– Ты идешь? – меня отвлекла Ксюха.
– Да, да, – бормотала я себе под нос, пытаясь сделать несколько дел одновременно: найти схему эвакуации из пищевого блока, еще раз решить для себя, а хочу ли я оставаться здесь, под землей да с крылатыми людьми, и, насколько я трусливая натура? Бросила бабушку, поверила в опасность, сбежала… но ведь, находила себе оправдания! Тот страх, который вселяла пятерка чертей, мелких бесов, как их еще называли, гнал меня, как лавина – холодная, безжалостная, летящая, не разбирая пути… Даже если бы хотела встретить грудью смерть – не смогла бы! Ноги решили за меня.
Учебные помещения находились этажом ниже. Спускаясь по лестницам, лифты, видимо, не были предусмотрены на этих уровнях, мы с Ксюхой разделились: она примкнула к своей группе лаборантов, я же осталась одна. Мы – ботаники, не самые общительные люди. Хотя, куда уж «ботаничнее» лаборантов?
По дороге взгляд выхватил из людского потока знакомое лицо. Паша Черный – сосед по коридору, подмигнул и пошел дальше. Его команда во главе с ангелом-грубияном направлялась еще на уровень ниже. Парни и девушки, которые спускались по ступням, отличались от других групп телосложением: ни одного обвислого живота, ни одной дряблой задницы. Хотя, что я могла различить там под одинаковой одеждой? Разве что, на некоторых парнях ткань готова была разойтись по швам, обтягивая широкие плечи и массивные грудные мышцы, а девчонки, гордясь плоскими животами, позавязывали футболки узлами под грудью. Вот и все отличие от остального потока лагерных жителей.
Сравнение с лагерем в очередной раз заставило меня нервно хмыкнуть. Загнали нас, держат на голодном информационном пайке, дают обещание, что отпустят каждого. А между тем я не видела здесь никого из поколения «30+». Ну, кроме кураторов. Но эти-то, по идее, вообще – долгожители.
Еще раз взглянув на расхлябанного, спускающегося, словно кукла на шарнирах, по ступеням ангела-грубияна, я направилась за потоком «своих».
В класс пришло не более двадцати человек. Ну, точно, не самая популярная дисциплина… ой, направление. Или подразделение Армии Света. Хм, тоже мне, «воины». Чем мы можем победить Зло? Бросанием в чертей толстенных томов энциклопедии или зачитыванием до смерти краткого описания жизни Фомы Аквитанского?
– Так… что это? – вошедший вслед за нами куратор-красавчик, брякнул планшетом об стол и уставился на пустые стены учебного кабинета. Затем, недовольный то ли оттенком серого, то ли отсутствием окон, опустил голову, сдвинув бесцветные стекла очков на кончик носа, и принялся что-то выискивать на экране девайса. – Вот, так будет лучше!
И я готова была с ним согласиться, если бы не так необычно и пугающе выглядели изменения в интерьере. Техногенным колдовством наш куратор заставил стены и потолок кабинетика раздвинуться и уйти ввысь, пойти рябью и обнаружить вдруг бесконечно тянущиеся стеллажи, забитые книгами, свитками, ящичками и всем обычными для академических библиотек атрибутами.
– Мама дорогая! – восхитился кто-то рядом.
Я же чуть в штаны не наложила, когда с другой стороны от меня грохнулась книга, неаккуратно потревоженная одним из лингвистов.
– Ап-ч-хи! – поздоровался с бумажным раем кто-то у меня за спиной.
А я наблюдала за куратором. Он, словно и сам был впервые в этом месте, запрокинув голову, восхищенно рассматривал стеллажи. Но рассматривал не с щенячьим восторгом, в отличие от моих «одноклассников», а с трепетом коллекционера, который очень долго ждал, когда старый скряга откинет копыта и вся его коллекция пойдет с молотка.
В принципе, я могла его понять. Кроме огромного количества разномастных книг, я обнаружила еще и ценные породы деревьев, из которых были сделаны столы и трюмо, шкафы и торцевые полочки. Подозревая, что все вокруг – иллюзия, я подошла к стоящей неподалеку от меня конторке и провела рукой. Под пальцами тут же собралась пыль – извечный враг аллергиков и хранителей знаний, а вот под пылью обнаружился слой слегка потрескавшегося лака и изумительный рисунок дерева. Прохлада настоящего материала охладила кожу, а до носа, наконец, добрался запах вечности: кожа, окислившаяся медь и папирус – знакомый и любимый смак безвременья.
– Надеюсь, вам понравилось, – ангел-куратор поправил очки, привлекая наше внимание к себе. – Нам пора начинать.
Мои ботаники расселись за столы, приготовившись слушать.
– Гм, – перво-наперво наш крайне молодой наставник прочистил горло. А по виду и не скажешь, что волнуется. – Меня зовут Лука и я куратор подразделения Хранителей Традиций. Перед вами, – он широким жестом обозначил многочисленные коридоры библиотеки, – почти полное собрание мировых библиотек: Александрийская, Ивана Грозного, Филиппа Орлика и прочих любознательных христиан.
Соседи по парте уважительно закивали. Именно так мы – ботаники, выказываем свой восторг.
– Нам с вами предстоит большое дело, и… гм, ну, нам придется работать очень плотно с оперативниками.
Лука, почему-то, при упоминании армии Света отводил взгляд и поправлял очки, тыкая пальцем в переносицу. Мялся, словно считал, что работая с оперативным отделом, мы могли испачкаться грязью. Странно. Разве взаимодействие отделов не должно стать основой успешных операций?
– Вы правы, да, – он впервые поднял взгляд, чтобы, немного поморгав, убедиться, что сидящие за столами – не сон. – Взаимовыгодное сотрудничество важно на всех уровнях.
Я слегка труханула: он умеет читать мысли?!
– Я что спросила вслух? – решила уточнить у соседа справа. Шепотом.
– Что спросила? – не глядя на меня, прошелестел парень.
– Про взаимодействие отделов! – я все больше боялась услышать ответ.
– Нет, не ты спрашивала, а вон та девушка в белой футболке, – сосед кивнул на первый ряд столов, как будто не все девушки в первых рядах были одеты в белые футболки.
Но зато от сердца отлегло. Никто ничьи мысли читать не собирался.
– Так, в чем же состоит задача нашего отдела? – оживился наш куратор. Он, словно ждал отмашки от своих студентов, поверил в их ум и силу, и теперь готов был разговаривать на равных. – Мы будем создавать оружие.
Я закашлялась.
– Кулер с водой где-то там, – тут же отреагировал на меня, и не только меня, а и на, кажется, еще десяток закашлявшихся куратор и махнул рукой. И снова продолжил: – Не в буквальном смысле – оружие. Но все же… оружие…
Я за водой не пошла, но тот, кто все же решился, был очень мил, и принес несколько стаканчиков с влагой, показавшейся мне после долгого дыхания в пыли нектаром. Ангельским нектаром, хм…
– Я хотел бы задать вопрос, возможно, не слишком корректный по отношению к вам, – куратор снова опустил взгляд. – Прошло совсем немного времени, и, надеюсь, вы помните… Вы видели или слышали что-либо, когда вас находили кураторы? В принципе, – он снял очки и попытался их протереть, но под рукой не оказалось салфетки, поэтому Лука их просто прокрутил за дужку, – многие из вас должны помнить меня…
Он не договорил, поставив три значительные точки. Многие стали оглядываться друг на друга, в поисках продолжения.
– Я помню! – подняла руку одна из девушек в первом ряду. – Вы швырялись в бесов шаровыми молниями!
Ангел закусил нижнюю губу и скорбно улыбнулся девушке, воспроизведшей воспоминания недавней ночи.
– Да, да, – слегка посмеиваясь, Лука закачал головой, – шаровые молнии… Свет. Это был свет. Созданный нашим отделом оперативников.
– А из чего он был создан? – видимо кому-то, как и мне, ерзавшей на стуле, надоело томное изложение материала, и он поспешил подогнать куратора.
– Из слов, – надевая маску простачка, ангел Лука посмотрел на застывших студентов.
Я решительно ничего не понимала. Свет, сделанный из слов и разящий Вселенское Зло!
Кстати, я тоже вспомнила: вспышки света, когда поднялась и приготовилась принять удар лавины, когда боялась за себя, и ни капельки – за бабушку. За мной возвышалась решетка кладбища, передо мной – пригорок и лесопосадка. И невнятный крик «разберусь!» Других слов я не слышала.
– «Аз» «есть» «юсь», – проговорил, как нечто сакральное Лука и замер в ожидании.
– Раз-бе-русь… аз-есть-юсь, – промямлила я, пытаясь в выщербленном временем дереве узреть истину, но ангел меня услышал.
– Снежана, что вы говорите?
Я подняла голову. Он, оказывается, уже знает, как меня зовут!
– «Разберусь» – так сказал ваш коллега по крыльям, когда мы впервые столкнулись у кладбища. Я думала, – сделав паузу, я отвела взгляд в сторону, но еще раз прокрутив в голове картину страшной ночи, вновь посмотрела на лукаво прищурившегося преподавателя, – я думала, что он бросил кому-то, а на самом деле создавал шаровую молнию из слов.
Лука удовлетворенно кивнул, поднялся из-за стола и, обойдя его кругом, сел на него, став физически ближе к студентам.
– Снежана – Хранитель Традиций славянской письменности…
– Периода христианства, – уточнила я, тоже поднимаясь. – Урезанная версия азбуки – мой конек.
– Вы еще познакомитесь, – ангел одной улыбкой предложил мне сесть и пока не выскакивать.
Я не решилась противостоять. Не сейчас.
– Наш главный оперативник – Воин Света Грегор, обладает способностью, данной не каждому. Он может создавать оружие. Но ему нужны помощники. Такие, как мы. Мы даем ему слова, он питает их энергией созидания и разрушения…
– Так он – Бог?
– Нет, – вопрос рассмешил Луку, но как подобает скромнику, он улыбнулся, не показывая зубов. – Он тоже – ангел. Воин Света.
– Это какой?
Следующий закономерный вопрос заставил нашего куратора оторваться от стола и он, завершив круг, снова склонился, чтобы смахнуть пыль с планшета. Пока Лука совершал свой повторный ритуальный обход стола, на наши гаджеты пришли новые файлы.
– Это все кураторы нашего крыла.
Смешно прозвучало. Метафорически. «Нашего крыла». Теперь любое выражение с использованием атрибута отряда пернатых будет восприниматься мной, как сарказм. А взглянув краем глаза на соседей, поняла, что не только мной.
Тем не менее, каждый из файлов вызывал интерес.
– На Грегора вы посмотрели. Остальные материалы изучите после, пожалуйста.
Но многих уже было не сдержать. Я же, как послушная ученица, взглянув на файл ангела-воина, убедилась, что чутье не подвело: это именно он – грубиян и нарцисс, предпочитающий светлые тона, и решила вернуться к теме нашей встречи.
– Так чем же все-таки сильно слово, сложенное из кириллицы?
За что и получила одобрительный взгляд.
– Тем, что каждая буква азбуки – не алфавита! – несет в себе глубинный смысл. «Аз-есть-юсь» – я есть свет. Я дающий свет, я несущий свет. Свет – оружие против зла, против тьмы.
– И что, если я сейчас произнесу это, то и у меня появится огненный шар, которым я сражу наповал Вселенское Зло?
Похоже, среди ботанов есть и выскочки.
– Нет, – снисходительно улыбнулся куратор, – для этого необходимо обладать еще некоторыми особенностями.
– Какими? – торопыга все не унимался, а я понимала, что мы снова уходим от темы.
– Об этом мы поговорим позже, – унял чужой пыл белокурый ангел. – Сейчас важнее то, что армии Воинов Света не хватает средств борьбы с нечистью. И если срочно не исправить ситуацию…
– А какие еще на сегодняшний день существуют виды… – я запнулась, потому что кроме обозначения «заклинания», не могла найти подходящего термина, – заговоров или заклинаний?
– Ну, мы их пока еще так не называем, – скромно признался наш куратор, снова снимая очки и прокручивая за дужку. – На сегодня у нас есть несколько десятков, но не все они полезны и эффективны.
– А как давно существует ваша организация? Ваше крыло? – с мало скрываемым сомнением уточнил кто-то из первых рядов.
Вот вам и первый на «вылет».
Лука снова опустил взгляд.
Ох, не нравятся мне эти моменты. Люди, обычно не прячут взгляд, если говорят правду.
– Мы не самая молодая организация, – наконец, соизволил сообщить ангел. – Мы, как бы, с момента сотворения мира.
– А говорили, что вначале было слово, – протянул кто-то обиженно.
Но шутка удалась и зал развеселился.
– Вот именно! Вначале было Слово! – тут же воскрес ангел.
И мне вдруг показалось, что прятал он глаза не потому, что врал, а потому. Что ему было стыдно.
– Христианство с самого момента рождения проповедовало, несло Слово, – оттолкнувшись от стола, Лука решил пройтись вдоль рядов. – И мы создавали свое весомое слово – оружие против Зла. Сначала – иврит, потом – латынь. Но заклинания, как удачно заметила ваша одногруппница, были зачастую столь громоздкими, что при создании нового оружия Хранители Традиций и Властители Слова могли спутать один звук с другим и поплатиться жизнью… эм, не всегда своей, но оперативника – могли.
Мне не понравился тот момент, что ангел оживился, когда стал рассказывать о неудачных заклинаниях с летальными исходами.
– И, кроме того, христианство распространялось, языки отмирали, теряли жизнь. На славянских просторах латынь не прижилась, и тогда появились Кирилл и Мефодий.
– Ваши ребята? – уточнил ботан-балагур.
– Наши, – растянул губы в довольной улыбке куратор. – Они заложили в письменность Слово. Силу Слова. Силу истины.
– Но и ее мы растеряли по дороге, – вставила я свои пять копеек. – Сначала к бурному коммунизму, затем – к светлому социализму…
– Точно так, – «стрельнул» в мою сторону Лука. – Растеряли и не заметили, как наш противник овладел новым оружием настолько, что мы не могли противостоять ему. Нас было мало.
– А теперь у вас есть мы – пушечное мясо.
Я не понимала, отчего растет недовольство слушателей.
– Вас никто не будет принуждать бросаться в пекло, – выбрав более холодный оттенок тона, ангел снял очки и вернулся на свое место. – Задача отдела Хранителей Традиций – наша задача – найти новые подходы в создании нового оружия. Нового Слова.
– Именно за этим нам библиотеку презентовали?
А ботаны становятся все более говорливыми, как я посмотрю!
– Нам нужны новые комбинации с расшифровками свойств. Желательно, чтобы это были короткие «заклинания», такие, как «я-есть-свет». И потому вас – знатоков истоков языковой культуры православных, иудеев и католиков, и прочих, собрали здесь. Я вас нашел. Я вас собрал.
Мне тут же вспомнился еще один момент. Когда поймавший меня за руку Грегор-грубиян упомянул какого-то «Младшенького» и, что он «своих» подрастерял.
Было очень интересно, кто и как попал из своих городов сюда к нам? Если ангелы утверждают, что нападение было непредсказуемым, то каким образом нужных специалистов собрали в час и день «икс»?
– Но ведь вы говорите, что иврит и латынь потеряли свою силу, – кто-то из очень слабых духом проблеял вопрос.
– И иврит, и латынь были изучены и проштудированы вдоль и поперек. Для заклинаний на этих языках были созданы противоядия или защитные контуры. Зло модифицировало своих бойцов. Но, возможно, сработает принцип «все новое – это хорошо забытое старое»?
Библиотечный народ закивал, соглашаясь.
– А как насчет рун? – уточнил уже знакомый голос.
– Все вариации с дохристианскими верованиями не действуют на нашего врага. Только Слово и Меч.
– А меч чей? – тут же подхватил цепочку еще один мой одногруппник.
– Меч у мусульман.
Ответ пришелся не всем по вкусу.
– Я не видел здесь никого восточной внешности.
– Да, да, и я тоже!
Оговорки посыпались, как из рога изобилия.
– Мусульмане работают в том же направлении, но в центре «Гамма».
А наш – «Бета», заметьте!
– А кто тогда «Альфа»? – прозвучал закономерный вопрос.
– Буддисты…
Ответ был ясен, как божий день. Три мировые религии, брошенные на амбразуру, сейчас должны были объединиться, чтобы победить врага. И все же, в нашем центре никого из мусульман я не обнаружила. А их – верующих исламистов, непримиримых воинов, уж точно не пропустить!
Впрочем, медитирующих на ходу йогов я тоже не заметила.
– Но ведь буддизм – это, как и славянские руны, дохристианская вера, так сказать, – отметил один из слушателей.