Райан убрал фото и прочистил горло.
− Поэтому я убил Пауэлла. И именно таким способом. После результата анализа ДНК ждать смысла не было. Крутанул Красотку на миллион долларов, да? Я бы это бесплатно сделал.
− Ты бы не стал никого арестовывать, так? Ни меня, ни Беллу, ни кого-либо другого.
− Карен заслуживала чего-то большего, нежели системного расследования. Кому она там нахуй нужна? Черт, появляется дело мертвой шлюхи, да полицейским пришлось бы жребьий тянуть, кому оно достанется. Никто бы брать не захотел. Все заняты делами, которые сулят перспективы. И если даже какой-нибудь коп доведет дело до суда, убица получит лет десять, или того меньше. Если это окажется бродяга или наркот, они начнут просить смягчить наказание. Если кто-то богатенький, станут тянуть деньги. Я не мог все так оставить. Я хотел убедиться, что преступника постигло наказание.
Я ничего не мог сказать. Мне вдруг захотелось смеяться над вновь открывшимся нелепым обстоятельством – Карен дочь Райана. Но не стал, в тоже время все это было очень грустным.
Райан принял таблетку от сердца и зажег сигарету. Фары машины рассекали ночной мрак. Слева от нас вздыбился океан, он напоминал громадного зверя, выжидающего момент, чтобы наброситься. Я предложил выкинуть туда чемодан. Но Райан сказал, что мне не стоит беспокоиться, он сам разберется с ним.
Остаток ночи мы провели в Малибу, закатили большую групповуху – думаю, Белла решила, что мы заслужили вознаграждение. Мне хотелось проглотить чего-нибудь и заснуть надолго. Но после убийства я чувствовал себя неспокойно, у меня началась паранойя, я боялся оставить их одних, вдруг они начнут чего замышлять против меня. Когда траханье, наконец, закончилось, я лег, свернувшись калачиком. Я задумался о словах Пауэлла, которые он прошептал в залитой кровью машине. В морозильной камере. Что бы это значило? Возможно, он уже просто обезумел от боли и страха, и его слова не значили ничего. С другой стороны, если говорит умирающий, его словам трудно не поверить, они кажутся важными.
Райан съехал на следующий день, забрал наличку и «Бентли», он взял с собой меня, я ехал за ним на «Плимуте» к бунгало, которое он снял в Уэствуде. Милый дом в милом райончике, не слишком яркий, но вполне подходит среднему классу – одно из тех мест, где никто не станет задаваться вопросом, откуда у тебя деньги, если ты хорошо выглядишь. Я взял такси и вернулся в Малибу. Там я собрал вещи и уехал на «Мустанге». Райан велел мне исчезнуть до того, как копы позвонят Белле о том, что нашли ее отца – шныряющий неподалеку любовник вызовет слишком много подозрений, сказал он.
Когда я уезжал, Белла стояла, положив руку на дверь машины.
– Ты был очень храбрым, Джек.
– О да.
– Ты представить не можешь, как я рада освободиться от него.
– Райан никуда не делся. Он наверняка вернется, когда у него закончатся баксы.
– В нашем будущем его нет.
– Надеюсь.
Мы поцеловались, я завел машину. До того, как я тронулся в путь, Белла погладила мое лицо.
– Так жаль с тобой разлучаться. Я буду думать о тебе каждую минуту.
– И я тоже.
Глава тридцать шестая
Райан решил затихариться на восемь недель. На то, чтобы установить, что Пауэлла убили неизвестные, и закрыть дело с миллионом неразгаданных загадок, у полиции ушло четыре. Предположили, что на него напали, когда он пытался снять шлюху. Но Райан не хотел рисковать.
Время тянулось невыносимо медленно, финал всей истории мог оказаться трагичным. Сначала я боялся ареста, потом долгой разлуки с Беллой, ведь это могло положить конец нашим отношениям, и всем моим последним успехам. На работе я чувствовал себя неплохо, но свободное время стало просто невыносимым. Пытаясь хоть как-то подавить чувство страха, я стал приглашать Лорн к себе в Уиллоу Глен. По крайней мере, теперь это было не так глупо, я полагал, что Белла не нагрянет ко мне на время «безопасного периода».
Лорн оставалась у меня четрыре ночи в неделю. Похоже, ей нравилось то, как мы проводили время. Думаю, она хотела усилить то чувство, что возникло между нами, хотела оказаться в таком месте, где мы сможем полностью открыться друг другу. Конечно, я не горел желанием играть в эту игру. Но иногда, обнимая ее перед сном, я поймал себя на мысли, что хотел бы от нее получать жилье, машины, и эфирное время. Тогда бы у меня было все.
Одинокими днями и ночами, в свободное от работы время, я бесцельно катался по Лос-Анджелесу. Думал, это поможет мне побороть свои страхи. Но не помогало. Как-то раз я почувствовал себя так мерзко, что остановился возле телефонной будки и позвонил Белле. Она сказала, что любит меня, и в красках описала, как хорошо нам будет вместе, когда все наладится, мне стало немного легче. Белла даже начала смотреть «двадцать восемь кадров», так сильно по мне скучала. Я тоже его смотрел, и шоу вгоняло меня в депрессию. Я посчитал, сколько времени мое лицо появлялось на экране во время получасовой телепередачи. Обычно не более четырех минут.
Один раз мы с Лорн выбрались потусить в клуб Дэна Эйкройда. Там я попросил ее сделать несколько фото на «Полароид»: я возле бара среди звезд киноиндустрии.
Той ночью я заперся в туалете и разглядывал фотографии. Искал ответ на вопрос, чем же «элитная порода» лучше меня. Но я не смог разгадать эту тайну. Поэтому перемешал новые фотографии с теми, что дал Райан, и принялся быстро перебирать их: вот я в нескольких футах от Вуди Харрелсона, вот мертвая девушка с ломом в заднице, вот мое лицо выглядывает из-за спины Оливера Стоуна, беседующего с каким-то режиссером из Новой Зеландии, а вот трахающиеся трупы с мешками на головах. В ярких фотографиях скрывалось нечто мне очень близкое. Но что именно? Возможно, я уже это смутно понимал, но никак не мог полностью осознать.
Когда «безопасный срок» уже близился к завершению, и предстояло воссоединение с Беллой, я перестал звать к себе Лорн. К сожалению, ее визиты не прекратились. Теперь она могла нагрянуть без приглашения, а отправить ей по факсу отказ означало указать, что наши отношения идут совсем не так, как мы планировали. Я не хотел полностью порвать с Лорн, но и подвергать себя опасности тоже, что если они столкнутся с Беллой. Это была очень тонкая грань, думаю, я не слишком хорошо на ней держался. В последний раз Лорн уехала до рассвета. Ни слез, ни истерик, но по выражению ее лица я понял, что наш роман не оправдал ее надежд. После, я некоторое время ходил осунувшимся, но что делать? Если бы я ее любил, все было бы по-другому.
Глава тридцать седьмая
Возвращение в Малибу. Снова оказавшись рядом с Беллой и ее деньгами, я почувствовал себя гораздо легче. Мы всеми способами отмечали наше воссоединение, много трахались. Райан больше не жил с нами, но пару раз в неделю врывался в нашу жизнь, подобно жирному призраку. Потрахаться и побывать в местах скопления богатых людей – дополнительная плата за расправу над Пауэллом, о которой я не знал. Райан ушел из полиции, и ему в голову пришла дебильная идея, что если он заведет знакомство с нужными людьми, то сможет пробиться на должность технического консультанта в шоу о полицейских.
Он подкинул мне еще фотографий; сказал, что это последние – не работая в полиции достать их не так просто. Фотографии из папки с уликами с последнего задержания – двое парамедиков решили подзаработать баксов, удовлетворяя запросы самых безбашенных людей. Погрузив труп в «скорую» они достали фотоаппарат и занавесили тело, так что было невозможно определить, где все происходит. Я насчитал три глянцевых фотографии: блондинка за двадцать с раздвинутыми ногами, кабель, на котором она повесилась, глубоко въелся в ее шею; та же девушка, развернутая на сто восемьдесят градусов, а парамедик засунул кулак ей в пизду; фотография бюста темноволосой женщины, никаких отметин на теле, но она определенно была мертвой, глаза распахнуты, губы слегка приоткрыты.
Работа с Лорн в «Двадцати восьми кадрах» шла своим чередом. Иногда она бывала слишком холодна, но мы не скатились на простые деловые отношения. Мы продолжали уединяться и трахаться. Единственное, меня не устраивал остановившийся рост эфирного времени. Я подумал, что лучше попросить о помощи Беллу, пока наше воссоединение находится на пике страстей. Поэтому одной ночью, вернувись в Малибу, я намеренно вел себя раздраженно, чтобы она заметила.
− Разве ты не счастлив, Джек?
− О, конечно…
− Но?
− Райан никуда не делся, он пугает меня.
− Это не навсегда.
− Звучит довольно уверенно.
− А ты чего от меня ожидал? Но мы уже говорили о нем, что случилось-то?
− Досадная помеха на нашем празднике.
− Ты больше не рад?
− Конечно я рад. Моя мечта сбылась. Но я не двигаюсь дальше. Мое эфирное время почти не увеличилось.
Белла ненадолго замолчала, словно оказывала мне великую честь.
− Наверное, я попорошу Говарда поговорить с Бернсом. Это будет немного нечестно, они заберут время у девчонки, а ведь она стояла у истоков этого шоу. Но думаю, из-за нескольких минут проблем не возникнет. Но я попрошу тебя кое о чем взамен.
− О, все, что угодно.
− Конечно, очень хорошо, что Пауэлл исчез, но есть и определенные трудности.
− Я думал, с полицией все улажено.
− Я об операциях.
− Ты собираешься продолжать?
− Конечно.
− Это не опасно? Они ведь только-только закончили расследование.
− Не более опасно, чем раньше. Но точка невозврата уже пройдена, я не собираюсь завязывать.
− Только не говори, что хочешь, чтобы я подыскивал тебе доноров.
− Именно.
− Господи, я помог тебе убить отца. Я думал, всему этому пришел конец. Попроси Райана.
− Не глупи. Все, что тебе нужно, это кататься по городу, находить подходящих людей, и предлагать им деньги. Они сразу ухватятся за малейший шанс, поверь мне.
− Пока я не подберу не того, и меня не схватят. Может, просто продолжишь работу терапевта?
− Риск сведен к минимуму. И я думаю, это не самая большая просьба для любимого человека.
− Я люблю тебя.
− Хорошо. Мне нужен новый донор и как можно быстрее. Уже два месяца прошло.
На следующий день, когда я закончил работу в студии, Бернс вызвал меня в технологический отдел и сказал, что они увеличат долю моего участия в шоу. Теперь меня назначили ведущим обзоров новых серий, важный сегмент, который раньше вела только Лорн. То, с каким смирением в голосе он отдал мне ведение новостей, не омрачило восторга, который я почувствовал в надежде на дальнейший рост моих публичных выступлений. Когда я шел на парковку мимо звукозаписывающих студий, я посмеивался над самим собой, говоря, что я больше не жульничаю в этом мире гениальных кинозвезд. Но телефонный звонок не заставил себя ждать. Когда я свернул с Голливудского Шоссе в Хайленд, последствия моего карьерного роста уже стучались в дверь моего дома. Лорн сильно разозлилась, что у нее украли эфирное время, наш затухающий роман только усилил ее обиду. И, что хуже всего, теперь я был в еще большем долгу перед Беллой и никак не мог отказать ей в поиске новых людей, готовых продать почку.
Глава тридцать восьмая
Ночь. Белла в подвале своей клиники на Абрикосовой Аллее. Она ждала. Я согласился найти жертву, но решил начать с более безопасного варианта, чем прочесывать улицы.
Откинув крышу «Мустанга», я ехал к Каньону Бенедикта. Стараясь не думать о том, что делаю, я включил радио на полную громкость. Некоторое время это помогало, но когда я припарковался возле дома Рекса, то уже не мог отогнать мысли о том, в какого мерзавца превратился. А может я всегда таким был. Но, черт возьми, если бы забраться наверх было легко, тут бы мог оказаться любой.
С моего последнего визита прошло много времени, это место выглядело заброшенным. Между домом и тротуаром выросли небольшие пучки травы, которую никто не стриг, все вокруг было завалено газетами и пустыми железными банками. С входной двери свисали усики джакаранды. Я позвонил Рексу заранее, но его телефон был по-прежнему отключен. Я даже не знал, жил ли он еще здесь.
Оказалось - жил. И с моего последнего визита все стало еще хуже. Из освещения остался один телевизор, ковер под ногами был покрыт чем-то липким, местами виднелись свернувшиеся кольцом наполовину оторванные обои, кучки дерьма в углу, запах рвоты и фекалий. И посреди всего, прислонившись спиной к тому, что осталось от дивана, растянулся на полу Рекс. Он напоминал заключенного Берген-Бельзена. Рекс сильно исхудал, одну-две недели назад он налысо побрил голову. Кожа головы под небольшим «ежиком» была серого цвета, она плотно прилегала к черепу. В изгибе каждого локтя Рекса виднелись следы уколов, небольшие ранки сочились гноем.
− Пришел меня спасать?
Спросил он гнусавым голосом. Рекс ухмыльнулся, его зубы выглядели совсем нездорово.
− Можно и так сказать. Хочешь подзаработать денег?
− Сколько?
− Тридцать тысяч.
На этот раз он не пытался зубоскалить. С нашей последней встречи, Рекс уже понял, что я не стану приходить ради пустых разговоров. Я смотрел, как он мысленно переводил эту сумму в дозы героина. До конца жизни хватит. Судя по его виду, еще и останется.
− Обслуживать твоего дружка-копа я пока не в форме. Давай что-нибудь другое только, говори.
Я выложил ему информацию о продаже почки, Рексу идея понравилась. Я позвонил Белле, и мы сели в машину.
По дороге на Абрикосовую Аллею Рекс пялился в окно так, словно впервые видел Лос-Анжделес, некоторые крупные районы он уже не узнавал. Я поехал вверх по Шоссе Каньона Бенедикта к Малхолланду, чтобы Рекс мог насладиться видом. «Возможно, это напомнит ему о нашей дружбе», − сказал я самому себе. Мы ехали тем же маршрутом, как в ту ночь, когда Рекс впервые взял меня на платное секс-мероприятие. Но, скорее всего, я делал это всего лишь потому, что сам хотел вернуться в то время, когда я не был способен на убийство, не возбуждался, глядя на фотографии с мертвецами, и не вез бывшего друга на съедение безумной миллионерше, чтобы остаться на экране телевизора.
По дороге Рекс почти не разговаривал. Лишь один раз он повернулся ко мне и посмотрел так просительно, что я решил, будто он сейчас расплачется.
− Мне так жаль.
Но когда я улыбнулся его словам и уже хотел было сказать, что все в порядке, Рекс резко отвернулся к окну и безучастно уставился на огни города.
Белла встретила нас в конце лестницы, ведущей из гаража, она уже надела зеленый халат хирурга. Ее темные глаза блестели. Она даже не пыталась заговорить с Рексом или успокоить его. Он пришел за деньгами, а она забрать его почку.
Белла велела Рексу раздеться и принять душ. Он прошел в ванную, что располагалась возле предоперационной. Белла нахмурилась, глядя на его тощую задницу.
− Он тебе близкий друг?
− А что?
− Будешь скучать по нему?
− Ты же у него просто почку заберешь.
− Он в плохом состоянии. Без Пауэлла мне придется использовать внутривенную анестезию. Я постараюсь максимально сократить время пребывания под наркозом, но есть риск дыхательной недостаточности, этот наркоз может навредить. И даже если он перенесет операцию, то одна его почка может не справиться.
− Он может умереть?
− Возможно, несколько дней он будет страдать от почечной недостаточности. Смешение героина и анестезии в его организме довольно опасно.
− Но он может поправиться?
− Не могу обещать.
− Господи, что ты хочешь, чтобы я сделал.
− Мне плевать, что ты будешь делать, пока у меня есть донор. Если хочешь, можешь поехать и привезти кого-нибудь еще, было бы здорово. Если хочешь, можешь предупредить его об опасных последствиях его выбора, как пожелаешь…
Она оставила последнюю фразу незаконченной, очевидно для того, чтобы подчеркнуть, что откладывание ночных дел отнюдь не принесет мне дополнительных очков. Я мог бы поехать и найти кого-нибудь, на Улице Шлюх не будет отбоя от разного человеческого мусора, который только и ждет халявных тридцати тысяч долларов. Но это было рискованно и напряжно, а Рекс и вовсе вышел бы из себя, если бы я лишил его шанса заработать денег. Но мне было наплевать, как пройдет операция. Рекс все равно собирался вскоре умереть, так пусть его смерть хоть кому-нибудь пользу принесет.