Не давая Ниенате выпрямиться, Мирт снова прижал её к креслу, только теперь он схватился правой рукой за шею, а левой надавил на позвоночник в районе лопаток. И тут же послал набор команд, ради которого всё и затевалось: стимулятор центра удовольствий. Сам не будучи вампиром, Мирт довольно приблизительно представлял себе его воздействие, но та же Маглотта реагировала более чем положительно...
Ниената напряглась, пытаясь выгнуться дугой; Мирту пришлось надавить сильнее. Затрещала разрываемая обивка кресла - сработала встроенная во всех вампиров программа: находясь на пике удовольствия и чуя поблизости человека, они пытаются вскрыть человеческое горло, причём непременно зубами. Опытные вампиры умеют противостоять этому позыву, но, увы, Ниенате до "опытности" оставалось ещё лет пятьдесят, а то и сто... Оставалось радоваться, что руки программа не задействовала: в отличие от слабого рта и скромных клыков, когтями Ниената способна за один взмах оторвать человеку голову, а за один тычок - испепелить, причём буквально, даже костей не остаётся. Мирт видел сам и то, и другое, иначе бы никогда не поверил; но приятными те зрелища он бы не назвал.
Отсчитав тридцать секунд, он послал своим нанороботам команду на отключение. Всё ещё пытающаяся выгнуться дугой Ниената обмякла, и Миртан осторожно разжал руки.
- М-да-а... - глухо протянула Ниа. - Теперь я понимаю, почему Ледышка Маг тебя типа не бросает... Несмотря даже на твои выкрутасы с танцами на рёбрах. Ох, - с трудом поднявшись, она обессиленно уселась всё в то же кресло. - Но почему ты говорил, что это типа плохой поступок?
- Гм, попробую объяснить, - вздохнул Мирт. - Но сначала надо бы вернуть тебе нормальный облик. А то мало ли кто ещё сюда ломиться начнёт...
- Как же всё типа сложно, - пробормотала Ниената, делая вялые попытки встать. - Вломится, облик, пф-ф...
Ещё раз вздохнув, Мирт взял Ниенату за плечи, поставил на ноги и вернул ей синеволосо-разноглазую внешность, только теперь она оказалась одета в сине-жёлтый комбинезон, полагающийся в Гильдии Охотников всем подмастерьям второго этапа обучения. Потом вампирша снова уселась, а Мирт принялся подбирать слова для обещанного объяснения.
- В общем, - начал он, - с болью ты уже знакома.
- Благодаря тебе же, - не упустила случая вставить Ниа.
- Да. Боль - простой и честный стимул: "делай, что приказано, или будет очень плохо". Удовольствие - совсем другое дело. Я ведь не обязан тебя ублажать, верно? А тебе, готов поспорить, захочется ещё. А мои повадки ты уже отчасти знаешь, вспомни для примера те же маглоттины рёбра. Да и профессия у меня та ещё...
- Это ты типа про шпионство?
- Не произноси этого вслух, особенно при свидетелях. У тебя ведь тоже рёбра есть, не правда ли?
- Ну не совсем же я типа дура, - Ниа состроила обиженную гримасу. - Короче, я типа тебя поняла, это как с убийствами. Сплошной гемор, но если долго не пить кровь, то настроение портится, в голову лезут всякие глупые мысли, а тело слабеет.
- В принципе да, похоже, - согласился Мирт. - Зависимость - она и есть зависимость. А теперь я намерен принять душ. Искренне надеюсь, что никаких проблем в моё отсутствие не случится.
- Хочешь, я типа, ну, потру тебе спинку? - с энтузиазмом предложила Ниа. - Ну, ты понимаешь, да?
- Вот уж нет, - фыркнул Мирт. - Сиди тут. И чтобы тихо.
- Пф-ф, Светлый... Хотя, - Ниа покосилась на дверь в ванную, - она наверняка и в этом смысле лучшая.
- "Она"? - переспросил Мирт, берясь за дверную ручку.
Из ванной донёсся рёв спускаемого унитаза.
Мирт резко распахнул дверь. Из проёма выплыло сладковатое облако ароматного дыма.
- Леди Маглотта! - тут же узнал он.
- А ты ждал кого-то ещё? - фыркнула Ниа.
Внутри и в самом деле обнаружилась Маглотта в своём любимом облике эльфийки-альбиноса - бледнокожей, беловолосой и красноглазой. Миртан полагал, что эту внешность она позаимствовала из старых сказок далёкой, уничтоженной двести лет назад Патерны, но вот зачем она носит чёрную повязку поверх абсолютно здорового левого глаза, он понять не мог. На соответствующие вопросы Маглотта отвечала всё время по-разному, и версии предлагала глупые, наподобие "для привлечения внимания" и "чтобы казаться более беззащитной", так что Мирт в конце концов отступился. Насчёт одежды он спрашивать даже и не пытался: чаще всего старая, хоть и молодо выглядящая вампирша носила чёрные обтягивающие шортики, не менее чёрную, продырявленную во множестве мест майку, с трудом вмещавшую полную грудь, бальные перчатки, издырявленные выше локтей, чулки с массой дырок выше колен, и чёрные туфельки на высоком каблуке. Дополнял нелепый наряд тряпичный ошейник с застёжкой в виде серебристого черепа, и, конечно же, неизменная курительная трубка с чашей в виде ещё одного черепа.
- Разве благородные леди тоже делают это? - удивился Мирт.
- А почто бы и нет? - хладнокровно ответила Маг, поправляя шорты. - Но воду я уже спустила, посему на радугу и бабочек полюбоваться не доведётся.
- Как жаль.
- Зрю, вы уже покончили, - Маг двинулась к выходу из ванной. - И горло твоё притом не претерпело урона.
Проходя мимо Миртана, она попыталась прикоснуться к нему свободной ладонью, целя куда-то в область шеи, но Мирт перехватил руку, крепко сжав запястье.
- Я уже много раз говорил, что считаю снотворное в своём стакане свинством, - напомнил он твёрдым тоном.
- Ежели поразмыслить, то этого ещё и недостаточно. Пожженные глаза, покрушенные рёбра и нашпигованный пулями живот... Нет, недостаточно.
Миртан скрипнул зубами. Однозначно, половинчатые решения - зло. В тот день следовало либо вовсе не лезть в драку, либо уж дожаривать до кондиции молчаливого трупа. Но Маглотта слишком его бесила для первого и слишком восхищала для второго.
- А кто перед этим настучал на меня гармонийцам? - раздражённо напомнил он.
- Перечень взаимных обид способно до вечера числить, - безэмоционально заметила Маглотта, освобождая руку резким рывком. - Подержи, - она вручила Мирту свою трубку, которую тот машинально взял.
Плоть и одежда Маглотты размягчились. Она стала ниже ростом - за счёт каблуков, скелет-то остался примерно прежний; глаза посерели, повязка исчезла, уши округлились, волосы укоротились и потемнели; кожа, хоть и осталась светлой, но приобрела более естественный оттенок. Грудь уменьшилась, а талия пополнела, приближая фигуру к среднестатистической. Одежда превратилась в коричневую сутану императорского чиновника. Забрав трубку, Маглотта двинулась к выходу из комнаты.
- И не запамятуй о вызове, в полдень, - добавила она на прощание.
Голос у неё тоже поменялся, став заметно ниже. Образ чиновницы для Маглотты создал несколько лет назад Миртан; он полагал, что низкому голосу люди будут подчиняться охотнее. Да он и сам с большим трудом подавил позыв вытянуться по стойке "смирно".
Дверь тихо клацнула замком.
- Она и вправду сдавала тебя гармонийцам? - поинтересовалась Ниа.
- Да, - подтвердил Мирт. - К счастью, в тот раз мне удалось отбрехаться. Я всё же помоюсь, а ты пока что...
- Что?
- Знаю, это звучит довольно банально, но подумай о своём будущем. То есть, кем ты хочешь стать? Вообще-то, если понимать мою служебную инструкцию буквально, я должен доставить тебя в Доминат для изучения. Сомневаюсь, правда, что тебе понравится роль подопытного кролика.
- Конечно, нет! - фыркнула Ниа.
- Ну так вот. Я хотел бы тебе помочь, но ты должна указать желаемую цель. Понятно?
- Ага...
Мирт прошёл в ванную, запер дверь и проверил, хорошо ли держит задвижка.
***
Холодный ветер гулял по вересковым пустошам Глица. На северном острове никогда не случалось настоящего лета, разве что отдельные тёплые деньки. Дамир сидел за потемневшей стойкой таверны "Морская соль", слушал завывающий в трубах ветер, и мелкими глотками цедил самый дорогой из имевшихся в меню коктейлей. Вкуса он почти не чувствовал - за долгие годы притупились вообще все ощущения; от опьянения же попросту отказался: плавающие в крови нанороботы по его приказу расщепляли алкоголь на воду и углекислый газ. Дамир заполучил Комплекс перед самой войной, заплатив немалые деньги. Перерождение прошло более чем болезненно, но он хотел долгой жизни, и получил хоть и не совсем бессмертие, но весьма близкое его подобие. Убить носителей Комплекса можно, хотя и гораздо труднее, чем обычного человека, а вот смерть от старости ему не грозила; даже и сейчас, через двести с лишним лет, он выглядел всё ещё на те самые сорок с небольшим. Законсервировалась, к сожалению, не только внешность; Дамир и ментально во многом оставался в прошлом, в эпохе расцвета Патерны, ныне сожженного, так и не возродившегося архипелага. Калентия, крупнейшая колония, кисла в доминатовской блокаде; прочие остатки бывший империи растащили так называемые союзники, Десятимер и Нихевасан. До войны они старательно изображали преданность, но от участия в боевых действиях увильнули ещё старательней. Республике - главному противнику Патерны - ответного удара избежать не удалось, но при тамошних огромных территориях разрушения оказались не фатальными. За двести лет Республика переродилась в Доминат, восстановила свои города и упорно стремилась к звёздам. Десятимер и Нихевасан пытались не отстать. Дамир ставил перед собой цель поскромнее: не превратиться в живое ископаемое, которому и поговорить-то не с кем; ведь даже патернский язык, всё ещё широко применяемый, постоянно менялся.
Впрочем, "белой вороной" он выглядел уже сейчас, причём вполне намеренно. Его идеально белая рубашка, отглаженные брюки и лакированные ботинки резко контрастировали как с обстановкой обшарпанной припортовой таверны, так и с местной публикой, преимущественно рыбаками и моряками торгового флота. Публика между тем вела себя довольно тихо: несмотря на всю инаковость, Дамир оставался на Глице большим человеком. В конце концов, во многом именно благодаря ему на острове, перешедшем под протекторат Десятимера, сохранялись почти что прежние порядки. Желающим перемен он оплачивал билет на рейсовый гравилёт до материка. Оплачивал в оба конца, потому как примерно две трети потом возвращались...
Размышления прервал протяжный скрип входной двери, тут же перекрытый механическим подвыванием и шаркающими шагами. Дамир медленно обернулся.
Посетительница - длинные волосы и развитые формы не оставляли половых разночтений - ковыляла, зомбеобразно перекособочившись и приволакивая ногу; каждое движение сопровождалось характерным воем сервоприводов. Глаза без зрачков и белков равномерно светились оранжевым, как у какого-нибудь дешёвого робота. В остальном она выглядела вполне живой: бледная, но вполне натуральная кожа, правдоподобный шрам на левой стороне лица, оборванное на треть ухо, асимметричная, сильно укороченная слева чёрно-фиолетовая причёска... Достаточно женственную фигуру портил разве что длинный тонкий хвост с пушистой кисточкой на конце.
Посетительница подбиралась к стойке, упорно шаркая тяжёлыми изгвазданными ботинками. Прочая одежда ограничивалась едва прикрывающей ягодицы белой полупрозрачной футболкой, сквозь которую провокационно просвечивал ярко-розовый лифчик. Не менее провокационно на правом бедре красовалась кобура с массивным бластером, даже, пожалуй, чрезмерно массивным. Создавалось впечатление, что именно из-за его веса она ногу и приволакивает. В правой руке она несла лист бумаги, левая безвольно болталась.
В целом образ складывался... неприглядный. Все на острове знали, что Дамир не одобряет такого рода эпатаж. Многие, особенно молодёжь, пытались дразнить его нетрадиционной внешностью и вызывающими манерами. Он старательно продолжал не одобрять; подростковые протесты - вещь неизбежная, и лучше уж голые пупки и кольца в носу, чем молодёжные банды и террористические акты.
Доковыляв почти что до Дамира, посетительница встала более-менее прямо. Шум сервоприводов стих. Послышался металлический щелчок, глаза сменили цвет с оранжевых на голубые, и внезапно из неё исчезла вся неуклюжесть и зомбеподобность. Лицо оживилось, движения стали плавными, испарилось шарканье, и, самое главное, начисто пропал сервоприводный вой. Сверившись со своей бумагой, она удовлетворённо кивнула, и произнесла чистым, хорошо поставленным голосом: