– Свали с площадки, Брюс Брюс Ли, – сказал Коротышка.
– Что еще за Брюс Брюс Ли? Может, Брюс Ли? – спросил Ганке.
Парни удивленно переглянулись.
– Ты не знаешь, кто такой Брюс Брюс? Он стендап-комик, – Коротышка широко развел руки и надул щеки, изо всех сил стараясь изобразить толстого человека. – Забавный жирдяй. А Ли, потому что…
– Потому что это моя фамилия, – невозмутимо произнес Ганке. Майлз подавил смешок.
– Стой… твоя фамилия – Ли? Реально? – спросил Коротышка.
– Ага. А его, – Ганке указал на Майлза, – зовут Майлз Дэвис.
Майлз вздохнул, возвел глаза к небу.
– Как того чувака-джазиста?
– Не, как чувака, который заберет у тебя деньги, – выпалил Ганке.
– Ух ты, отвечаешь? – заговорил другой паренек. У него была бледная, как слизь, кожа. Он тоже был подкачанный, видимо, благодаря постоянным тренировкам. – И как он это сделает?
– Сделаем ставки на лучший данк[6].
– Погоди… что? – возмутился Майлз, наконец робко выйдя на площадку.
Парень с кожей цвета слизи улыбнулся и хлопнул по плечу чувака, стоявшего рядом с ним. Тот, сложенный как… надо признать… супергерой, заговорил:
– Вот это по-нашему. Не знаю, в теме ли вы, с кем связываетесь, но на районе не каждая кошка сможет прыгнуть выше меня, – хвастливо сказал он.
– Это точно. Бенджи как кролик. Экстремально крут, – подыграл ему Слизистый.
– Стопудово. А у маленького джазиста, по ходу, еще яйца мхом не покрылись. А еще у него, по ходу, нет денег, – присоединился к разговору последний парень. До этого он стоял на краю площадки и пил воду. И он был… как медведь. Ну, не совсем как медведь, но что-то близко к этому.
– Денег у него и правда нет.
Стоило Ганке сказать это, и парни отмахнулись от них как от назойливых мух.
– Но, – добавил Ганке, – ставлю на кон вот это, – он сбросил кроссовки. – «Эйр Макс 90 Инфраред». Любой себе такие хочет, а я их надел сегодня первый раз. И стоят они, я думаю, около трехсот баксов.
Ганке, в отличии от своего отца, не был фанатом кроссовок. У его отца было два любимых хобби: задалбывать Ганке школой (в этом он был похож на родителей Майлза) и коллекционировать редкие кроссовки, часть которых он отдал сыну, когда съехал от них, при условии, что Ганке о них позаботится. Разумеется, Ганке не приходилось этим заниматься, потому что Майлз заботился о них вместо него.
– Что? – снова воскликнул Майлз.
– Какой размер? – спросил парень по имени Бенджи – тот, с телосложением супергероя.
– Десятка, – не обращая внимания на Майлза, Ганке оценивающе посмотрел на ноги Бенджи. – Как раз твой размер.
Бенджи улыбнулся, демонстрируя щели между кривыми зубами. Он наклонился и выудил из носка несколько скомканных купюр. Его друзья полезли в карманы, носки, сумки и тоже достали свои деньги. Насчитав три сотни баксов, они положили их на площадку, а сверху придавили кроссовками, чтобы их не унесло вечерним ветром.
Затем все расступились перед баскетбольным кольцом, освобождая место для Бенджи и Майлза. Бенджи дриблинговал[7] так ожесточенно, будто бил об асфальт чью-то голову. Майлз понял намек. Он бросил взгляд на Ганке, который теперь повесил рюкзак Майлза на себя спереди. Ганке улыбнулся и, как обычно, пожал плечами.
– Малец, наверное, даже до сетки не дотянется, – бросил Бенджи. Он взял мяч двумя руками, сделал два шага и без усилий забросил мяч в кольцо. Без предупреждения. Без разминки. – Сделать его будет легче легкого.
– Или тяжелее тяжелого, – выпалил Ганке с боковой линии. Майлз резко обернулся и одарил его ледяным взглядом. Ганке одними губами прошептал: «Прости, прости», когда Майлз попросил мяч. Но как только Бенджи бросил его – метнув мяч, словно пушечное ядро – Майлз понял, что он практически ничего не знал о баскетболе.
Деревянной рукой он неуверенно ударил мяч пару раз о площадку. Ладно, хватит дриблинга. Дриблинг не его конек. Он схватил мяч, кончики пальцев тут же стали липкими. Казалось, что в нем разом выстрелили сотни маленьких пушек. В локтях и кончиках пальцев покалывало. Разряд электричества пробежал вниз по ногам, пульсируя под коленками. А затем, словно это не стоило ему никаких усилий, он сделал два шага, подпрыгнул – его глаза оказались на одном уровне с оранжевым кольцом – и с легкостью забросил мяч.
– Йо-о… – произнес Слизистый, качая головой. Это все, что он сказал. Дальше тишина. Остальные тоже молчали, но их лица выражали то же самое: йо-о…
– Ладно, малец, я все понял, – сказал Бенджи, взяв мяч. – Теперь давай покончим с этим. На этот раз все будет по-взрослому.
Он отошел к трехочковой линии, разогнался, прыгнул и на полпути развернулся в воздухе спиной к кольцу. Держа мяч обеими руками, он пронес его между ног, затем вывел над головой и с тяжелым вздохом вколотил мяч в корзину за спиной.
– Уф-ф, – повторил Коротышка его вздох, как и подобает хорошему подпевале. Он взялся за грудь и драматично произнес: – Это было так четко, что у меня чуть крыша не сдвинулась.
– У-у-у! – заулюлюкал Слизистый.
– Попробуй повтори, малец, – похвастал Бенджи, бросив мяч Майлзу.
– Да он еще лучше сделает! – крикнул Ганке.
– Ну-ну, это мы еще посмотрим, Брюс Брюс.
Майлз отошел к трехочковой линии. Снова без дриблинга. Он посмотрел на кольцо. Но прямо перед тем, как Майлз собрался разбежаться, Ганке замахал руками.
– Стой, стой, стой, – он подбежал к штрафной линии, как был, босиком и с двумя рюкзаками. – Слушайте, народ. Это, конечно, весело и все такое, но, по правде говоря, я не хочу проторчать здесь всю ночь. Как насчет того, чтобы разобраться с этим побыстрее?
– Разберемся, как только твой дружок облажается, пытаясь повторить то, что сделал я.
– Э-э-э… – Ганке поднял вверх палец, а затем указал на Бенджи. – Нет. Как тебе такой расклад: если он повторит твой данк без разбега, то мы выиграли.
– Погоди, – заговорил Коротышка. – То есть ты хочешь сказать, что если он сделает обратный данк, как Бенджи, только с места, то вы выиграете?
– Именно. А если не получится…
– То выиграем мы, а вы унесете отсюда свои тощие задницы?
– Да, – сказал Майлз. Вся эта задумка изначально была плохой идеей, но эта ее часть была единственной, которая звучала не так уж плохо. Им еще нужно было успеть в школу. Майлзу нужно было позвонить родителям. И хотя он мог сказать, что поезд задержался – тем более что поезд всегда задерживался, – он не хотел врать.
Бенджи выглядел удивленным, но все снова ушли с площадки, когда Майлз вышел к кольцу. Он посмотрел наверх: знакомое переплетение сетки, ржавый оранжевый круг, грязный стеклянный щит. Он глянул на Ганке, перевел взгляд на баскетболистов-громил: Коротышку, Слизистого, Бенджи и Медведя.
Во всех фильмах, который Майлз смотрел, в такие моменты у супергероя в голове звучала ободряющая речь или напряженная барабанная дробь, но у Майлза в голове играла глупая музыка – вроде свиста и главной темы из «Супербратьев Марио»[8]. К черту. Все равно этот сконцентрированный взгляд на кольце был просто для галочки. Когда напряжение в его теле достигло предела, Майлз прыгнул. Он развернулся прямо в воздухе прежде, чем развести ноги в почти полном шпагате, провел под собой мяч, затем поднял его над головой и заколотил в корзину с такой силой, что по стеклянному щиту побежали трещины.
Ничего особенного. Для Майлза или Ганке.
Но, судя по лицам баскетболистов-громил, они могли с тем же успехом стать свидетелями второго пришествия Джордана. Или второго пришествия Эрла «Козла» Маниголта – все в Нью-Йорке слышали легенду о том, как Эрл, при росте метр восемьдесят пять, снял с верхушки щита долларовую купюру и оставил сдачу. Бенджи и его команда были совершенно потрясены.
До тех пор, пока Ганке не потянулся за своими кроссовками. И деньгами. Удивленные крики сразу превратились в лай. Потрясение сменилось гневом.
– Какого хрена ты делаешь? – Бенджи вплотную подошел к Ганке, когда тот снова влез в свои кроссовки и подобрал деньги.
– Вы проиграли… То есть… никто не сможет это повторить, – хвастливо заявил Ганке.
– Может, я и не смогу это повторить, но зато я смогу дать тебе по роже. Так что лучше оставь деньги.
– Вы нас облапошили! – завопил Слизистый. Стритболисты всегда ноют, что их облапошили, хотя сами делают это постоянно. Никто не любит проигрывать.
– А, то есть, по-твоему, обманывать школьников – это нормально? – спросил Майлз. – Не смогли устоять перед соблазном, как вы думали, с легкостью заполучить пару новеньких кроссовок. В смысле, чувак, лут[9] теперь наш.
Его не сильно беспокоили деньги – это была просто попытка Ганке отвлечь его от мыслей о Человеке-Пауке и всей этой супергеройской бредятине, – но теперь это было делом принципа. Эти клоуны должны были сдержать слово.
– Плевать. Оставляйте деньги и проваливайте, пока живы.
Ганке посмотрел на Майлза и кивнул. Майлз покачал головой. Ганке снова кивнул. А Майлз снова покачал головой.
– Нет.
– Что? – Ганке неуверенно замер, не зная, то ли кивнуть, то ли покачать головой.
– Да, что? – повторил Бенджи. Остальная кучка тупиц собралась вокруг них.
– Я сказал «нет», – повторил Майлз.
Удивительно, как тихо может стать на баскетбольной площадке, когда накаляется обстановка. Неподвижность. Мертвая тишина. Уличные фонари уже зажглись, и последние лучи солнца почти спрятались за горизонтом, оставив на черном небе легкий, едва различимый голубоватый оттенок.
– Парни, не стоит…
– Заткнись! – рявкнул Бенджи на Ганке, ткнув в него пальцем. – Держите его!
Коротышка и Слизистый тут же встали по обе стороны от Ганке и схватили его под руки.
– Майлз! – позвал Ганке. Но, прежде чем Бенджи успел ударить лучшего друга Майлза, или стянуть с него кроссовки, или еще что-нибудь, Майлз уже встал прямо перед ним. Он почувствовал покалывание в коленях. Затем в ушах. И наконец в ладонях и кончиках пальцев.
Бенджи расплылся в подлой плотоядной улыбке – Майлз слышал, как растягивается его рот, как слюна стекает по языку в горло, – и толкнул Майлза в плечо, чтобы убрать его с дороги. Но как только его рука коснулась Майлза, тот перехватил ее и оттащил Бенджи подальше от Ганке. Хулиган тряхнул головой и бросился на него, но Майлз перепрыгнул Бенджи, пролетев всего в нескольких миллиметрах над его головой. Он бросился к другу, развел ноги в прыжке в последний момент перед лицом Ганке и въехал Слизистому и Коротышке прямо по челюсти. Этого было недостаточно, чтобы сделать им слишком больно, – да Майлз и не старался, – но хватило, чтобы они отпустили Ганке, который тут же отбежал к краю площадки. Бенджи схватил Майлза сзади. Доля секунды – и Майлз нанес ему три удара локтем в живот. Бух, бух, бух! Бенджи согнулся пополам. Майлз не стал его трогать. Хотел дать ему шанс успокоиться, придержать лошадей.
Коротышка встал в боевую стойку, руки подняты, как у боксера.
– Я не хочу неприятностей, – сказал Майлз. По его венам все еще носились маленькие ракеты. Коротышка не ответил, он все так же стоял в боксерской стойке, а затем бросился на Майлза. Хук правой – Майлз уклонился. Хук левой – Майлз отступил назад, двигаясь из стороны в сторону. Руки опущены, чтобы дать Коротышке понять, что он не хотел драться.
– Надери ему задницу! – взвизгнул Бенджи, все еще хватая ртом воздух. Коротышка сделал еще один удар, но на этот раз Майлз поймал его за руку. Одной рукой он схватил его за запястье, а другой нанес короткий удар по внутренней стороне локтя Коротышки так, что у того не оставалось иного выбора, как заехать себе по лицу. Чистый удар прямо в нос. Своим собственным кулаком. Майлз услышал, как хрустнула переносица.
– Черт побери! – завопил Коротышка, поднеся вторую руку к лицу. Кровь… много крови полилось из обеих ноздрей. На какой-то момент Майлз оцепенел. Вид крови озадачил его – он не хотел, чтобы удар оказался настолько сильным.
Слизистый отступил и вместо того, чтобы наброситься на Майлза, пошел к Ганке. Ганке неуклюже побежал через всю площадку, вопя что есть мочи, а Медведь повернулся к Майлзу.
– Тебя это вообще не касается, чувак, – сказал Майлз, пытаясь успокоить его.
– Ты нас облапошил! – прорычал тот. Затем он бросился на Майлза. Майлз перепрыгнул через него и ударил Медведя по затылку, оттолкнувшись от его головы, он кинулся к Ганке. Он взял его под руку как младенца и запрыгнул на забор, таща за собой Ганке по металлической сетке. Но Слизистый успел вцепиться в рюкзак. Тот, что висел у Ганке спереди, – рюкзак Майлза.
– Майлз!
– Нет, Ганке. Держи его! – завопил Майлз, одной рукой цепляясь за металлический забор, а другой поддерживая друга. Ему нужна была эта сумка. В ней был его красно-черный секрет.
– Дай сюда! – прорычал Слизистый. – Вы оставите свое барахло здесь!
– Не могу… не могу удержать! – крикнул Ганке, пока Слизистый все тянул и тянул за одну из лямок, а вторая впивалась в свободную руку Ганке, словно намереваясь прорезать ее насквозь.
– Ганке, не дай ему забрать сумку!
Ганке поднял взгляд на Майлза, его лицо было полно беспокойства.
– Майлз…
Слизистый снова дернул, и рука Ганке поддалась, уступая ему рюкзак.
Освободившись, Майлз вскарабкался выше по забору, таща Ганке за собой.
– Прости, – тяжело дыша, выговорил Ганке.
– Держись и жди меня здесь, – приказал Майлз. Ганке вцепился в забор и посмотрел вниз. Там, внизу, Слизистый уже расстегивал рюкзак, а остальные сгрудились вокруг, как аллигаторы в баскетбольных шортах. Похоже, уйти по-хорошему им не удастся. Майлз глубоко вздохнул и прыгнул в логово аллигаторов.
ГЛАВА 3
– Мне жаль.
Молчание.
– Серьезно, Майлз. Мне правда очень жаль.
В ответ снова тишина.
– По крайней мере, ты вернул свой рюкзак. И деньги мы тоже забрали. Это ведь хорошо, правда?
Майлз и Ганке ехали в вагоне метро, наконец направляясь в школу. Майлз отключил телефон. Он знал, что родители будут звонить и что ему придется соврать – телефон был вне зоны доступа – поэтому нужно было убедиться, что все звонки будут переадресованы на голосовую почту.
– А самое забавное: я не думаю, что эти кроссовки столько стоят, – Ганке пересчитал деньги, разделил поровну и отдал Майлзу его долю.
Майлз сидел рядом с ним, держа рюкзак в руках. Колено болело. Руки все в синяках. Паучий укус, как всегда, чесался. Он все время смотрел прямо перед собой, не отрывая взгляд от слогана метро: ЕСЛИ ЧТО-ТО УВИДИТЕ – НЕМЕДЛЕННО СООБЩИТЕ НАМ ОБ ЭТОМ. Он не хотел ни смотреть на Ганке, ни даже говорить с ним. Он был слишком зол. По большей части зол на самого себя.
Двери распахнулись, и в вагон вошли четверо ребят. Трое определенно учились в старших классах. А один – в начальных. Ему вряд ли было больше девяти.
– Добрый вечер, дамы и господа, – объявил самый младший. – Знаете, который сейчас час? Время представления!
– ВРЕМЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ! – крикнули остальные. Затем они начали танцевать: отстукивать ритмы, покачиваться, хлопать, браться за руки – в общем, привлекать к себе внимание. Они цеплялись за поручни, откидывались назад, вперед, стараясь при этом не заехать другим пассажирам в лицо. Майлз на них даже не смотрел. Большинство людей не смотрело. Зато сразу можно было выявить туристов, которые завороженно глядели на представление ребят, словно они были в цирке. Но когда ты живешь здесь, ты уже знаешь все их трюки, шутки и то, как талантливый и очаровательный малец так и приманивает к себе деньги из карманов зевак. Когда ты поздно вечером едешь в метро, когда ты раздражен, а костяшки пальцев разбиты, тебе явно не до представлений.
Ганке легонько толкнул Майлза локтем, пока ребята хлопали под разливавшуюся из переносного магнитофона музыку. Майлз смотрел прямо перед собой. ЕСЛИ ЧТО-ТО УВИДИТЕ – НЕМЕДЛЕННО СООБЩИТЕ НАМ ОБ ЭТОМ.