1
Яркая звезда светила прямо над шпилем центральной башни. Наступило третье июля – самый длинный день в году. Сегодня не горели даже факелы на стенах, а дозорные наверху и все любопытствующие могли воочию наблюдать тот мир, что находился за периметром Манекеста – единственного обитаемого места во всей вселенной. Таковых нашлось немного – большинство успело насладиться пейзажами Пустыни еще в прошлые годы, а в который раз смотреть на расстилавшуюся до горизонта равнину – удовольствие, сравнимое разве что с ежедневной трапезой, состоявшей из чесночного супа и рисовых лепешек. Тем более, каждый знал, что где-то там, на неведомых просторах, притаилась не одна опасность. Смерть ждала своего часа, чтобы расправиться с последним островком человеческой жизни в этой странной и мрачноватой вселенной, имевшей более чем туманное прошлое. Спроси любого из оставшихся в Манекесте о том, что происходило раньше, никто не смог бы дать вразумительного ответа. Даже легенды и сказания были давно утрачены под непомерной тяжестью веков и тысячелетий. Казалось, что с самого своего рождения мир состоял из одинокой крепости, возвышавшейся над бескрайним плато, в которой поколение сменяло поколение и терпеливо ждало своего будущего, похожего как две капли воды на прошлое. И лишь один процесс нарушал эту абсурдную картину постоянства – медленно, но верно, люди в крепости вымирали. Пустели занятые прежде комнаты в башнях, с каждым годом становилось все тише и тише в лабиринтах каменных коридоров. За многие тысячи лет крепость наполовину опустела, и познавшие жизнь старцы все чаще и чаще задумывались о том, к чему приведет это незамысловатое течение истории. Многие из них считали, что момент истины наступит в далеком будущем, когда существование последних людей станет синонимом конца человечества. Но старцы ошиблись. Размеренный ход вещей нарушился раньше предначертанного ими срока, когда никто еще не был готов к переменам…
2
Лорейн всю ночь мучили кошмары. Девушка бежала по Пустыне, спасаясь от монстра, и даже не пыталась обернуться, чувствуя за спиной холодное дыхание смерти. Внезапно глухой удар по ту сторону стены вывел ее из состояния сна, заставил открыть глаза и, наконец-то, избавил от призрачного видения. Мгновенно сев на кровати и прижав одеяло к подбородку, она шепотом спросила:
– Кто здесь?
Ответа не последовало. Нащупав рукой фонарь, Лорейн зажгла его со второй попытки. Тусклое пламя осветило небольшую комнату, которую она заняла совсем недавно – в день своего восемнадцатилетия. До этого срока дети по древнему закону обязаны были жить вместе с родителями. Теперь же отец и мать остались на другом этаже башни, а Лорейн поселилась рядом со сверстниками. Впрочем, большинство здесь составляли девушки. Юноши, как правило, предпочитали идти в Стражу, считавшуюся привелигированным кланом и жившую по своим неписаным правилам. Без нее Крепость давно бы пала под натиском внешних врагов, периодически пытавшихся захватить Манекест. Часто в этих схватках стражники гибли, и тогда на их место вставали новые молодые бойцы. Демографическая ситуция балансировала на грани, но всегда людям удавалось уцепиться за будущее, когда казалось, что оно вот-вот ускользнет из рук. В итоге большинство в Крепости составляли именно женщины и девушки, а мужчинам редко когда удавалось дожить до старости. Наверно, потому в таком почете и были старейшины, которые правили Манекестом.
– Кто здесь? – Лорейн повторила свой вопрос и снова не получила ответа. Только еще один удар сотряс первозданную тишину ночи.
Отбросив одеяло в сторону, девушка осторожно поднялась с кровати, ощутив под ногами ледяной каменный пол. В другой ситуации она бы подумала, что делает, но сейчас лишь поспешно накинула плащ поверх тонкой ночной рубашки, схватила в руку фонарь и бесшумно пересекла комнату. Сердце учащенно билось, словно предчувствуя встречу с неведомым. Сдвинув массивную задвижку, Лорейн как можно тише приоткрыла дверь и выскользнула в коридор, стараясь остаться незамеченной. Третий удар прозвучал уже более отчетливо где-то там, наверху, и девушка быстрыми шагами поспешила в направлении загадочных звуков, моля всевышнего, чтобы не сбылись ее ночные кошмары.
Добравшись до лестницы, она услышала отчетливые шаги незваного гостя. Кто-то торопливо взбирался на смотровую площадку, которой не пользовались, наверно, уже несколько сотен лет. Конечно, иногда ребятишки игрались там среди пыли и обветшалых стен, но кому из обитателей крепости могло понадобиться отправиться туда в такое время? Чувствуя, как ее переполняет любопытство, девушка буквально взлетела по ступеням, уже не пытаясь скрыть своего присутствия.
Она настигла нарушителя на самом верху. И сразу же узнала в нем стражника. Кажется, два или три раза Лорейн даже видела его. Но точно не помнила. В любом случае, было немного странно встретить его здесь с фонарем в руках, определенно имевшего какую-то цель. Он почувствовал приближение девушки и обернулся, инстинктивно хватаясь за меч. Но, увидев перед собой всего лишь очаровательное юное создание, сразу успокоился и почти ласковым голосом спросил:
– Кто ты и что здесь делаешь?
– Мое имя Лорейн. Я живу в этой башне, – слова слетали с губ нервно, напряженными звуками, и от этого она сама не узнавала свой голос, – а сегодня просто проснулась, когда ты шел мимо моей двери. У нас обычно тихо по ночам. Вот я и переполошилась с непривычки.
Стражник вздохнул и кивнул головой в ту сторону, что выходила на Пустыню:
– Если хочешь, то сама можешь все увидеть. Раз уж ты тут, нет нужды скрывать от тебя новости.
Что-то странное было в его голосе, но Лорейн сразу поверила стражнику. Как загипнотизированная девушка проследовала за ним к самому краю смотровой площадки и замерла, глядя в сторону Пустыни, где сейчас должна была царить лишь тьма, скрывающая неведомых врагов человечества.
Вот только вдали посреди этого бесконечного моря мрака горел огонь. Маленькое светлое пятно, как живое, вздрагивало в пустоте, незримо приближаясь с каждой секундой. Стражник, поднял руку и, выдержав многозначительную паузу, тихо проговорил:
– Мы заметили его полчаса назад. С тех пор он стал еще ярче и ближе. Что-то движется к нам из Пустыни. И это что-то несет с собой свет. И мне кажется, о подобном не слышал ни один из старейшин.
– Что-то? – невольно переспросила Лорейн, не в силах сдержать свои эмоции, – если огонь движется к нам, значит кто-то несет его. И этот кто-то вряд ли имеет что-то общее с тем, что противостоит нам на протяжении тысяч лет.
– Пустыня мертва. Там нет ничего, кроме смерти, – напомнил стражник, – ты что, всерьез думаешь, что там могли появиться люди?
– Бог всемогущ, – парировала Лорейн, – если он создал нас, то почему бы ему не сотворить кого-то подобного?
Стражник притих, но взгляд его по-прежнему был прикован к пятну света. И чем дольше он смотрел на этот островок огня в царстве тьмы, тем сильнее убеждал себя в том, что перед ним – пламя факела.
– Сколько еще ему до крепости? – наконец, не сдержалась девушка.
– Не знаю. Если бы там был человек, я бы с уверенностью сказал, что нам осталось ждать не больше часа. Но мы же не ведаем, кого забросило в наши края на этот раз. Подумать только, источник света в Пустыне! Мне до сих пор кажется, что я сплю.
Лорейн испытывала примерно такие же чувства. А между тем пятно все приближалось и приближалось, пока не превратилось в отчетливо заметное пламя. С высоты башни невозможно было рассмотреть того, кто нес его в своих руках, но стало очевидно – в сиянии огня скрывается нечто живое.
– Пора спускаться встречать таинственного гостя, – подытожил их наблюдение стражник.
Девушка без лишних вопросов последовала за ним к главным воротам Манекеста, которые оставались закрытыми на протяжении долгих тысячелетий. Там уже собралось несколько десятков человек, говоривших на повышенных тонах и сотрясавших воздух остро отточенными мечами. Увидев вернувшегося товарища, они обступили его со всех сторон и в ту же секунду получили несколько неожиданный вердикт:
– Мы должны впустить это в крепость.
Возникла пауза, порожденная смелостью подобного предложения. Наконец, один из стражников не выдержал и напомнил:
– Такое решение могут принять только старейшины. Нужно пойти и разбудить их. Мы не вправе менять сложившийся порядок вещей. Тем более, когда речь идет о безопасности Манекеста!
– Никогда прежде Пустыня не рождала огня, – парировал знакомый Лорейн, – и теперь, когда это случилось у нас на глазах, мы просто обязаны отбросить предрассудки прошлого. Там, за стеной, может быть не только смерть, но и жизнь. А следовательно, мы не так одиноки, как казалось раньше.
В этот момент раздался возглас одного из оставшихся наверху стражников:
– Я вижу человека!
Толпа замерла, не в силах поверить в услышанное.
– Он уже здесь и, кажется, хочет, чтобы мы открыли ворота!
– Надо звать старейшин, – эта идея все отчетливее и отчетливее звучала со всех сторон, и, в конце концов, кто-то сломя голову бросился в башню, где жили самые мудрые и уважаемые люди Манекеста. Остальным же не оставалось ничего другого, кроме как терпеливо дожидаться возвращения гонца. Лорейн еще сильнее закуталась в свой плащ, но даже это не помогало в борьбе с холодом, который усиливало охватившее ее волнение. Она уже начала проклинать себя за то, что выбежала на улицу почти раздетая, но как теперь было решиться покинуть площадь, где, вероятно, вершилась сама история? Стражники косо поглядывали на девушку, но не осмеливались приблизиться к ней ближе, чем на пару метров. И даже ее новый знакомый полностью переключил внимание на товарищей по службе, которые никак не могли прийти к общему мнению касательно странника, прибывшего, как казалось, из самой преисподней.
Старейшины явились довольно быстро. Втроем. Остальных же, видимо, предпочли не будить, чтобы не тратить драгоценное время. Лорейн почти не знала мудрецов по именам, но эту троицу помнила еще с детства. Денжун, Марайок и Клейд всегда слыли одними из самых уважаемых среди населения крепости. Словно подтверждая это, стражники немедленно прекратили спор и разошлись в разные стороны, освобождая дорогу к воротам.
– Где он? – тихо спросил Денжун, но даже этот еле различимый в ночи вопрос услышал бы, наверно, и глухой.
– Там, за воротами, – простодушно ответил один из стражников.
– Впустить, – старейшины высказались почти одновременно, и три слова, слившись воедино, громким эхом отразились от крепостных стен.
В следущее мгновенье охрана бросились к воротам, чтобы открыть их. И только Лорейн неподвижно стояла на одном месте и ждала, чем же закончится эта странная-странная ночь.
Скрипнули засовы, которым было никак не меньше нескольких тысяч лет. В любом другом мире они давно бы превратились в прах, но только не в Манекесте. Массивные задвижки разошлись без особых усилий, и тяжелая панель ворот начала опускаться вниз, образуя быстро увеличивающуюся в размерах щель. И почти тут же из нее ударил яркий свет факела. Лорейн зажмурилась, а уже в следующее мгновенье в проеме вырос силуэт человека. Гость словно колебался пару долгих секунд, после чего широкими твердыми шагами очутился внутри крепости и замер прямо перед застывшей в отдалении от остальных девушкой. Та лишь молчала, широко раскрыв глаза и с нескрываемым любопытством рассматривая незнакомца. Он был высок, плечист, красив. С короткими светлыми волосами и в странном блестящем костюме, на поясе которого висел короткий нож. За спиной болталась небольшая дорожная сумка, а левая рука сжимала тот самый факел. В следующий момент врата словно нехотя закрылись, и засовы встали на прежние места. И только тогда с уст пришельца сорвалось громкое и уверенное:
– Здравствуй, Манекест!
Ненужный более факел упал на камни и превратился в яркий костер, от которого повеяло теплом. Оно окутало Лорейн ореолом мнимого спокойствия и заставило забыть о холоде. Стражники же так и остались немыми зрителями этой сцены, и только Денжун после долгого замешательства опомнился и спросил незнакомца:
– Кто ты?
И не получил ответа. Гость из Пустыни неподвижно стоял на одном месте, а взгляд его словно приклеился к слегка перепуганной Лорейн, которая тоже не в силах была отвести глаза от незнакомца. Немая сцена продолжалась чуть меньше вечности, после чего пришелец сделал еще один шаг вперед, очутившись совсем рядом с девушкой. Его ладонь легла на плечо Лорейн, и он прошептал, забыв об элементарных нормах приличия:
– Я рад, что нашел тебя.
Девушка закачалась, как будто ее ударили изо всех сил, но тем не менее нашла в себе силы повторить вопрос старейшины:
– Кто ты?
Лишь тогда пришелец улыбнулся, а глаза его блеснули живым огнем. И новым эхом от стен прозвучало зловещее:
– Я тот, кто спасет Манекест от гибели.
Старейшины недоуменно переглянулись. Стражники окружили незнакомца полукольцом, готовые в любой момент наброситься на незваного гостя. И только Лорейн вдруг успокоилась, словно разом поняла все, хотя никто ничего не объяснял ей.
– Что ты говоришь, незнакомец? – теперь слово взял Марайок. И если на первый свой вопрос старейшины не сразу получили ответ, на этот раз Лорейн не пришлось повторять уже сказанное. Пришелец сам оторвал взгляд от девушки и произнес удивленным голосом:
– Неужели вы не видите, что творится с вашей крепостью? Медленно, но верно, Манекест движется к гибели. А те, кто притаился в Пустыне, только и ждут того момента, когда последний человек обратится в прах, чтобы навсегда стереть память о людях со страниц истории этого мира.
Стражники нервно задышали, словно напуганные величием и пугающей мрачностью его слов. Лорейн, напротив, сделалась безучастной ко всему, и лишь старейшины не желали останавливаться.
– Так откуда ты, странник? И чего хочешь взамен за свои услуги? И как вообще судьба забросила тебя в Манекест? – Клейд предпочел не отсиживаться за чужими спинами.
Может быть, незнакомец и не хотел прояснять все вопросы в тот же миг, но словно почувствовал, что отмалчиваться неуместно. Поэтому ответ прозвучал незамедлительно:
– Я пришел из Пустыни. Из далеких земель, где царит вечный мрак и где над развалинами других крепостей бродят духи смерти, ищущие чем поживиться. Вот только ничего не находят, потому что все давно разграблено их же собратьями. И теперь они ждут падения последней людской обители. Что я хочу взамен за свои услуги? Я хочу ее, – он красноречивым жестом указал на Лорейн, – там, в Пустыне, нет женщин. А мне бы не хотелось всю жизнь прозябать в одиночестве. По этой же самой причине судьба и забросила меня к вам. Пора что-то менять в нашем мире, пока не наступил момент, когда уже ничто не спасет человечество. Еще есть вопросы?
Старейшины переглянулись, и Марайок подвел краткий итог этому неожиданному знакомству:
– Хорошо. Пусть будет так, как ты хочешь. Можешь остаться в ее комнате. Она проводит тебя. С утра мы разберемся, что делать дальше. Теперь же предлагаю вернуться ко сну. А стражники пусть займут свои посты и оберегают наш покой.
С этими словами он повернулся к гостю спиной и растворился во мраке ночи. Денжун и Клейд последовали за ним. Стражники молча разошлись по стенам. Тогда пришелец крепко взял девушку за руку и суровым голосом приказал ей:
– Веди меня.
Лорейн кивнула и, чувствуя, как у нее подгибаются ноги, медленно побрела вглубь крепости. Но как только они оказались внутри башни на узкой лестнице, уводившей вверх, она осмелела и нарушила тишину вопросом:
– Как зовут тебя, чужеземец?
– Я не чужеземец, – небрежно бросил ее спутник, – а такой же человек, как и все вы. Только мне не посчастливилось родиться за стенами крепости, и я вынужден был скитаться по миру в поисках лучшей жизни, сражаясь с бесконечными опасностями и врагами, коих тысячи во мраке Пустыни. А ты можешь звать меня Хал. Такое имя дала мне когда-то мать.
– Твоя мать? – Лорейн на секунду остановилась, – а где она сейчас?
– Мертва. Так же, как и весь мир за этими крепостными стенами. Не знаю, может быть, где-то еще бродят странники вроде меня, но не уверен, что человек способен выжить в Пустыне в одиночестве.