За все это время он так ни разу и не замедлил свой ход.
Когда он подбежал к входной двери и встал перед крыльцом, он вдруг ощутил сильнейший запах страха, исходящий изнутри дома. Это был запах Алекса.
«Он меня боится, как никогда», – почему-то очень спокойно подумал Канни и, превратившись в человека, негромко постучался.
Затворив за собой дверь, Кевин смерил взглядом Леру и вкрадчиво проговорил:
– So, Barbie, will you do it yourself, or I have to take you by force?7
– Нет, не надо, пожалуйста, прошу тебя, я ещё девочка, – взмолилась Лера, забыв, что он не понимает русского.
– I don't understand a word you are saying, but it doesn't matter. You better take off you dress as fast as you can8, – сказал Кевин, и схватил её за ворот её рабочего халата.
– Нет! – закричала Лера, пытаясь отбросить его руки.
Кевин резко и сильно ударил её ладонями по обеим щекам так, что она, заслонившись, схватилась за щеки, а он, воспользовавшись этим, рванул её за полы халата и, оторвав все пуговицы, открыл её нательное белье.
– Нет!
Она попробовала вернуть полы халата на место, но Кевин ударил её по лицу так сильно, что она упала на пол, и у неё потемнело в глазах.
Пока она была в болевом шоке, он завернул её руку назад и сорвал одну сторону халата с её плеча.
– Пожалуйста, не надо, – стала плакать Лера, пытаясь сопротивляться.
Кевин, не слушая, схватил её за другую руку, чтобы полностью снять халат. Все ещё сопротивляясь, Лера забрала руку и получила ещё один жесткий шлепок ладонью по щеке так, что у неё зазвенело в ухе.
«Андрей, как жаль, что тебя нет рядом», – подумала она, и тут же закричала изо всех сил:
– Андре-е-ей!!!
Кевин вздрогнул от её крика, поскольку совсем не ожидал этого, но тут же отреагировал и, рванув халат вниз, окончательно сорвал его с Леры.
Теперь она была в одной нательной хлопчатобумажной удлиненной футболке, которую ей выдала Долли. Сидя на полу, на коленях, уткнувшись лицом в ладони, она безудержно рыдала.
Похоже, Кевину понравился её вид, поскольку он удовлетворенно потёр руки и, схватив её за низ нательного белья, резко и сильно рванул его вверх.
Лера сумела в последний момент напрячь руки, это было очень больно, потому что футболка врезалась ей в подмышки, но у него не получилось снять её.
Выругавшись, Кевин схватил её поперёк туловища и с силою поднял вверх. Ему это удалось, но Лера неожиданно повернулась к нему, ударила его коленкой в пах и что есть силы закричала!
– He-e-elp!9
– Shit!10 – выругался он, схватившись инстинктивно за пах, и тут же со всей силы ударил её по лицу так, что она отлетела и стукнулась о стену.
У неё все поплыло перед глазами, и она поняла, что сейчас потеряет сознание.
Как в тумане она чувствовала, что он поднял её ослабевшие руки и сорвал с неё нательную футболку.
Теперь она была перед ним в одних трусах и лифчике.
Остатками сознания Лера чувствовала, что её ноги сгибаются, она медленно сползает спиной по стене, а Кевин хватает рукой её трусы и срывает их с её ног, подтянув её тело за ноги вслед за трусами так, что она окончательно съехала и ударилась головой об пол.
В этот момент Лера окончательно потеряла сознание.
Она уже не видела, как Кевин удовлетворенно встал над ней и с ухмылкой осмотрел её.
Она не видела, как он, уже не торопясь, расстегнул её лифчик и отбросил его в сторону.
Она не видела, как он встал и снял свои штаны.
Не видела она и того, как в тот момент, когда он раздвинул её ноги и хотел уже лечь на неё, дверь в душевую вдруг распахнулась, и Долли, ворвавшись внутрь со сковородкой в руке, пронзительно закричала: «Kevin!» – и ударила его сковородкой по голове так, что он тут же оглушенный свалился без чувств рядом с Лерой, так и не сумев сделать своё злое дело.
Проезд в военный городок Холмский преграждало КПП с солдатами и дежурным офицером во главе.
Водитель газели остановился на проходной и на вопрос дежурного показал на машину сзади:
– Все вопросы к нему, я просто водитель.
Дежурный подошёл к Петру.
– Здравия желаю. Старший Лейтенант Ищенко. Вы по какому вопросу в Холмский?
Петр протянул ему своё удостоверение и сказал:
– Мы к вам на временное поселение. Василий Олегович Данилин на месте?
Ищенко посмотрел на фотографию на удостоверении и перевёл глаза на рыжего бородатого парня за рулём.
– Это чьё удостоверение?
Петр улыбнулся и протянул ему заранее заготовленную фотографию, на которой поэтапно был показан процесс его гримировки.
– Да, моё, товарищ лейтенант. Вынужденная конспирация.
– Хм. Ловко! – улыбнулся лейтенант. – И как вас звать-величать в вашем таком обличии?
– Можно просто Игорь.
Лейтенант немного помедлил и сказал:
– Я не могу вас сразу пропустить. Мне необходимо подтверждение коменданта.
– Да, пожалуйста.
Дежурный зашёл внутрь помещения КПП и минут через пять шлагбаум открылся, а солдат, открывший его жестом показал, что машины могут проезжать.
Когда Петр проехал за линию шлагбаума, дежурный вышел из КПП подошёл к машине и сказал ему:
– Прямо, на т-образном налево, на светофоре направо, затем третий поворот налево. Красный пятиэтажный дом, средний подъезд второй этаж. Подполковник Данилин ожидает вас.
Когда Петр поднялся в кабинет коменданта, он немного волновался, поскольку у него не было никаких оснований, кроме странной ситуации, сна, звонка Вениамина и нескольких необъяснимых совпадений.
Данилин оказался полноватым, маленького роста, седовласым подполковником с веселыми голубыми глазами. При первом же впечатлении казалось, что этот человек шутник по жизни, и готов смеяться над всем и вся.
– Итак, начальник особого отдела, мистер-икс, Игорь некто, он же Петр Иванович Строгин, агент ноль-ноль-семьсот-семьдесят-семь. Приехал в Холмский на двух машинах, и газелист вообще не при делах. А дети, как я понимаю, уже проснулись? – встретил его улыбающийся подполковник веселым вопросом, протягивая ему руку. – Вы кто по званию, Петр Иванович?
– Такое же, как и у вас, Василий Олегович. Дети пока спят, но вот-вот проснутся, если уже не проснулись
– Хм, такой молодой, и уже подполковник? – удивился комендант. – Поделишься опытом, как побыстрее подняться по карьерной лестнице?
– Без проблем. Но это только опыт работы в нашей конторе.
– Ладно-ладно, я понимаю. Давай так, я тебе предоставлю частный дом, большой довольно-таки, на тебя и твою семь точно хватит. Три спальни плюс большая столовая. Езжай туда, разгружайся и отпускай газель, а потом ко мне, будем разговаривать. Тебе нужно оставлять свой маскарад в нашем городке?
– Вопрос вашего уровня секретности?
– Если тебя смогут достать здесь, то достанут и с маскарадом. Тем более, что ты приехал со своей семьёй, поэтому, если я правильно понимаю, раз уж ты с ними, то и маскарад ни к чему.
– Согласен.
– Все, жду тебя через час в нормальном обличии.
Через час Петр снова был у коменданта, все ещё загримированный.
– О, Игорь! А где он же Петр? – спросил комендант, улыбаясь сквозь седые белесые усы.
– Уно моменто, – ответил Петр, зашёл в ванную и через пять минут вышел оттуда без парика и бороды.
– Вот это другое дело! – воскликнул Данилин: – Ты как детям объяснил свой изменённый облик.
– А я им не объяснял. Я для них был дядей Игорем, который им помог переехать, – ответил Петр своим естественным голосом.
– А-а, тогда понятно. Вы нормально устроились?
– Отлично, просто. Дом шикарный. Жена и дети в восторге.
– Вы, похоже, натерпелись в последнее время, или мне кажется?
Петр почему-то не удивился такому вопросу со стороны Данилина, и просто ответил:
– Да. Изрядно натерпелись.
– Садись, – комендант указал Петру на удобный стул рядом со столом, на кофейный прибор со всеми причиндалами, сел напротив, налил себе и Петру кофе и сказал: – Давай, рассказывай все по порядку. Можешь не переживать. Я – могила. От меня никто и ничего не узнает.
Петр вспомнил слова Вениамина в отношении Данилина и подумал, что даже если бы охотник ему ничего не сказал, он скорее всего, оказавшись в таком положении, после всего случившегося итак рассказал был коменданту все или почти все, поскольку чувствовал к нему необъяснимое внутренне доверие на интуитивном уровне.
Он глубоко вздохнул и начал рассказ. Подполковник слушал очень внимательно, не говоря ни слова, не задавая уточняющих вопросов, не издавая лишних звуков. Если Петр показывал фотографии в подтверждение своего рассказа, он каждую из них внимательно рассматривал со всех сторон.
Когда рассказ был окончен, комендант вздохнул вместе с Петром и спросил:
– Вопросы уместны?
– Да, вполне.
– Сколько человек были посвящены в операцию БИКЛЗ?
– Со мной четверо.
– Ты уверен в Брумеле и в Климове?
Петр чуть задумался и ответил:
– В Брумеле да. В Климове…, я его ни во что не посвящал. Он – только технолог-изобретатель. Мы с ним даже не виделись.
– И ты думаешь, что он не станет вникать в детали, для чего используется его последняя фишка?
– Вопрос понятен. Он – друг Брумеля. Мы в разных отделах. Думаю, он бы не стал мне помогать без Валерия. А так, тот попросил, а этот предоставил.
– Ладно, оставим пока эту тему. Просто, у меня нехорошее предчувствие. Но пока оставим. Время покажет.
– В моем случае трудно сказать, насколько время может оказаться другом.
– Связь с ними есть?
– Да, наша внутренняя.
– Кто к ней имеет доступ?
– Только наша контора, и только между собой. У каждого свой индивидуальный номер. Прослушка исключена.
– Но ты ведь не доверяешь Морозову? – спросил Данилин, внимательно наблюдая за реакцией Петра.
– Это можно было вычислить из моего рассказа? – ответил Петр вопросом на вопрос.
– Значит, не доверяешь, – комендант потёр лоб ладонью и спросил: – У тебя у самого какие мысли, на кого ты нарвался? На самых верхних?
– Думаю, да. Хотя, я бы, наверное, назвал их самыми нижними.
– С определением согласен, но это значит, что у тебя шансов мало.
– Я понимаю.
– Если только у Всевышнего на тебя не особые планы.
При этой фразе Петр резко посмотрел коменданту в глаза.
– А ты в Него веришь, Василий Олегович? – комендант вызывал какое-то особенное уважение, поэтому Петр, хотя и обращался к нему на «ты», не мог не назвать его по имени отчеству.
– Конечно, верю. Мне пришлось с Ним столкнуться пару раз.
– Расскажи, Василий Олегович.
– А что рассказывать? В первый раз я умер. А во второй чуть не умер.
– А подробнее, – Петру показалось, что он сейчас услышит нечто очень важное.
Видя искренний интерес собеседника, Данилин спросил:
– Рассказ может затянуться. Твои тебя надолго отпустили?
– Им не выбирать. Особенно в свете последних событий.
– Хм…, – Подполковник потер лоб ладонью. – Ну, тогда, коли на самом деле интересно…
Петр налил себе свежего кофе, откинулся на спинку стула и приготовился слушать.
«Дорогая моя и любимая сестренка,
Я так рад, что получил от тебя письмо. Это глоток свежего воздуха, глоток живой воды в жаркой пустыне.
А как радостно слышать, что у тебя все хорошо. Я целыми днями только и думал, как там ты, и все ли нормально с тобой.
Теперь, хотя мы и рабы на корабле, и все ещё непонятно, как мы здесь оказались, все равно радостно, что мы, пусть даже и через письма, можем друг с другом общаться.
За меня можешь не переживать. У меня все нормально, если вообще можно назвать наше пребывание здесь нормальным. Но все познаётся в сравнении. Я думаю, лучше работать, пусть даже и физически, пусть даже и тяжело, но работать, а не быть сексуальными рабами, что в наше время, хоть это и ужасно унизительно, все равно случается и не мало.
В моей работе разнообразия нет. Несколько дней отскребали старую краску от стен, а потом красили эти стены новой краской. Сейчас будем снова отскребать (в другой каюте), а потом, видимо, снова красить. Ничего интересного. Но что касается английского, я тоже его активно учу. Здесь без него никуда.
Кормят нас нормально. Вкалываем изо всех сил, но питание вполне приемлемое. Если это твоя Долли так готовит для рабочих, то ей большой привет и благодарность от всех нас.
Храни себя, родная моя. Мы в опасном месте. Здесь с людьми не церемонятся. При мне одного парня просто выкинули за борт, и все. Так что, будем стараться выжить, и кто знает, может быть, вырвемся отсюда когда-нибудь.
Очень люблю тебя, Лерочка, сестричка моя.
Целую тебя,
Твой брат Андрей.
Перечитав письмо ещё раз на предмет ошибок, Андрей попробовал перевести его на английский язык просто так сам для себя, а затем бережно свернул листок бумаги вчетверо и положил его под подушку. Завтра предстоял новый сложный день. Их отправляют на новое место, и им снова придётся вкалывать с утра и до вечера. Спири и Чарли уже спали. Чарли как обычно храпел, но Андрей уже к этому привык и, как только закрывал глаза, засыпал как убитый, ничего не слыша.
Перед тем как выключить свет, он решил записать и повторить новые слова, которые услышал за день и, если хватит сил, выучить ещё несколько слов из Азбуки.
Пролистав несколько страниц до того места, где он закончил в последний раз, он перевернул страницу и вдруг заметил чью-то закладку, сложённый в полоску тетрадный лист.
Андрей взял закладку, развернул её ради любопытства и обнаружил, что внутри написаны шариковой ручкой несколько строк:
«Hi, my name is Rudy.
If you read this message, I think, God loves you, and He heard my prayer.
Though, if you will throw it away, and never read it to the end, it doesn't mean that He loves you not. He loves you anyway, but you just throw away your chance to read my story about it. But if you want, you may read my story, and I hope that you like it, and it will be a blessing for you…»
Андрей дошёл до конца, пытаясь понять прочитанное, но понял лишь некоторые отдельные слова:
«Привет, моё имя Руди. Если ты, читаешь это сообщение, я ..Бог любит тебя, и Он, ..моё. ..если ты будешь ..это, ..и.. читать это до конца, это ..что Он любит тебя нет. Он любит тебя .., но ты, …твоё .. читать мою историю об этом. Но если ты .., ты ..читать мою историю, и я… тебе понравится это, и это будет .. для тебя..»
«Белиберда получается!» – подумал Андрей, но от этого ему ещё больше захотелось уловить смысл этой короткой записки.
Он выписал те слова, которые не знал, и решил попробовать понять их значение в общении с Джонни.
На завтраке он передал свой ответ через того парня, который принёс ему Лерино письмо и попросил мулата объяснить ему значение выписанных слов.
Для Джонни не составило труда объяснить словосочетание: «He heard my prayer». Он просто показал наверх, потом на уши, сложил ладони перед собой и возвёл глаза к небу. Андрей сразу понял, что фраза означает: «Бог слышит мою молитву».
Фраза: «throw it away» тоже оказалась простой. Джонни взял кусок картона, валявшийся на полу и выбросил его в сторону. Было понятно, что эта фраза означает: «выбросить».
Со словом: «never» тоже не было проблем. Зная, что Андрей уже выучил английские слова со значением: «вчера», «сегодня», «завтра», мулат просто сказал: