— Ну и катись к ней!
Из глаз брызнули злые слезы, и уже секунду, доли секунды спустя Аори пожалела о том, что сказала.
Нет, Лейт, пожалуйста… Я не это имела в виду!
— Хочешь так? — его голос стал странно спокойным. — Хорошо.
Он встал, бросил на супругу короткий взгляд.
— Не уходи! — закричала она. — Прости, прости пожалуйста! Ты так нужен мне! Прости!
Молча закричала. И выглядело это так, что Аори перевернулась на здоровое плечо и уткнулась лицом в одеяло.
А Лейт не изобрел еще чипа, который мог бы верно ее понять.
— Ты разбила мне сердце, — сказал он беззвучно.
И выглядело это так, что он вышел и аккуратно закрыл за собой дверь.
Lunatica. How Did It Come to This.
11. Beyond the Black. Parade
Весна закончилась, и беззаботное счастье махнуло подолом и ушло следом. Аори вернулась домой на второй день лета, не зная даже, зачем. Изменяющую никто не ждал, пусть немногочисленная прислуга и восприняла ее появление, как должное. Лейт не всегда возвращался на ночь, и, когда им случалось столкнуться, они разговаривали спокойными, чужими голосами. Будешь чай — нет, завтра прием — хорошо, "Экво" закончили — спасибо, Ликсирэ тебя искала — понял. Короткие бессмысленные разговоры.
Огонь вспыхнул и угас, оставив за собой лишь пепел. Он пресен, он скрипит на зубах. Но и пепел зачем-то нужен вселенной.
Каждую ночь Аори звала пустоту, глухо, бесполезно. Без надежды дозваться и не в силах жить без этой надежды.
Пустота не отзывалась, прятала в себе все ее нелепые молитвы. И Аори теряла себя, проваливалась в другой, параллельный мир, и возвращаться давалось все сложнее. Сны и мысли становились единственной вселенной, которая имела право на существование. Мечты, исступленные, вырывающие последние остатки разума, всегда об одном и том же.
Дотронуться до его лица. Хоть на мгновение.
Настолько безумно хочется, сколь и невозможно. Провести кончиками пальцев по острой скуле, остановиться у края сжатых губ. И легко коснуться их своими, заставив исчезнуть непреклонную прямую линию.
Взглянуть в черные, темнее самой непроглядной ночи глаза, выражение которых она научилась понимать уже давно. И сказать ему те слова, что не могли родиться у юной девушки, почти ребенка.
Но, Тар… Тебя нет. Тебя нет в этом мире и никогда не будет. Я могу тысячи раз вспоминать те дни, что мы провели вместе, все, что было между нами. Я даже могу придумать все то, чего не было. Но рядом со мной — другой мужчина. Такой же, как я, внешне, такой же, как все, внутри. А тебя — настоящего, невозможного чуда, — нет.
Чем больше я понимаю, насколько мы разные с Лейтом, тем чаще вспоминаю тебя. Ты не ставил себе задач и рамок — ты просто жил, как теперь пытаюсь я. Каждый день ты был готов к чему-то новому, и радовался всему, чего не мог постичь. Ты не думал о деньгах, карьере, своем будущем — потому, что оно казалось вечным. Новый день — лишь шаг на бесконечной дороге, а цели — вешки на ее обочинах.
Ты пытался освободить настоящую меня. Но где она? Ее нет. Тысячи моих мыслей, сотни моих созданий были созданы извне. Родителями, воспитателями, кураторами, друзьями, любовниками. Каждый создавал новую Аори. Что осталось от настоящей?
Наверное, ничего. Та девочка из досье сейчас читала бы под цветущими вишнями, положив бумажную книгу на колени. И, когда сгустились сумерки, счастливо заснула в старом доме с толстыми стенами, чистая, невинная и счастливая. Ее звали бы… Как ее звали?
Изменяющая не могла вспомнить. Она проваливалась в сон, как в омут, и не было в ней ни чистоты, ни невинности, ни счастья.
Прорыв прошел мимо, остался несбывшимися страхами. Все, что нашлось для Аори, — теория и практика, практика и теория. Уроки того, как быть изменяющей.
И никто не учил, как ей не быть.
Куратор, казалось, слегка рехнулся после их охоты на мар. Ничем иным Аори не могла объяснить то, с каким остервенением он запихивал в нее знания, с какой беспощадностью гонял в приграничье. Остальным тоже досталось — встречаясь по вечерам в "Драконе", они порой не могли и двух слов связать и сидели час-другой, просто пытаясь поверить, что вокруг — реальность. Особенно досталось Люс — изменяющая то и дело проваливалась куда-то сознанием, могла ответить на заданный десять минут назад и забытый всеми вопрос, а то и на незаданный вовсе.
У их сознаний почти получалось отделяться в реальности, и маги по очереди удерживали друг друга от шага за черту безумия.
Но у троих было то, чего еще не успела найти Аори. Путь. Понимание того, какое именно изменение — их.
Когда научишься делать то, что должно быть сделано, ни больше, ни меньше, тогда и поймешь, как. И удивишься, как могла не понимать этого раньше.
Слова Марона, он повторял их едва ли не каждый день. Им постоянно приходилось возвращаться, начинать сначала. После каждого приема во дворце, где Аори играла роль придворной. После каждого взгляда в те лица, которые она хотела забыть. Один раз Марон осторожно предложил хотя бы неделю побыть изменяющей, и только ей. Не возвращаться домой, отключить сторонние сети в смартфоне.
Аори отказалась. Внутри жила глупая надежда, что, может, именно сегодня все вернется. Они с Лейтом найдут слова, не замороженные отчуждением, и больше не придется быть одной.
Она пробовала изменять, снова и снова. Живое, мертвое, все оставалось одинаковым. Разве что разрушать чистой силой удавалось легко, но это удавалось всем изменяющим. И Аори блуждала в лабиринтах приграничья и собственного сознания, и даже не знала, что ей искать. Но в "Драконе", неведомо почему, цель казалась немного ближе.
Изредка Аори стреляла сигарету-другую у Эдры, но так и не привыкла к горчащему вкусу. Они дарили короткое помутнение рассудка, короткое забвение, но вот привычки у нее почему-то не возникало. Скорее тошнота из-за тщетных попыток эту привычку заполучить. Анатумбари так и не забрал плиор, даже не вспомнил о нем, и Аори все чаще думала о том, что от одного раза ничего не случится.
Лето само вело счет дням, отщелкивало их один за другим. И Аори поняла, что наступил десятый, только когда на смартфон посыпались поздравления. С незнакомых номеров, по большей части. Безбашенная Люс так и вовсе записала целое видеопослание, и Аори не запомнила ни слова. Только то, как изменяющая порой теряет мысль, смотрит куда-то вдаль, а потом встряхивается и продолжает нести околесицу.
Марон отделался коротким поздравлением и отпустил ее на весь день, полагая, что супруге Главы рода найдется, чем заняться. Но, похоже, в ее Доме никто и не вспомнил. Что ж, пусть.
Левая рука больше не напоминала о себе, и свободный день прямо-таки подталкивал осуществить давний план и как следует разобраться в складе чудовищных конструкций на подвальном этаже. Немногочисленные слуги почему-то называли похожее на пыточную помещение спортзалом.
Когда Аори вернулась, вытирая полотенцем влажные после душа волосы, на столике в общей гостиной громоздилась куча разноцветных свертков, а в кресле рядом — изменяющая рода. Хотя, конечно, такое определение подходило Ликсирэ меньше любого другого. Изящно восседала, может быть.
Рядом, почтительно сложив руки поверх белоснежного фартука, замерла невысокая сухопарая женщина, владычица и гроза всех слуг в доме Ори. Скорая на язык и расправу, резкая, как ветер единственной зимней луны. Экономка и, по совместительству, главный поставщик ненавистных платьев, предусмотренных, положенных и все такое прочее.
Невнятно поздоровавшись, Аори намеревалась проскользнуть мимо них, но Ликсирэ поднялась навстречу и, безапелляционно взяв подопечную за плечо, поцеловала в щеку.
— С днем рождения.
Аори разве что не подпрыгнула от удивления. А Ликсирэ, довольная реакцией, решила добить окончательно и протянула узкий бархатный футляр.
— Это тебе.
— Спасибо, — растерянно отозвалась Аори.
Пристроив полотенце на край стола, она открыла подарок.
Длинная трубка, черная, наполовину стеклянная, наполовину металлическая, отдаленно похожая на вставленную в мундштук сигарету.
— А что это? — неловко поинтересовалась Аори.
— Вено, — Ликсирэ заговорщицки подмигнула. — Ты сама не своя последние дни. Эта штука превращает в пар специальные капсулы. Вроде сигарет, но не такие вредные, и куда лучше подойдут для тебя с твоей непереносимостью.
Наверное, у Аори был очень глупый вид, раз рассмеялась даже экономка, отвлекшись от складывания влажного полотенца уголок к уголку.
— Ты что, не знала, что тебе не стоит курить? Вот дурочка. Только Лейту не говори, что я вено подарила, ладно? И не демонстрируй особо.
— А прослушка в какую часть встроена?
— В голову она тебе встроена, — Ликсирэ даже не обиделась. — Не говори ерунды, нет там ничего.
— Клянешься своим даром?
— Клянусь, клянусь, — фыркнула изменяющая.
— Тогда спасибо.
Аори попыталась было обойти Ликсирэ, но та поймала быстрый взгляд экономки и приподняла руку.
— Погоди, ты что, даже не посмотришь другие подарки?
— Мне неинтересно.
— Найди пару минут. Надо знать, кому что отправлять в ответ.
Тяжело вздохнув, Аори принялась разворачивать блестящие упаковки.
Вино, кулон, брошь, книга в золотом переплете, сережки, кулон, браслет… Бред, бред, бред. Экономка едва успевала делать пометки в крохотном планшете, с такой скоростью супруга Главы срывала шуршащую бумагу.
О, браслет Ори. Аори хмыкнула и нацепила его на руку. Кажется, это становится традиционным подарком. Если их встречи с королем сохранят экстремальный уклон, Реодор сможет неплохо сэкономить на презентах.
Подарок Ланы заставил уважительно присвистнуть — пистолет, хоть и обычный, плюс приглашение в любое время пользоваться услугами их инструкторов. Даже не оружие важно, а сам жест. Глава Баго доверяет ей, бывшей Тени, вчерашнему ребенку. Поразительно.
Остался один подарок, довольно-таки увесистый, когда Аори взяла его в руки. Она недоуменно повертела его, но так и не заметила подписи. Экономка в ответ на вопросительный взгляд виновато развела руками, не припомнив, когда и как его доставили.
Темно-синяя бумага упала на пол. Следом за ней спланировала и золотистая карточка с тонкой узорной вязью.
"С любовью, Я.Т."
В руках Аори осталась небольшое изваяние. Полое, скорее всего, вряд ли бы она смогла удержать такой кусок металла. Хотя, кто знает, сколько весила обшивка эргов…
Лейт — наверняка.
Неизвестный скульптор скопировал ее черты с ошеломляющей точностью. И взгляд из-под опущенных ресниц, и упавшую на лоб прядь, и шрам между ключиц. В мочке небольшого уха темнело отверстие. То единственное украшение, что Аори носила, ей предлагали добавить самостоятельно.
Изваяние заканчивалось чуть ниже линии груди, оставляя на виду два маленьких комка сосков.
Экономка вскрикнула и отпрянула, увидев, как из-под пальцев Аори вытекают и падают на пол капли металла. Он шипел, прожигая дыры в дорогом ковре.
Ликсирэ встала между ними, сжала ладонями тонкие запястья, едва не вскрикнула, уколовшись о грань браслета, но не отпустила.
— Аори, — тихо позвала она.
Изменяющая не реагировала, глядя перед собой пустыми глазами. Капли падали все чаще и чаще.
— Уйди и никого сюда не впускай, — быстро пробормотала Ликсирэ в сторону экономки. — И забудь о том, что видела.
Она выскочила за дверь без единого звука или жеста. Проводив ее взглядом, Ликсирэ быстро, коротко коснулась губ Аори своими, вдохнула в ее рот измененный воздух.
Их обеих будто разряд тока ударил, но, если опытная изменяющая была к этому готова, то ее подопечная дернулась, будто в припадке. Но вырваться не смогла — Ликсирэ держала крепко.
Оплавленный кусок металла ударился о горку застывших капель, породив дребезжащий звон. Тот стих спустя секунду.
— Отпусти, — глухой голос Аори был так же похож на обычный, как и то, что осталось от изваяния, — на нее саму.
— Нет.
— Я все равно убью его. Ты не сможешь держать меня вечно.
Ликсирэ медленно покачала головой.
— Ты позволишь ему решать, что тебе делать? Управлять тобой, зная реакцию? А я думала, ты хочешь свободы.
— Я освобожусь, когда его не станет.
— Тебя будут ждать! Как ты его убьешь, ты не умеешь почти ничего, опомнись! Ты хочешь выгореть и снова оказаться в его руках? Хочешь стать приманкой? Тройн использует тебя, чтобы уничтожить весь наш род!
— Наш?
— Я — его часть до самой смерти. Вряд ли Лейт повторит ошибку Яна.
— До самой смерти Лейта?
Аори снова попыталась вырваться, но где там… Неведомые силы жили в теле хрупкой темноволосой женщины.
— Если я не погибну раньше, пытаясь его защитить. Аори… Я понимаю, я чувствую все, что с тобой происходит. Мне нечем помочь тебе сейчас. Но мы всегда находим возможность отомстить. Если еще есть, кому.
— Лейту плевать. Он сидит по соседству с Яном на собраниях, он прислушивается к его мнению.
— И ты даже не догадываешься, чего ему это стоит?
Аори отвернулась, не желая соглашаться. Ликсирэ осторожно разжала пальцы и отступила на шаг, зная, что изменяющая уже не сбежит.
— Я прошу о многом, я знаю. Прошу подумать обо всех нас. Род начинается с вас с Лейтом, Аори!
Ликсирэ умела разговаривать так, что каждое слово звучало, будто удар в бронзовый гонг.
— Да, конечно, — горечи в ее словах хватило бы на всех изменяющих разом.
— Род — это люди, судьбы которых связаны с твоей. И эту связь невозможно разорвать. Ты можешь отправиться к Тройну, и мы придем за тобой. Но, Аори… Если не станет нас, если не станет Ори, кто единственный останется твоим родом?
— И что теперь? Я должна молча ждать какой-то высшей справедливости для него?
Она пристально посмотрела в глаза Ликсирэ. Изменяющая явно что-то знала, и не хотела сказать.
Или не могла?
— Примерно.
— И сколько же мне ждать? — спросила Аори с еще большим подозрением.
— Возможно, год. И…
— Что?
— Ты сумеешь промолчать? Сумеешь не сказать Лейту?
— Вообще без проблем, — она скривила губы. — Он со мной почти не разговаривает. Только как ты скроешь все это?
Аори обвела руками инсталляцию на полу.
— Зачем скрывать? Неудачное изменение, бывает. Камер тут нет.
— Почему ты никогда не помогаешь мне с обучением?
— Это не входит в мои обязанности, — мягко ответила Ликсирэ и перевела взгляд на металлические останки. Потоки едва шевельнулись, но бывшее изваяние растворилось в воздухе, словно его и не было. — Каждый сам находит то, чему научится. Я не хочу испортить твой путь.
Аори бросила на нее полный ненависти взгляд и, подхватив со столика футляр с вено, скрылась, наконец, в своей спальне.
— С днем рождения, изменяющая, — печально прошептала Ликсирэ, когда ее уже не могли услышать.
Тупое жаркое забвение накрыло, как туман, после пары затяжек. Аори валялась на кровати, рассматривала клубы дыма под потолком и сама не заметила, как провалилась в сон.
Ее разбудили звуки голосов. В гостиной напряженно спорили, и Аори невольно прислушалась. И, прислушавшись, вскочила на ноги в немом возмущении.
— Какого демона! Если беременность настолько шибает по мозгам, не лучше ли позволить Агену управлять Баго, а самой тихо и спокойно дождаться родов? Или это и потом продолжится?
— Лана знает, что делает, — устало ответила своему Главе Ликсирэ. — Положи на место.
— Я против того, чтобы давать Аори оружие.
— А это уже не твое дело, — супруга появилась незамеченной и вырвала пистолет из руки. — Это мой подарок. Хорошо, хоть кто-то обо мне подумал.
— Тебе мало того, что я каждый день для тебя делаю?
Ликсирэ беззвучно застонала и уткнулась лицом в сложенные домиком ладони. Даже ее бесконечного терпения не хватало на этих двоих.