Крон кивнул, а потом оглянулся. Будто воришка, собирающийся стащить яблоко с витрины. В общем-то, мотивы его были очень похожи.
Выпад парня в темноте был практически неразличим, а почувствовав, как мягкие губы прижались к ее, Альма еле сдержала вскрик.
– Прости, – Крон оторвался так же резко. – Спокойной ночи, Альма, – еще один поклон, и, не оглядываясь, парень помчал обратно к экипажу. Специально выпросил его у отца, чтоб иметь возможность проводить Альму до самого дома. Она, кажется, оценила.
Дождавшись, когда экипаж скроется за поворотом, Альма вошла в дом. На губах все так же играла задумчивая улыбка. А может…? Ведь он действительно влюблен в нее. Влюблен настолько, что ей иногда кажется, этого чувства хватит на двоих, возможно, она даже когда-то сможет ответить тем же…
– Ты опоздала, Альма, – из раздумий девушку выдернул холодный голос опекуна. Он стоял на лестнице, преграждая собой путь. Обойти его не удалось бы, да и, судя по взгляду, он не дал бы.
– Простите, мой лорд. Я думала, что вернулась вовремя, – она действительно всегда тщательно следила за этим. Слишком важно было иметь возможность делать подобные вылазки.
– Я запрещаю выходить тебе из дому ближайший месяц, Альма.
– Мой лорд? – Альма застыла, ступив на первую ступеньку.
– Ты опоздала, не сдержала слово. Я запрещаю выходить. Что непонятно?
– Я опоздала на пять минут, мой лорд, – опешив, девушка даже не могла до конца понять, что происходит. – Простите, такое больше не…
– Я предупреждал, и да, такое не повторится, потому что больше этот… он, к тебе не подойдет.
Все, на что хватило Альмы, это сделать шаг обратно, с лестницы.
Никогда она не видела Ринара таким. Злым, напряженным, угрожающим. Ни после их поцелуя, ни после ярмарки. А сейчас… Меньше всего он походил на себя. Вечно меланхоличного, безразличного. В нем клокотала ярость. Не понятна была лишь причина.
– Что-то случилось, ваша светлость? – совершенно растерявшись, Альма не находила даже что сказать.
– А ты считаешь, что ничего не случилось? – он снова сверкнул глазами, делая шаг вниз по лестнице.
– Я не знаю… Возможно, если вы мне объясните, я смогу…
– Я не позволю превратить свой дом в комнату свиданий, – мужчина сделалеще один шаг вниз, Альма же невольно сжалась под слишком уж пристальным взглядом.
Неужели, задумывая все это, она хотела именно такой реакции? Нет, она не желала его злости, а получилось… Он был по-настоящему зол.
– О чем вы, мой лорд?
Прежде, чем ответить, Ринар усмехнулся. Такой ангел сейчас стоял перед ним. Чистый, сотканный из света, наивный и безгрешный. Вот только стоило вспомнить, как этот ангел ловил губами поцелуи на крыльце, хотелось свергнуть его на землю, чтоб иметь возможность убедиться: чистота – лишь показушна.
– Неужели ты так хочешь стать главной героиней городских сплетен? Или ты уже ею стала?
– Я ничего не…
Он продолжал наступать, а она пятиться.
– Думаешь, это достойное юной леди поведение, Альма? Думаешь, леди позволяют себе целоваться бог весть с кем на глазах у честного народа…
– Я не… – слушать ее явно не собирались. Ринар сверлил девушку злым взглядом, приближаясь шаг за шагом.
– Ты не что? Я запрещаю тебе встречаться с ним. Запрещаю выходить за эту дверь без моего разрешения, – мужчина указал куда-то за спину растерянной Альмы. – А если вздумаешь ослушаться…
– Что? – но, как оказалось, с растерянностью легко справиться, достаточно разозлиться. Ведь злиться умел не только он. Но в отличие от Ринара, у Альмы были на то причины. – Что вы сделаете, мой лорд? Выгоните? Так я сама уйду!
В девушке взыграла гордость. Она прекрасно осознавала свою зависимость от стоящего напротив мужчины, но не могла позволить помыкать собой лишь потому, что он превосходит ее статусом и состоянием.
– Альма, – обычно такой мягкий голос спустился практически до рыка, он выдохнул ее имя, стиснув зубы.
– Не смейте унижать меня, ваша светлость… – девушка вздернула подбородок, заглядывая в серые глаза уже без тени опасения.
– Я не собираюсь унижать тебя, ты сама ведешь себя, как…
– Кто? – нет. Это определенно не то, к чему она стремилась. Если ревность выглядит так, если ревнуя, он становится таким, Альма готова была забыть о собственном плане навсегда.
Ринар долго хранил молчание, прожигая в ней дыры глазами. Может, ждал, что она первой отведет взгляд, может, что сама ответит на свой же вопрос, но она выдержала.
– Я запрещаю, Альма.
– Почему?
– Я твой опекун! И я ответственен за тебя!
– Опекун? Да вы ничего обо мне не знаете! Опекун…! Не смешите… – Альма больше не отступала. Зло дернув за тесемки плаща, она сбросила накидку, скомкала ее в руках.
– Что? – голос Ринара снова опустился до шепота, на этот раз предупреждающего.
– Что слышали, милорд. Вы не интересовались мной все эти годы, может, Аргамон и стал мне опекуном, но не вы! О какой опеке идет речь? Вы дали мне все это, – она бросила взгляд на собственную одежду, – но не опеку! Вы понятия не имеете, что такое опека, вам было наплевать на меня все это время, а теперь… Я не стану слушаться ваших приказов! – впечатав плащ в грудь мужчины, Альма заставила его отступить, чтобы иметь возможность пройти. Несясь вверх по лестнице, она чувствовала, что гнев лишь растет с каждой секундой.
Она сама бы не ответила, как так произошло, что он заставил ее потерять контроль над собой, но сдержаться не смогла.
– Альма! – оклик заставил девушку остановиться уже на лестнице. Остановиться, но не развернуться.
– Я не шутил, забудь об этом… Чтоб я больше не видел!
– Почему? – она оглянулась, прекрасно понимая, что теперь уже ее взгляд способен испепелять. Испепелять его.
– Ты слишком молода, чтоб понимать, что ничем хорошим это не закончится.
– Перестаньте! – незаметно для самой себя, Альма сорвалась на крик. – Перестаньте! Вы ничего не знаете обо мне! И не имеете права обвинять меня в молодости и глупости! Не имеете!
Ринар на секунду замер, опуская взгляд на оставленный в руках плащ. Когда-то он заставил Аргамона оставить ее в покое, но тогда усач не довел девочку до такого состояния, как смог сам лорд, а теперь… Она дышала тяжело, глаза метали молнии, а ноздри снова предательски подрагивали, не справляясь с тем потоком воздуха, который она пыталась выгнать из себя вместе со злостью.
– Я волнуюсь за тебя, Альма, – а он… Он не нашел ничего лучше, кроме как скрыть чувства, которые сам еще толком не понимал, под маской заботы.
– Не врите себе, милорд. Вы не волнуетесь, вам просто не нравится… Не нравится, что влюбленная в вас девочка сдержала слово! Я обещала, что вы больше не услышите о моей глупой влюбленности, и так оно и будет, но не заставляйте считать, что эта глупость не только моя! – Альма помчала вверх по лестнице, не разбирая дороги и уже не оборачиваясь.
Боже, неужели она действительно это сказала? Неужели осмелела настолько?
***
Ринар остался стоять в холле, различая стук каблуков по ступенькам, по коридору, звук захлопнувшейся двери и тяжелые шаги девушки уже за дверью.
Дьявол, неужели она действительно это сказала? Сказала то, что так долго не выходит у него из головы. Неужели он ждал столько лет, чтобы теперь… Чтобы влюбиться в кальми?
Глава 7
Дни до Праздника прошли слишком быстро. Возможно, не уедь Ринар по неотложным делам на следующее же утро, все было бы не так.
Уносясь все дальше от ворот собственного особняка, мужчина пытался не думать о том, что оставляет там. Пусть поездка ко двору была давно запланирована, пусть маленький взрыв, произошедший в холле, остался лишь в памяти двоих, пусть это не выглядело бегством, но это совершенно не означало, что Ринар не убегал. Он нее, от себя, от шаткости мыслей и чувств, к которой был откровенно не готов.
В отъезде у него было достаточно времени на то, чтобы подумать, остыть, решить, что делать дальше. И, как всегда, стоило оказаться вдали от Альмы и ее нового незадачливого ухажера, которого то и дело хотелось убить голыми руками, Ринар постепенно осознавал, что все происшедшее – глупости.
Его эмоции легко объясняются отцовской ревностью, волнением, чувством ответственности за нее. То же, что хранилось в его сердце долгие годы, не может остыть так просто и так быстро. Это чувство нельзя заменить. Кальми не сможет заменить ту, другую. Кроме того, ей самой это не нужно.
Поездка была полезна во всех смыслах. Ринар собирался отблагодарить Альму так, как только мог. За то, на что она была способна, он готов был платить любую цену, и, прекрасно понимая, что сама девочка может продешевить, решил помочь воспитаннице.
Совсем скоро она будет готова к ритуалу, ей исполнится восемнадцать и, раскрыв крылья, эта пташка сможет вылететь из гнезда. Он помнил ее слова о том, что она хотела бы остаться, но не тешил себя подобными надеждами. Слишком Альма горда, чтобы остаться… А уйти… Уйти лучше не в неизвестность.
Всего один разговор с Ее Величеством, королевой Азарии, а по совместительству троюродной сестрой Ринара, принес свои плоды: по старой дружбе она обещала лорду Приграничья взять девочку под свою опеку. Слишком быстро фрейлины сменяли одна другую в ее окружении. Слишком много желающих появлялось, стоило очередной красавице быть представленной при дворе. Насчет Альмы ее величество тоже не обольщалась. Почему-то была уверена, что эта девочка пробудет перед глазами не больше нескольких месяцев, конечно, если слова Ринара о ее уме и красоте правдивы.
Мужчина вернулся в поместье утром перед Праздником. Вернулся именно в таком настроение, в каком надеялся. Глупые мысли забыты, на душе спокойствие и уверенность. Они всё делают правильно, причем все. Он – терпеливо ждет, Аргамон – готовит, а Альма – живет так, как положено в ее возрасте. Вопрос, поднятый тогда на лестнице, сам Ринар для себя закрыл, надеясь, что стоит ему отменить запрет, Альма поступит так же.
Он снова позвал девушку к себе, она появилась не сразу. Видимо, собиралась с мыслями, а может, просто были дела важней, чем общение с ним.
– Вы просили зайти? – для Альмы эти дни тоже не прошли зря. Она много думала о том, что произошло тогда на лестнице, о том, что сказала сама и услышала от него.
Да, пусть его обвинения не были беспочвенны, пусть иногда она позволяла себе больше, чем требуют правила приличия, но причин так злиться именно тогда, у Ринара не было. А значит, все сказки об опеке действительно лишь сказки. Вопрос крылся в другом – подобная ревность девушке тоже не нравилась. Ей не нравилось видеть, как он бросает злые взгляды и не менее злые слова. Она представляла себе все не так. Ей хотелось искреннего признания, раскаянья и тепла в его глазах. А если все, на что его хватает – подобная грубость, он грозил сам же разрушить ее воздушные замки.
– Да, – неуютно чувствовали себя оба. Но побороть возникшую между ними пропасть предстояло именно Ринару. – Я отменяю запрет, Альма. Сегодня Праздник и ты вольна поехать.
– Спасибо, – девушка удивилась настолько, что скрыть этого не смогла. Удивилась, а еще… разочаровалась. Она больше не хотела на Праздник. Слишком значимым это событие было для Крона, слишком большие надежды парень возлагал на этот день. Слишком обижено смотрела Свира. Слишком Альма сама себе казалась лишней там. И за возможность отсутствовать в городе под предлогом запрета опекуна была даже благодарна, а вот теперь…
– Ты не рада? – когда Ринар не находился слишком далеко в своих мыслях, он был очень проницательным.
– Рада, конечно, рада, – Альма вымучено улыбнулась. Его в свои сомнения посвящать не хотелось. А сомнений было предостаточно.
Крон хотел большего. Альма не могла винить в этом молодого человека, ведь сама часто чувствовала, что они подходят к грани, когда ему мало будет простых поцелуев вдали от чужих глаз. И не было страха, что он получит желаемое, а потом остынет, отбросит. Нет, с каждым днем Альма понимала все ясней – она нужна ему. Нужна не только как красивая, но раньше такая недоступная, добыча. Он что-то чувствует к ней. Вот только эти чувства ложились грузом на ее душу, в очередной раз, напоминая, насколько она жестока с парнем. Альма ни разу не врала, ни разу не говорила то, чего не чувствовала, но даже своим молчанием дарила надежду. И эта ночь тоже стала бы еще одним шагом в сторону безнадежной надежды для него, а она… Меньше всего Альма верила в глупые легенды, касающиеся ночи Праздника.
Свира злилась. Скрывала, но злилась. И Альма даже догадывалась в чем причина. Крон нравился подруге. Вот только не она сама сказала об этом Альме, не попросила отступиться, нет. Свира молча дулась, демонстративно отворачиваясь каждый раз, стоило Крону появиться на горизонте. Об этом между делом сообщил сам Крон, при этом очень забавляясь сему факту. Он смеялся над влюбленностью Свиры так, как сама Альма могла бы смеяться над ним, сложись все немного иначе, будь она с человеком, в котором действительно нуждается.
А сама Альма… Она просто не знала, что ей со всем этим делать. Она винила себя за отношения, в которые ввязалась, за то, какой была в глазах Ринара. Ей казалось, теперь она для него действительно та, с кем он ее чуть не сравнил. И за это она очень злилась на него, но больше на себя. Предложенный подругой план грозил с треском провалиться, если еще не провалился. Девушка не хотела ревности, не хотела отношений с Кроном, не хотела жить в тех изменениях, которые как-то раз перевернули дом вверх дном.
Все эти мысли крутились в голове день ото дня, а возможность остаться в особняке, вместо того, чтоб отправиться на Праздник, была истинным облегчением. Но даже этому не суждено было случиться.
– А так и не скажешь, душа моя, – впервые за долгие-долгие дни он снова обращался к ней так.
– Я просто немного устала, сегодня мы с Аргамоном начали изучать новые чары, они мне еще не даются.
– Какие?
– Это как-то связанно с энергией жизни. Я не совсем поняла, да и учитель сегодня был не склонен к разговорам, пока мы изучаем только азы, я пыталась почувствовать душу… – обида и сомнения никуда не делись, но обсудить с ним подобное все равно очень хотелось.
– Получилось? – в горле Ринара тут же пересохло, все вопросы отошли на второй план.
– Мне кажется, что не совсем. Это знаете… Это сложно описать, – Альма обвела взглядом комнату, пытаясь найти аналогию. – Это похоже на карту или просто на круг. Я почувствовала его контур, но края не смыкаются. Я старалась, но у меня не получилось.
Ринар закрыл на секунду глаза, возвращая самообладание, а потом выдохнул. Аргамон говорил, что они начнут совсем скоро, но это все равно стало для него неожиданностью.
– Так и должно быть, мой лорд?
– Да, не волнуйся, так и должно быть. Рано или поздно, ты научишься замыкать круг, – Ринару даже удалось выдавить из себя подобие улыбки.
– Хорошо.
В разговоре наступила пауза. Альма ждала разрешения уйти, а Ринар смотрел на нее не отрываясь, вновь нырнув с головой в свои мысли. Еще немного и она научится чувствовать свою душу… Чувствовать и делиться.
– Я могу идти, мой лорд? – тихий вопрос вывел его из задумчивого состояния.
– Да, можешь, Альма.
Девушка кивнула, развернулась на каблуках, направилась к двери. Сегодня она выбрала наряд под цвет глаз, настоящий цвет. Не тот, что видят все, а известный только ему. И этот цвет ей очень шел. Шел рыжим распущенным волосам, шел ямочкам на щеках, шел застенчивой улыбке. Все эти мысли пронеслись в голове мужчины почему-то только тогда, когда черты лица Ринар видеть не мог, ведь девушка развернулась к нему спиной.
– Ты же знаешь легенды, Душа? – девушка остановилась у двери, оглянулась, передергивая плечами. О Празднике ходило множество легенд, какую именно имел в виду он, ей было еще непонятно.
– Поцелуи в эту ночь священны, Альма. Благословенны всеми богами и прокляты демонами. Потому, прячься так, чтоб нашел тебя лишь тот, с кем захочешь подобное разделить, – Ринар подарил ей еще один задумчивый взгляд.
Эта легенда нравилась даже ему. Вера в магию ночи горячила кровь всем: и искателям, и искомым, и он даже отчасти верил в нее. Когда-то сам провел бессонную ночь, мчась на поиски той, с которой хотел разделить все поцелуи, будь они благословенны или прокляты. Тогда Наэллу он так и не нашел. Она расстроилась – плохая примера, говорят, только истинная пара может найтись в эту ночь в лесу, а Ринар лишь посмеялся, заметив, что любимая слишком хорошо пряталась. И обещал повторить опыт через год. Через год не получилось…