Я сказал раздраженно:
– Теперь скажите мне это разумное решение, я его щас же приму! А могу и вчерашним числом, чтобы этот Демон Огня, как вы его нарекли, вовсе не появился.
Норберт сел рядом с Тамплиером, тот неслышно шепчет про себя молитву, взгляд застыл, как и лицо, мысленно сражается с этим Демоном Огня и повергает его обратно в Ад.
– Дорогой друг, – сказал Норберт с настойчивостью в голосе, – попытайтесь вспомнить… кто-то из людей там был? Скрытых?
Тамплиер покачал головой.
– Я паладин, у меня с нечестивыми колдунами особые отношения. От моего взора не укроются как скрытники, так и незримники. И никто не уходит от лезвия моего меча, освященного на алтаре монастыря Святого Бенедикта!. Но я не увидел ни мага, ни волшебника! Даже ни одного колдуна. Иначе бы…
– Да-да, – согласился Норберт, – вы бы их сразу и немедленно… Ваше величество?
– Да-да, – ответил я. – Отправьте людей побольше. В бой не вступать! Оставаться в качестве наблюдателей и вернуться с ясной картиной. Направление, возможные препятствия, скорость передвижения, масштаб разрушений…
Норберт быстро поднялся и пошел к двери в коридор. Я не стал смотреть, как он через приоткрытую дверь раздает указания, сказал Тамплиеру с уверенностью, которую не испытываю:
– Отдохните, дорогой друг!.. Мы скоро туда вернемся.
Сэр Альбрехт произнес с уверенностью:
– Ваше величество, маги императора Скагеррака наверняка ни при чем!..
– Тоже в этом уверен, – ответил я.
Келляве спросил с неудовольствием:
– Почему это?
Я кивнул в сторону Карла-Антона и Зейса, особенно выделил взглядом сгорбившегося Джонатана Кавендиша, кавалера Золотой Кометы, имперского мага, что сейчас выглядит испуганным и растерянным.
– Посмотрите на них.
Келляве посмотрел, нахмурился.
– Вы правы. Непохоже, чтобы такие. Хотя ваш Карл-Антон мог бы, как иногда кажется, однако блюдет вам верность, что выдает в нем человека очень благородного происхождения из старинного рода.
– Вот-вот, – ответил я. – Из оставшихся магов вряд ли кто-то…
– Тогда Странствующие?.. Что не ушли в пещеры?
– Да, – ответил я. – А это проблема. Если Странствующие в самом деле бродят среди людей неузнанными и обладают мощью Великих…
Норберт вернулся от двери и сказал ровным голосом:
– До отхода багера в том направлении еще двадцать минут.
– Поспешим, – велел я.
Все помедлили чуть-чуть, я видел, как на лицах появился ясно выраженный вопрос. Дескать, почему не на Маркусе? И быстрее, и не надо страшиться, что опоздаем, но никто не рискнул возразить, все заторопились к выходу.
Я перехватил изучающий взгляд Альбрехта, но даже ему вряд ли скажу, что у самого холодно и пусто в груди, чувствую себя как голый на пронизывающем ветру на вершине скалы да еще и в ночи.
Так привык к мощи Маркуса за спиной, что в самом деле заметно разленился и поглупел, но зато как было надежно, уютно и не надо думать о препятствиях!
Уже начал размышлять над важным государственным вопросом, подумать только, о роли и значении четвертой любовницы в деле укрепления обороноспособности империи…
Кивком велел Хрурту запереть за нами и никого не пускать, пока не вернусь. В груди разрастается тяжелая холодная льдина, как же страшно ощутить, что мы на враждебном Юге, а Маркус отбыл то ли на зимовку, то ли откладывать яйца.
И никому не скажешь, даже лучшие и ближайшие соратники могут проговориться на пиру или в постели, а я разом потеряю грозную славу Властелина Багровой Звезды Зла.
Нет уж, пусть все верят, что стоит щелкнуть пальцами, как Багровая Звезда возникнет и сотрет с лица земли хоть город, хоть королевство, если там посмеют вызвать мое неудовольствие.
Спускаясь по лестнице в нижний зал, Норберт бросил сухо:
– Про этого Демона Огня никому ни слова!
Никто не ответил, и так понятно, нам здесь только паники не хватает, прошли через залы расширяющимся клином, только на выходе сбили боевой строй.
Люди Норберта, которым он чуть раньше дал распоряжения, бросились к нам с уже оседланными конями в поводу.
Бобик носился кругами, пугая местных, подпрыгивал, показывая, что он сам всех врагов порвет, только возьмите, а еще будет по дороге ловить дичь и снабжать провиантом хоть целую армию.
Лорд-канцлер с группой членов Государственного Совета занял стратегическое место во дворе с таким расчетом, чтобы присутствовать при отбытии императора, не мешать и в то же время быть под рукой.
Я понял, оценил, подозвал его кивком. Он заспешил, даже не опираясь на трость, весь внимание и готовность исполнять мои мудрые указы.
– Сэр Джуллиан, – сказал я с чуть ли не искренним сочувствием, – сожалею, но о таком важнейшем для народного хозяйства империи деле, как выбор Государственным Советом для меня четвертой любовницы, отложим до возвращения. Увы, спасти мир тоже как бы важно. В некоторой степени.
Он поклонился со всевозможным почтением.
– Да, ваше величество, возвращайтесь поскорее. Я уловил в вашем голосе нежелание заниматься этим важнейшим в международной дипломатии вопросом…
Мне подвели арбогастра, я поднялся в седло и похлопал могучего зверя по шее, блестящей и абсолютно гладкой, как застывшая черная эпоксидная смола.
– Зайчик, мы снова в деле. Как и в старое доброе время!.. Бобик, вперед!
Радостный Бобик от счастья по-щенячьи взвизгнул и ринулся к выходу из дворца.
Сэр Джуллиан крикнул мне в спину:
– Однако же, увы, придется! Таковы реалии государственного устройства!.. Но мы можем к вашему возвращению все подготовить, не волнуйтесь!
Ветер засвистел в ушах, мы вылетели за пределы дворцового ансамбля, я едва успел расслышать последние слова лорда-канцлера, тут же всем отрядом с грозным грохотом копыт вылетели за пределы высоких зданий дворца.
Навстречу ринулись массивные и добротные дома горожан, и, лишь когда вырвались за пределы города, а впереди пошла навстречу быстро разрастаться в размерах причальная пирамида, сэр Альбрехт возник справа на своем огненно-рыжем коне, красивый и нарядный в расшитом золотом камзоле и в шляпе с целым веером белоснежных перьев.
– Слышали, ваше величество?
– Что? – ответил я строго.
– Обещают к вашему возвращению решить проблему!
– Не отвлекайтесь, – посоветовал я на скаку. – Опасность в самом деле… серьезная.
Его конь мчится рядом с арбогастром такой же веселый и беспечный, как и сам хозяин, только я смотрю на них сверху так, словно Альбрехт едет на пони, но Альбрехт крикнул беззаботно:
– Вы изворотливы, ваше величество! Чего раньше не замечал. Какой-то выход найдете.
– А если не найду?
Он с небрежностью повел плечами.
– Маркус по вашему желанию сделает прижигание этого прыщика каленым железом на нежном теле земли. Только и всего!
Я ответил строго:
– Ищете легкие решения?.. Господь не для того создал человека.
– Все еще наказывает потомков Адама, чтобы в поте лица?
– Нет, оказывает доверие.
Глава 3
С трех сторон на вершину причальной пирамиды ведут ступеньки, а с четвертой проложена покатая горка, это для конных дворян, можно вскачь с разгону взлететь на самый верх.
Мы так и сделали, и едва конские копыта ступили наверх, как в небе показалась снижающаяся платформа с трепещущими на ветру красными полотнищами и хищно задранной головой дракона из красной меди.
Багер выглядит празднично, словно и строили для перевозки знати, даже я не сразу бы подумал, что изначально это простая тележка для перевозки тяжелых слитков редкоземельных металлов из подземного рудника в расположенные на поверхности заводы той исчезнувшей эпохи.
Всадники Норберта выглядят солидно, всем видом показывают, что уже передвигались на багерах, ничего особенного, но остальные заметно оживились и большими глазами смотрят на это чудо.
Едва эта варварски разукрашенная и разрисованная всеми цветами платформа, символизирующая могущество императора, тяжело коснулась бортом края площадки, местные часовые тут же распахнули широкую калитку.
Первым, распихивая неповоротливых, на площадку багера вскочил Бобик.
Загрузкой всадников уверенно и безукоризненно точно руководил Милфорд, а когда мы трое неспешно поднялись на площадку, предупредил:
– Ваше величество, через три минуты эта штука отчалит!
– Успеваем, – ответил я.
Альбрехт за моей спиной сказал с ехидцей:
– И как это сооружение смеет не подчиняться воле императора?
Я сердито блымнул в его сторону глазами, но промолчал. Сам знает, что меня это раздражает, и при малейшей возможности вмешаться в этот процесс обязательно влезу, пусть даже и наломаю дров.
Сэр Норберт, как и его разведчики, все еще в седлах на сухих поджарых конях, легких, быстрых и выносливых. Граф Келляве и другие военачальники тоже не решаются оставить седла крупных рыцарских коней, умеющих быстро разогнаться на короткие расстояния для удара по врагу.
Снизу с земли машут шляпами, наиболее ревностные подхалимы из числа придворных проводили нас верхами и выказывают сейчас переполняющие их чувства верности, преданности и готовности служить еще ревностнее.
– Сейчас отойдет от башни! – предупредил Милфорд. – Держитесь крепче!
На этот раз все с поспешностью покинули седла, хватались за перила и друг за друга, только сэр Норберт, Милфорд и двое из его команды остались в седлах, выказывая неустрашимость и умение управлять конями.
Тамплиер остался на своем громадном белом коне, почти таком же огромном, как мой арбогастр. Конь Тамплиера могуч и нетороплив, и мало кто знает, что способен набирать огромную скорость, хотя и не с места, как мой пышногривый Зайчик.
Почти все столпились у бортов по периметру, с изумлением всматриваясь в мир внизу. Только я один, наверное, ощутил, что багер отделился от причального мостика и пошел в сторону, но для всех это мир сдвинулся и пугающе быстро начал отдаляться.
Альбрехт сказал с нервным смешком:
– Когда привыкну?.. Всякий раз как в холодную воду…
Багер, продолжая ускоряться, поднимался еще некоторое время, затем пошел ровно и на сравнительно небольшой высоте.
Внизу поплыл нескончаемый лес, иногда проглядывают небольшие озера, зеленые холмы, чаще всего тоже покрытые лесом.
– Быстрее всего привыкают простолюдины, – пояснил я. – Простые люди редко чему-то удивляются. Это нам все знать надо… А если чего не понимаем, просто неудобство какое-то внутри.
– Неудобство? – сказал он. – Это вам неудобство, а меня просто бесит от бессилия!
– Перфекционист, – сказал я с чувством превосходства.
Багер, как мне показалось, прибавил скорости, внизу зеленый лес сменился россыпью мелких болот, явно было нечто огромное, уступающее напористому лесу. Затем снова холмы, зеленые долины, редкие проплешины степи и лесостепи, опять леса…
– Это все еще наше? – спросил я.
Альбрехт сказал с покровительственной ноткой:
– Почти треть королевства уже позади. Эта штука мчится быстрее птиц!.. И как только…
– Не начинайте, – прервал я. – Сэр Альбрехт, не начинайте!
Он взглянул на меня с прищуром.
– У меня впечатление, что вы знаете, ваше величество. Но почему-то помалкиваете.
– От бессилия, – ответил я, – от бессилия, дорогой друг!..
Он кивнул вниз.
– А земля внизу так и просится под пашни.
– К счастью, – ответил я, – надеюсь, вы поняли, дорогой прынц!
Он не понял, судя по его виду, но смолчал, поглядывал на отряд, что благоразумно сгрудился на середине платформы, где удерживают обеспокоенных лошадей.
Лишь несколько человек все еще перемещаются по краям багера, рассматривая скользящий внизу мир.
Не все успели побывать на багерах, мелькнуло у меня, теперь впечатлений будет на всю жизнь. А если по пути попадется еще город или село, то какая же радость хотя бы плюнуть с высоты. Тот, кто выше по титулу, всегда и трон свой ставит выше, так что все по Дарвину.
Альбрехт ушел к Норберту выяснять проблемы безопасности, взамен подошел Келляве, грозный и могучий в доспехах, рукоять огромного меча выглядывает из-за плеча, напоминая о готовности покинуть ножны во славу и для.
– Ваше величество, – поинтересовался он сдержанно, – а почему такой выдающийся воин, я говорю о Тамплиере, несколько удален от дворца?
– Удален? – переспросил я. – Откуда такое впечатление?.. Тамплиер там, где нужнее. Что ему во дворце, танцы разучивать?
Он сказал задумчиво:
– Гм, тогда мне просто почудилось…
– Не почудилось, – ответил я, понизив голос. – Он по той же причине не бывает во дворце, по которой я пока не спешу привозить сюда отца Дитриха с его командой. И Тамплиер, и отец Дитрих – союзники, но не подданные…
– И Тамплиер не подданный?
Я покачал головой.
– Он подданный Господа Бога…
Келляве не сводил с меня испытующего взгляда.
– Это как? Монах?
– Можно и так, – согласился я. – Хоть молитв почти не знает, как и заповедей, но соблюдает в строгости. У него чувство веры и справедливости! Он истинный паладин, а вот мое паладинство у него под сомнением. Вообще полагает, что Господь меня только терпит и ждет, когда оступлюсь, чтобы стереть с лица земли и ввергнуть в ад.
– Ух ты, – сказал он потрясенно, – а почему не стереть вас с лица земли сразу?
– Добрый вы человек, граф, – произнес я с укором. – Господь милостив, это раз, хотя Тамплиер полагает, что чересчур. А главное, только об этом никому, от меня пользы Господу вообще-то больше, чем от чистого душой Тамплиера, и Господь это видит. На Севере я укреплял и восстанавливал церкви… Хотя что это я объясняю? Мы все нужны! И как борцы с нечистью, и как правители, что направляют народ на борьбу с соблазнами, а не на примирение с ними, что ведет к деградации общества… Да-да, вот таким макаром! Нужно уметь смотреть в будущее.
Он сказал с неудовольствием:
– Ваше величество, если бы я умел, стал хотя бы королем!.. Ну пусть герцогом…
– Герцогом можете, – заверил я. – Такие вопросы Господь поручил решать мне.
– Здорово! Доверяет, значит.
– А потом спросит, – пояснил я, – не слишком ли щедро я раздавал титулы?.. Так что сперва нужно приложить усилия, а потом мое величество изволит посмотреть.
Он поклонился и сделал было шаг отступить и удалиться, но остановился и спросил шепотом:
– Ваше величество… а почему на этот раз не воспользовались вашей ужасающей Багровой Звездой?
Я взглянул на него с сомнением.
– Думаете, нужно было?
– Ну да, – воскликнул он с жаром. – Для Багровой Звезды это же что нам жука раздавить на дороге!.. Хотя я жуков давить не люблю, но вы раздавите кого угодно, вы же император!
Я вздохнул, сам ощутил, как взор у меня становится мудрым и глубоким, проговорил голосом Познавшего Истину:
– Сэр Гастон, Господь постоянно испытывает и проверяет нас. Багровую Звезду послал, чтобы проверить нашу стойкость и веру в победу над злом, а затем оставил ее у нас, чтобы проверить уже более важное…
Он насторожился, спросил шепотом:
– Что, ваше величество?
– Нашу взрослость, – сообщил я. – Сможем ли сами решать трудные проблемы? Или без Багровой Звезды никак?.. Я чувствую нутром паладина, что это трудное испытание покажет Господу, что мы и кто мы есть на самом деле.
Он вздохнул, лицо его омрачилось.
– Ох, ваше величество… Но я не представляю, как мы справимся…
– И я не представляю, – ответил я честно, – но давайте попробуем. Если Господь в нас верит…
– А Он точно верит?
– Раз проверяет, – ответил я, – значит, рассчитывает на нас. И нам дает знак. Дескать, если обосремся, спишет и нас со своего божественного счета. Так что надо, сэр Гастон!
Через час и самые любопытствующие начали отходить от перил. Внизу все так же быстро проносится нескончаемая зелень лесов, мир одинаков, только однажды в сторонке промелькнуло одинокое село, даже деревня, но и ту не рассмотрели с такой высоты.
Я создал горку сахарного печенья и кофе, угостил Альбрехта и Келляве, отнес и Норберту, единственному, кто остался у края платформы багера, всматриваясь в летящий навстречу мир.