Застыв на мгновение в полнейшем недоумении, я почувствовал на своем плече чью-то теплую руку, а в нос ударил приятный аромат знакомых духов. Пряный запах корицы переплетался с ароматом запеченных яблок и древесины. Незамысловатый осенний букет, напоминавший скорее запах еды, чем парфюма, наполнил мои легкие, напомнив о дне, когда я преподнес своей девушке подарок на День Рождение – эксклюзивный аромат, созданный французским парфюмером специально по моему заказу.
Только Эшли могла оценить такое простое, но вкусное сочетание ароматов, которое скрывало под собой целую историю: яблоки – наше первое знакомство в школе, когда из ее шкафчика выпало красное яблоко и, покатившись, врезалось в мою ногу, а я поспешил вернуть его хозяйке — обладательнице прекрасных голубых глаз, в глубине которых я утонул в ту же самую секунду, когда она подняла на меня свой робкий взгляд и своими теплыми пальцами коснулась моих; пирог с корицей – блюдо, которым она попыталась впервые впечатлить меня, а в итоге сожгла его, так как поддалась моему очарованию и моим наглым рукам, когда я с порога начал целовать ее и, заставив забыть о включенной духовке, утащил в спальню; древесина – наши тайные встречи после школы в деревянной беседке, где мы часами, забыв об остальном мире, разговаривали и целовались.
Эти духи… это был не просто похожий аромат, это был тот самый ансамбль, который сотворил для меня частный парфюмер в одном из парижских салонов во Франции, куда мы в прошлом году ездили в отпуск.
Не может быть. Этого просто не может быть.
С опаской обернувшись и ощущая неутомимую дрожь в теле, я, страшась и одновременно желая увидеть то, о чем не мог и мечтать, поднял глаза и увидел рядом с собой… улыбающуюся во весь рот Эшли.
Мою Эшли.
Глава 2
Льюис
Сейчас. День первый
– Эшли? – спустя пару мгновений выдавил из себя вопрос, который крутился на языке, но который я боялся задать. То ли призраку, то ли человеку, стоявшему передо мной. Еще помня резкую боль, пронзившую грудную клетку, я начал бегло проверять целостность своего тела: руки, ноги на месте, ребра, кажется, целы, крови на лице нет. Да и ран тоже. Странно. – Что происходит?
Мое сердце начало бешено колотиться, а мысли ушли вразнос.
– Как я, вообще, здесь оказался, черт возьми? – выпалил я, все еще пытаясь прийти в себя. Отголоски боли от внезапного удара все еще стояли перед глазами слишком правдоподобной картиной. Удар был такой силы, что уже сам факт того, что я остался в живых, заслуживает звания восьмого чуда света. Не могу поверить, что это были лишь фантазии моего больного мозга. Допустим, это последствия попуска назначенных препаратов, но ведь я сюда не сам дошел, верно? И по какому-то странному стечению обстоятельств здесь же оказалась и моя бывшая. Очень похоже на подставу. Сложную и витиеватую, но подозревать больше некого.
– Льюис, ты в порядке? – с настороженностью в голосе и беспокойством на лице спросила стоявшая около меня девушка.
Моя девушка? Уже нет, мы ведь расстались. То есть это она меня бросила. Променяла на какого-то подонка с юга. Вспомнив ее лицо, когда она наконец соизволила мне о нем поведать, я ощутил прилив крови к лицу. В ушах зашумело.
На минуту я бы даже поверил ей, если бы не знал, что она на самом деле обо мне думала. Она считала, что я тяну ее вниз, мешаю ее модельной карьере развиваться, что жизнь со мной кажется ей слишком серой – ее слова, которые никак не стыкуются с ее якобы заботливым взглядом.
– Почему ты здесь? – процедил сквозь стиснутые зубы, даже не пытаясь скрыть сквозящую в голосе неприязнь.
Услышав мой вопрос, Эшли нахмурилась.
– Почему ты не во Флориде? – спросил прямо и невольно сделал шаг назад: нахождение с ней рядом вновь пробудило те чувства, которые я безуспешно пытался утопить в литрах алкоголя. Именно поэтому и отложил прием лекарств, которые вкупе с виски и коньяком могли привести к неожиданным последствия. Вероятно, именно это и могло привести к тому, что я заполучил смесь амнезии с галлюцинациями – препараты могли не успеть полностью выйти из организма. Неубедительно, но другого объяснения придумать я пока не могу, вот только не понимаю, какой ей резон использовать мое положение ради того, чтобы меня обдурить – Эшли знает о части моих проблем с психикой, но я никогда и подумать не мог, что она решит использовать эту информацию против меня. Видимо, стоило сохранить этот секрет при себе, но регулярные походы к психологу и выставляемые счета скрыть было довольно-таки непросто.
– Что я забыла во Флориде? – захлопав длинными, густо накрашенными тушью ресницами, спросила она.
Скрестив руки на груди, холодно заглянул в ее непонимающие глаза. То есть нет, она понимала, все понимала, но зачем-то делала вид, что я ей словно Америку открываю.
– Ладно, – заключил я разочарованно, после чего постарался говорить медленнее. Чтобы не сорваться. – Ты должна была уехать туда с Брайаном. К его родителям. На все праздники.
Я смотрел на нее, пытаясь разгадать, в чем же все-таки заключался подвох. Ее брови поползли к переносице.
– О чем ты говоришь? О ком ты?
Она отстранилась и, прищурившись, посмотрела на меня, как на возникшее из ниоткуда привидение.
В ту же минуту ее маленькая теплая ладонь спешно покинула мое плечо, отчего я тут же ощутил внезапный удар под дых.
Черт.
Да, я знаю, что она меня уже бросила, но сейчас словно заново переживаю ее потерю. Видеть ее рядом, чувствовать тепло ее совершенного тела, видеть ее мягкие губы, лицезреть ее соблазнительные формы – теперь – одновременно и больно, и прекрасно.
Память о том, как я касался ее горячей кожи губами, как отзывчиво было ее тело, когда я покрывал его жаркими поцелуями, как быстро она возбуждалась лишь от одного моего взгляда, как стонала мое имя мне в рот, когда достигала пика, еще свежа. Так свежа, что я немедленно ощутил в районе ширинки нарастающее напряжение – дурацкий мозг и мое подсознание, о которых мне постоянно твердит мой лечащий врач, снова меня подвели.
Один ее взгляд, одно прикосновение, и моя стена пала. Я почувствовал, как мой взгляд смягчился.
– Что? – Эшли едва заметно улыбнулась и, сделав шаг вперед, сократила расстояние между нами.
Нет. Я слегка отпрянул назад, но она не заметила. Продолжала смотреть на меня своими убийственно красивыми голубыми глазами.
Ее розовые щеки, сверкающие глаза – она точно заметила мой похотливый взгляд, которому я никак не мог противиться. Он сам овладел мной и заставил мою ладонь лечь на ее шею. Теплую и мягкую. Пульс на ее венке пульсировал так быстро, что хватило бы на нас двоих. Губы девушки изогнулись в манящей улыбке. Она приблизилась ко мне и обхватила за талию, отчего мое тело тут же пропустило волну тока.
Она была так преступно близка, что на миг я даже поверил в то, что она снова моя.
– Ты что, меня разыгрываешь, Льюис? – От ее сладкого игривого голоса и соблазнительно сложенных в трубочку губ внутри все перевернулось.
Эшли еще крепче прижалась ко мне, прильнув всем своим телом. Короткое кашемировое пальто кремового оттенка было расстегнуто, открывая моему взору тоненькую атласную черную юбку, едва доходившую до середины бедра.
– Что ты делаешь? – прорычал я низким хриплым тоном, одновременно пытаясь оттолкнуть ее и убедить себя же самого остановиться. Сжав ее запястья, мягко отвел их ей за спину.
Однако она, кажется, намека не поняла. Да и мое тело тоже. Я, как вкопанный, не мог сдвинуться с места и ждал ее следующего слова или движения как дара божьего.
– То есть ты хотел сказать, что я с тобой делаю? – Эшли, наклонив голову набок, тихо рассмеялась и, упершись дрожащим от смеха ртом мне в плечо, попыталась успокоиться. Ее грудь беззвучно содрогалась, задевая мою. От каждого ее смешка внутри словно оттаивал лед. Льдинка за льдинкой, и я превращался в смазливого озабоченного подростка, который только и мог думать лишь о том, как бы ему перетрахать половину школы.
– Я тоже это чувствую, – горячо прошептала она, отчего ее щеки вспыхнули еще сильнее. – Когда ты рядом, я чувствую, как бабочки в моем животе оживают.
Ее губы находились всего в паре сантиметров от моих, а бедра плотно прижимались к моему тазу, отчего она, конечно, неизбежно ощутила мое болезненное желание. Тело тоже предавало меня, как и мозг – они никогда мне не принадлежали, я никогда не умел их контролировать.
– Зачем ты это делаешь, Эшли? – Я боролся с желанием обрушиться на ее губы, обхватить ее затылок и крепко, очень крепко прижать к себе. Противостоял этому животному инстинкту, но с каждой секундой все больше желал ему поддаться.
Я почувствовал, как участилось ее дыхание. Она желала меня. Хотела меня. Как и я ее.
Мне отчаянно хотелось получить от нее миллион ответов, но я мог думать лишь о том, как она прекрасна и как вдруг жарко стало в фойе, в котором мы сейчас находились – температура словно подскочила градусов на двадцать. Вокруг было огромное количество людей, но я видел перед собой только Эшли.
– У меня есть отличная идея. – Уголок ее рта изогнулся в хитрой улыбке. – Давай-ка мы с тобой уединимся, – ее нижняя губа тут же оказалась зажата между зубами. Она нервничала, но хотела показаться смелой. Язык тела выдавал ее, а она об этом даже не догадывалась.
Она слегка отпрянула и, осторожно заглянув мне в глаза, прижалась своим лбом к моему. В ее потемневших, почти скрывавших радужку зрачках засверкали искорки. А затем она тихо, слегка касаясь своим обжигающим дыханием моего уха, едва слышно прошептала:
– Хочешь, спрячемся в уборной? – Ее голос дрожал, но в то же время был тверд и полон сладкой решимости.
Слегка отодвинувшись, но не убирая рук с моей поясницы, она посмотрела на меня с заговорщическим видом, будто затевала что-то невероятно секретное и опасное.
– Как считаешь, – она задумчиво вскинула бровь и указательным пальцем постучала по нижней губе, полной и соблазнительной, – это место сойдет для эксперимента номер… кажется, семь? – Наигранно нахмурившись, она улыбнулась плотно поджатыми губами. В ее взгляде промелькнул восторг. Она вспомнила игру, которую мы начали пару лет назад.
Ответно улыбнувшись, попытался припомнить, на каком номере мы остановились.
– Пусть будет семь, – выдохнул, поддерживая правила известной только нас двоим игры. Губы сами произнесли ответ, а тело уже сгорало от желания вновь сблизиться с каждым сантиметром ее пылающей плоти. Частое поверхностное дыхание, рвущиеся приоткрыться губы, натянутая, как струнка, шея, жаждущая моих горячих поцелуев – верные признаки сильнейшего возбуждения.
Я с трудом сглотнул вставший в горле ком.
Ошарашенный, я послал все свои вопросы к черту. Я не понимал, что произошло, почему она здесь, почему я здесь, я знал лишь одно: я хотел ее, а она хотела меня. Стена разрушена, а может, опущена на время. Пускай. Пусть это был всего лишь сон или видение, но я хотел сполна насладиться этим мгновением. Одно из важнейших правил нашей игры – не останавливать второго.
Я так любил эту девушку, этого чертенка в теле хрупкой молодой женщины, которую ценил за ее смелость и отсутствие страха перед чем-то новым и неизведанным. В том числе передо мной. Ей казалось, что она знала меня, но вся моя жизнь – сплошной спектакль. Временами она замечала того меня, настоящего, который скрывался под маской приличного человека, но это не пугало ее. И это я любил в ней больше всего на свете. Она видела, что я для нее – нерозданная колода карт, но не стремилась схватить ее и разбросать по столу игрокам. Она бережно следила за тем, чтобы колода оставалась идеально собранной.
Я позволил ей увести меня. Затащив меня за руку в кабинку и спешно задвинув за собой металлическую щеколду, она мгновенно набросилась на меня и наконец позволила себя поцеловать.
– Я хочу тебя, прямо здесь, – прошептала девушка, судорожно стягивая с себя пальто. Трясущимися руками она повесила его на один из крючков за нашими спинами. – И ты хочешь меня, сейчас, так ведь? – выдохнула она мне в рот, задыхаясь, стараясь не прерывать долгого поцелуя. Страстного, напористого, сладкого, сокрушительного – я мог бы подобрать бесчисленное количество эпитетов, но ни один из них не был бы достаточно хорош, чтобы сполна описать все то, что я сейчас чувствовал.
Ее голос прерывист и наполнен желанием, а голодный взгляд выражает нетерпение. Я мягко отодвигаю ее. Всего на пару дюймов. Так, чтобы видеть лицо девушки, но продолжать чувствовать на своей коже ее сбившееся дыхание. Оно действует на меня, как лекарство. Заживляет старые раны и собирает разбитое сердце воедино.
– Больше всего на свете, ты же знаешь, – прошептал я, глядя в ее голубые, как ясное летнее небо, глаза.
Положив ладонь ей на щеку, чувствую, как теряю последние частицы контроля, которые, как песок, утекающий между пальцев, пытаюсь удержать.
Она опустила веки и нерешительно прижалась к моей руке. Мое сердце вновь пропустило сокрушительный, разрывающий всех и вся на своем пути удар тока. Лавина воспоминаний обрушилась на меня словно ураган, мчащийся на скорости сто миль в час.
– Я люблю тебя, – прошептал я едва слышно.
Произнеся последние слова, – всего лишь по привычке, – я осекся, боясь, что они спугнут ее. Но она всего лишь простонала в ответ мое имя и вновь обрушилась на меня лавиной своих сладких губ.
Зарычав, схватил тонкую прядь ее шелковистых волос и с силой потянул вниз. Ее шубы вынужденно оторвались от моих, и из ее груди вырвался разочарованный стон.
– Детка, я хочу тебя. Очень хочу, – продолжил я, зная, как ей нравятся подобные речи. – Ты даже не представляешь, как я хочу тебя.
В неопровержимое доказательство своих слов, дрожащими руками, все еще не веря в реальность происходящего, обхватил ее бедра и с силой, решительно прижал к себе. Так, чтобы она поняла, насколько сильно я хочу ее.
Приблизив свои пальцы к краю ее бежевой льняной блузки, медленно вытянул ткань из-под плотно сидевшей на ее талии юбки. На Эшли сегодня – тонкий кружевной бюстгальтер, практически не скрывающий ее набухших выпирающих сосков.
Плотно прижавшись спиной к стене, она начала дышать глубже; ее груди отзывчиво заходили вверх-вниз, так и маня зажать их в крепких ладонях и прильнуть к ним губами, начав посасывать то один, то другой ставший пикой сосок. Губы девушки приоткрылись, а бедра заерзали, недвусмысленно намекая на то, что она хочет большего.
В голове прозвенели предупредительные звоночки, но я отмахнулся от них. В этот раз ничего не выйдет из-под контроля.
– Возьми себя в ладони, – приказал я девушке, желая как можно скорее увидеть это будоражащее воображение зрелище.
Безо всяких вопросов она тут же выполнила мой приказ. Ее маленькие ладошки сжали тонкую ткань блузки и начали сначала легкими, а потом и куда более сильными надавливаниями ласкать обе выпуклости.
Я зарычал, упиваясь развернувшейся передо мной картиной. В джинсах стало теснее, Льюис младший требовал немедленной разрядки, но я наслаждался тем, как приятно было ощущать это предвкушение. Оказаться в ней и трахать до изнеможения, заставлять терять самообладание и видеть в ее глазах мольбу позволить кончить.
Она желала подчиниться мне, неосознанно, а я сдерживал себя, не мог позволить себе разрушить то единственное, что делало меня счастливым. То, что помогало не терять себя в пучине злости и отчаяния из-за того пламени, которое испепеляло мою душу дотла.
Я не мог позволить себе вновь совершить ошибку, которая чуть не стоила мне жизни. Ей нельзя знать, пусть продолжает думать, что это лишь игра, прелюдия. Будто бы всегда так и было.
Едва слышные стоны один за другим срывались с губ девушки. Выгнув спину, она наслаждалась теплом своих мягких ладоней.
В следующее мгновение мои пальцы уже ласкали бархатистую кожу ее упругого живота. Прикосновение к ее горячей нежной коже буквально сводило с ума, заставляя меня из последних сил удерживать себя на ногах.