− Да, но это круто изменило мою.
− Может тебе об этом с доктором поговорить? Ну сам понимаешь, совета там спросить.
− Но это не вернет того малыша, так ведь?
− И что ты собираешься делать? Я имею ввиду, тебе надо что-то уже предпринять, чувак.
− Знаешь, что я сделаю? Вмажусь еще раз, а потом поступлю так же, как ты. Буду притворяться, что ничего не случилось. Как тебе?
Он нажал отбой прежде чем я успел придумать ответ.
Другой телефонный звонок принес больше пользы.
Говард Уэлкс был на деловой встрече, но он предупредил свою секретаршу, она перенаправила мой звонок парню по имени Ларри Бернс, оказалось он непосредственный организатор съемок. Бернса не обрадовала идея освободить вакансию еще для одного ведущего, да еще и без опыта. Ему пришлось здорово попотеть, чтобы пресечь любые проблемы еще до их возникновения. Но я уже слишком долго шел к красивой жизни звезды, чтобы запороть короткий опрос по телефону. Наконец он сказал мне придти завтра на репетицию.
Я положил телефон, у меня дрожали руки. Всего два месяца назад я едва сводил концы с концами, работая в закусочной для дальнобойщиков и работяг. А теперь у меня появился шанс, о котором мечтают все жители Лос-Анджелеса – работа на телевидении. Шанс стать тем, кем остальные лишь мечтают стать.
Я понимал, что моей заслуги тут нет. Если я и попаду на ТВ, то это благодаря финансовому могуществу Беллы. Но мне-то какая разница? После того, как у меня появится быстрая тачка и дом среди холмов, а мое лицо украсит страницы журналов, все остальное перестанет иметь значение. И все же, сама мысль о том, что мне придется зайти в студию, где много техников и фоторепортеров уже бросала меня в дрожь.
Но для чего люди придумали наркотики?
Я немного поплавал голым в бассейне, затем прислонился спиной к одной из колонн, стоя лицом к солнцу. Облако по имени Пауэлл, что пялилось на меня ранее теперь исчезло, оставив только небо, синее, как старые номера калифорнийских машин. Среди крон деревьев блестела узкая полоска океана.
Я оделся и направился к своему «Прелюду», обойдя парадный вход. Фото, которые мне дал Райан, так и остались в бардачке. Я забрал их, поднялся в комнату Беллы, сел на кровать и принялся разглядывать – влюбленные в полиэтиленовых мешках, мертвые тела, соединенные членом. Через некоторое время я пошел в ванную и подрочил над раковиной.
Остаток дня я провел у телевизора, смотрел новости и курил.
У Элизабет Тейлор, после того, как нейрохирурги удалили ей опухоль мозга, начался диабет. Леонардо ДиКаприо сфотографировали, когда он ел попкорн во время перерывов на съемке «Титаника», Николас Кейдж помог организовать сюрприз на день рождения Джону Траволте на приеме у Майкла. Позже Джон снял особняк за четыре тысячи семьсот баксов и закатил вечеринку на двадцать пять тысяч, там были Том Хенкс, Шон Пенн, Шарон Стоун, Присцилла Пресли и Дастин Хоффман.
Белла пришла в районе пяти. Мы потрахались, пообедали, а затем сели возле бассейна.
− Утром мы немного поболтали с Пауэллом, когда ты ушла.
− Наверняка беседа была познавательной.
− Он показал мне фото.
Белла вздохнула.
− Свою частную коллекцию, я так полагаю.
− Представляю.
− И что ты подумал?
− Довольно сексуально.
− Ты ведь понимаешь, зачем он тебе их показал?
− Думаю, чтобы отпугнуть меня.
− Он конченый ублюдок.
− Ты догадывалась, что я увижу их?
− Догадывалась как тебе их преподнесут.
Во время сумерек вода в бассейне выглядела особенно красиво.
− Ты шокирована?
Белла покачала головой и протянула мне руку.
− Ну же. Больше это не повторится.
После мы сидели в кожаных креслах в видео-комнате. Белла выбрала видеокассету из потайного шкафа, монитор оживился и зашипел. На экране шла последовательность небольших видеофрагментов, снимали их, судя по всемуЮ в этом доме. Белла и Пауэлл трахались в разных позах, большинство экстремальные. Никакой нежности – не изнасилование, но и не любовь – словно драка.
− Что думаешь?
− У него большой член.
− Боже, Джек, это было снято недавно. И мы до сих пор этим занимаемся. Я вчера не работала. С ним трахалась.
− О…
− Я этим с восемнадцати занимаюсь.
− Он тебя заставил.
Улыбка Беллы заставила меня почувствовать себя наивным дитем.
− Ему не пришлось. Моя мать погибла в автокатастрофе, когда мне исполнилось пятнадцать. Пауэлл был за рулем. Как всегда - под кайфом. Он врезался в грузовик, удар пришелся как раз на то место, где сидела она. Я не могла не воспользоваться возможностью отомстить.
− Не понял.
− Я позволяла ему делать это и лишала его секса на недели, а то и на месяцы. У него крыша ехала. Я почувствовала вкус власти, и не собиралась останавливаться. Он был бессилен передо мной. Он не мог даже лишить меня финансов, всеми деньгами владела мать, и она оставила их мне. К тому же я дрожала от удовольствия
− Тебя это заводило?
− Не так, как это воспринимаешь ты. Меня восхищало то, как далеко я могу зайти.
− А теперь как? Все еще бросает в дрожь?
− Когда кто-то в твоей власти это так затягивает.
− И это продолжается все пятнадцать лет?
− Да и будет продолжаться. Но ты прав, контроль ради контроля не имеет смысла.
− Тогда зачем все это теперь?
На записи Белла и Пауэлл продолжали трахаться, несмотря на наш разговор. Белла вырубила видеомагнитофон, вытащила кассету и убрала ее в шкаф. После она села в кресло с задумчивым видом.
− Этот разговор состоялся раньше, чем я планировала. Пожалуйста, пообещай, что он ничего не изменит в наших отношениях.
− Ты считаешь, что это очень плохо?
− Не плохо, просто…неожиданно. Ты увидел меня с другой стороны.
− Сомневаюсь.
Белла внимательно изучала мое лицо, потом, видимо прочитав, что надо, она затараторила:
− Я открыла клинику в Брентвуде вскоре после того, как получила квалификацию. Сначала я просто старалась занять себя чем-нибудь. Но потом все изменилось. Я начала упиваться тем, что могла делать с пациентами. Если правильно подобрать человека, правильно ему солгать, они становятся готовы на все. Началось с обследования – ненужные ректальные пробы, вагинальные мазки, колоноскопия…И под конец мне этого уже не хватало, и я стала проводить небольшие хирургические процедуры – операции безо всякой необходимости. Или квалификации. Я не хирург.
− А как ты узнала, как их проводить?
− Такого уровня операции можно выполнять чисто механически. Если ты знаешь, как правильно расположить тело и все основные процедуры, труда не составит. Для меня это был словно вызов, я наслаждалась преодолением трудностей.
− И ты находила это сексуальным?
− Конечно. В сексе одно тело делает что-то с другим. Большинство людей ограничивают себя тем, что считают нормальным. Я лишь расширила свое понятие нормы, вот и все.
− А Пауэлл был связан с клиникой?
− Нет. Наше медицинское сотрудничество началось позже, я поняла, что рискую. В клинику может придти проверка, не одна контора так другая. Это был лишь вопрос времени, прежде чем кто-то напишет жалобу. Чтобы продолжать, мне пришлось спрятаться в тени.
− А помощь бездомным? Это твой способ оторваться без последствий?
− Я оказываю и настоящие услуги.
− Но в сущности…
− Верно, в сущности это для моего личного удовольствия.
− А что входит в понятие «малые хирургические вмешательства»?
− Вазектомия, удаление родинок, аппендикса. Обычно я не захожу дальше обследования. Но, помимо всего этого, я не хотела терять контроля над Пауэллом. Мне нужна была помощь, и он мог помочь – он же хирург – и мне нужен был тот, кто станет искать для меня пациентов. Он бы никогда не стал таким заниматься.
− И ты продолжаешь заниматься с ним сексом?
− Временами. Но ничто не может длиться вечно. Думаю, ты понимаешь, о чем я, Джек?
Она сказала так, словно нисколько в этом не сомневалась.
− Я все прекрасно понимаю.
− Спасибо. Приходи ночью и посмотри, как я обращаюсь с пациентами, тебе понравится. У нас есть односторонние зеркала. Пациенты творят абсурдные вещи ради денег. Иногда мне кажется, что продажность - это сердцевина человеческой сути.
− И чья была идея записывать на видео секс с папочкой?
− Моя конечно. Но Пауэлл пробирается сюда и делает копии со всех моих записей. Всю мою коллекцию продублировал. Думаю, он считает, что так видит частичку меня.
Глава двадцать первая
Я вел «БМВ 850CI». Белла сидела рядом в коротком платье из спандекса, переливавшемся различными цветами. Она купила его в круглосуточном магазине на стыке бульвара Уилшира и Третьей Набережной. Платье выглядело не слишком вульгарным, но оно стоило меньше пяти сотен баксов. Белла хотела устроить групповуху, и мы искали жертву.
Было еще слишком рано, около восьми вечера, так что на улице еще не было ажиотажа. Мы припарковались и заглянули в расположенный на отшибе магазин «XXX». Внутри несколько парней внимательно разглядывали обложки видеокассет, не обращая внимания друг на друга. Белла встала рядом с одним из них – худощавым мужиком за сорок, в его глазах читалось напряжение, от него буквально пахло похотью. Белла встала перед ним и демонстративно нагнулась за видеокассетой. Мужчина заметил ее, наверное, ему показалось странным, что вообще женщина делает в таком месте. А когда она коснулась его локтя, он едва не отскочил в сторону. Но Белла улыбнулась и поговорила с ним, затем кивнула головой мне. Долго его уговаривать не пришлось.
Мы все втроем сели в такси и поехали в один из дерьмовых мотелей на этой улице. Его звали Руди, всю дорогу он жаловался, что после рождения ребенка жена уже год ему не дает. Слабый, грязный человечишко, лучше бы он надевал презерватив и не размножался. Мы сняли номер на первом этаже в самой дальней части мотеля. Я попытался прикрыть занавесками окна, но они не подходили по размерам. На заднем дворе располагалась парковка. Но всем остальным было наплевать, так что я решил закончить дело – как можно быстрее удовлетворить Беллу и вернуться в Малибу.
Мы не стали выключать свет, а сразу разделись. У Руди встал еще до того, как он стянул трусы. Он лег на кровать животом вверх, как ему и велела Белла. Его торчащий член выглядел нездоровым, его кожа была неестественно темной. Белла сказала, что ей приспичило по-малому и ушла в туалет. Но она не полностью закрыла дверь, сквозь прорезь я увидел, как она набирала в шприц какую-то жидкость из стеклянной ампулы с синей надписью. Белла спрятала шприц в полотенце, которое бросила на пол возле кровати. Она вскарабкалась на кровать и села прямо на член Руди. Я пристроился к ней сзади, и, уже приготовив смазку, вошел в нее сзади. За плечом Беллы я видел лицо Руди, на нем читалось неподдельное восхищение – наверняка он представлял себе нечто подобное, каждую ночь дроча перед зеркалом. Я чувствовал, как его член двигался вдоль стенки ее матки.
Сначала Белла добросовестно трудилась, трясла сиськами перед лицом Руди. Вдруг она легла на него, словно пыталась зарыться лицом ему в подмышку. Но я увидел, как ее рука потянулась за шприцом. Пока недоумок лежал, закрыв глаза, она воткнула иглу в вену на его шее.
Руди успел только вскрикнуть. Наркотик подействовал быстро. Его глаза закатились, лицо напряглось. Он начал неистово дергаться, именно этого Белла и добивалась. Я немного растерялся, у меня стала пропадать эрекция, я притворился, что кончил и вытащил член из ее задницы. Белла закричала и резко встала. Член Руди выскользнул из ее вагины и начал разбрызгивать сперму, мне даже не верилось, что он смог столько накончать.
Теперь тело Руди дергалось не так часто, но сами толчки стали резче. С каждым разом напряжение в его мышцах длилось дольше, а расслабление все меньше. Его тело изогнулось дугой, одна часть которой держалась на плечах, другая на пятках. Руди выглядел так, словно его убило током. Его член все еще стоял, живот и бедра были залиты спермой. Белла вытиралась полотенцем, она словно вообще не замечала ничего вокруг.
− Похоже, он уже не дышит.
Белла тихо выругалась, словно это было временное неудобство. Она надавила Руди на живот, и его тело выпрямилось. Белла наклонилась к его рту и сделала пару резких выдохов. У него в груди раздался печальный и пустой звук вдыхаемого воздуха.
− Иди сюда, ему нужен массаж сердца. Пять раз выдохни, потом я нажму. Не бойся, с ним все будет в порядке.
Я делал все, как она говорила. Казалось, мне придется целую вечность сидеть, склонившись над тело Руди. Я словно пытался наполнить воздухом трюм корабля. Вскоре мы с Беллой поменялись. Я волновался, что мужик умрет, но Белла вела себя абсолютно спокойно. Все ее движения были уверенными и профессиональными. Через минуту Руди задышал, и начал что-то бормотать себе под нос, хотя еще не пришел в сознание. Белла сразу же отвернулась от него и начала одеваться, словно Руди в комнате и не было. Я быстро оделся и через пять секунд уже стоял у двери. Белла неторопливо собиралась.
− Расслабься. Он еще пару часов в отключке проваляется. Уверена, ты гордишься собой. Ты же ему жизнь спас.
− Давай просто уйдем отсюда.
− Что-то не так?
− Это не совсем то, чего я ожидал.
− С ним все будет в порядке. Этот наркотик опасен только для тех, у кого слабое сердце.
− А у него, думаешь, не слабое?
− Он уже дышит.
− Но ты не знала об этом, когда ввела ему дозу.
− Без риска чувства не столь остры.
− Мы бы скорую вызывали?
− Я готова. Идем, поймаем такси в другом квартале.
Мы оставили Руди там, где он лежал. Его стоявший член вскоре сник. Залитый спермой, бедняга выглядел жалким. Но самое главное, он остался жив. Когда мы вышли на улицу, я подумал еще раз проверить его, но Белла уже поймала такси, а мне ее сердить не хотелось.
Когда машина тронулась в путь, я попросил высадить меня в Голливуде. Белле моя идея не понравилась, она велела таксисту остановиться. Мы вышли на тротуар немного пошептаться.
− Что такое, Джек?
− Мы чуть не прикончили этого парня.
− Но не прикончили же.
− Что значит «не прикончили же»?
− У него сил хватало, вероятность того, что мы причинили вред его здоровью, ничтожно мала.
− Мне так не показалось. Боже. Я думал его пополам разорвет.
− Так ты не поедешь ко мне?
− Мне нужно немного отдохнуть. Я хочу сказать…боже. У меня еще и репетиция на пятьдесят втором канале. А студия Бербанка ближе к моей квартире.
− Ты говорил с Уэлксом? Здорово. Надо было мне сказать.
− Я решил не торопиться, сначала посмотреть, как все пойдет.
− Давай вернемся в Малибу, можешь завтра взять лимузин.
− Лучше не надо, правда. Не этой ночью.
− Жаль, Джек. Я думала, тебе понравится.
Я уже хотел было сдаться, но мне следовало думать о будущем. Еще многое предстояло пройти, нужно было вести себя пожестче. Ведь именно так все решается на ТВ. К тому же, чтобы пройти репетицию, я хотел достать немного таблеток, а Малибу не лучшее место для бедного парня.
− Придешь ко мне завтра? Как закончишь.
− Конечно.
− А как ты доберешься до студии? У тебя ведь нет с собой машины.
− На такси, наверное.
− Возьми мою машину. И еще вот.
Она дала мне ключи от «БМВ» и пачку стодолларовых купюр.
Мы поцеловались, Белла села в такси и уехала. Я смотрел ей вслед, думая о том, правильно ли я поступил. Пока все шло очень хорошо.
Я поймал такси, вернулся на улицу и залез в «БМВ». Я сидел за рулем, вдыхал запах кожи, чувствовал, какое потрясающее сцепление с дорогой у этой машины. Я понимал, ничто на земле не лишит меня шанса, который даровала мне Белла.
Но нить приятных событий прервал Райан, сидевший на пластиковом покрытии кухонного стола.
Должно быть, он завалился сюда, пока я парковал машину на заднем дворе. Райан заявил, что чувствует себя прекрасно, и непрочь устроить вечеруху. Вскоре мы оба сидели, склонившись над столом и словно пылесосы втягивали в себя кокс, купленный за парочку купюр Беллы.