– Оставить! – рявкнул на него Оскар, даже не пошевелившись. – Или я похож на дурачка? Дослушай, что говорит тебе человек, годящийся тебе в отцы, и не устраивай истерику, как брошенная шлюха! Да, я не хочу такого мужа для своей дочери, который не сможет купить ей даже приличного дома в столице королевства. Не хочу ей мужа, которого она будет видеть хорошо, если три или четыре месяца в году или вообще ждать из плаваний годами! Ты знаешь, что пока я был женат, у меня родилось пятеро детей – и лишь Бригитт я могу видеть, потому что они рождались и умирали, пока я болтался в море? Ты знаешь, что даже последний вздох моей жены приняли чужие люди? А умерла Алинтия потому, что в той гнилой крепости, где стояла моя эскадра, не было нормального лекаря, а только пьяный коновал, у которого и здоровая матросня дохла, как мухи осенью! И Всевышний свидетель – такой судьбы дочери я не хочу…
В комнате повисло тяжелое молчание.
– Послушайте, милорд Оскар, – глядя прямо ему в глаза, процедил ок Ринн. – Вы можете говорить и думать, что хотите, но Бригитт предназначена мне Небесами, и я просто так не отступлю!
– И что ты сделаешь? – рассмеялся адмирал. – Украдешь мою дочь из моего дома и обвенчаешься насильно, потому что она согласия не даст? А потом? Сбежишь в Кадисту или к эгерийцам – или вообще к Миледи Ку?
Домналл вновь вскочил.
Как бы там ни было, но ничто не дает права этому бывшему галернику пусть он и барон, его оскорблять!
– Ну что ж… – глядя на его пылающее лицо, вдруг усмехнулся барон. – Возможно, ты и прав, говоря, что тебе ее предназначило Небо. Это даже можно проверить.
Он трижды громко хлопнул в ладоши, и в кабинете появился слуга-мулат.
– Сорс, красную шкатулку из моего Малого кабинета – в библиотеку. Идемте, командор…
Библиотека в доме адмирала была довольно странная. Веселая мебель в стиле Кронала III, золото, гобелены, всякие там секретеры, бронзовые аллегорические статуэтки, ниспадающие занавеси с кистями, подсвечники и карликовые пальмы в кадках, – как будто их снаружи мало…
Пол покрывали ковры, а низкий стол красного дерева сверкал зеркальной полировкой поверхности, в которой отражались серебряные приборы, восточный фарфор и генуситийский хрусталь.
Книг было немного, стояли они в шкафах в идеальном порядке, и Домналл почему-то подумал про библиотеку всуе помянутой Миледи Ку – чуть не самую большую в Изумрудном море.
Губернатор щелкнул пальцами, и старый слуга, стоящий за его спиной, подал хозяину ту самую красную шкатулку. В ней оказались два многогранника, каждая из граней которых была длиной и шириной в две трети дюйма.
Ок Ринн узнал их – то были кости для старинной игры «норн». Не какие-то вульгарные кубики с точками, изображавшими очки. Нет – из благородного серого жадеита, подобные ограненным самоцветам, и на каждой из двадцати четырех граней было выгравировано свое изображение.
– Попытаем удачу, дружище? – осведомился Оскар.
Командор буквально окаменел.
– Вы хотите сыграть? Сыграть на… свою дочь?! – прошептал Домналл, чувствуя, как сжимаются кулаки. – На Бригитт?!
– Нет, – адмирал добродушно улыбнулся.
«Что ты понимаешь, мальчишка?!» – говорил между тем его ледяной взор.
– Предлагаю лишь испытать судьбу. Как известно, Элл с Благословенной Девой предоставили этот мир своим творениям и судьбе их, как гласит «Книга Света». Я и не спорю с мудростью ее. Мы не станем играть – мы будем гадать, спрашивать судьбу. Кстати, ведь «норн» и значит судьба на языке наших предков.
Оскар бросил игральные кости на стол.
– В древности, когда наши предки были язычниками, и не знали Элла, а молились ложным богам, то они не делали ничего, не бросив кости. Когда король выбирал воеводу для войска, или купец – капитана своего корабля, или отец одного из двух добивающихся руки его дочери, он бросал кости – пять раз. Можно было меньше, но больше – никогда. Эти символы означают что-то важное – силу, разум, смелость, прозорливость. Можно просить по другому, и тогда… Впрочем, будем просить по Новому Кодексу Судьбы – старый, наверное, уже никто не помнит.
Конец ознакомительного фрагмента.