- Ну, что, Коля, может, решишь пару примеров у доски? – я пожал плечами и вышел к доске. Тему я легко усвоил, задачки были простыми.
- Всегда знала, что Машуков способный, но ленивый! – заявила она, выводя в журнале аккуратную цифру «пять». – Всегда бы так, а не в конце года… Что же ты такой лохматый? Хоть бы причесался!
Я взъерошил пятернёй волосы, попытался пригладить, но упрямые вихры заняли привычное им место.
- Мы с папой сходим в парикмахерскую, - буркнул я. – Мы всегда так делаем.
- Хорошо, если так, - почему-то вздохнула Антонина Павловна. И тут прозвенел звонок на перемену.
Переменка была короткой, всего пять минут. Мы только успели перейти в кабинет физики и занять места. Сбегать куда-нибудь времени уже не было.
Я любил кабинет физики, был он самым большим, выходил широкими окнами на юг, с видом на море. Вообще-то наша школа была старой постройки, с высокими потолками, огромными окнами, светлая. Коридоры широкие, лестницы с дубовыми перилами и фигурным ограждением.
Был я в школе нового образца, как-то там неуютно, потолки на метр ниже, одно хорошо: спортзал большой. Не то, что у нас: над кабинетом физики. Сейчас начнётся топот.
После звонка вошёл учитель физики, Анатолий Фёдорович. Мы, стоя, приветствовали его, ожидая. пока физик дойдёт до своего рабочего места.
Остановившись, Анатолий Фёдорович внимательно осмотрел класс и разрешил садиться.
Раньше учителя мне казались, если не старыми, то, по крайней мере, пожилыми. Теперь же я обратил внимание, что почти все они довольно молодые, до сорока лет. У некоторых с нами учились их дети. Например, сын учительницы русского языка и литературы, Вовка Серков, только учился он в параллельном классе…
Мои размышления прервал учитель.
- Мне сегодня сказали, что Машуков взялся за голову… то есть, за ум. Что скажешь, Николай?
Я, медленно, встал, глядя в поверхность стола. Столешница не была девственно чистой, на ней имелись разнообразные надписи, вот, одна из них: «Валька – дура!»
- Что-ты там увидел, Машуков? Так внимательно разглядываешь! Народное творчество?
- А? Ну, да…
- Это вы можете. Что насчёт исправления годовой оценки?
- Антонина Павловна выдала мне готовое задание. Может, вы тоже дадите мне время на изучение предмета? – слегка обнаглел я.
- Года тебе не хватило? – насмешливо спросил физик. – Сколько дать тебе времени? Недели хватит?
- Попробую. Только двойку не ставьте, если не справлюсь.
- Антонина Павловна поручилась за тебя. Честно говоря, не понимаю, для чего собираюсь с тобой возиться, знаю же твои способности. Но я уважаю Антонину Павловну, поэтому вот, возьми разработанный мною план, повтори все разделы физики и порешай задачи. Потом устроим экзамен в виде собеседования, когда будешь готов. Если мне понравятся твои ответы, тогда, даю слово, будет тебе четвёрка за год!
Больше никто не захотел связываться с физиком. Анатолий Фёдорович был строг, но справедлив. Любимчиков у него не было, поэтому шансов получить высокий балл было маловато.
Сегодня повторяли пройденный материал. Будто специально для меня вспомнили и «кинематику», и «динамику», и статику. Как ни странно, мои мозги не стали скрипеть, тема показалась знакомой, и я решил, что ничего страшного не будет, если я перетряхну учебник и конспекты, если найду.
После звонка Анатолий Фёдорович попросил меня на минуту задержаться.
- Коля, - задумчиво начал учитель. – Ты, вообще, понимаешь, зачем вы учитесь?
Я не знал, что ответить, удивлённо глядя на физика.
- Знаю, вам много раз говорили, что вы учитесь не ради оценок, а для себя, своего будущего. Физика и математика, это те предметы, с которыми вы будете постоянно сталкиваться во взрослой жизни. Мы понимаем, что учиться тяжело, мы сами учились. Вот только, ваше сопротивление обучению нам непонятно, и обидно. Понимаешь, Коля, ваши плохие отметки характеризуют нас, как плохих учителей, неважно знающих свой предмет. А мне не хочется прослыть неумехой. Поэтому, Коля. Если тебе трудно будет усвоить за неделю материал, не стесняйся. приходи ко мне на консультацию. У меня факультатив для старшеклассников по вторникам и четвергам, с пяти вечера. Приходи, мы тебе будем рады.
- Спасибо, Анатолий Фёдорович, - растерянно поблагодарил я учителя. Никогда он не обращал на меня внимания, когда вызывал к доске, всегда морщился, всем своим видом показывая, что понапрасну теряет со мной своё драгоценное время, и время других, более прилежных учеников, типа Борьки.
Следующим уроком у нас был русский язык.
- Машуков!.. – начала было Алла Дмитриевна, но я вскочил, и, под смех ребят, возмутился:
- Это уже слишком, Алла Дмитриевна! Все правила мне ни за что не выучить за неделю!
- Никто тебя не заставляет учить все правила наизусть! – рассердилась учительница. – Но несколько упражнений тебе придётся сделать! Как можно? Заканчиваешь шестой класс, и пишешь с ошибками!
Садись, Коля, и запиши номера упражнений! Садись, говорю! – задавила она в зародыше бунт.
Я сел и уронил голову на парту. Это что же? Все ребята будут играть в футбол, в городки, собирались даже на пляж сходить, а я, как последний зубрила, буду сидеть дома и учить правила и теоремы?!
Это как там, в пословицах? Взялся за гуж, всей птичке пропасть? Вот дурак! Похвастался перед Олькой! Всё равно она не посмотрит в мою сторону, все девчонки нашего класса считают нас маленькими мальчиками и дружат с ребятами из старших классов. А Олька вообще! С Фицманом! Тьфу! Конечно, Борька всегда одет с иголочки, причёска в порядке, рожица привлекательная.
Я, может быть, тоже могу не хуже одеться, только зачем? Ни побеситься с ребятами, ни в футбол поиграть на школьном стадионе! Придётся идти домой, переодеваться. А там уже никуда идти будет неохота.
Фицман не играет с нами в футбол, боится очки разбить. А без очков он плохо видит, по мячу не попадёт. Но задавака! И, по-моему, стучит кому-то. Завуч всё про нас знает. Потому и донимаю я его по-тихому.
Алла Дмитриевна написала на доске номера упражнений, которые мы сейчас должны выполнить, подошла ко мне и положила список, при виде которого у меня захватило дух.
- Это? Это?.. – в ужасе прошептал я.
- Не так уж и много! – негромко сказала Алла Дмитриевна. – По два-три упражнения в день! Управишься! Мы на тебя очень рассчитываем. Представь: подтянешься по трём предметам, и ты хорошист! Подумай о чести школы!
Теперь ещё и честь школы! Во, влип!
Любимый мой урок – это физкультура! Особенно, если это последний урок, да ещё и сдвоенный. В тёплое время года занятия проходят на школьном стадионе.
Сегодня именно такой, сдвоенный урок физкультуры.
Переодеваемся мы в раздевалке, она у нас на третьем этаже, возле спортзала, а потом бежим на стадион, вниз по лестнице.
Форма обычная для этого времени: белые трусы и белая майка, никаких футболок и трико! Ну, и кеды, соответственно. Под форму мы привыкли надевать плавочки.
А я… Упс! Сегодня что-то со мной утром произошло, я заторопился и не сменил «семейники» на неудобные плавки. И что делать? Наш физрук, Константин Сергеевич, такие отмазки не прощает, несмотря на то, что внутренний голос говорит, что «пятёрка» мне по - любому обеспечена.
Как ни странно, именно к Константину Сергеевичу с таким вопросом подходить мне не хотелось, поэтому, дождавшись, когда все выбегут из раздевалки, быстро поменял «семейники» на белые чистые трусы. На первом этаже перед выходом на улицу стояло трюмо, и я придирчиво осмотрел себя со всех сторон, даже приподнял ногу.
Нормально! Форму мне мама шила прошлым летом, а я, оказывается, подрос!
- Красивый, красивый! – услышал я за спиной голос нашей технички. – Беги уже!
Я даже покраснел. Как эта грузная женщина так незаметно подошла?!
Не оглядываясь, бросился на выход, бегом добежал до стадиона, на котором мои одноклассники уже выстроились для переклички.
- Машуков! Где болтаешься? Встань в строй! – оторвался от журнала физрук. Я быстро занял своё место, под смешки товарищей.
Когда перекличка закончилась, Константин Сергеевич спросил у меня, где Толька и чем он болеет. Я проблеял что-то невразумительное, на что физрук очень странно на меня посмотрел.
- Сегодня будем сдавать нормативы на значок ГТО, - заявил физрук, закрыв журнал. – Это стометровка, прыжки в длину, высоту, метание гранаты и копья. Кто недоволен своей оценкой, тот может её исправить.
Мальчишки загудели, девчонки промолчали. Они уже в том возрасте, когда за спортивными успехами не гонятся, кроме интересующихся спортивной карьерой. Если раньше девчонки гордились тем, что они сильнее и выносливее пацанов, то теперь всё наоборот: они хотят выглядеть слабыми и беззащитными, а рельефные мышцы на девичьей руке кажутся им уродством.
Может быть, они и правы. Мне, к примеру, не нравятся мускулистые женщины, да и натерпелся я от девчонок в третьем и четвёртом классах, когда девчонки смотрели на нас сверху вниз, некоторые были на две головы выше меня! Они нас не замечали, а если кто-то появлялся у них на пути, походя отодвигали помеху, не глядя, кто там путается под ногами. Обидно для мужского самолюбия!
Из девчонок только некоторые со всей ответственностью подходят к урокам физкультуры. И, конечно, Оля Никонова среди них. Не жеманится, выполняет все упражнения с полной отдачей.
Не староста, но близко к этому, состоит в Совете нашего пионерского отряда. Они там организуют всякие разные интересные дела, типа сбора металлолома, или макулатуры. Ещё организуют походы на природу: или в лес, или на море.
Честно говоря, мне не интересно всей толпой куда-то переться. Я люблю небольшой, но дружный коллектив. Вот с Олькой и Толькой я бы куда-нибудь выбрался… Или с одной Олей.
Такие странные мысли бродили в моей голове, когда бегал и прыгал.
Девочек от мальчиков отделили, потому что у нас разные нормативы, поэтому с Ольгой мне поговорить не удалось.
А что рассказывать про физкультуру? Разбег, прыжок. Разбег, прыжок вверх. Дзынь! Это планка упала, а не голова у Борьки разбилась. Нет, Борька не прогуливает физ-ру, бегает неплохо, просто планку подняли высоко.
И вообще, я не сказал бы, что Борька слабый. Просто тюфяк. Нерешительный какой-то. И по другому поводу я испытываю к нему неприязнь. Даже по двум поводам.
Переодеваться я не стал, поверх спортивной формы натянул школьную, и поспешил домой, к великим свершениям на ученическом поприще.
Мне хотелось порадовать папу, а не учителей. Пусть папа не особенно интересовался моими школьными успехами, считая меня самостоятельным человеком, но всё-таки можно было между делом ввернуть, что я далеко не дурак, и оценки за год у меня приличные.
Интересно, когда мама жаловалась на меня по поводу неважной успеваемости, папа приводил интересный довод: оказывается, в институте бывшие троечники становились отличниками, а бывшие отличники часто скатывались на «неуды». Правда, после окончания института могло последовать очередная смена приоритетов.
Так что не всё так однозначно в этой жизни.
Разборки в маленьком дворике.
Раздумывая таким образом, я почти скакал домой, помахивая сумкой, совсем забыв о том, что я уже почти взрослый, и такое поведение мне не подобает. Но только что закончились уроки по физкультуре, и тело требовало движения.
Остановившись на секунду, я огляделся: куда это меня ноги занесли?
А занесли они меня на чужую территорию, где обитали наши «враги». Нет, мы особенно не враждовали, дрались редко, просто территория города была давно поделена на районы, и просто так гулять, где вздумается, считалось неприличным.
Немного подумав, понял, почему ноги принесли меня сюда: можно было срезать угол, пройдя по маленькому дворику у продовольственного магазина, потом взобраться по лестнице на пригорок, а оттуда и до Толькиного дома недалеко. Надо бы проведать больного друга.
Войдя во двор магазина, я слегка притормозил, увидев большую горку ящиков, картонных и деревянных, загромождающих сквозной проход. Пока я разглядывал баррикаду, услышал сзади:
- Этот? – и, вероятно, получив подтверждение, вопрошающий гражданин схватил меня за шиворот и швырнул в эту баррикаду из ящиков.
Ничего не понимая, я выбрался из груды ящиков и вскочил на ноги. Первое, кого перед собой увидел, был рыжий парень лет двадцати. За ним стоял Борька, с улыбкой глядя на меня.
Я сделал шаг вперёд, наливаясь злобой, сжав кулаки, и тут рыжий ударил левой. Я уклонился, и нарвался на хороший удар правой. Ноги мои оторвались от земли, и я снова загрохотал ящиками.
С трудом выбравшись из груды, я бросился на обидчика, а он схватил меня левой рукой за отросшие волосы, не давая мне достать его своими, более короткими, руками, и снова замахнулся правой, врезал пощёчину, от которой брызнула кровь из сопатки.
- Прекратите! Хватит! – между нами вклинилась непонятно как появившаяся здесь Оля.
- Не мешай! – спокойно сказал парень. – Не видишь, пацан совсем оборзел, нападает на взрослых?
- Немедленно перестаньте! – опять воскликнула Ольга, загораживая меня от парня.
- Ладно, - отпустил меня рыжий. - Слушай, пацан, ещё раз тронешь братана, закопаю! Понял? Не слышу?!
- Понял он, понял! – ответила за меня девочка, не давая парню продолжить расправу.
- Ну и молодёжь пошла! – сокрушённо покачал головой парень. – Ни капли уважения к старшим! Пошли, Борька!
Борька смотрел на меня, гнусно скалясь. Я ничего не понимал, потому что в голове стоял звон, а в глазах сияли звёзды. Я потрогал шею, удивляясь, что она на месте, и даже не сильно растянулась.
Кровь из носа текли на подбородок и капала на куртку, рубашку, на галстук.
- Приложи к носу, - протянула мне Оля чистый носовой платок. Я послушался, и кровь побежала в горло.
- Пойдём ко мне домой, умоешься и кровь отстираем, а то потом не сможем. Я здесь, рядом живу.
Ни слова не говоря, я пошёл за Олей, моей спасительницей. Кроме шуток, парень здорово разошёлся, вполне мог отправить пацана на больничную койку.
Честно говоря, я был в шоке. Не по правилам это было, нельзя науськивать на одногодку взрослого. Можно собрать кодлу, и поколотить неприятеля. Хоть и не совсем по правилам, но всё же свои, одногодки, подерёмся, потом помиримся. А в таком случае что делать? Жаловаться маме? Только не это! Лучше отделать Борьку по-свойски, а потом, с переломом челюсти, или с сотрясением мозга, можно ложиться в больницу. Честь важнее здоровья.
Пока в голове метались такие обрывки мыслей, мы подошли к пятиэтажке, и Оля завела меня к себе домой, на четвёртый этаж, в трёхкомнатную малогабаритную квартиру.
- Проходи в ванную, снимай с себя всё, я сейчас что-нибудь принесу, одеться.
Я не стал спорить. Вспомнив, что на мне спортивная форма, разделся. Зная, что кровь лучше отстирывается холодной водой, начал замывать бурые пятна.
- Вот, возьми, - появилась в дверях Оля, протягивая мне светло-коричневый спортивный костюм.
Странное дело, почти половину дня мы бегали по стадиону, оба в трусах и майках, и это было совершенно нормально. А теперь я застеснялся своего вида, стало жарко.
- Можешь пока помыться, вода есть горячая, ты, наверное, вспотел сегодня. Потом я ополоснусь, и твою одежду отстираю, - предложила Оля. – Вот моё полотенце.
Я был согласен на всё, лишь бы она не разглядывала меня, а удалилась. Я что-то промычал, кивая. Девочка закрыла дверь, а я решил, что надо помыться, не зря Оля сказала, а то, поди, воняет от меня, как от козла.
Сначала хотел только ополоснуться, но потом вспомнил, что надо будет надевать чистую чужую одежду, и отмыл тело качественно.
В зеркале я увидел свою… харю, и приуныл. Что скажет мама? Боевые раны я приносил иногда, но не такой интенсивности. Тут я и сам бы испугался.
Осмотрел своё тело. Детское ещё совсем. С ровесниками ещё справлюсь, а вот против взрослого совсем нет шансов. Просил же папу научить приёмчиком, так нет. Некогда ему. Хоть бы отвёл в какую секцию…