. Справедливый. Знал много. Мир праху его.
Он сотворил святой знак поминовения и посмотрел на гостей:
– Сейчас открою вам ворота.
– Да не надо, дядя Тияр, через калитку выйдем, – попросил Рун.
– Всё делать надобно как должно, – возразил кузнец. – Гостям почётным открывать ворота надлежит. Тут нету беспокойства, Рун. Это в радость. Для нас. И в удовольствие.
Он отошёл к воротам, отпер, стал открывать створки. Его жена и мама стояли с лицами, полными лёгкой светлой печали, как у людей, только что переживших нечто бесконечно хорошее, приятное и вдохновляющее. Чудесное. С чем пришла пора расстаться.
– Удивил ты меня, Рун, – заметила Алра с уважительным одобрением. – Сильно. Ходишь всегда, ни на кого не смотришь. А тут. Жених. Нормальный парень. Любящий, ласковый. Беседу поддержать способный. В компании. Не ожидала, что ты можешь… так преобразиться. Ты молодец.
– Я тот же самый, что и был, – ответил Рун спокойно. – Во мне ничто не поменялось. К чему смотреть на тех, кто мне не рад. Лала мне рада всегда. Вот в этом разница.
Алра покачала головой, весело глядя на него.
– Ты заходи к нам, если что, Рун, – молвила она чуть с юмором. – Мы тебе рады будем. И вы, Лаланна, заходите, как захотите, по-соседски.
– Коль жить останемся в деревне, конечно будем заходить, – простосердечно пообещала Лала. – И вы к нам, надеюсь, тоже. Просто мы оба ещё не знаем, чего от дней грядущих ожидать. Как наша жизнь устроится.
Алра понимающе кивнула. Найя, заметив в окно возню отца с воротами, вышла из дома, молча подошла, встала подле матери с бабушкой. Тияр наконец распахнул обе створки настежь, присоединившись к женщинам.
– До свидания, милые хозяева, – душевно произнесла Лала, сияя счастьем.
– Приходите ещё, дорогие гости, всегда ждём, – радушно улыбнулся Тияр.
Рун поклонился в пояс, Лала сделала свой обычный милый изящный воздушный реверанс, хозяева отвесили глубокий поклон тоже. Рун взял Лалу за руку, и они покинули гостеприимные владенья кузнеца. Лала была очень довольная. Глазки светились радостью, улыбка не сходила с уст. От этого и Руну было очень хорошо на душе. А ещё ему было хорошо от того, что визит наконец закончен. Словно на свободу вырвался. Из клетки.
– Ох, – выдохнул он, – столько разговоров. Даже голова как будто распухла слегка. Я как-то привык к тишине боле. Ты как, Лала? Не устала?
– Нет, – счастливо поведала она.
– Домой пойдём или в храм? Ты вроде собиралась туда.
– Рун, у нас есть дело, – напомнила Лала. – Важное.
– Правда? И какое же?
– Ну как какое? – удивлённо спросила Лала с некоторым укором. – Гусеничек надо отнести, Рун. Им же жарко в кадушечке. И кушать хочется.
– Ах, да, – спохватился он. – Прости.
– Рун, – Лала вдруг посмотрела на него пристально с шутливой улыбкой.
– Да, милая?
– А что это на тебя девица всё поглядывала?
– Какая девица? – не понял Рун.
– Ну какая-какая, там вроде одна только была. Кроме меня.
– Найя что ли?
– Найя, Найя, – усмехнулась Лала.
– Чего ей на меня заглядывать. Все смотрели только на тебя.
– Нет, Рун. Я же не слепая. Сначала да, на меня. А потом всё больше на тебя. Так и поглядывает, так и поглядывает. Между вами что-то было?
Рун от души рассмеялся:
– Ох и фантазёрка ты, Лала! Нравилась она мне когда-то. Вот и всё.
– И сейчас нравится?
– Сейчас нет. Давно уже. Ты хоть понимаешь, кто это? Это лучшая подружка старшей дочери главы деревенского, сестры самого главного моего недруга. Они гадости про меня говорили разные. Быстро разочаровываешься в том, кто подлое тебе делает.
– Она подлая? – поразилась Лала. – Вроде хорошая девушка. Феи в общем-то чувствуют сердца людей, Рун. Хотя и не всегда.
– Да у нас все хорошие. Почти. Только вот ко мне почему-то плохо относятся, – посетовал Рун с улыбкой. – Это просто неприязнь как бы. Знаешь, Лала, я подозреваю, она догадывалась, что нравится мне. В те времена думал, нет, а теперь… иного мнения. Когда все стали меня нелюбить, быть может она так пыталась доказать подругам, что я ей не по душе. Тоже говоря обо мне дурное. Чтобы над ней не стали подтрунивать ненароком. Ну там, «невеста слабоумного» и тому подобное. Но мне как-то всё равно, какие у неё были причины. Подлость есть подлость.
– Милый, может ты слишком сурово судишь? – мягко заметила Лала. – Если это произошло давно, вы же детьми были ещё. Она девочка была совсем. Что ты от неё хочешь?
– Лала, это же не шутки, – покачал головой Рун. – У меня жизнь отняли практически. В деревне просто стало невозможно находиться. Никаких надежд на будущее. Я, когда тебя поймал, я же пошёл в лес зелье испытать, с мыслью, испытаю, и отправлюсь навсегда в дальние края искать лучшей доли. Но в дальних краях сгинуть гораздо легче, чем счастье найти. Мой дедушка так говорил. Все они, все деревенские, каждый по чуть-чуть, приложили руку, чтобы помочь мне сгинуть. И она. И она поболе многих других. Давно уж мне не нравится. Даже не понимаю сейчас, чего я в ней находил.
– Она миленькая, – сочувственно промолвила Лала, чуть улыбнувшись.
– Ну… наверное, – признал Рун. – Я думаю, Лала, ей любопытно могло быть. Мы же за последние несколько лет и словом с ней не обмолвились. Ни одним. Повзрослели оба. Вот и поглядывала. Чтобы понять, каким я стал. Но мне всё-таки кажется, она, как и все, на тебя смотрела в основном.
За оградой неподалёку показалась чья-то любопытная физиономия, и Рун предпочёл замолчать. Вскоре они добрались до избы. Стражники стояли чуть в стороне, фактически за воротами деревни. Увидев Лалу, застыли на месте, пялясь с довольными лицами на неё, на её крылышки, на её ножки. Вот уж кто получал истинное удовольствие от своей нынешней работы. Рун отпер калитку.
– Входи… влетай, моя красавица.
– Ах, какой галантный у меня кавалер сегодня, – порадовалась Лала.
– И у Тияра, заметь, ел исключительно ложкой, – похвалился Рун. – Я страх какой воспитанный теперь.
Лала весело рассмеялась. А потом посмотрела на него загадочно:
– Мой зайка, давай в дом зайдём. Передохнуть. На пять минуточек.
– Давай, – пожал плечами Рун.
Передняя дверь была не на засове, они вошли, и лишь Рун затворил её, Лала приблизилась к нему совсем вплотную. Стояла и буравила его глазками иронично и ласково в полутьме сеней. Рун прижал её к себе. Она вздохнула счастливо:
– Только и мечтала об этом, пока мы были у дяденьки Тияра.
– Попросилась бы там, – усмехнулся Рун. – Тебя вроде не смущает прилюдно обниматься.
– Тебя смущает, – буркнула она. – Ты понежнее, когда мы одни. Ну и в гостях, забыв про всё на свете, в друг друге раствориться… было бы наверное невежливо. Если надолго. Сейчас хочется подольше. Хоть несколько минуточек. Соскучилась.
– Ты меня, Лала, удивила сегодня, – признался Рун добродушно.
– И чем же, милый?
– Так складно сочинила. Ну, про то, как случайно выполнила моё желание. И так правдиво говорила. Не догадаешься, что всё обман.
– Ты меня рассмешил. Когда про драконов начал сочинять. Стало радостно, оно само и придумалось. Немножечко это нехорошо Рун. Неправду говорить тем, кто тебя встречает столь радушно. Но мы не из зла это делали. Если они когда-нибудь узнают, что мы обманывали, то может и обидятся к сожалению. Но если узнают, почему мы обманывали, не обидятся ни за что. Они хорошие люди. Когда я домой ворочусь, ты им расскажи, Рун, правду. И попроси прощенья от меня.
– Ладно, – пообещал Рун.
Лала положила голову ему на грудь.
– Знаешь, Рун, – произнесла она умиротворённо, – это очень важно. То, что мы сегодня сделали. Ходить в гости. Теперь в доме дяди Тияра к тебе лучше будут относиться. Ты не будешь совсем один. Когда я уйду. Ты только береги это. Связь с людьми. Не отворачивайся от них сам. Хорошо?
– Ко мне сейчас лучше относятся лишь из-за тебя, – промолвил Рун. – Уйдёшь, наверняка всё сразу вернётся к тому, что было.
– Не обязательно, Рун, – мягко сказала Лала. – От тебя тоже многое зависит. Ты сегодня стал чуточку роднее и понятнее семье дяди Тияра. Как и они для тебя. Не забыть этого ни им ни тебе. Это в вас останется. И во мне. Они точно будут к тебе лучше относиться теперь.
– Может и так, – вздохнул Рун. – Может у меня всё и наладится. Посмотрим. Так ты из-за меня пошла к Тияру?
– Нет, Рун. Хотелось посмотреть, как у вас живут. Просто я вдруг сейчас поняла. Как это важно для тебя. Мне было очень интересно у дяди Тияра. У вас, Рун, всё-всё-всё другое, чем у нас. И дома, и мебель, и посуда, и одежда, и двери, всё-всё. Даже лошадки другие и курочки. У нас курочки поменьше и иной окраски. Кудахчут, правда, так же. Я и не мечтала, что когда-нибудь посмотрю ваш мир. Смогу в столь далёких от дома краях побывать. Это больше приключение. Удивительное.
– Нам надо как-то начинать решать твою проблему с проклятьем, – заметил Рун.
– Надо, – согласилась Лала счастливо. – Может завтра у барона спрошу помощи и совета. Или пока не буду. Сходим к магу вашему для начала. Вдруг он умел в развеивании злых чар. Представь, придём к нему и… всё. И я домой отправлюсь.
– Ты сразу же отправишься? Немедля?
– Не знаю, Рун. Наверно всё же нет. Недельку хоть побыть, чтобы всё узнать у вас. Раз уж попала в мир ваш, надо ль торопиться назад? Не будет боле шанса. Ну и тобой насытиться охота хоть сколько-то, – разулыбалась она. – Пока что не выходит. Не оторваться. Развеется проклятье, ты влюбишься. Уж за неделю точно. Ещё и могущество обрету. Как было б славно.
– Жестокосердная! Влюбить и бросить. Вот так фея! – с деланным мрачным осуждением подивился Рун.
– Совсем я не жестокосердна! – добродушно возразила Лала. – Не изменить своей судьбы, Рун. Я буду очень тосковать по тебе, когда вернусь. Может даже плакать иногда, чтобы ты знал. Ты теперь навсегда в моём сердечке. Ты мой лучший друг.