– Это что такое было? – совершенно нормальным голосом, а вовсе не чопорным, официальным, протянул Гюнтер.
– Посла там не придавило? – слабым голосом поинтересовался я. – Еще нам международного конфликта только и не хватало…
– Разрешите узнать, Ваше Величество? – перешел на обычную манеру Гюнтер и, не дожидаясь моего согласия, спустился с постамента, растолкал уже взявших трон в кольцо рыцарей, ощетинившихся мечами, и полез через завалы тронного зала к выходу.
А ведь это трон меня спас. Я вспомнил, как накануне пленения Кощея, я как раз застал его в этом зале за заменой трона и еще удивился, но спросить в той суматохе так и забыл. Вот оказывается, что. Кощей сделал другой трон, специально под меня и подогнал его под меня же, магически. Спасибо, царь-батюшка, не ваша бы забота и хана Феденьке.
В зал влетела Маша, сделала круг под потолком, который теперь представлял из себя голую скалу, плавно спикировала на постамент и внимательно окинула меня взглядом.
– Жив-жив, – успокоил я её.
В дверях зала показалась небольшая фигура и заорала:
– Федька! Внучек! Живой?
– Да живой, Михалыч, живой, – пробурчал я. – Дед ты там стой, сюда не лезь, а то поранишься еще об обломки.
– Пойдемте, мсье Теодор, – сказала моя вампирша, подхватывая меня и взлетая, – вам тут больше делать нечего.
Она мягко опустила меня около Михалыча и снова взлетела к потолку и принялась порхать кругами, внимательно осматриваясь.
Притопавшие рыцари-зомби снова окружили меня, попытавшись оттеснить Михалыча, но тот так цыкнул на них, что больше попыток разделить нас не последовало и мы вышли в коридор.
– Федор Васильевич, – подскочил к нам Калымдай. – Моя рота и подразделение Аристофана стоят в оцеплении в ближайших коридорах, мышь не проскочит.
– Да сейчас-то толку с того? – махнул я рукой. – Гюнтер! Что там с послом?
– Цел водоплавающий, – отмахнулся Михалыч. – Унесли уже.
– Унесли?!
– Не извольте беспокоиться, Ваше Величество, – подошел Гюнтер. – Посол цел, бригада медиков-кикимор взяла посла под свою опеку.
– Штоф самогона с валерьянкой влейте и будя с него, – проворчал дед. – Пошли отсюда, внучек.
– В Канцелярию, – скомандовал я и повернул голову к шагающему рядом Гюнтеру: – Гюнтер, там надо порядок…
– Будет исполнено, Ваше Величество, – прервал он меня. – Восстановительные работы начнутся сразу после ухода следственной бригады.
– Не перебивай царя, – пробурчал я для проформы. – Молодец.
– Виноват, Ваше Величество. Спасибо.
– Ладно, давай командуй тут. Я буду в Канцелярии.
* * *
В Канцелярии была тишина.
Все сидели за столом, только Михалыч возился с самоваром да Дизель баюкал Тишку да Гришку на диване. Маша внимательно разглядывала наш потолок, Аристофан ёрзал, переполняемый эмоциями, а Калымдай задумчиво чистил ногти большим ножом.
Я посмотрел на коньяк, плескавшийся в моём стакане, взболтнул его и залпом выпил. Ух! Вещь! Полстакана великолепного алкоголя огнем пробежало по пищеводу, мягко опустилось в пузо и вдруг взорвалось приятной обжигающей вспышкой. Есть всё же нечто в народной медицине. Стресса как такового я не чувствовал, дрожь охватившая меня еще в зале давно улеглась, но от коньяка я отказываться не стал в профилактических целях и теперь, расслабившись добродушно и лениво размышлял. Повезло, вот, просто взяло и повезло. Нет спасибо, конечно Кощею за его заботу, но если бы я не сидел на троне, а только подходил к нему? Всё – плач, стоны по всему царству и демократические выборы нового царя, за которыми я буду наблюдать уже в виде несчастного, но очень симпатичного приведения. По факту это же второй день рождения и есть повод отметить это дело!
Я уже было открыл рот, чтобы предложить устроить внеочередной праздник и был неприятно удивлён мрачным выражением физиономий моих коллег.
– Вы чего такие? Тут радоваться надо. Это ж так везет не каждый день. Предлагаю провести сегодня торжественное мероприятие по случаю счастливого спасения!
Маша вздохнула, Калымдай хмыкнул и отвёл взгляд, Аристофан впечатал кулак в стол, а дед только жалостливо погладил меня по голове.
– Так… Ну и что я опять проглядел? – обвёл я взглядом соратников. – Ничего не понимаю.
– То-то и оно, внучек, – Михалыч водрузил на стол самовар и, шагнув к комоду за кружками, бросил через плечо: – Федьке больше не наливайте.
– Да что случилось-то?! Объяснит мне кто-нибудь?
– Видите ли, Федор Васильевич, – размеренно начал Калымдай, подозрительно разглядывая кружку, поставленную перед ним, – дворец Кощея-батюшки – очень сложное устройство, ничего с обычным домом не имеющее. И просто в принципе невозможно, чтобы вот так, без всякой причины упал потолок или, там, обрушились стены.
– Вот как? Ты хочешь сказать, что происшедшее было не случайностью?
– Именно, – Калымдай бросил разглядывать кружку и подставил её под носик самовара. – И было бы неплохо разобраться, что именно произошло.
– А Гюнтер, – вспомнил я, – что-то говорил про следствие… У нас и следственная бригада имеется? Круто…
– Чаво тут только нет, внучек, – отмахнулся дед. – Набрал царь-батюшка дармоедов…
Я набрал в лёгкие воздух и заорал:
– Гю-у-унте-э-эр!!!
Маша наморщила носик, а я только ухмыльнулся. Это я быстро схватил: стоит заорать или высунуть голову из двери и позвать и через пять минут вызываемый уже стоит пред моими светлыми очами. Или это дворец как-то реагировал, передавая вызов, а скорее всего – кто-нибудь из слуг постоянно ошивался неподалёку и звал нужного мне человека. Или не человека. Не важно. Тем более что пришел Гюнтер:
– Ваше Величество?
– Что там со следствием?
– Закончили, Ваше Величество. Прикажете позвать?
– Ну, ясень пень. Зови, в смысле.
Следственная бригада представляла из себя весьма пожилого беса в строгом костюме европейского покроя, с пенсне на пяточке и щегольской тросточкой в лапках, ничего подобного я тут не видел ранее. Второй в Канцелярию вошла очень высокая и невероятно худая кикимора в обычном сарафане, но на пару размеров больше, чем нужно. И третьим, очевидно главой бригады, влетел наш старый знакомец, древний колдун Лиховид Ростиславович. Довольно мерзкий старикашка, обитающий теперь в виде призрака и сующий свой нос повсюду, но крайне полезный, когда дело доходило до знаний по древнему колдовству дохристианских времён.
– Ну, чем порадует меня многоуважаемая компания? – я с сожалением глянул на пустой стакан и потянулся за кружкой чая.
Пожилой бес выступил вперёд и вполне так грациозно поклонился:
– Ваше Наикошмарнейшее…
– Ближе к делу, – прервал я его. Им только дай волю, сорок минут будут перечислять титулы и почетные звания.
– Как угодно, будет Вашему Величеству, – снова поклонился бес. – После произведенных исследований, следственной бригадой было установлено…
– Куды?! – заорал вдруг Лиховид так, что все подпрыгнули от неожиданности. – Куды лезешь поперёд старшего?! А ну, пшёл взад!
Бес пожал плечами и отступил назад, к кикиморе.
Колдун принялся расхаживать под потолком по воздуху, смешно перебирая в пустоте ногами:
– Я тебе Федька так скажу…
– Гхм! – намекнул Михалыч.
Колдун неприязненно покосился на деда:
– Я тебе царь-батюшка, так скажу: без колдунства, чёрного, да страшного тут не обшлося!
– Вот как? – я пригорюнился. Только этого мне и не хватало. – Весело…
– Чаво ж тут веселого?! – взъярился вдруг Лиховид. – На земли Кощеевы беда надвигаетси, а он тут сидит, веселитси!
– Михалыч, – попросил я, – выведи старого дедушку в коридор, раз он себя вести не умеет в присутствии высокопоставленных лиц, узнай, чего он там вызнал, а потом мне расскажешь. Остальным членам следственной бригады – благодарность. Спасибо, товарищи, можете идти.
– Чаво?! – завопил Лиховид. – Меня, да пинками на двор?!
– В коридор, – уточнил я. – Идите, дедушка, не нервируйте нас… А в следующий раз вообще развеять прикажу, понял, старый хрыч?
Лиховид поперхнулся, повращал глазами и махнул рукой:
– Пошли, Михалыч, – он поплыл к двери, не переставая ворчать. – Вот отроки нынче пошли! Учишь их, учишь, а они заместо благодарности…
Голос затих и растворился за дверью. Терпеть его не могу!
В дверь снова постучали и рыцари, поспешно распахнув её, впустили в Канцелярию Иван Палыча, нашего шеф-повара. Ну, понятно, какой дурак будет отношения с кухней портить, зомби, они тоже кушать хотят.
– А, Иван Палыч! – обрадовался я. – Заходите-заходите, присаживайтесь!
Мы с Иван Палычем большие друзья, как сойдёмся у него на кухне в жарких баталиях по поводу рецептов, хоть водой разливай! Иван Палыч, кстати, на самом деле чистопородный француз, Жан-Поль де Бац, но у нас его так называют на русский манер, а он и не против. У нас с ним уже несколько месяцев наиважнейший проект идёт, никак завершить не можем. Рассказал я ему как-то про салат оливье, ну и загорелись на пару, тем более что Новый год не за горами. Всё у нас отлично получилось, Иван Палыч даже зеленый горошек к праздникам закатал в банках, а вот майонез ну никак не получается, хоть застрелись. И казалось бы, чего там такого в этом майонезе? Все ингредиенты под рукой, а никак.
– Простите, Федор Васильевич, никак не могу задерживаться у вас, тартифлет в духовку поставил, боюсь, пригорит. Однако же я к вам ябедничать забежал и, увы, мне это никакого удовольствия не доставляет.
– Что у вас случилось, Иван Палыч?
– Совершенно невообразимая вещь. Вы не поверите, но с самого утра все печи, духовки, плиты, всё-всё, работает на половине жара. Ставлю сковороду с мясом, огонь, как обычно большой, а мясо никак не жарится, а будто тушится. Я уже и проверял-перепроверял, один и тот же результат. Крайне неудобно. Вы не могли бы дать распоряжение кому-нибудь, Федор Васильевич, пусть разберутся?
– Немедленно, Иван Палыч, – заверил я шеф-повара.
– Благодарю, и позвольте откланяться, Ваше Величество?
– Иван Палыч, – попросил я, перед тем, как отпустить его, – напомните мне, пожалуйста, попозже о сгущенке, ладно? Совсем замотался, давно хотел с вами обсудить.
– Сгущенка… – просмаковал новое слово Иван Палыч. – Новое блюдо? Непременно, уж и не сомневайтесь!
Он у нас большой энтузиаст и фанат своей работы. Уважаю таких.
Иван Палыч ушел, а повернулся к своим:
– Надо бы подсуетиться, какую-нибудь ремонтно-техническую бригаду на кухню… Что? Что опять не так?
– Месье Теодор, – вздохнула Маша, – не бывает так, чтобы во дворце работало годами что-нибудь нормально, а потом в один день перестало. Абсюрд, компре ву?
– Эээ… на что ты намекаешь, Машуль?
– На странные совпадения, мсье Теодор. И очень хочется в отпуск в дальние страны, просто душа рвётся.
Это она врёт, конечно. Какая уж душа у вампира? Но состояние тихой паники, а Маша, похоже, в него впадать начинает – верный признак больших проблем.
В Канцелярию вошел Михалыч, сел за стол и грустно посмотрел на меня.
– Дед, вот только ты меня еще не запугивай…
– А вот и придётси, внучек, – строго заявил дед. – Если верить этому старому хрычу Лиховиду, то кто-то начал нападать на тебя, Федь.
– Кто?! Зачем?
– Да вот, говоря по-сельскохозяйски, хрен его знает, внучек.
– Что-то мне не по себе как-то, деда… А что Лиховид-то говорит?
– Да плетёт плетёнку какую-то, про силы тёмные, могучие, злые, которые против государства нашего ополчилися и с тебя, внучек, начать решили.
– Не ну нормально?! – я совсем уж загрустил и даже положил назад на тарелку пирожок. – Мне вот сил тёмных, а что особенно неприятно – могучих, не хватало… И что делать?
– Ты у нас – царь-батюшка, – хмыкнул дед, – тебе и решать.
– Ну, деда…
– Федор Васильевич, – вмешался в нашу беседу Калымдай, до этого внимательно наблюдавший за всем происходящим, – я думаю, что следует собрать больше данных, а потом уже следовать совету мадмуазель Марселины и уезжать в дальние края. Мы же только догадки строим, а что происходит на самом деле и не знаем. Да и происходит ли действительно нечто особенное? Вполне возможны и банальные совпадения… – он замялся и махнул рукой, явно не веря самому себе.
Все задумались, а я встал и зашагал из угла в угол, по примеру Кощея, заложив руки за спину. Он всегда в такой позе выдавал интересные идеи, а вдруг и тут что-то колдунское, волшебное в этой походке?.. Тьфу, ты! Так и с ума сойти можно.
– Давайте, так, – подытожил я, – сейчас не паникуем, выводы не делаем, а все силы бросим на то, чтобы понять, что происходит.
– Да нам ничего другого и не остаётси, внучек, – хмыкнул дед.
– Вот и я о том же.
И тут в дверь снова постучали.
– Ваше Величество, – послышался голос Гюнтера, – главный бухгалтер, Агриппина Падловна аудиенцию… Ох! Ух… Твою ж…
Снеся Гюнтера и обоих рыцарей часовых, в Канцелярию, как тяжёлый танк, грузно, но неотвратимо, протиснулась толстая пожилая кикимора.
– Агриппина Падловна! – я в восторженном удивлении всплеснул руками, – а вы всё худеете и худеете, как я посмотрю? Уже платье висит на вас… Это же никаких денег не напастись всё время гардероб свой ушивать! Вы уж, как будет минутка свободная между квартальными отчётами, ну напишите мне рецептик своей диеты, я тоже так хочу!
Главбух наша, ну очень объёмных форм, страдала от избыточного веса, и постоянно сидела на жутких диетах вроде болотного ила вперемешку с торфом, что ей особо не помогало, но мне всегда удавалось разводить её на банальную грубую лесть. Вот и сейчас, довольно улыбнувшись, она спустила пар и разрушительная её активность снизилась минимум наполовину:
– Федя, – пробасила она, задумалась и попыталась исправиться: – Ваше… как его? Величество, штоль?
– Для вас, Агриппина Падловна, можно просто – Федя, – льстиво вставил я.
С бухгалтерией лучше не ссориться, хоть последнему дворнику, хоть первому царю, это я давно тут усвоил.
– Федя, – кивнула главбух, швыряя кипу исписанных листов на стол. – Ну, что, Федя, полный лимит нам пришёл.
– Чего-чего?.. – протянул я, но по тону уже догадываясь, что ничего хорошего нам не пришло.
Кикимора вдруг сдулась, будто воздушный шарик от выстрела Пяточка, осела на лавку и, отведя взгляд в сторону, хрипло прошептала:
– Дебет с кредитом не сходятся…
– Беда… – тоже прошептал я, пораженный невиданным доселе зрелищем – растерянной, смущенной и подавленной Агриппиной Падловной.
– Беда, – кивнула главбух, – я тыщу раз сверяла, перепроверяла, подсчитывала, а не сходится и всё тут.
Я очень далёк от понимания бухгалтерских процессов и все эти термины, которыми меня заваливала Агриппина Падловна, пытаясь объяснить проблему, понимал, хорошо если один из трёх, да и то, так, интуитивно. Но в целом ситуация складывалась подозрительно похожей на все те неприятности, которые рухнули на меня сегодня, начиная с потолка тронного зала: в бухгалтерии произошло нечто такое, чего произойти в принципе не могло.
– Я ж уже сто семьдесят шесть лет главбухом у царя-батюшки работаю, – всхлипывала пожилая кикимора, – и ни разу такого не случалось, шоб квартальный отчёт сдать не шмогла!
– Ну, Агриппина Падловна, ну не переживайте, ну не сошлась у вас сумма… сколько там?… Шестнадцать грошиков? Ой, ну какая мелочь!
– Федя, да не в сумме дело-то! – вскинулась главбух. – Просто быть такого не могёт!
– Ну-у-у… Ну, давайте с другой стороны взглянем. Ну, не сошлось и как это сейчас повлияет на работу бухгалтерии?
– Бухгалтерия не сможет продолжать работу, – она посмотрела на меня как директор школы на первоклашку. – Никаких счетов, никаких приходов-расходов, никакой зарплаты, пока не подпишут квартальный отчёт.
– Не будет зарплаты? – встрепенулся Михалыч. – Внучек, надо что-то срочно решать!
– Агриппина Падловна, – я отмахнулся от деда, – а кто подписывает отчёт? Ну, кому вы его сдаёте-то?