- Мне что делать?! Я так тебя ждал, думал, месте придумаем, что делать! А ты…
- Успокойся, Коля. Я немного приду в себя, и тогда разберёмся с тобой, - папа вышел из кухни.
Я кинулся за ним:
- Папа! Если ты сейчас уйдёшь!.. – я прекрасно понимал, что папа сейчас уйдёт к друзьям и напьётся, а завтра похмелится, придёт только через неделю, виноватый и больной.
- То, что? – сердито оглянулся папа. Даже злобно.
- Тогда… Тогда ты мне не отец! – выкрикнул я, и убежал в сад, на свою скамейку.
Я не ожидал, что папа найдёт меня здесь. Скорее всего, он ещё больше разозлился на меня.
Но папа пришёл. Обняв меня, он помолчал, потом сказал:
- Колька, ты что, не понимаешь, как у меня болит душа?
- И что? – спросил я тихо. – Надо водку пить?
- Ничего ты ещё не понимаешь… - вздохнул папа.
- Конечно, не понимаю. Не понимаю, как своего ребёнка можно бросить, как надоевшего щенка, ради веселья с друзьями… - папа больно сжал моё плечо, я даже вскрикнул.
- Ты и вправду, щенок! – прошипел он.
- Да! Мешаю вам всем! – закричал я со слезами и вскочил на ноги, с трудом вывернувшись из папиной хватки.
- Кто я такой, чтобы тебя учить?! Тебе всегда было на меня плевать! – меня уже несло, - Когда ты со мной играл? Когда мы гуляли вместе?! Мама, наверное, права!
- Сынок! – поражённо сказал папа. – А как же…
- Неделю в год? Считаешь, достаточно?
- Я зарабатываю, Колька, обеспечиваю семью, не вижу вас годами, а вы… - папа встал со скамьи, обогнул меня и ушёл со двора. Брякнула калитка, и я вздрогнул от этого звука.
Папа посчитал предателем меня. Я только хуже сделал, начав упрекать его.
На другое утро, проснувшись, я услышал приглушённый разговор. Сердце сначала остановилось, потом забилось сильнее: я услышал женский голос! Неужели папа нашёл маму, и они помирились?!
Вскочив, я хотел забежать в родительскую комнату, да вовремя опомнился: не маленький уже.
Чтобы никого не смущать, я потихоньку выбрался из дома, забежал на летнюю кухню. Там никого не было. Странно! Или папа встретил Семёна?
Ладно, всё потом. Я сбегал в уборную, потом умылся. В это время открылась дверь дома, и оттуда появилась… совершенно незнакомая мне тётя.
Я, наверное, выглядел очень забавно, с открытым ртом, потому что эта тётя, вернее, даже девушка, засмеялась, подошла ко мне и погладила по голове.
- Какой хорошенький! Андрей, это твой сын? – спросила она у хмурого папы.
- Сын, - коротко ответил папа, и мне: - Что ты в одних трусах? Иди, оденься!
Я ушёл в свою комнату, сел на стул, уронил голову на руки и застыл так, ничего не соображая.
«Как же так? – спрашивал я у самого себя. – Разве так бывает? За что они так со мной? Что я им сделал?» Внутренний голос ничего не говорил. Что бы он не сказал, меня бы не утешило.
Я сидел, и ждал, когда они уйдут. Не мог видеть, как папа на моих глазах ухаживает за чужой женщиной. Умом я понимал, что папа имеет на это право, если мама ушла, но душа не принимала этого.
Папа решил по-своему, зайдя ко мне в комнату. Папа всегда был решительным, решил расставить все акценты по своим местам.
- Что, сын? Осуждаешь? – сел он напротив меня.
- Папа! Как ты мог?! – поднял я голову.
- Я живой человек, Коля! У меня почти год не было женщины! Если мамка твоя с кем попало…, то мне, что, нельзя?! – я дёрнулся от его слов, в упор глядя на отца. Папа смутился:
- Ладно, извини, нервы.
- Пап, ты теперь останешься на берегу? – с надеждой спросил я.
- На берегу? – усмехнулся отец. – Кем?
- Я нашёл тебе работу. Правда, хорошую, электромехаником…
- Коля! – мягко сказал папа, - Я верю тебе. Но как ты себе представляешь мою жизнь на берегу? Когда твоя мама с другим? Тебе вот, легко это принять? А мне во сто крат хуже! Лучше уйти в море, не видеть никого! Ты думаешь, откуда эта женщина? Она уже ушла. Это вроде протеста. Ты уже большой, должен меня понять.
- Да, папа, я понимаю, - ровно ответил я. – Только меня никто не поймёт. Или не хочет понимать. Потому что я никому не нужен.
- Что ты несёшь! – воскликнул папа. – Так же будешь жить с мамой!
- Да. С её мужем, с его сыном… Здесь?
Папа замялся, отвёл взгляд.
- Коля, подумай. Если я останусь на берегу, думаешь, будем жить одни, ты и я? Может, я захочу снова жениться? – я молчал, не думал про такой вариант.
- Тебе надо смириться, сын…
- Я лучше уйду в интернат! – воскликнул я.
- Кто тебя возьмёт? При живых родителях?
- А что? Мало таких? – спросил я.
- Не мало. Родители отказались, или их лишили родительских прав.
- А если я откажусь от родителей? – сквозь зубы спросил я.
-- А ты ещё несовершеннолетний! – воскликнул папа, вскакивая, - Кто тебя будет слушать?! Да и сбежишь ты оттуда вперёд собственного визга! - Я выдержал его гневный взгляд:
- Ты же меня бросаешь? Прямо сейчас уйдёшь?
- Пойду, развеюсь, - согласился отец, успокаиваясь. – Не ругаться же с тобой весь день.
Я промолчал, понимая, что задерживать его глупо. Да и не хотел я уже, чтобы он оставался.
Почему-то показалось в этот момент, что мы с этим человеком давно уже чужие люди.
Выждав время, пока отец уйдёт, я вернулся на летнюю кухню, бесцельно побродил из угла в угол, потом посмотрел, что можно съесть. Нашёл немного. Сёма, наверное, если отец вернулся, уже не будет приходить. Где мне теперь кушать?
Тут только я заметил, что сумки вскрыты, кроме моей, половина валялась на диване. Я вздохнул, поняв, что отец что-то подарил этой женщине. Из того, что покупалось для мамы.
Включив плитку, я разогрел остатки макарон, без аппетита съел и запил чаем с сахаром.
Звякнула калитка. Замерев, я сидел и ждал, кто появится.
- Колька! – услышал я Толькин голос. – Ты чего один?
- А с кем я должен быть? – пожал я плечами.
- Пошли? – спросил Толька.
- Пошли, - равнодушно ответил я, поднимаясь.
Мы вышли за калитку и направились в сторону стадиона. Толька взял меня за руку, потому что я плёлся нога за ногу.
- Пошли скорее, тебя там ждут.
- Кто там меня ждёт? – уныло спросил я, не вырываясь.
- Ты не один, Колька!
На стадионе играли малыши. Наверняка Валька с ними бегает, безучастно подумал я.
Толька подвёл меня к большим ребятам. Среди них были Сашка и Семён.
- Тебя мамка ждёт, - обратился ко мне Сашка. – Придёшь?
Я посмотрел ему в глаза. Сашка не отвёл взгляд, смотрел требовательно. Я молчал, раздумывая. По маме я соскучился, а гордость сломал отец. С чего я взял, что смогу что-то изменить?
Пока мы играли в гляделки, кто-то взял меня за руку.
- Коля! – услышал я Олькин голос. – Прости меня, Коля!
Я обернулся, и Оля вдруг обняла меня и поцеловала. В щёчку.
Все беды будто отступили на второй план. Я неловко обнял девочку и стоял, боясь спугнуть её.
Валька стояла рядом с Толькой, опираясь о забор, и загадочно улыбалась.
Так мы и провели этот день. Ребята старались отвлечь меня от грустных мыслей, а Сашка сходил домой и принёс бутербродов на всех.
- Придёшь сегодня? – спросил он меня. Я пожал плечами. мама будет расспрашивать меня об отце, а я не знал, что говорить. Да и говорить о нём мне не хотелось. Пока что думал об отце, как о предателе.
- Толь! – обратился я к другу, - Можно у тебя сегодня переночевать.
- Конечно! – обрадовался Толька. Мы нередко так делали. Или Толька у меня ночевал, или я у него. Даже одежда наша делилась пополам: часть у Тольки. часть у меня.
В нашей дружбе верховодил я. Толька всегда прислушивался к моим желаниям, и сейчас я почему-то думал, что я всё-таки эгоистичная скотина, всегда настаивал на своём.
Вечером мы, проводив девчонок, пошли к Тольке домой.
Когда проводили Вальку, я заглянул домой. Увидев, что там никого нет, я закрыл всё на замок. Подумав, забрал ключи с собой. У отца есть свои, если не потерял.
Толькина мама накормила нас ужином, порасспрашивала меня о моей семье. Я отвечал односложно, и она отстала от меня, видя, что я чем-то расстроен. Толька ничего не сказал? Ну и замечательно! Я совсем не хотел, чтобы кто-то ещё знал, в каком непростом положении я нахожусь.
У Тольки была широкая железная кровать. Мы всегда на ней спали вдвоём, если я у него оставался.
Такое всё родное…
Мы с другом немного поиграли в шахматы. Самая игра, когда надо думать, и легли спать.
- Коль! – услышал я шёпот.
- Что? – спросил я.
- Что ты дальше думаешь делать?
- Не знаю, Толь… - проговорил я. – Я подумаю, можно? Просто, на меня всего столько свалилось.
- Я бы с мамой остался, - вздохнул Толька. Я мысленно согласился с ним. При вспоминании о маме в груди стало тепло, захотелось увидеть её, прижаться, как раньше, забыть все горести и печали.
С такими мыслями я и заснул.
Утром, позавтракав, побежали гулять. Выйдя из ворот, наткнулись на моего отца.
- Колька! – позвал он меня, поднимаясь с лавочки. – Нам надо поговорить.
Я вздохнул, оглянулся на Тольку. друг ободряюще улыбнулся мне и отошёл.
- Колька, - начал отец. – почему сегодня дома не ночевал? – я удивлённо посмотрел на него. Запах перегара был, причём довольно сильный.
- У тебя дом есть, - продолжал воспитывать меня отец. – Нечего по углам скитаться…
- Толька мой друг! – перебил я отца. – Я часто у него ночую, как и он у меня. Ты же знаешь!
- Знаю, - смутился отец. – Пришёл домой, а там всё закрыто, никого нет, никто меня не ждёт.
- Один пришёл? – дерзко спросил я.
- Один, – отвёл он глаза. – Думал, ты меня ждёшь, неуютно тебе одному, ночью. А ты даже подарки мои не посмотрел, ушёл.
- Пап, - набрался я смелости. – Скажи, я нужен тебе?
- Ну, ты спросил! – возмутился папа. – Конечно, нужен!
- Почему тогда бросил меня, когда не было так плохо одному?
- Ну, - папа замялся. – ты что, не понимаешь, как болит душа?
- А у меня, значит, не болит? Знаешь, как я тебя ждал? Как всю жизнь ждал? Для вас дети, как вещи! Или домашние животные. Накормил, одел. Здесь взял, сюда поставил. Папа, а о том, что мы живые, и нам тоже больно, вы понимаете? Мама ушла в новую семью, ты тоже меня бросил. И ещё спрашиваешь, где я пропадаю. Я, между прочим, и есть иногда хочу!
- Ерунду ты говоришь, Колька! Никто тебя не бросал! Ни мамка, ни я. Вчера я открыл счёт на твоё имя. Правда, пользоваться им ты сможешь только после 18 лет. И мамке перевёл. Возвращайся, Коля. Живите в нашем доме, он, всё-таки, твой. По наследству к тебе перейдёт. Я вчера распорядился. А пока поживу в гостях, потом снова уйду в рейс. Говорил тут с друзьями, есть один неплохой вариант. – Папа вздохнул. Я смотрел на него, и не мог злиться на своего папу.
- Папка, прости… - я уткнулся носом ему в грудь.
- Ничего, сын, ты тоже прав. О детях вспоминаем в последний момент. Если вообще вспоминаем, - ответил папа, гладя меня по голове.
***