– Твои глаза… – прошептала она. – Не закрывай их, я хочу видеть.
– А что насчёт Гласеа? – вдруг выдохнул он и замер.
Сейчас Дилию это не волновало, и вовсе не хотелось об этом думать.
– Полагаешь, пока я с тобой, она тебе понадобится? – В её словах прозвучала плохо скрытая угроза.
Дилия слегка прихватила зубами мочку уха своего хранителя, а затем голосом, не скрывающим желания, прошептала:
– Я здесь и неспособна ждать больше ни единого мгновения.
Глава 22
Орсинию его новая служба подходила как нельзя лучше. Он мог позволить себе спать до самого обеда и лишь вечером суетливо навёрстывать упущенное время. Поначалу младший жрец занимался только сортировкой корреспонденции, после ему доверили координацию занятости и наконец снова вызвали в кабинет Гирона.
Переступив порог, Орсиний сразу получил негласный приказ занять место у стены, рядом со свитой его святейшества.
Через несколько волнительных мгновений в комнату зашли женщины в синих одеждах. Одна из них в непозволительной для женщин Ирмгарда высокомерной манере обратилась к старшему жрецу.
– Гирон, верховная недовольна тем, как непродуктивно вторжение. Мы все знаем, кто фактически является императором Ирмгарда и кто вложил в его руки такую власть. Поэтому нам непонятно, почему, несмотря на нашу договорённость и твоё высокое положение, армия ещё топчется у южных окраин Сайво? Верховная даровала вам все предпосылки для быстрой победы. Отряды особо одарённых жриц сопровождают войска. И это ещё не весь перечень оказанной вам поддержки. Верховная хочет объяснений, и немедленно.
В комнату вошли ещё две жрицы, толкающие впереди себя тележку, накрытую плотной синей тканью.
Когда материал соскользнул на пол, Орсиний увидел овальное зеркало и, удивившись, уставился в отражение, в котором неожиданно появилась неизвестная комната. Через мгновенье он заметил возлежащую на кровати женщину. Она испугала его, вызвав неожиданный приступ тошноты. Лицо незнакомки было изуродовано, как и большая часть тела, а под плотно закрытыми веками не угадывались глазные яблоки.
Женщина заговорила, едва шевеля губами:
– Гирон, я не испытывала особых иллюзий, когда избрала тебя союзником, но сейчас я разочарована и вынуждена настоять на выполнении тобой всех обязательств.
Старший жрец казался не слишком уверенным, скорее он производил впечатление человека деморализованного, таким Орсиний никогда не видел своего господина. Перед его святейшеством стояла кучка женщин, даже не людей, а он, побледнев, пытался найти слова для ответа. Ему, как и многим ирмгардцам, было странно видеть такое, ведь благодаря их богу они знали, что женщины не равны мужчинам. И нужны только для удовольствий и продолжения рода.
«Какое право имеют эти безмозглые кобылы командовать самым могущественным человеком Ирмгарда?!» – возмутился, про себя Орсиний.
Неожиданно одна из жриц посмотрела прямо ему в глаза.
– Ты нравишься мне меньше всех, и раньше я не замечала тебя в свите Гирона. Кто ты?
Жрец испытал лёгкий приступ паники и погодя ответил:
– Я, женщина, Орсиний… – начал было он, собираясь поставить незнакомок на место, но жрица, криво улыбнувшись, протянула к нему руку, и он, как мешок, набитый корнеплодами, шлёпнулся на колени, не будучи в силах даже сделать вдох.
– Приятно познакомиться, я старшая жрица Каргала, и замечу: сейчас ты нравишься мне гораздо больше. Жаль, это продлится недолго.
Гирон подошёл к женщине и что-то принялся быстро шептать ей в ухо. После чего Каргала, качнув головой, с интересом посмотрела на стоящего на коленях и позволила ему встать.
Его святейшество махнул в сторону опозоренного жреца рукой, и Орсиния вывели из комнаты.
Глава 23
Всю свою жизнь Дэрелл провёл среди одарённых и прекрасно изучил некоторые поведенческие особенности магов среднего мира. Дар избранной не являлся исключением и порой сам говорил за неё вопреки желанию.
Он всегда физически ощущал исходящие от Донумэ волны гнева и потоки нежности с полным осознанием силы её магической сути. Поэтому сейчас, когда Дилия утверждала, что дар исчез, он не мог понять, почему его ощущения не изменились. Дэрелл чувствовал её боль, её отчаяние и решимость, граничащую с яростью, так же, как раньше. Понимая главную причину состояния избранной, хранитель так сильно хотел помочь, что это не давало ему и минуты покоя.
Вместе с избранной покидая зал номер пять, он на мгновение остановился, сделав всего несколько шагов.
– Не спеши так. Может, лучше пройдёмся? Ты буквально окопалась в своей комнате, как в туннеле перед осадой.
Дилия улыбнулась.
– Мне порядком надоело заниматься наблюдением за консервацией обменных процессов биологического материала, так что открыта для предложений…
– Пошли в зал номер восемь.
– А что там делать? – без энтузиазма поинтересовалась Дилия.
– Ты когда-нибудь была в гроте нижнего яруса во время традиционных ритуалов?
– Да, но не понимаю, о чём ты? – удивлённо вопросила она.
– Об акустике. Если спрашиваешь, то, похоже, мне есть чем тебя удивить. Пошли, сама услышишь.
– Звучит заманчиво… – проговорила избранная, заинтригованно следуя за Дэреллом.
Дилия не была в этом живописном гроте нижнего яруса много лет, вернее, посетила она его лишь единожды, на свадебной церемонии.
Очутившись внутри, она увидела восьмой зал как в первый раз.
Подойдя к противоположной стене, оба вошли в узкую расщелину и, пройдя через неё, попали в величественную пещеру, едва освещаемую светом, проникающим через трещины в сводчатом потолке, находящемся в десяти локтях от земли.
Пещера была внушительных размеров, и в ней без труда поместилось бы больше ста человек. Она имела форму неправильного овала, постепенно сужающегося в довольно тесный туннель, простирающийся шагов на тысячу ещё глубже под землёй, время от времени образуя другие залы, менее просторные и, как следствие, совершенно на неё не похожие. Многие из них были частично заполнены водой. Последнее каменное пространство считалось природным бездонным бассейном.
На краю бассейна располагалась маленькая платформа с несколькими покрытыми мхом камнями, приспособленными как сиденья. Именно здесь жених и невеста произносили свои клятвы. Однако этот ритуал считался таинством, и гости на церемонии не присутствовали.
Дэрелл заговорил почти шёпотом:
– Здесь можно услышать необыкновенное эхо. Слово, произнесённое мужским голосом, подхватывается бесконечными голосами, и вместо того, чтобы постепенно затихнуть, как случается с обычным эхом, оно становится всё громче и громче с каждым его повторением, и так продолжается до тех пор, пока не взрывается, подобно удару грома, и затем исчезает где-то в бесконечности туннеля. Это явление использовалось ещё в те далёкие времена, когда пары подбирались не учитывая симпатию. Низкий голос, который вследствие необычной природной аномалии воздействует на эмоциональное мышление, как известно сильнее развитое у женщин, тут многократно усиливается. Более высокие голоса плавно и быстро затухают. Как следствие, создав определённую акустику, увеличивающую эффект, мужской голос влияет на женщин, облегчая принятие навязанного брака. Сейчас это только традиция, ритуал, идущий из глубины веков. Однако раньше необычное явление было очень полезным. Конечно, оно воздействовало на сознание человека, притупляя рациональность мышления, но в те времена подобное было гуманно.
– Интересно, раньше я не слышала об этом и даже не думала о предыстории ритуала, – заметила избранная, с возросшим любопытством оглядываясь по сторонам.
Дэрелл устроился в середине зала, расположившись прямо на неровном каменном полу, и, откинувшись на спину, прикрыл глаза.
Дилия опустилась рядом. Почему-то ей безумно захотелось проявить заботу. Поцеловав, едва касаясь губами кожи, она смахнула непослушную прядь с его лица. Дэрелл убрал руку и с улыбкой взглянул на неё.
– В определённом смысле я даже рад, что всё так сложилось.
Избранная с осуждением посмотрела на хранителя.
– Ты сам знаешь, что это неправильно…
Мужчина слабо кивнул.
– Да. Но я лучше умру, чем опять потеряю тебя.
Дилия обняла его в попытке скрыть навернувшиеся слёзы.
– Ну, ничего, – убеждала она сама себя, – главное, что сегодня можно забыть о тревогах и просто побыть вдвоём.
Но мрачные мысли не оставляли Дилию. Она хотела бороться, однако не знала как. С той злополучной поры, когда силы предательски покинули её и до момента, когда расщеплённое сознание сыграло с ней злую шутку, избранная ощущала, что земля уходит из-под ног. Даже сейчас, в объятьях своего хранителя, тревога и пустота не давали передышки.
Дэрелл аккуратно отстранился, нежно поцеловал в губы и, присев, обхватил голову руками.
– Тебе пора идти? – спросила Дилия, последовав его примеру.
Хранитель, улыбаясь, покачал головой и посмотрел на неё тем самым взглядом, в котором читалось восторженное умиротворение. Прилив тепла и нежности на мгновение откинул тяжкие раздумья в глубины чертогов сознания, вернув беззаботную светлую радость происходящего здесь и сейчас.
– Этой твоей улыбки мне не хватало больше всего, – призналась Дилия.
Дэрелл засмеялся, и его голос разнёсся по удивительной пещере волшебным эхом.
– Не могу полностью исключить возможность, что твоё заявление только учтивая лесть, но я хочу верить, – вновь прошептал он на фоне всё продолжающегося эха.
– Признаваться в подобном не входило в мои планы. У меня просто вырвалось…
Дилия вскинула голову.
– Если допускаешь, что кое в чём я разбираюсь лучше тебя, то изволь не подвергать мои эмоциональные проявления сомнению… Хорошо?
Дэрелл долго смотрел в немного посветлевшие глаза любимой, потом улыбнулся и кивнул головой.
– Ты права. Уверен, что я просто неотразим! – улыбаясь в ответ, сообщил он и вдруг взял её руку в свои ладони.
Смех, словно пролетев всё внутреннее пространство, усилился и, лишь когда достиг своего апогея, затих:
– Ты чувствуешь дар? – неожиданно задал вопрос хранитель.
– А ты уже забыл, что он исчез? – возмущённо проговорила Дилия.
Дэрелл слегка побледнел.
– Нет. Но сила возвращается.
С этими словами хранитель коснулся кончиков её пальцев, и на мгновение Дилия почувствовала свою магию.
– Этот процесс может оказаться длительным, но всё вернётся.
– Но почему? – воскликнула Дилия, не отводя глаз от ладони.
– Может, кто-то блокировал твой дар на поверхности, но когда ты попала в подземелье, отрезанное от остального мира, воздействие прекратилось – и магия возвращается.
– Логично, но это значит, что в Сайво я опять стану бесполезной…
– Боюсь, это вполне возможно. А сейчас пойдём ближе к платформе. Я намерен предложить тебе демонстрацию местного природного явления.
Дилия, улыбнувшись, охотно последовала за своим хранителем.
Глава 24
Радьен выглядел устало. Зеркало явило правду, не прикрытую вуалью, сотканной из сумеречных теней уходящего дня. А ему бы хотелось этой лжи. Поспешно опустив глаза, император отошёл от немилосердного зеркала и, окинув комнату придирчивым взором, вздохнул. Старый, давно оставленный дом смотрелся весьма потрёпанным и заброшенным. В юные годы именно здесь они с Агарой были счастливы вдали от всего мира. Однако вернуть жилищу прежний вид было ему под силу.
В голове сменялись картинки вариантов обновления неказистой обстановки, и это быстро отвлекло от печальных образов, напомнивших о настигнувшей его старости.
Щёлк – и кресло у окна украшено разномастными подушками, надёжно скрывшими от взгляда дыру в обивке.
Щёлк – разбросанные повсюду глиняные горшки выстроились в ряд на подоконнике, не оставив места для паучьего семейства.
Щёлк – и заржавевшая кровать укрыта цветастым пледом.
Щёлк – и колченогий стол обрёл утерянную устойчивость, опершись ножкой на давно заброшенную в пыльный угол книгу.
Единственный уцелевший под тяготами неумолимого времени табурет водрузился рядом, горделиво поглядывая на менее удачливых собратьев, отправленных в топку.
Щёлк – и опасно накренившийся шкаф намертво пригвождён к стене.
К полуночи дом приобрёл обитаемый вид, а огонь в очаге наполнил комнату долгожданным уютом.
Последним, что заставляло его испытывать неприятные чувства, осталось то самое зеркало. Радьен долго не решался подойти к нему вновь. Собравшись с силами и избегая отражения, он торопливо накинул на раму тряпицу. Потом, сняв с гвоздя, быстро переместил зеркало под кровать, задвинув подальше.
Вздохнув с облегчением, мужчина плюхнулся в кресло и не заметил, как погрузился в сон.
Утро заглянуло через окно, назойливо просачиваясь в комнату искрящимися сквозь пыль лучами.
Император открыл глаза и, потянувшись, вышел во двор. Погода обнадёживала, предвещая тёплый безоблачный денёк. Лёгкий ветерок доносил ароматы проснувшихся полевых цветов.
Вооружившись ведром и ковшиком, он спустился к озеру и, набрав воды, не без труда поднялся по скользкому от влаги склону.
Тишина, господствующая в этом забытом миром уголке, завораживала, даря необходимое спокойствие. Здесь всё было иначе, не так, как в мире, кишащем людьми. И здесь эти самые люди не могли бы гармонично вписаться в умиротворяющую природную идиллию. Они бы даже смотрелись нелепо и уродливо.
Порыв ветра распахнул и тут же захлопнул перекошенную ветхую дверь.
– Ку-ку, ку-ку, – начала свою песню кукушка, и вновь тишина, только ветер и шелест подлеска.
Из-за сарая вышла чёрная кошка и принялась намываться, похоже, после удачной охоты. Она лишь на мгновение одарила Радьена пронизывающим взглядом изумрудных глаз и продолжила своё занятие.
Вскоре котелок забормотал аппетитную песню. Позавтракав, император устроился на скамейке, наслаждаясь удивительно умиротворяющей озёрной гладью. Кошка бесцеремонно запрыгнула к нему на колени, и Радьен, поглаживая шелковистую шёрстку, неожиданно для самого себя погрузился в воспоминания.
День прошёл незаметно, и вот уже огненный диск солнца окунулся в лёгкую водную рябь.
Смахнув со щёк слёзы печали и счастья, Радьен осмотрелся по сторонам, словно вернувшись из долгого путешествия. Да, оно и правда было долгим. И сейчас император был рад, что оно подошло к концу. Тревога исчезла, забирая с собой страх, и грусть больше не терзала его.
На мгновение задержавшись взглядом на огненном шаре, уходящем в потемневшие на закате воды, Радьен встал на ноги.
– Мне пора, – уверенно проговорил он и вошёл в дом.
Вечерняя прохлада обняла его. Темнота встретила своим усмиряющим поцелуем.
Радьен опустился на скрипнувшую в ответ кровать и улыбнулся.
Утром следующего дня в комнату вошли двое.
– Он ушёл? – уточнил Рухнас.
Халфас кивнул.
– Мы должны позаботиться о теле, тянуть не стоит.
Радьен лежал на кровати, спокойный, можно сказать умиротворённый. Одна рука покоилась на груди, другая сжимала кинжал.
– Ушёл как воин, как подобает императору! – заметил Рухнас.
– Надеюсь, эта его жертва не будет напрасной… – угрюмо произнёс Халфас.
Глава 25
– Пока работа над защитным куполом не завершена, придётся обороняться от вражеских полчищ, о которых нам не многое ведомо. Перед тем как собирать новый военный совет, понадобится чёткая и полная информация о проделанной работе секретной службы, – заявила Ватула, плотнее закрывая дверь за собой.
Набериус сделал шаг к Халфасу и, обменявшись с магом многозначительным взглядом, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но старик опередил его:
– Армии объединённых стран нельзя недооценивать, но любой союз имеет слабые места. Слишком разные государства, ведомые одной общей целью, – это маловероятно, а значит, возможен разрыв отношений и даже противоборство между ними. Полагаю, столкновение взглядов, принципов, общественных систем в этом случае сыграет нам на руку. Поэтому первостепенно изучить своих врагов досконально, насколько это возможно. Этим и занимался Набериус. Благодаря ему мы получили важные данные касательно образа жизни, религии, экономики, истории…