Генрих шел по желтеющей траве, отстраненно наблюдая за кружением платановых листьев на тихом ветру. Они поворачивались то одной, то другой стороной. Вот так и он: для большинства в этом мире — его величество Генрих Пятый Ланкастер, и только для двоих — Локи, принц Асгарда, сын Одина. Правда лист, перевернувшись, скрывает другую сторону, а в короле и Генрих, и Локи жили одновременно. Детские воспоминания из земной и асгардской жизней смешивались в его памяти, как и образы друзей. На ум приходили фразы, сказанные… Фальстафу? Вольштаггу? Вспоминались дерзкие, а порой откровенно хамские комплименты. Кому он дарил их? Миссис Куикли? Леди Сиф? Когда при нем вспоминали отца, перед мысленным взором возникали и Генрих Четвертый, который давно покоился в Вестминстере, и Один, который будет жить еще долго и который… ждет его в Асгарде.
Генрих поймал один из листьев и подул на него. Лист тут же обрел форму асгардского дворца. Конечно, контуры смазались и здание получилось не слишком похожим, но как иначе, если Генрих… Локи… не видел дворец много лет — всю свою вторую жизнь.
— Ты поосторожнее с этим, — раздался негромкий голос. — Вдруг кто увидит.
Из-за деревьев вышел Эрик. Простой серый плащ из грубой ткани, со знакомой брошью в виде молота, не издал ни единого звука и даже не зацепился за кусты.
— Не увидит, — Генрих провел по воздуху рукой, и лист исчез. — Моя магия реагирует на чужое присутствие, и обычным людям не застать меня врасплох.
Они шли вровень и какое-то время молчали. Генрих глядел вдаль — в просвет между деревьями, где веером расходились лучи полуденного солнца.
Наконец Эрик спросил:
— Так ты решил вернуться?
— Да. Повидаю Одина — и сразу обратно.
Молчание.
— У меня нет выбора, брат. Я не могу бросить страну. Король Карл назначил меня своим преемником и наследником трона, но дофин не смирится с потерей Франции, так что новая война неизбежна.
— Ты же маг и закончишь ее в два счета.
Генрих покачал головой.
— Не сработает. После победы… в общем, в этом мире моя магия достигла предела и действует только по мелочам. Пара иллюзий — и все. Я останусь Генрихом и проживу жизнь обычного смертного.
— Короткую жизнь, — глаза Эрика мрачно сверкнули.
На этот счет у Генриха имелись сомнения, но ни одному смертному было не под силу разрешить их.
— Есть и светлые стороны, — он приподнял уголки губ. — Я женюсь на Екатерине.
— Видел я ее. Тихая, скромная, славная. Уверен, вы будете счастливы.
Слова Эрика звучали искренне. Что он имел в виду, то и сказал — как всегда. И все же во рту Генриха вдруг стало горько, а лоб непроизвольно нахмурился.
Французская принцесса, на которой ему полагалось жениться через две недели, была светла и легка, как облако. Даже на расстоянии Генрих чувствовал ее священный трепет и страх перед будущим мужем-колдуном, но покорность, впитанная с молоком матери, заставляла ее смириться со своей участью. Генриха вполне устроила бы такая жена, но Локи… Локи предпочел бы непредсказуемость и затаенную силу грозовой тучи.
Он опустил голову и еле слышно вздохнул.
Изабелла ждала их за изгородью на границе парка и леса. Она не надела своего обычного облачения Золотого рыцаря, явно решив не привлекать внимания. Сознательно или нет, она и Эрик застегнули плащи на один манер и выглядели, как пара. Впрочем, они ею и были.
В груди кольнуло, и Генрих поспешил улыбнуться.
— Ну что, готовы? — многозначительно приподняла брови Изабелла.
Генрих кивнул.
— Не сочтите за невежливость, ваше величество, но вы уверены, что все получится?
— Да, миледи. Мы с Эриком видели один и тот же сон. Ошибки быть не может.
Сон… или скорее видение, в котором Один и Фригг, стоя на восстановленном Биврёсте, смотрели прямо и улыбались. Глаза матери сияли от слез и радости, отцовское лицо выражало гордость и одобрение. Позади, опираясь на меч, застыл суровый и спокойный Хеймдалл. Пора возвращаться, говорили взгляды всех троих. Пора.
— Хеймдалл! — во всю глотку закричал Эрик в небо. — Открывай!
Эхо еще не успело стихнуть, как из небесной вышины хлынул поток света, переливающийся всеми цветами радуги. Вслед за Эриком и Изабеллой Генрих шагнул внутрь этого потока, и короля тут же подхватил ветер. Пространство вокруг искажалось, мерцало и то вспыхивало, то тускнело, а Генриха и его спутников всё несло вперед и ввысь.
Генрих глянул на Эрика, волосы которого посветлели и выпрямились, и почувствовал, как его собственные волосы распрямляются и становятся длиннее. Они теперь сильнее оттягивали голову, а ладони чуть побаливали из-за возвращения всех магических способностей. Зато он снова стал давним собой — Локи из Асгарда, и губы сами сложились в широкую, счастливую улыбку.
***
Так странно: пару минут назад Тор стоял на тропе, окаймлявшей лес, среди вековых деревьев, а сейчас под его ногами каменная поверхность пола и вокруг — стены из металла, покрытые искусной резьбой и позолотой. Когда-то он тысячу раз бывал в этом круглом помещении, и вернуться сюда после пробуждения памяти значило на шаг приблизиться к прежней жизни.
В центре, на возвышении, стоял могучий воин в золоченых доспехах и при внушительном мече. Желтые, как у кота, глаза сверкали, но эмоций на непроницаемом лице было не прочитать.
— Хеймдалл! — Тор в два шага оказался рядом со стражем и по-приятельски хлопнул его по плечу. Тот хмыкнул, но ответил крепким рукопожатием.
— С возвращением. Всеотец ждет вас. Всех.
Если Джейн и смутилась от пронзительного взгляда Хеймдалла, то виду не подала, и Тор невольно улыбнулся.
Биврёст сиял ярче, чем прежде, и с каждым шагом походка Тора становилась увереннее, будто заледеневшая за долгую зиму дорога оттаивала под его ногами. Мост уже заканчивался, когда запястье Тора сжали пальцы Джейн. Она немного запыхалась и поглядывала на него озадаченно. Только тут он сообразил, что почти бежит. А Локи вообще выглядел так, словно вот-вот сорвется с места и помчится ко дворцу. Радостное возбуждение сделало лицо Локи совсем юным, и у Тора язык не повернулся подколоть брата.
А потом Асгард хлынул в уши разноголосием и сотнями нестройных звуков — от криков лавочников-зазывал до болтовни досужих кумушек, проходящих мимо. Скрипели колеса, постукивал молоток, трепыхался на ветру навес над прилавком. В глаза бросились вычурность и причудливость одежд асгардцев по сравнению с тем, что носили в средневековой Англии. Но, к своему удивлению, больше различий Тор не обнаружил.
— Всё, как и везде, — озвучила Джейн его мысль.
— Это потому что сейчас другое важно, — возразил Локи. — Нас ждет Один. Идемте, проведу дорогой покороче.
Тор хохотнул и уставился на него.
— Ты вспомнил? После стольких лет?
В ответ Локи поиграл бровями и ушел вперед, а Джейн оживилась.
— Есть, что вспоминать? — в ее глазах заплясали искорки смеха.
— Ну… Мы с Локи иногда сбегали с приемов, когда становилось скучно. Правда обратный путь во дворец я плохо помню.
— Это потому, что нам с Фандралом и Вольштаггом приходилось тебя тащить, — отозвался Локи, не оборачиваясь.
Джейн хихикнула и подмигнула Тору, а он рассмеялся счастливо и беззаботно, как на заре юности.
Локи вел их так, будто проходил по этому пути только вчера. Они свернули с оживленной улицы и прошли насквозь квадратный двор, после чего оказались на улице поменьше, среди домов пониже и попроще. Проем, который и переулком-то не каждый решился бы назвать, привел их к простой двери в стене. Под ладонью Локи глухо щелкнул потайной замок, и они вошли.
Говорить не хотелось, да Тор и не смог бы: волнение комом стояло в горле, а сердце выстукивало собственный, совершенно бешеный ритм. Тор не считал ни повороты, ни ступени тайного хода, только смотрел под ноги да по сторонам и старался отдышаться.
— Похоже, ходом пользовались на днях, — заключил он, бегло осмотревшись на новом повороте.
Локи пожал плечами и отозвался:
— Вся твоя компания знает о нем. Может, у них в последнее время появилось много радостных поводов гулять в нижнем городе.
— Или печальных.
Повисшее молчание не успело стать тягостным: ход закончился, и дверь на золоченых петлях и с витой ручкой бесшумно отошла вправо.
Дворец встретил их тишиной и каким-то застывшим покоем. Даже стражники, заметившие посетителей, приближались размеренно, от них не исходило ощущения опасности. Но, узнав Тора и Локи, оба спохватились и разом преклонили колена.
— Поднимитесь, воины, — приосанился Тор и сам не узнал своего голоса: такие властные ноты зазвучали в нем.
Он снова был собой, принцем и наследником Асгарда. И он вернулся домой.
========== Глава четырнадцатая. Рожденные быть королями ==========
— Как я говорил когда-то, вы оба рождены быть королями. И вот вы здесь, — Один перевел взгляд с сыновей на остановившуюся чуть поодаль Джейн. — Без сюрпризов не обошлось, однако все сложилось удачно и вы наконец стали теми, кем вам было суждено стать.
Степенно и со значением он произносил заранее заготовленные слова, но больше наблюдал за реакцией на них. Тронный зал пустовал, и ничто не отвлекало Одина от созерцания.
В глазах Локи, когда-то таких лукавых, появилась мудрость, поэтому он казался старше. Локи не изменился в росте, но осанка делала его выше. В ней была… царственность. На такого посмотришь — и поймешь, что он сохранит величавость даже в рубищах нищего.
С Тором сложнее. Печаль, затаившаяся в глубине глаз, сдерживала радость встречи, как нежданная изморозь удерживает от любования летним цветением. Там, в другой жизни, Тор потерял сестру. Один сглотнул, вспомнив, как погибла эта несчастная, и откашлялся, прежде чем произнести:
— Сочувствую твоей потере, Тор. Утешься тем, что твоя сестра обрела покой.
Сын кивнул чуть судорожно, с напряжением.
Не так Один представлял эту встречу. Вместо теплоты и душевности откуда-то взялись неловкие паузы, скованность и осторожность. «А чего ты хотел, великий Всеотец? — зашептал внутренний голос. — Ты же обрек сыновей на страдания, а их любимую — на смерть».
Один обратился к Джейн:
— Дитя, ты уже поняла, что с тобой произошло?
Она шагнула вперед, и ее голос зазвучал звонко и четко:
— Да, Всеотец. Я стала колдуньей.
Он усмехнулся в бороду.
— Волшебницей. Разница есть, ведь твоя магия направлена на добрые дела и защиту — себя и близких. Ты проживешь гораздо дольше, чем обычные смертные. Хочешь ли ты вернуться домой?
Глядя в сторону и, похоже, видя совсем не колонны зала, Джейн задумчиво покачала головой.
— Я не знаю, где теперь мой дом, и не смогу жить прежней жизнью Джейн Фостер.
Один пожевал губами, пальцы слева направо прошлись по подлокотнику, потом в другую сторону.
— Хорошо. Памятуя о других твоих деяниях, я предлагаю тебе стать одним из воинов Асгарда. Ты ученый и рыцарь и найдешь здесь свое место.
Девочку словно водой окатили. Она встрепенулась и опустилась на одно колено.
— Всеотец, для меня было бы честью служить вам. Но я дала клятву другому королю, — Джейн покосилась на Локи, и Один со всей ясностью осознал, почему сыновья выбрали именно эту женщину.
Локи в два шага оказался напротив Джейн и положил правую руку на ее голову.
— Я освобождаю тебя от клятвы, Золотой Рыцарь.
От Одина не укрылось, что Локи вскользь провел пальцами по волосам Джейн. Все это время Тор не сводил с брата и возлюбленной тревожного взгляда. «Напрасно ревнуешь, Тор, — подумалось Одину. — Это прощание».
Локи вернулся на место, а Джейн произнесла:
— Тогда примите мою верность, Всеотец.
Она поднялась с колен, и Один обратился к младшему сыну:
— Позволь дать тебе напутствие, как король королю.
Локи переступил с ноги на ногу и вскинул голову.
— Когда увидишь узел — руби.
— Как поступил ты?
— Да.
В голубых глазах Локи читались решимость и вызов: «Я не слабее тебя, я справлюсь». От осознания, что приемный сын перенял этот взгляд от него, Одина, гордость Всеотца пела.
— Но скажи мне, я умру, как смертный?
Один покачал головой.
— Ты будешь стареть, но, когда смерть подберется слишком близко, у тебя будет выбор: уйти из жизни насовсем или вернуться в Асгард таким, какой ты сейчас.
— Оставить двойника умирать вместо меня?
— Именно.
Локи заправил черную прядь за ухо и поклонился.
— Спасибо, Всеотец.
Один внезапно вздрогнул, почувствовав, что сказаны все слова и даны все напутствия. И трое в нескольких шагах от него тоже это поняли.
Они кивнули почти одновременно, и Один долго смотрел, как они удаляются: нога в ногу, однако Тор, наследник и принц Асгарда, — чуть впереди, Джейн — справа, верный воин и соратник, а Локи — по левую руку и чуть поодаль, родной и желанный, но все же гость.
Один прикрыл глаза. Суровость наказания оправдала себя: за долгие годы жизни бок о бок Тор и Локи не смогли сблизиться больше, чем за пару месяцев в другом мире. А девочка… Ее любовь к Тору выросла и окрепла, это видно, и теперь они еще лучше поймут друг друга, сражаясь бок о бок и побеждая врагов.
Один усмехнулся своим мыслям. Он всегда видел рядом с Тором женщину-воина и полагал, что избранницей сына станет леди Сиф, но жизнь распорядилась иначе. Даже Один не способен предугадать все.
Раздался мягкий шелест юбок, и Один повернулся к приближающейся Фригг. Она остановилась у трона и облокотилась на резную спинку.
— Я только что говорила с ними. Локи все еще влюблен в Джейн, это видно по глазам.
Ее сережки качнулись, подбородок дрогнул.
— Не тревожься. У него будет время полюбить жену и забыть Джейн, — Один посмотрел в проем между колоннами, туда, откуда лился дневной свет. — Время — великий врачеватель.
***
Солнечные лучи освещали балкон и весь Асгард, а в душе Локи то взвивалось и искрилось пламя, то гасли и темнели уголья. Он даже представить себе не мог, что будет нервничать, как пятнадцатилетний, и кусать губы то ли от досады, то ли от грусти расставания. Да еще пальцы так и норовят сжать перила балюстрады со всей силой.
Рука Тора легла ему на плечо, успокаивая и ободряя.
— Ты справишься, брат. А потом обязательно возвращайся к нам.
Тор уже переоделся к ужину. Его красный плащ легко колыхался на ветру, а поза была столь непринужденной, что Локи поневоле улыбнулся.
— Вернусь, куда же я денусь, — и, глядя попеременно на брата и Джейн, добавил: — Наши души сплелись.
— Смотрите, — Джейн указала вниз, и Локи проследил за ее взглядом.
Пол под их ногами был выложен узором из трилистника, и они стояли каждый на своем «лепестке».
— Сила Трех, — тихо произнес Тор.
В прощальных объятиях брата Локи стало нечем дышать, и вовсе не оттого, что они были чересчур крепкими. Просто от нахлынувших чувств сердце пропустило удар. Согревая похолодевшие пальцы, Локи сжал их в кулаки.
Напоследок он кивнул Джейн и, не оборачиваясь, направился к лестнице. У дворцовых ворот он все же посмотрел назад. Тор и Джейн целовались в тени колонны.
Локи уставился под ноги и вздохнул, а потом решительно шагнул за ворота.
Для Гарри Английского начиналась новая жизнь.