– Позвольте, попросить вас о помощи, – обратился Хардиан к обладательнице статной фигуры, не поддавшейся годам, явно отметившимся на её лице.
Ноннель, погруженная в размышления о судьбе внучки, отрешилась от окружающего мира. В голове назойливо возникала идея о поиске способа, который позволит её семье покинуть пределы мира, дошедшего до точки невозврата.
– Простите, пожалуйста, я очень нуждаюсь в вашей помощи, – повторил свою просьбу Хардиан.
В сознание врезались звуки, заставляя вернуться к реальности. Повернувшись в сторону источника шума, она увидела высокого брюнета, одетого в коричневый замшевый костюм. В чертах лица путника сквозило нечто знакомое, но что она не могла понять.
– Извините, меня за рассеянность: вы что-то хотели? – Ноннель стало стыдно за свое поведение, которое вполне позволительно было списать на возраст.
– Помогите мне.
– Что-то случилось?
– Я здесь впервые и мне требуется информационная помощь, – Хардиан все сильнее сомневался в правильности своего вояжа на родину родителей.
Ноннель продолжала разглядывать лицо незнакомца.
– Как вас зовут? – спросила она парня.
– Хардиан Астер.
– А как звали ваших родителей?
– Илалия и Эдуард.
– С этой девочкой я дружила с детства. Помню, когда она уезжала из наших мест, уже будучи достаточно взрослой, в сопровождении супруга. Ваши родители были красивой парой.
– Теперь мои родители стали воспоминанием.
– Как жаль. Мужайтесь, к сожалению, все мы отсюда уйдем.
Хардиан не умел принимать соболезнования, теряясь в подборе ответных слов.
– Вы проживали в Геопланте? – Ноннель решила переключиться на другую тему разговора.
– Выбор невелик и на тот период, равно, как и сейчас, – засмеялся Хардиан. – Родители видели широту горизонта, которую открывал мега-город. Не могу не согласиться с их решением. Геоплант в самом деле позволяет стартовать в профессиональном развитии. Но не всем.
– Неужели вы попали в число тех, кому это не удалось? – Ноннель предположила, что оставлять комфортную жизнь человек не стал бы и только поиск лучшего толкнул отправиться в дорогу.
– Частично. Куда лучше это получилось у моего отца. Эдуард действительно смог осуществить мечту. Он стал биоинженером и написал программу, позволившую вживлять наночипы в трансплантированные органы, печатаемые на 3D-принтерах для осуществления мониторинга и сигнализации о начале сбоя.
– Полезное изобретение. Что же произошло после? – чутье Ноннель уже дало ответ, но она не хотела проявлять себя нетактично и предпочла слушать рассказ собеседника.
– Родители расстались. Мама не смогла получить приличную должность в Институте кванта, и вынуждена была по распределению незадействованных персоналий работать в сфере обслуживания. Я получил тривиальное образование в области физических наук.
– Неужели вам не нашлось применения в Геопланте?
– Нашлось, но не настолько убедительное, чтобы мне не захотелось покинуть нажитые места.
– Могу полюбопытствовать какое именно?
– В правлении Института персоналий, – Хардиан закашлялся.
– Высокий уровень. Но почему вы бросили работу? – Ноннель показалось, что молодой человек зашелся кашлем из-за состава воздуха Кселона, отличавшегося от того, каким приходилось дышать геоплантовцам.
– Я не покончил со своей работой. Правильнее сказать, что взял тайм-аут. Есть над, чем подумать. Но прежде, чем я решу, что буду делать дальше, планирую немного отдохнуть. В Геопланте это невозможно сделать.
– В мое время люди уважали отдых. Сейчас это практически не применимо. Или я ошибаюсь?
– Отчасти верно, отдых полагается в исключительных случаях.
– Видимо, вы на очень хорошем счету в мега-городе, – Ноннель улыбнулась.
– Мне требовалась близость к природе. В Геопланте переизбыток технологий. И я решил погостить здесь. Мое руководство пошло навстречу исключительно из-за потери, постигшей мою семью, – Хардиан поспешил развеять мнение пожилой женщины о своем особом положении в городе.
– Увы, молодой человек, прежнего Кселона нет. И очень давно. Вместо него руины развитого общества под правлением тирана, – она сочувственно смотрела на гостя, планы которого безжалостно разрушила парой фраз.
Глава 11
Камера не была схожа на тюремную. Светлые тона окрашенных стен и пола, удобная кровать превращали место заключения в номер для отдыха. Девушка с ненавистью смотрела на стены, не имевшие перед ней вины. Такая красота лачугам нормалей не дозволялась. Злость внутри особы, терпящей лишения разрасталась, и сама её создательница опасалась, что не сможет выстоять под натиском гнева. Энергия этой эмоции слишком сильна, особенно когда лишает своего обладателя самоконтроля.
К двери камеры подошел охранник. Алекс мялся в нерешительности. Ему казалась бестолковой идея ареста человека из-за наличия у него литературы на каком-то языке, не пришедшемся по вкусу правителю. На мониторе, демонстрирующем происходящее внутри камеры, он видел девушку, с короткой стрижкой, лежащую на кровати. Он отпер дверь и скомандовал задержанной встать и пройти с ним.
Этель смотрела на парня, одетого в форму охраны Велиандов с презрением. Если бы у неё имелось оружие, она бы пустила его в ход. Но относительно этой мысли она не была уверенна, что смогла бы воплотить её в реальность. Поднявшись, она постояла, словно выжидая реакцию стражника. Но та не последовала. Пришлось идти с ним.
– Куда направляемся? – поинтересовалась Этель у человека, моментально ставшего врагом.
– Провожу вас к начальнику охраны Велиандов, – пояснил Алекс, стараясь придать голосу мягкость. Ему не хотелось досаждать и без того униженным и закабаленным нормалям.
– Не трудно догадаться.
– Тем не менее, вы задали вопрос.
Этель промолчала. Ей не к чему было придраться и пришлось копить гнев для разговора с очередным лакеем захватчика. Страх девушка не ощущала, в конце концов ничего преступного ею не было совершенно, чтобы опасаться какого-либо серьезного наказания. Но кто знает, что взбредет в голову человека, нахлебавшегося вседозволенности.
– Мы пришли, – Алекс вырвал из раздумий арестованную и подвел её к широченным дверям.
– И что я сама пойду в логово шакалов? – Этель почему-то не опасалась бросать колкости в беседе со служащим охраны.
– Увы, дальше придется идти самой, – Алекс попытался улыбнуться, но жалость к бедной кселонке лишь скривила его губы. Помочь он ей не мог, точнее боялся, чтобы не впасть в немилость.
Этель смерила взглядом сконфузившегося парня и открыла настежь двери, казавшиеся тяжелыми, но с легкостью поддавшиеся её силе. В кресле за аккуратным по размерам столом восседал полноватый мужчина. Он был застигнут врасплох девушкой, вошедшей без стука. Из рук Теноса выпал блокнот, в который он записывал свои стишки.
– Что же за воспитание такое у вас, юная особа? – ему не хотелось кричать, он устал от бесконечных допросов представителей нормалей, доведенных до состояния апатия и оттого переставших возражать, даже когда им инкриминировали виновность в совершении преступления.
– Что именно вас смутило? – Этель держалась с чувством собственного достоинства.
– Удивлен, – не скрыл впечатления от поведения кселонки Тенос, привыкший к виноватым выражениям лиц и сгорбленным спинам. Исключение из правил удивляло – девушка с взлохмаченными короткими волосами и вызовом в глазах смотрелась, как армеец. Даже стояла арестованная так, будто готовилась принимать удар.
– Это все, зачем меня звали?
– Нет. А теперь прекращаем обмениваться ничего незначащими фразами, и перейдем к делу. В вашем доме был найден сборник афоризмов.
– Если то, в чем мы живем можно назвать домом, то да. Читать нормалям не дозволяется?
– На латыни не дозволяется. Как и на старокселонском наречии. Только на новокселонском, – Тенос безэмоциональным тоном повторил девушке то, что должен был сказать согласно инструкции.
– То есть читать можно?
– Да.
– Забавно, – Этель засмеялась, – а что же книжки-то на новокселонском не издали?
– Издали. Просто приобрести их нормали не могут.
– С этого и начинайте. Вы что совсем за безмозглых держите кселонцев? – Этель не хватало сил сдерживаться.
– Я не обязан перед вами отчитываться. Такая политика государства.
– Нет, не государства, а всего лишь семейки Велиандов.
– Поаккуратнее, юная леди, иначе рискуете надолго поселиться в тюремном отсеке за проявление неуважения к главному лицу страны, – Тенос стал говорить жестче, чтобы остудить пыл девушки.
– А вот не напугали: камеры куда красивее и комфортнее домов нормалей. И ради чего это я должна восхвалять первое лицо?
Дверь с грохотом хлопнула. Этель обернулась. По мундиру, нацепленному на поджарое тело, она поняла, что получила возможность плюнуть в лицо Велианду, как и порывалась это сделать последние несколько лет. Вот только уверенность в том, что хватит решимости улетучивалась по мере приближения величественной фигуры.
– Обязана, и все, – прогремел голос Гордона. – Ты всего лишь нормаль. Знай свое место. Это что ещё за манера общения у тебя? Тебе оказали честь прояснить преступное нарушение закона в кабинете самого начальника охраны, а ты здесь устроила представление обиженной особы.
– Честь? Общаться с кем? С вами? С охраной? Куда интереснее беседы с учеными людьми, – у Этель предательски дрожали ноги, но это не было заметно, чему она порадовалась.
– Пошла вон в камеру, – рявкнул Гордон, – Тенос, мне нужно с тобой посоветоваться.
– А, может я пойду вон к себе домой, это куда хуже, чем чистая камера, – засмеялась Этель.
Гордон, не привыкший уступать обидчикам, подскочил к девушке и, схватив её за грудки, притянул ближе к своему лицу, чтобы произвести устрашающее впечатление. Всмотревшись в глаза, источающие ненависть, он отпихнул девушку от себя и, пошатнувшись, стал искать, куда можно присесть. Тенос подскочил к правителю и поддержал его под руку.
– Вам плохо, господин Велианд?
– Она… она.. Откуда она? – Гордон дрожащим пальцем показывал в сторону девушки, раздирая на себе ворот и, силясь вдохнуть воздух, переставший поступать в должном объеме.
Этель выглядела ошарашенной. Она схватилась руками за борта своей куртки, которые только что побывали в кулачищах первого лица страны. Внутри девушки бешено колотилось сердце. Она испытывала желание бежать со всех ног домой. К бабушке. Добрые слова Ноннель утешили бы её, и страх отвалился бы, как кусок грязи. Это было невозможно. Напротив неё застыл несдержанный высокопоставленный человек. Понять причину его злости она могла, а вот оснований шарахаться от неё, как от смертельной опасности не видела.
– Господин, что распорядитесь делать? – Теносу хотелось как можно быстрее уладить конфликт и дождавшись, когда его кабинет покинут и правитель, и арестованная вернуться к недописанным стихам.
– Я тебя спросил, кто она? – снова заорал Велианд, почувствовав, что кислород беспрепятственно проникает в легкие, а значит можно и дальше нервничать без опаски нанести вред здоровью.
– Это младшая из рода Телли. Этель.
– Телли… Я так и думал, – Гордон снова притих. Внутри крутилась только одна догадка, пояснявшая наличие вкраплений в радужке глаз девушки. – Кто твои родители?
– Клара и Кориан.
– А ты помнишь имена бабушек и дедушек?
– Странно, как можно не помнить имена близких людей? – на лице Этель красовалось неподдельное удивление.
– Я задал вопрос. Я. Отвечать, – стараясь не срываться на крик, потребовал Гордон дать ответ на его вопрос.
– Ноннель и Филипп по материнской линии. А по отцовской Дора и Антуан. Последние были отправлены в ликвидационное учреждение социальных паразитов. По вашей милости.
– Не по моей. Так постановили члены Совета Правления Геопланта. Тенос, распорядись доставить арестованную в её камеру.
– Как надолго? – поинтересовалась Этель.
– Ты обо всем узнаешь, – Велианд смотрел на человека, имевшего с ним общие гены, и впервые в жизни не знал, как поступить.
Глава 12
Неведение сдавливало голову, заставляя сосуды сжиматься. Сердце отколачивало ускоренный ритм. Шум в ушах и слабость в ногах не удавалось скрыть от бдительной дочери и Ноннель поддалась уговорам Клары выпить успокоительное. Дивным образом препараты затерялись среди личных вещей, которые солдаты не догадались перетрусить.
– Мама, я прошу тебя, приляг.
– Не могу. Внутри все рвется. Я не знаю, как она, – Ноннель стояла возле маленького окошка с тусклыми стеклами. Ей хотелось увидеть вдали от дома силуэт внучки, спешащей домой, но эта иллюзия только сильнее напрягала нервы.
– Зачем же она так повелась, – вздохнула Клара, подходя к матери, чтобы приобнять ту и тем самым немного снизить напряжение.
– Она поступила так, как и надлежит вести себя порядочным людям. И не лебезить перед этими лакеями Велианда, – строго осекла дочь Ноннель, стараясь склонить её к мысли, что смелость куда ценнее покорности.
– Я понимаю и не осуждаю свою дочь, мама. Но чего она добилась? Сама арестована. Нам предстоит платить штраф.
– Тебя только это беспокоит? – Ноннель резко повернулась к дочери и пристально посмотрела ей в глаза.
– Да, мама и это тоже меня волнует. Наша семья едва концы с концами сводит, а Этель понять не может, что в данной ситуации бессмысленное бунтарство ничего не изменит. Разве что ухудшит и без того плачевное положение родных.
Клара отошла от матери, качая головой. Седина на волосах сорокалетней женщины вкупе с ссутулившейся спиной лишали её прежней моложавости, свойственной Телли. Ноннель внезапно стало безумно жаль дочь, не знавшую отдыха, чтобы заработать на банальные нужды, но становившиеся едва ли не роскошью – оплата за аренду земли, на которой стоял жалкий домишко и скромную еду, но унимавшую чувство голода. Если бы Велианд не внедрил карательную политику, Клара могла бы преподавать философию и писать собственные труды, Кориан стал бы изобретателем, как мечтал. А Этель поступила бы в Кселонский университет, получила профессию лингвиста латинского языка, и, конечно же, встречалась с каким-нибудь симпатичным парнем, строя планы на совместную жизнь. А ей Ноннель оставалось бы радоваться за счастливую судьбу дочери и внучки. Но нет. Все уничтожил человек, тяготевший извлечь дополнительную прибыль из чужих земель, чтобы упрочнить имидж искусственного государства.
– Клара, ты кое-чего не знаешь, – Ноннель нашла в себе силы признаться дочери в тайне, которую хотела скрыть, тем более в условиях правления Велиандов.
– Ты меня пугаешь, – голос дочери дрогнул. Клара присела на кровать, отозвавшуюся жутким скрипом пружин, часть из которых прорвала ткань и норовила вылезти наружу из-под многочисленных одеял, заменявших матрас.
– Особо бояться нечего, но приятного будет мало в том, что я собираюсь тебе сказать.
– Мама, не тяни, я готова все услышать.
– Не думаю, что готова, но придется, потому как тайна нашей семьи, кажется, обнажилась, – Ноннель не без жалости всматривалась в лицо дочери, становившееся бледнее, чем было обычно.
Глава 13
Гардеробная растянулась на тридцать квадратных метров. Иногда Дее казалось, что она не помнит всех своих нарядов. Впрочем, и незачем было держать ненужную информацию в голове. Тут же всплыли в памяти слова отца, что в пустой голове дочери ничего не помещается, кроме мыслей о тряпках и балах. Если бы ей хватило смелости признаться ему, что она, не смотря на все желание не может осилить основы государственного управления, возможно она бы обрела свободу. Дея мечтала только о браке с Гедеоном и переезде в Геоплант. Второй шанс стать счастливой, как женщина. Первый брак был ранним и неудачным. За эту оплошность Гордон частенько упрекал дочь. На второй брак он бы не стал давать согласие так же просто, как в первый раз. А вот в Геопланте Дея смогла бы жить без отцовского гнета и занялась бы любимым делом. На протяжении нескольких лет она тщательно планировала проект по издательству журнала для читательской аудитории, которую формировали лица, принадлежащие к сектору управленцев и их родственники. О личных планах Дея не то чтобы вслух боялась упомянуть, но даже мысленно прокручивала их аккуратно, чтобы не выдать саму себя. Сбежать из дома с Гедеоном она собиралась в ближайшее время, но так, чтобы не быть задержанной. Если она успеет добраться до Геопланта, то попадет под юрисдикцию главного города, и распоряжение уездного Гордона Велианда не будет иметь силы. Гедеон был наготове. Он собрал приличную сумму наличкой, чтобы обосноваться в апартаментах верхних этажей, отводимых для знатных персон. Дея жадно ловила момент, который попадет под критерии удачного, но, то ли боялась, то ли тот и в самом деле не наступил, чтобы действовать. Опасалась она только попыток отца вернуть её обратно, ведь она являлась единственной из Велиандов, кого готовили на занятие верховной должности. Темиан не оправдал надежд отца сильнее, чем она, а значит, некем будет прикрыть свое бегство. Разозлившись на бездарного брата, Дея решила поговорить с ним, может тот одумался и захочет стать высокопоставленной персоной в Кселоне. Нехотя она отправилась на этаж, занимаемый братом.