========== Пролог ==========
И всё же есть кое-что куда более жестокое, нежели смерть. Это забыть о том, кого ты любишь, пока ты жив.
Гэнки Кавамура
— Мы ведь ещё встретимся?
— Конечно, встретимся!
— Правда?
— Правда…
Я не должна оборачиваться, я знаю. Иначе произойдёт что-то плохое, непоправимое. Ты исчезнешь… или исчезну я, а может, разрушится весь мир, небо поменяется местами с землей… я не знаю, что будет, если я обернусь. Я должна верить тебе, мой дракон, а ты говоришь мне смотреть только вперед и идти прочь от тебя.
Но… я же не хочу уходить.
И я замедляю шаг, хотя впереди мне радостно машут родители, и сумасшедшее счастье накрывает меня, будто теплое мягкое одеяло после долгой прогулки поздней осенью. Мы справились. С вами всё будет хорошо. А я теперь принадлежу миру ками*.
Я оборачиваюсь.
Хаку сидит на коленях и сотрясается в беззвучных рыданиях, прижимая бледные руки с тонкими запястьями ко рту. Сердце вскричало во мне, пробивая путь из грудной клетки к нему, к нему, к нему! Я больше не слышала голосов родителей. Я не была уверена, что они по-прежнему стояли за моей спиной.
Я бежала к нему вверх по склону, несколько раз упав, содрав колени в кровь, но я не останавливалась ни на мгновение. Лишь бы быстрее вновь оказаться рядом с ним! Вот почему я не должна была оборачиваться… Он просто не хотел, чтобы я видела его слезы.
Хаку не слышал, как я бежала, поэтому не ожидал того, что я брошусь на него с объятиями, роняя на землю.
Он распахнул свои изумительные глаза изумрудного цвета, которые, омывшись слезами, стали ещё ярче и светлее. Я тоже плакала, уткнувшись ему в плечо, пахнувшее речной водой. Если бы я уловила этот запах раньше, мы вспомнили бы о нашей первой встрече намного быстрее.
— Тихиро, что ты делаешь? — сипло спросил Хаку. Его руки уже обнимали меня, сильнее прижимая к себе.
— Я не уйду. Я никогда не уйду… — я чуть-чуть приподнялась, чтобы заглянуть в его лицо, самое красивое лицо на свете.
Хаку улыбался. Он резко поднялся на ноги и поднял меня, не разжимая рук, и я удивилась тому, какой он сильный. Глупая, одернула я сама себя, ну, конечно же, он сильный. Слабаку не совладать с рекой Кохакугава.
Хаку разжал объятия и взял меня за руки. Он улыбался такой улыбкой, какую я ещё никогда не видела. Улыбкой пьянящего счастья.
— Тихиро… теперь мы никогда…
— …никогда не расстанемся, — прошептала я, повернувшись к стене и, как Хаку только что, зажала рот рукой, чтобы сдержать предательские всхлипы. Солнечный летний день исчез, исчез запах речной воды, исчез мой дракон. Ночь в очередной раз стала свидетелем моих глупых слёз.
Этот сон снился мне уже много лет, но я ни разу не услышала те сокровенные слова. Я каждый раз проговаривала их сама, проснувшись посреди ночи, давясь слезами и горечью от того, что это вновь всего лишь иллюзия. Что мне давно не десять лет. Что мой бело-зеленый дракон так и не нашел меня и вряд ли когда-то найдет.
«Бело-зеленый дракон, забери навеки с собой…»**
Эти слова промелькнули в моей голове и забрали с собой жалкие остатки сна. Я сбросила с себя легкий плед и уже через несколько секунд шарила по столу в поисках ручки, одновременно включая лампу. Что и говорить, в эту ночь я больше не уснула. Я писала, переписывала, нещадно чиркала, надолго задумывалась, шепотом проговаривала строки, внезапно казавшиеся мне складными. Раньше мне не приходилось писать стихов. Разве что несколько хайку для домашнего задания и школьных конкурсов, в которых я никогда не выигрывала. Но уж такие длинные стихи, с рифмой, на неродном языке мне никогда и не снились. Сон. Я усмехнулась, не вспомнив, когда в последний раз хорошо спала.
Я встретила рассвет, пытаясь разобраться в своих же каракулях, и была недовольна написанным, но я отдала этому слишком много себя. С тяжелым вздохом я свернула лист вчетверо и вложила его в черный ежедневник с плотной матовой обложкой — туда, где скрывалась вся моя душа. Спрятав ежедневник в школьную сумку, я снова легла на кровать, не надеясь уснуть. Но сон всё же пришел, и на этот раз я видела не изумрудные глаза, а бесконечную темноту.
Комментарий к Пролог
*Ками – бог, дух в синтоизме.
**Полный текст стихотворения можно прочесть по ссылке: https://ficbook.net/readfic/7266791. Так как японское стихосложение существенно отличается от привычного нам силлабо-тонического, давайте сделаем вид, что этот текст написан по-английски. ;)
Спасибо за прочтение!:з Буду рада вашим комментариям и мнениям!
========== Глава первая. В омут с головой ==========
— Сестрааааааа, вставай! Я приготовила завтрак!
По двери забарабанили кулаками. Я накрыла голову подушкой — жест безысходности от того, что снова нужно вставать и идти в школу. Тамако не переставала бить в дверь: это занятие явно доставляло ей удовольствие. Я всё же медленно встала и крикнула:
— Всё-всё, цербер, я поднялась.
— Ну и соня ты, сестрица! Родители уже ушли.
— И слава богу, — проворчала я, открывая дверь. Тамако стояла, опершись на стену, уже одетая в тщательно отглаженную форму средней школы. Все знакомые семьи упорно утверждали, что мы очень похожи, чем, вероятно, обижали мою младшую сестрицу. Она носила свою внешность, как сокровище, и ухаживала за собой соответственным образом. Что уж там, было о чем заботиться. В свои четырнадцать она выглядела старше, чем я, но в то же время милее… и более по-девчачьи, что ли. Её каре чёрных волос никогда не отрастало длиннее, чем на пять сантиметров ниже мочек ушей; идеальная кожа лица буквально светилась здоровьем и кричала об её правильном питании; тёмные глаза никогда не смотрели угрюмо, как часто делали мои, а пухлые губы всегда изгибались в приветливой улыбке. Даже сейчас, когда перед ней стояла заспанная, взъерошенная, злая старшая сестра.
— Мне бы спать, как ты, Тихиро, — сказала она, — но ты же знаешь, я просыпаюсь в пять тридцать и всё, как рукой сон снимает. Я тебе даже завидую.
Ничего не ответив, я пошла в ванную. Приняла душ, умылась, наощупь собрала волосы, отросшие до лопаток, в привычный высокий хвост; после быстро поела и взяла обед, который, как всегда, приготовила Тамако. Меня на кухню не заманишь и метлой, да и мама с сестрой давно на это плюнули. На мне была уборка всего нашего дома, и вот с этим никто не справлялся лучше, чем я.
Душ, хвост, завтрак, снова комната и сборы в школу. Мой замкнутый круг рутины, ненадолго прерванный каникулами, бесспорно, вселял уверенность в завтрашнем дне, но и отнимал все силы. Как это Тамако удаётся всегда быть такой весёлой? Но я знала ответ на этот вопрос и, завязывая галстук, сказала, глядя в глаза своему отражению:
— В её жизни не было купален Абурая.
Те, кто давно не видел меня и случайно встречал, например, на рынке, неизменно говорили мне одно и то же: «Ты совсем не изменилась, Огино-сан». Я, кажется, действительно мало изменилась. Об этом мне говорили не только старые знакомые, но и детские фотографии. Разве что выросла и осунулась: к счастью, ушли мои детские щёки, но я стала до того нескладной, что каждую новую школьную юбку приходилось подшивать. Изменились и мои глаза, в которых будто выключили свет. Мама всё вздыхала, глядя на меня, но давно перестала спрашивать, что со мной не так. Папа тоже махнул рукой. Ну, грустит и грустит. Кто в её возрасте не подвержен печали без видимой причины?..
Я открыла полупустую шкатулку с украшениями и посмотрела на свое главное сокровище. Тонкая розовая веревочка, которой я долгие годы подвязывала волосы, как всегда, приветливо мигнула мне, переливаясь на ненадолго вышедшем из-за туч солнце. Только она и поддерживала меня, напоминая, что всё происходило наяву, что образы из моих снов, которые я переносила на бумагу, не были порождением моей фантазии.
Но всё же я больше не носила эту резинку. Не хотела привлекать внимание, да и отчаялась встретить того, кто смог бы узнать предмет из мира духов.
Тамако снова позвала меня. Я закрыла шкатулку, взяла сумку и вышла из комнаты. Первый день первого триместра предпоследней ступени старшей школы. Не хотелось опаздывать.
***
По пути в школу Тамако перехватили её болтливые подружки. Они вскользь поздоровались со мной и окружили сестру, явно надеясь разделить нас. Тамако неловко улыбнулась, я пожала плечами и помахала ей. Не приклеить же девчонку к себе. Дальше я шла одна, морщась от холодного ветра и моросящего мелкой водной пылью дождика. Я любила такую погоду за то, что она была не похожа на самые яркие летние дни в моей жизни, но в тот день мне было совсем не радостно. Сердце сжималось без видимой причины, а между ребер будто положили тяжелую металлическую пластину и приказали нагревать её своим теплом. Я подумала, что это последствия бессонной ночи и внезапной борьбы со словами. Развить мысль мне помешал тонкий голос, раздавшийся за моей спиной:
— Тихиро-тян!
Я обернулась и улыбнулась. Меня окликнула Хироко Кодзима, моя единственная подруга. В детстве она чем-то серьезно переболела, из-за чего врачи не разрешали родителям отдать дочь в школу ни в шесть, ни даже в семь лет. Так, Хироко недавно исполнилось восемнадцать. Почему-то из-за этой небольшой разницы в возрасте одноклассники всегда относились к ней настороженно, несмотря на то, что девушка была симпатичной, доброй, всегда готовой помочь и талантливой — голос Хироко, пожалуй, самый чистый из тех, что я когда-либо слышала. Мне было всё равно, сколько ей лет, когда в средней школе мы оказались в одном классе. Я тоже была белой вороной в нашем школьном обществе. Наверное, это и сдружило нас. Мы проводили вместе не так много времени — у Хироко было много дополнительных занятий, помимо школьных уроков, — но в школе были практически неразлучны. Хотя, что и говорить, о своем путешествии в мир духов я ей никогда не рассказывала. Я вообще никогда ни с кем об этом не разговаривала, как и Хироко о своей болезни. У всех есть свои тайны.
— Хироко-сэмпай, — как всегда, со смехом откликнулась я, — привет! Я даже не опаздываю, надо же.
— Я хотела сказать тебе то же самое, — Хироко натянула длинный шарф повыше, оставив открытыми только глаза в серых линзах, — погода просто кошмар!
— Не говори… — я зевнула. Подруга тихо хмыкнула:
— Опять без меня развлекалась?
— Ага, именно. Просто плохо спала.
— Нервничала из-за начала года?
— Наверное, — не моргнув и глазом, солгала я, — не верится, что скоро всё это кончится. Целая эпоха.
— И куда деваться после этой эпохи…
— Ты уж куда-нибудь денешься, Хироко-сэмпай. Можно петь в кабаре, например…
— Ну и шуточки у тебя, Тихиро, — покачала головой Хироко, но все-таки рассмеялась.
Мы зашли в школу, переобулись и сняли верхнюю одежду. Линейка, возвещающая о начале нового учебного года, прошла, как всегда, очень скучно. Директор бодрым голосом провозглашал прописные истины: учиться старательно, не пятнать честь школы, помогать товарищам. После линейки по дороге в класс мы с Хироко обсуждали прошедшие каникулы: у меня они прошли чрезвычайно скучно, а подруга ездила в Осаку к кузине и была очень довольна своим путешествием. До звонка оставалось немного времени, но мы зашли последними и поздоровались с одноклассниками, услышав в ответ несколько приветствий. Длинноволосая Акира Араи, всеми признанная главная красавица старшей школы, вскинула голову и повела ровно очерченными тонкими бровями:
— Наконец-то прилетели наши пташечки.
Вроде бы, в её словах не было ничего обидного. Но её ленивый тон, её сверкающие глаза, идеально сидящая на ней форма, трое парней вокруг… всё это выводило меня из себя. Я не знала, почему я так не любила Акиру Араи. Моя Тамако со вздохом провожала её взглядом, когда та гордо проходила рядом, и говорила, что ей уже не быть такой же высокой. Будто бы в росте заключено величайшее счастье.
Прозвенел звонок, мы сели на свои места, а я пыталась успокоиться и смотрела в окно. Дождь усилился и оставлял на стеклах косые следы. Я любила свое место и вид из этого окна: за территорией школы был небольшой парк, а вдалеке виднелись наш дом и лес, сквозь который папа однажды попытался срезать дорогу на нашей тогда еще совсем новой машине… Через пару лет я набралась смелости и одна дошла до места, где всё началось. Я почти хотела, чтобы меня вновь заставили работать у Юбабы, чтобы вновь пришлось оттирать вонючие ванны и сносить грубости работавших там духов. Но ворота были завалены камнями. Проплакавшись и вернувшись домой, я спросила у родителей об этом. Папа сказал, что эту землю почему-то никто не покупает, поэтому местные власти решили законсервировать состояние этого памятника архитектуры. Малоубедительное объяснение, подумала я тогда. Скорее Юбабе больше не нужны девчонки, уводящие у нее из-под носа её лучших учеников…
Я заплутала в своих мыслях и не заметила одну странную вещь: наш молодой учитель литературы, Исигуро-сан, никогда не опаздывающий, до сих пор не пришел в класс. Потом Хироко говорила, что несколько раз пыталась меня окликнуть, но я никак не реагировала, даже когда она ткнула меня в спину линейкой. Такая уж я: если задумаюсь, никто не достучится до меня, пока я не вынырну из своего омута. Входная дверь хлопнула, и по классу прошелся тихий удивленный шелест, но я даже не обернулась, потому что до сих пор мысленно гуляла по высокому деревянному мосту: свесившись с него вниз, можно увидеть идущий по воде поезд… Я будто издалека услышала низкий, приятный голос Исигуро-сана:
— Рад всех вас вновь видеть. Мне выпала честь представить вам вашего нового одноклассника. Он хорошо сдал вступительные экзамены, поэтому некоторым из вас, балбесов, будет с кого брать пример. Представьтесь, пожалуйста.
— Моё имя Нигихаями Кохакунуси. Учиться с вами — большая честь для меня. Я…
Имя. Это имя. Твоё имя.
Пластина, будто лежащая у меня между ребрами, наконец-то нагрелась до того, что расплавилась и стекла до солнечного сплетения. Я медленно повернула голову и, вдохнув, не смогла выдохнуть.
Конечно, он тоже вырос, хотя я почему-то была этому удивлена. Он был достаточно широк в плечах при оставшейся гибкости и тонкости тела. Его темные волосы стали короче. Лицо — взрослее, и острые черты заострились еще сильнее. Но я тут же узнала глаза. Слишком часто они мне снились, слишком много я о них думала. Эти зеленые глаза.
Все повернулись ко мне. Исигуро-сан смотрел на меня с недоумением, я увидела это краем глаза. Хироко что-то приглушенно шептала, но я не понимала ни слова. Я даже не понимала того, что вскочила с места и до побелевших костяшек пальцев вцепилась в край парты. Мы встретились с ним взглядом. Он неуверенно улыбнулся.
Эти зеленые глаза смотрят прямо в мои.
И не узнают меня.
Комментарий к Глава первая. В омут с головой
Спасибо за прочтение!:з Буду рада вашим комментариям и мнениям!
========== Глава вторая. Плач цикад ==========
Я тут же отвела взгляд и увидела, как на меня смотрит Акира Араи, изумлённо изогнув тонкие брови. В классе стояла такая тишина, что, залети к нам мотылёк, можно было бы услышать, как его крылья бьются друг о друга. Этот морок внезапно разрушили тонкий голос Хироко и шелест её юбки. Я не могла пошевелиться, но поняла, что она тоже встала со своего места.
— Мы рады знакомству, Кохакунуси-сан. Надеемся, что вам понравится учиться с нами.
— О, — просиял учитель, — так Огино и Кодзима решили стоя поприветствовать нового одноклассника! Спасибо вам, это похвально.
— Меня что-то никто не приветствовал стоя, — недовольно сказал Тоси Вада, пришедший к нам в класс прошлой весной.
— Просто мы сразу поняли, что для тебя, Вада, это слишком большая честь, — холодно сказала Хироко, обычно очень смущавшаяся и с трудом заставлявшая себя говорить.
В любой другой ситуации я бы изумленно повернулась к подруге и ободряюще подмигнула бы ей. Несколько девочек хихикнули. Вада что-то сердито пробурчал.