Получилась довольно интересная картина: побитая жизнью серебряная монета и двенадцать медных, карманник, которому я аккуратно сломал кисть, и наводка на тайничок их недобанды из местных детишек, принёсший мне ещё шесть серебряных с мелочью, а также простенькая ловушка из слабых наложившихся знаков парализации и отталкивания, замечательно вставшая на разорённый тайник. Жестоко? Гуманно – в мирное время таким, когда поймают, рубят руку по локоть, а сейчас и убить могли бы легко.
А что касается городка… Обилие хасиндов в округе заставило меня порадоваться: где разбойники, там и просьба к отважным героям порубить оных на тартар. Пусть не факт, что Кусланд, а значит и Алистер с Морриган решит заняться этим, но день клонится к вечеру и мы гарантированно заночуем где-то здесь… А мне спать нужно не слишком часто – научился ещё в далёком детстве, иначе бы заниматься своими делами в Круге было весьма тяжело… В общем, варианты есть.
– Пойдите прочь! Я имею право назначать любую цену! – не успел я подойти к церкви, как увидел обрюзглого торговца, резко оттолкнувшего рукой какую-то монашку.
– Ты наживаешься на их несчастьи! Я скажу храмовникам, чтобы они раздали людям все товары на твоих повозках! – попыталась угрожающе сказать священница, вызвав у меня ироничную улыбку: то есть когда церковь наживается на магах, создавая для них «несчастья», всё хорошо, благостно и богоугодно, а как только кто-то попытался нажиться на скоте балахонниц, тут же поднялся вой.
– Ты не посмеешь! – мерзко ответил торговец. – Пусть только кто-нибудь из вас хоть на шаг подойдёт к моему добру, и я…
– Приятно видеть, что все работают сообща в тяжелое время. Греет сердце., – сказал вышедший из церкви Алистер, вызвав снисходительный фырк ведьмы.
– Эй! Да-да, ты! – торговец заметил Айдана – самого представительного из собравшейся вокруг толпы – и попытался найти в его лице поддержку. – Не хочешь ли немного подзаработать, оказав помощь осаждённому врагами коммерсанту?
– С чего бы мне тебе помогать? – заинтересованно проговорил Кусланд.
– Разве я не сказал «подзаработать»? – иронично приподнял бровь «честный коммерсант». Ну, попытался… Интересно, как он с таким голосом умудрился не разориться до сих пор?
– Он заломил несусветную цену за товары, в которых люди нуждаются! И набивает себе карманы за счёт их крови и слёз! – влезла священница.
– Это просто стремление выжить, – одобрительно проговорила Морриган в спину Кусланду, заставив того слегка вздрогнуть. Как же хороша, чертовка! А эти тончайшие потоки Силы в словах!.. – Кто приспособился, тот и выживает. И все эти кретины поступили бы точно так же, просто не могут.
– Кроме того, если бы считать это причиной для ненависти и отъёма имущества, начать стоило бы с вас, – равнодушно процедил я в воздух, с удовольствием проклиная балахонницу.
– Мои товары ограничены. Пусть люди сами решают, стоят ли мои товары этих денег, – мерзко вставил свой медяк торговец. Может, он специально учился говорить… Так?
– Большинство своих товаров ты купил у этих же людей на прошлой неделе! – недовольно проговорила священница, проигнорировав наши слова. – Теперь они бегут, спасая свои жизни, а ты говоришь о бизнесе?!
Я чуть подумал и влил в чары ещё сил. Почему? Потому что она всё правильно говорит, конечно… Снисхождение и помощь ближнему-немагу – очень по-андристиански. Вот только сейчас осень. Урожай с полей собрали и все запасли столько, сколько необходимо для зимовки и посевов, а остальное продали. Зная о Море и грядущем сражении под Остагаром, то есть с дополнительной наценкой. Население Лотеринга – что-то около пяти-шести тысяч. Конечно, несколько сотен выживших в той бойне дошли сюда, но их наверняка тут же разобрали – спутники-воины всем нужны, особенно сейчас, священники голодными не останутся, а представители тыловых служб вроде интендантов не пропадут и в Тени.
Кто же тогда «голодает» и «нуждается»? Это крестьяне, которые испугались и внезапно осознали, что цены тогда имело смысл заломить повыше. Теперь они пытаются вернуть «своё», чтобы было что продать в новом месте, в которое они пытаются сбежать: в Редклифе, Амарантайне, Денериме… Естественно, Церковь тоже обиженной себя не оставит, так что Морриган всё правильно сказала: кучка доморощенных дельцов, при поддержке «святой матери», пытается повторить хитрый финт не представившегося торговца и поиметь себе благ.
– Послушай, незнакомец, – раздраженно сказал он. – Я дам тебе сотню серебряных монет, если ты прогонишь отсюда всё это отребье, начиная со жрицы. Я просто честный купец и больше ничего.
– А что ты можешь предложить нам, «сестра»? – я равнодушно посмотрел в глаза священницы.
– Ты хочешь, чтобы я наградила тебя больше? У нас нет таких денег! – грозно-презрительно нахмурилась тварь с саном, оставляя непроизнесённым окончание: «для вас».
– Каждая малая церковь Создателя в начале каждого месяц получает на расходы сто золотых монет для покрытия нужд своих от владыки мирского, в землях которого храм Его пребывает, – в пустоту процитировал я одно из постановлений Святого Престола. – Сегодня четырнадцатое число. Неужто святые сёстры не знают, что умеренность в тратах – одна из благодетелей?
Торговец странно-уважительно покосился на «сестру» и одобрительно покачал головой. На сотню золотых эльфийский караван, например, может жить не один год, а все товары купца едва ли стоят даже пяти золотых.
– Что?.. – удивлённо посмотрела на меня балахонница.
– Вы не ожидали встретить здесь кого-то, знакомого с полным перечнем постановлений Святого Престола, касающихся дел мирских? – я заинтересованно заглянул ей в глаза и участливо продолжил, придавливая ужасом. – Жаль, что ты не знакома с теми разбойниками, которых мы убили по пути сюда, «святая сестра», они бы показали тебе, как правильно надо грабить.
– Дайлен, – стеганул голосом Кусланд. – Святая сестра – не грабительница, она просто волнуется за этих людей.
– При церкви хранятся запасы пищи и оружия, – я пожал плечами, продолжая давить ужасом. – Они были розданы, «сестра»?
– Н-н-нет, – дрогнула она. – Э-это церковное имущество.
– А это – личное, – я кивнул на повозку. – Чем оно хуже?
– Сестра… Вам лучше уйти, пока наш спутник не… Сделал что-нибудь, о чём мы все будем сожалеть, – впервые вмешался в диалог Давет.
– Усмирённые не испытывают сожалений, мёртвые, как правило, тоже, – сказал я, равнодушно глядя поверх голов. Левая рука как бы сама собой погладила навершие меча главаря на моём поясе. – Если они не одержимы, конечно. Не волнуйся, Давет, сожалений не будет.
– Б-будьте вы прокляты за свою жадность! – неуверенно сказала священница и сбежала. Группа поддержки в виде пары крепких мужиков помялась, переглянулась, оценивающе посмотрела на нас и последовала за ней.
Я хмыкнул и попросил торговца показать, какие припарки у него есть.
– И зачем было это делать? – раздался сзади голос Алистера, тяжело переносящего плевки в сторону церкви.
– Позволить ограбить сравнительно-честного торговца ты считаешь лучшим? – не оборачиваясь, спросил я храмовника. – А так мы получили сотню серебра, прогнали эту жадную сволочь и кучку её клевретов, а ещё отвесили церкви смачного пинка – по мне, день идёт просто прекрасно.
– Причина отношения к церковникам такого – в чём? – Морриган отвлеклась от расспрашивания коммерсанта о свойствах какого-то посоха и, передав его в руки Давета, подошла к нам. – Обычно Усмирённым… Не свойственно такое.
– Потому что мне повезло и Усмирение прошло… Несколько не по плану, – равнодушно ответил я, примериваясь к Дар’Мису. – Весьма посредственное оружие. Эй, хозяин? Есть что получше эльфийского недорежика?
– Между прочим, весьма зря ты так отзываешься о них, – недовольно покачал головой торговец. – Эльфы считают его весьма удобным…
– …чтобы резать из-за спины глотки отравленным и связанным пленникам, – усмехнулась ведьма. – Получше ничего нет у тебя?
– Есть сильверитовое лезвие… Даже не кинжал, так, недоразумение заточенное, – махнул рукой коммерсант, доставая из какого-то ящика свёрток. – Два золотых и оно ваше. Новодел и лезвие чуть кривое, руны ставить негде, но из-за материала дешевле не отдам.
– Это прекрасно, но неужели ты думаешь, что святая мать спустит такое с рук? – продолжил наседать Алистер. – Я считаю, следует извиниться перед ней.
– С интересом послушаю, как ты себе это представляешь, – с равнодушным интересом спросил я бывшего храмовника, проводя пальцем по лезвию.
– Что – это? – не понял воин.
– Извинения… И «не спустит с рук», – с сожалением покачав головой, я вернул кинжал владельцу. – Это малая церковь… Впрочем, как и все, что расположены не совсем уж в занюханных углах или крупных городах. При ней служит сотня храмовников… Которым сейчас откровенно не до нас: грабежи, насилие, убийства… Разозлённый и напуганные люди подчас творят страшные вещи, поверь. Здесь никто не пострадал, а из-за возмущения одной «сестры» никто не будет сейчас делать ничего. Особенно – сейчас.
Чуть помолчав, я протянул купцу желаемые им два золотых из тех, что добыл в Остагаре из сундука ушедших спать Усмирённых – кинжал мне пригодится, а цена вполне справедлива.
– Кроме того, я очень громко говорил о золоте, оружии, еде и прочем, что хранится в церкви. Теперь им придётся усилить охрану: ночь близка и кто-нибудь наверняка попытается…
Рука храмовника легла мне на плечо.
– Ты же не собираешься…
– Нет, Алистер, – я не глядя скинул его руку. – На эту ночь у меня совершенно иные планы.
– И какие же? – игриво поинтересовалась Морриган. Нет, это не интерес определённого рода, а желание подшутить над кое-кем в стальных доспехах: ведьме явно нравится наблюдать за конфликтом воспитания и желаний храмовника.
– В округе находится три банды хасиндов. Почему бы не навестить их на сон грядущий? – я случайно заглянул в глаза торговца, он ощутимо вздрогнул и отвёл взгляд.
– И как ты себе это представляешь? – скептически поинтересовался Давет.
– Накину маскировку и аккуратно пройду в лагерь, – я пожал плечами и расплатился с торговцем за реактивы для возгонки. – Не впервой, в конце концов. Или ты о том, что сначала лагерь надо найти? Его примерным расположением со мной уже поделились местные жители.
– А они-то откуда знают? – непонимающе спросил Давет.
– Они же видят, откуда приходят грабители. И куда примерно уходят – тоже. В конце концов, по направлению на лагерь нападения происходят чаще – дикарям нечего бояться: от храмовников сбегут, местных убьют.
Я разместил новый сильверитовый кинжал за левым плечом, чуть улыбнувшись проскочившей ассоциации: смерть за левым плечом твоим…
– Айдан, – окликнул Давет воина, убирающего в карман золотую цепочку. – Надо сходить в таверну, узнать на счёт ночлега – не хотелось бы становиться лагерем в лесу.
– И в чём проблема? – нахмурился благородный.
– Там солдаты Логейна, – пожал плечами бывший вор. – И иногда они пытаются обвинять приходящих в принадлежности к Ордену.
– В смысле – обвинять? – недобро прищурился Кусланд.
– Нас назначили виновниками смерти короля Кайлана, – равнодушно ответил бывший вор.
– Как ты можешь быть таким спокойным? – мрачно поинтересовался храмовник.
– Это не первое обвинение такого рода, – Давет пошел в сторону таверны и мы потянулись за ним. – Кроме того, очень многие в мире ненавидят нас. В том числе и за то, что мы не подчиняемся им – как Логейн. А уж сколько страшных сказок и легенд бродит среди простого люда… Неужели не слышали? Хотя да… Дворянин, ведьма из Диких земель, Усмирённый и храмовник – я удивлюсь, если кто-нибудь из вас хотя бы в общих чертах представляет жизнь обычного человека.
– Не вижу в этом никакой проблемы, – равнодушно ответил я, проводив взглядом стражника. – Навряд ли в ней есть что-то интересное.
Страж невесело хохотнул и провёл четырьмя фалангами по скуле.
– Ну да, пожалуй…
Алистер толкнул дверь и вошел в зал таверны.
– Так-так, – один из одоспешенных посетителей встал со своего места и подошел к нам, явно намереваясь выбить немного серебра. – Ну-ка, ребята, посмотрим, что тут у нас. Похоже, нам здорово повезло.
Один из его починённых угодливо продолжил:
– Мы сегодня весь день искали людей с точно такой внешностью…
– И все как один говорили, что нам врали, – подхватил третий, становясь за левым плечом лидера. Уловив движение за спиной, я оглянулся и столкнулся взглядами с ещё парочкой солдат, что изобразили отрезание нас от двери.
Морриган мило улыбнулась и чуть повела рукой так, чтобы посох как бы сам скользнул в другую руку.
– Господа, вам незачем беспокоиться. Это, без сомнения, всего лишь несчастные беженцы, – вмешалась в диалог «святая сестра», заставив меня напрячься. Священницы не носят оружия, тем более скрытно, не ходят, как профессиональные убийцы, и уж точно не вплетают в голос Силу так долго, что это становится рефлексом. Такое случается с командирами, использующими голосовые техники не одно десятилетие почти каждый день… И, вероятно, с бардами Орлея. Я быстро сплёл смертельное проклятие… И тут же разрядил его в командира солдат: коль скоро девушка вмешалась, значит, как минимум сейчас – поможет.
– Никакие они не беженцы. А теперь отойди, сестра, – проклятый за секунду преодолел вложенный в мягкую речь приказ и мрачно зыркнул на сестру. – Будешь защищать изменни…
Я чуть пригнулся и развернулся к тому, что стоял за мной. Правая рука выдернула из ножен трофейный меч, левая с тихим хрустом сломала пустое яйцо. Взмах клинком – и враг отшатнулся назад. Левая рука прыгнула вперёд и мелко помолотый перец вперемешку с осколками яйца попал на его лицо. Подшаг, удар кулаком в горло, коленом между ног, локтем по затылку – готов**.
Едва успев отшагнуть в сторону, я заблокировал и неуклюже отвёл в сторону удар второго. Быстрое сближение, рубящий к ключицу… Не теряя инерции продолжить движение. Ладонь легла на шею и потянула солдата на меня. Я провалился за спину и легко ударил плоской стороной лезвия по затылку – убить можно будет и после, мы же не на тракте, а в таверне.
Я развернулся и понял, что всё уже закончилось: командир этих славных солдат начал убеждать Кусланда не убивать их, в чём ему стала помогать давешняя сестра. Я хмыкнул и срезал у вырубленных мной солдат кошельки. Лезвие стилета, удерживаемое до поры телекинезом в рукаве плаща, ударило в рану на голове второго, а первому мой кулак без затей раздробил трахею, однако ткань и тело прекрасно скрыли мои действия – как ни крути, а сейчас они враги. Возможно, они уйдут, как говорит их командир, а может, попытаются подкараулить нас на выходе и взять реванш, заручившись чьей-нибудь поддержкой. Как ни крути, а толпой вполне реально завалить и Архидемона…
– Не одобряешь? – я вздёрнул бровь, поймав взгляд, которым лидер проигравшей стороны проводил кошельки, которые я, после пересыпания содержимого, бросил на тела.
– Нет, – чуть замявшись, отвёл он взгляд и, подозвав пару своих подчинённых, закинул «раненых» себе на плечи. Я успел заметить, как ведьма что-то прошептала в спину уходящим и довольно сощурился: всепрощение хорошо только когда прощают тебя. А эта выходка Кусланда с «передай послание»… Как минимум, сомнительна. Пока мы слабы, лучшая защита – неизвестность. А когда – если – будем сильны… Вот тогда уже будет смысл посылать разбитых солдат герою Ферелдена.
Впрочем, человек, принимающий в отряд вообще-то бунтовщиков и убийц короля (по крайней мере, именно так нас хочет представлять Мак-Тир) не распространяющуюся о прошлом священницу-орлесианку с повадками и опытом убийцы, должен быть весьма своеобразен… Или он не понял?
*
Ночь – это удивительное время. Людская молва любит отдавать это время суток нечисти и злым замыслам, предпочитая не знать, что самые ужасные преступления и низкие поступки творятся под светом солнца, а настоящей нечисти и монстрам совершенно безразлично время суток… Но я и не собирался совершать ничего преступного: в конце концов, «святые сёстры» сами дали заказ на головы бандитов.