Владыка Вечности! ОНО действительно существует!
НЕЧТО заскользило, словно сметающая все лавина с гор, и чародей почувствовал, как ужас стальными клещами сжал все его внутренности, не давая вздохнуть.
Колдун медленно и осторожно проникал в сознание неведомой твари. Зрение его раздвоилось. Глаза твари на какое-то время стали его глазами. Уставившись в звездное небо, практически не различая его, он в то же время отчетливо видел, как чудовище поднимается по каменным лабиринтам к поверхности небольшого колодца.
…Слепой… Не вижу, ничего не вижу… Кругом мрак… Дышу мраком, пью мрак, ем мрак… Волны текут сквозь меня, твари морские ласкают скользкими струйками… Осыпь песка шуршит, наполняя тьму снами…
…Тьма и холод… Во тьме вспыхивают мелкие точки огней..
…Что-то мелкое, извивающееся проплывает мимо, слишком медленно… Пища… Ещё пища… Много доброй еды… Насыщение…
Тьма вокруг… Она колышется, как живая…краем глаза можно заметить движения во тьме…на самом пороге слышимости стоны, скрипы, скрежет, чавканье, голоса, снова стоны…опять движение…ветер по спине…оборачиваюсь…смех…снова ветер за спиной…мой страх рвется наружу…снова смех…слышно как капает вода…а может кровь…тьма…голоса становятся громче…слышу свое имя…они зовут…меня…они ждут меня…я начинаю вспоминать…боль…да, сладкая боль…я помню…я знаю…Древние Слова… Древний Огонь…
Сознание мгновенной вспышкой вернулось к Ар-Рагиру. Он затряс головой, пытаясь сбросить остатки наваждения, обрывки чужих нечеловеческих мыслей. Краем глаза различил в предрассветных сумерках, что на площадке стало ещё просторнее. Но ему было не до каких-то исчезнувших язычников.
И тут он снова ощутил прикосновения чужой силы к его разуму. То ли она почуяла его попытки творить волшебство, то ли просто решила, что он станет его следующей добычей…
И тогда он решился на то, от чего дружно предостерегали все учителя и писания самых зловещих культов…
– О, ТЫ, Неуспокоенный, – всплыли из глубин памяти и полились из груди слова древнего заклинания, прочитанного в проклятой даже самими черными магами «Книге Немертвого».
– К ТЕБЕ взываю, Владыка. ТЫ, кто утаскивает во тьму свои жертвы и уничтожает их, и кто живет за счет слабых и беспомощных, и пусть я никогда не стану слабым и беспомощным перед ТОБОЙ, и пусть я никогда не буду повержен ТОБОЙ. И яд ТВОЙ никогда не проникнет в члены мои, ибо члены мои подобны ТВОИМ членам. И как ТЫ не будешь повержен, так и я не буду повержен ТОБОЙ, потому что я слуга ТВОЙ, я часть ТЕБЯ, плоть от плоти ТВОЕЙ. Так не дай же смертельной боли, пронзающей ТЕБЯ, охватить члены мои. Я слуга ТВОЙ, и меня защищает сила, которая остается с ТОБОЙ на вечные времена. ТЫ тот, чье имя сокрыто от посторонних, и чье жилище священно на миллионы лет. ТЫ тот, кто обитает во мраке, и я с ТОБОЙ. Я тот, кто никогда не будет повержен ТОБОЙ. Я силен ТВОЕЙ силой! Мы – одно! Мы – возродимся!
Закончив молитву – клятву верности, Фаргид тут же ощутил, что тяжесть, давившая на виски, исчезла. На душе стало тихо и спокойно, как после отпущения грехов на великий праздник Покаяния. Ар-Рагир откуда-то узнал, что все будет в порядке, он будет спасен, и ему не суждено сгинуть на этой зловещей скале…
Он забылся тяжелым сном.
Но быстро пробудился, как будто кто-то позвал его по имени.
Ар-Рагир встал, глянул и поначалу даже не поверил глазам своим.
На горизонте маячил парус. Корабль двигался со стороны открытого моря. Это явно не была дхоу, доставлявшая осужденных – под страхом казни капитану было запрещено возвращаться, да он и сам не захотел бы сделать этого. Ветер быстро подгонял его, и уже вскоре стало видно, что это небольшой дармун с косыми парусами, сейчас наполовину спущенными и обвисшими.
Первым побуждением чародея было разбудить товарищей по несчастью.
Но оставив все сомнения и отринув жалость, он перешагнул через спящих (никто даже не пошевелился), спустился к воде и вошел в нее.
До корабля было далековато. Фаргид, изрядно ослабевший, усомнился в том, что сумеет доплыть до судна. Однако ж поплыл. И словно бы нечто влило в него новые силы, заставив забыть о сводившем живот голоде и усталости.
Когда Ар-Рагир оказался под самым бортом, волна подхватила чародея и услужливо поднесла к канату, свисавшему с борта прямо в воду…
И история мира изменила свое течение в миг, когда, кое-как перебирая руками и ногами, он вылез на палубу… Не загремел гром и не потемнели Небеса – лишь далеко на севере, за мрачными стенами никому неизвестного аббатства в глубине шлифованного камня блеснула еле заметная искра…
Хроника первая
Сыновья смерти
Глава 1
…Поприветствовав Домналла, губернатор Оскар ок Л’лири предложил командору сесть.
Огромный, грузный адмирал весьма походил на пирата – как его изображают в дешевых пьесках уличные комедианты.
Лицо со шрамом. Плечи шириной чуть не в дверной проем, грудь, напоминавшая наковальню, руки – похожие на два некрупных свиных окорока.
Дополняли все это кривые ноги кавалериста, хотя губернатор до сих пор сидел на лошади как шут. Благо, вскакивать в седло ему приходилось не часто – разве во время парадов, по случаю тезоименитства монарха или прибытия инспектора из столицы.
В молодости, как говорили, он был изящным стройным дворянином благородного облика, но что поделаешь – несколько лет, проведенных на галерах эмира Эль-Акабы, не могли не отразиться на его облике.
Адмирал позвонил в колокольчик и грубовато велел прибежавшему слуге-мулату принести шоссо.
– Командор, я призвал вас не для того, чтобы спрашивать, как идет служба, – начал он, сразу взяв базилиска за хвост. – Во-первых, – пододвинул к Домналлу ворох свитков с большими печатями, – ознакомьтесь – указы короны, что привезли нам из метрополии с последним судном. Заодно оно привезло одну персону, которую я не сказать, что особо рад видеть…
– Это кого же?
Ринн удивился: генеральный инспектор министерства колоний отплыл с Ледесмы не далее как месяц назад, с чего бы одолевать их проверками?
– Об этом потом, – махнул Оскар ладонью, опережая вопрос подчиненного. – Теперь второе, собственно, из-за чего я вас и вызвал. Среди этих бумаг, – непочтительно ткнул адмирал пальцем в высочайшие рескрипты, – его нет, это секретный приказ Адмиралтейства. О нем, правда, уже завтра начнут трепаться в кабаках Стормтона, а через неделю – по всему Изумрудному Морю. Но пока не начали, вы, любезный командор, должны будете составить план привлечения на службу его величеству, на случай военных действий, обретающихся в наших водах корсаров. Сиречь морских разбойников. Которых у нас, как вы знаете, нет.
Адмирал хитро сощурился.
– Точнее – выбрать из них тех, кто на самом деле на что-то пригоден в настоящем бою, и назначить старшего. По-видимому, самого опасного и наглого. Кстати, кто, по вашему мнению, среди наших вольных капитанов самый наглый и опасный?
– Игерна Бесст… Альери, – запнулся Домналл.
– Ну, – развел руками губернатор, – то, что она эгерийка, это полбеды. Но назначить леди командиром эскадры невозможно – разве что обеспокоить его величество, чтобы он сделал исключение в Корабельном уставе ради прекрасных глаз сеньориты Бесстыжей.
– Тогда Толино? Или Эохайд Счастливчик?
– Нет, не то…
– Ну не Морриганха же от арбоннцев переманивать, – пожал плечами командор.
– А что, было бы неплохо: уж этот к эгерийцам никак не перебежит, – Оскар усмехнулся, обнажив сломанные пожелтевшие зубы.
С годами, как говорили недоброжелатели, он становился все более похожим на отставного боцмана, а не на лорда в одиннадцатом поколении, каким он являлся.
– Хорошо, подумайте, Домналл, и решите. И мой совет – подбирайте не по капитанам, а по командам и кораблям. Я вас больше не задерживаю.
Ринн поклонился и вышел, прихватив злополучные бумаги.
Уже в передней вспомнил, что так и не выяснил – что это за неприятная персона к ним пожаловала? Но не возвращаться же…
– Командор, я так рада вас видеть…
И вмиг все вопросы улетучились вон из головы бравого моряка.
Она вошла своей легкой семенящей походкой, в домашнем платье, скупо отороченном кружевами, и волосы не рассыпались ворохом модных локонов, а были собраны в простой узел на затылке. Но Бригитт ок Л’лири казалась Домналлу краше любой расфуфыренной придворной дамы.
– Счастлив засвидетельствовать свое почтение, леди… леди Бригитт.
И не выдержал – отвел глаза. Грудь в глубоком кружевном вырезе корсажа буквально зажгла все его чувства, в том числе и самые нескромные…
Девушка была высока и стройна. Кожа ее лица отличалась необыкновенной нежностью и тем розоватым оттенком, который так свойствен девушкам северных стран.
У нее были длинные волосы светло-русого цвета, отливавшие скорей серебром, чем золотом. Они были заплетены в толстую косу, завязанную голубой лентой с жемчугом. Ее красивые глаза, цвет которых нелегко было определить, временами поблескивали вороненой сталью, а тонкие брови были темными.
Бригитт была одета согласно последней моде, вернее, моде годичной давности, только сейчас дошедшей до Дальних Земель. Платье из голубого шелка с кружевным воротом – очень элегантное, в то же время строгое – ничего похожего на аррбоннские с их почти голыми грудями и спинами, обнаженными до самых… м-м-м, округлостей. На нем не было ни золотых, ни серебряных украшений, хотя у ворота висело несколько нитей чёрного и розового жемчуга, наверняка стоившего не одну тысячу риэлей, а в ушах сверкали серьги с двумя крупными изумрудами. Ее сопровождали две камеристки – красивые мулатки.
– Батюшка освободился? – лучатся лукавством очи прелестницы, в которых можно утонуть.
– Э-э-э…
Отчего ж он так неловок? Право, ему легче управиться с сотней отъявленных головорезов, чем поговорить с одной девицей!
– Так точно, – ответил Ринн невпопад и тут же поправился. – Да, губернатор сейчас один.
– Кстати, милорд Домналл, вы бы не могли сегодня составить мне компанию сегодня после обеда?
И добавила.
– Моя старшая служанка, Нирта, выходит замуж, я даю ей вольную… Хотя это и не принято, но я намерена посетить сегодня рынок и выбрать себе новую. Так что вы скажете?
– Да, конечно, я приду… – кивнул Домналл.
– Я надеюсь на вас…
Девушка прошествовала мимо и скрылась за дверью отцовского кабинета. А Домналл ещё некоторое время стоял столбом, пока не расслышал ехидные смешки мулаток. Грозно нахмурившись в сторону нахалок, командор удалился.
Глава 2
Год 3342 от Возведения Первого Храма. 13 число месяца Аркат.
Материк Иннис-Тор. Великое зелёное Море. Остров Ледесма.
Владения королевства Хойделл. Стормтон.
Как уже говорилось, из отправляемых в метрополию докладов следовало, что пираты были горсточкой отщепенцев, которых вот-вот истребят.
Представитель этой самой горсточки, Эохайд Эомар, среди товарищей по ремеслу более известный под прозвищем Счастливчик, командир шлюпа «Отважный» в данный момент направлялся в таверну. И в самом деле, где бы ещё проводить пирату время, проматывая награбленное, как не в таверне?
Правда, на пирата он не слишком подходил. Самое обычное лицо хойделльца – голубые глаза под копной чуть рыжеватых волос, ровные черты лица, которые не особо портил даже сломанный – след кабацких драк – нос, и шрам на подбородке. Да и висевшая на перевязи эгерийская шпага не была любимым оружием корсаров.
Тем не менее, Эохайд Счастливчик был именно пиратом, и не из последних – о чем свидетельствовала награда за его голову в пять тысяч риэлей, назначенная эгерийцами, и три тысячи леореннов, установленная министерством колоний Арбонны.
А в таверну он шел не проматывать деньги, а зарабатывать. Пиратство занятие, конечно, выгодное, но выгода эта неровная да переменчивая. И случается даже пирату, как бы ни был он удачлив, сидеть на мели.
Вокруг кипела обычная портовая жизнь: сновали торговцы, приказчики, прошествовал королевский патруль, из таверн, окна которых выходили прямо на набережную, доносились звуки умеренного утреннего сквернословия. Морские волки, завсегдатаи питейных заведений, ещё не успели нагрузиться, как следует, и пока лишь вяло переругивались.
Впрочем, в «Луне и устрице» было тихо и благопристойно.
Здесь не случалось ни разу поножовщины или стрельбы, и не плясали ночами под стук барабанов голые негритянки.
Таверна эта была не самой большой и не самой роскошной в городе.
В иных тавернах имелась мебель красного дерева, а занавеси – из священных церковных облачений. Были кабаки, где кушанья подавали на золотой посуде, а вино и ром – в кубках, украшенных жемчугом и бирюзой.
Но серьезные дела, серьезные люди и большие деньги, как известно, любят тишину. Или, как говорят амальфийцы – «Мышь надо ловить молча».
Поэтому именно в этом тихом месте пиратские капитаны договаривались о совместных рейдах, заключали консорты, выясняли, какой товар нужен кому-то из «своих» торговцев, чтобы поохотиться именно на него. Тут можно было занять денег под долю в будущей добыче, или договориться о сопровождении ценного груза (брались и за такое) или, наоборот – об охоте за контрабандистами…
Разные вопросы обсуждались за стенами «Луны и устрицы», и многие тайны прояснились бы, имей эти стены уши.
Но ее хозяин – старый Самт, одноглазый и хромой квартирмейстер знаменитого Талифа, умел хранить чужие тайны.
Чужому человеку, случайно сюда забредшему, вежливо, но настойчиво указывали на дверь. Шпиону… До мутной быстрой речушки, уносящейся в Великое море, с заднего двора «Устрицы» буквально рукой подать…
Счастливчик прошел к свободному столу и сел на табурет.
Заказал бутылку вина.
Пока сам хозяин нес хмельное, Эохайд окинул взглядом таверну. Время приближалось к полудню, и в этот час посетителей здесь было немного.
Когда бутылка вина оказалась на столе, капитан откупорил ее и налил вино в глиняную кружку.
Не успел он сделать несколько глотков, как к его столу подкатился трактирщик.
– Простите, что отвлекаю, капитан, – наклонился он к уху Эохайда, – но вас просил позвать вот тот человек. Говорит, это очень важно. И… он хотел бы поговорить в отдельном кабинете.
Эохайд оглянулся.
На него смотрел немолодой уже человек в чёрной с золотой вышивкой одежде клирика. Он сидел, потягивая вино и оглядывая зал.
Черная священническая шляпа с лиловой лентой лежала рядом.
Несмотря на худые руки и мирную внешность, было в нем что-то воинственное – как в немолодом сухощавом генерале, отчего кафтан, доходящий до колен и застегнутый на все пуговицы, казался похожим на мундир.
Все это дополнял короткий клеймор на поясе – оружие почти исчезнувшее даже как церемониальное.
– Ну, хорошо, проси… – и Счастливчик поднялся из-за стола, направляясь в кабинет.
– Добрый день, капитан Эомар. Желаете вина? А может быть, рому? – спросил человек, как только фигура Эохайда появилась в проеме. – Присаживайтесь, не стесняйтесь.
– С кем имею честь? – тут моряк невольно улыбнулся, вспомнив, что в нижне-хойделльском «имею честь» звучит двусмысленно.
– Зовите меня пока Эгин. Преподобный Эгин. Я представляю церковь Владыки нашего Элла в королевстве Четырех Островов. Пока этого достаточно. У меня для вас дело.
– Я слушаю, – Эохайд сел и налил себе лимонного сока с ромом.
– Не буду говорить долго. Вам нужно будет в течении трех дней выйти в море и сплавать в одну бухту, чтобы там забрать некий груз. Груз очень дорогой и важный для матери нашей церкви. Вы получите ровно треть от его стоимости – можно прямо на месте. А пока вам заплатят тысячу эгерийских риэлей задатка.