— Хорошо, — я кивнула. Кажется, он действительно тот, кем называется. Только сейчас я почувствовала, как по щекам бегут слёзы. Я всхлипнула, стараясь проглотить рыдание. — Согласна, только не убивай меня.
— Ну что ты, — он улыбнулся, отпуская мою шею. Я судорожно вздохнула, жадно хватая воздух. — Моё тело не должно плакать. Я не убью тебя.
— Спасибо, — я уже почти ревела в голос, оседая на пол. Вода по прежнему текла, моча его одежду и не давая высохнуть мне. Полотенце у ног давно превратилось лишь в кусок мокрой ткани.
— Как там сказала твоя подружка? — он присел напротив, заглядывая мне в глаза. — Суженный? Практически. Мы действительно проведём всю жизнь вместе. Кстати, может нам стоит устроить брачную ночь в честь нашего соединения, как думаешь?
— Нет, — я судорожно замотала головой, а меня накрыла новая волна рыданий. — Пожалуйста, не надо.
— Да брось, — он засмеялся, поднимая меня одной рукой. — Мы столько времени вместе проведём, не стоит стесняться.
— Прошу Вас, — я завертелась на месте, но он лишь крепче прижал меня. — Не надо! Вы обещали, что мне не будет больно!
— Так ты девственница, — она глухо усмехнулся, проводя пальцем по моей щеке, останавливая ладонь на подбородке. — Думаю стоит лишиться её сейчас, а то потом уже точно не будет возможности. Неужели ты такая трусиха?
— Не надо, — я заплакала, прикрываясь руками, но одним движением он прижал меня за запястья к стене. — Пожалуйста, не делайте этого! Прошу! Умоляю!
— У тебя какие-то комплексы? — он спустил руки мне на талию и легко поднял вверх. — Мне нравится твоё тело.
— Отпустите, — я задёргалась, дрыгая ногами и руками. Тут же меня впечатало в стену. На шее почувствовалось горячее дыхание.
— Мы же будем близки, — он прошептал это мне на ухо, чуть кусая за мочку. — Не стоит меня бояться.
Я снова заплакала. По телу разлилось приятное ощущение, но от этого становилось лишь противно. Я попыталась свести ноги, но была прижата к стене. Он прошипел мне на ухо что-то неразборчивое. Вода ударила мне в лицо, когда мои ноги пробрала судорога.
Больно.
Я вскрикнула, закусывая губу.
Больно.
По всему телу пробегает дрожь, а с губ слетает невольный стон.
Больно.
Чувствую, как струйка крови течёт по ноге, капая на пол. Внутри всё горит и скручивается. Лизи говорила, что это должно быть приятно, но пока чувствую лишь боль и отвращение.
Больно.
Стараюсь не смотреть вниз, чтобы не думать об этом. Я просто заболела и у меня начались боли. Они пройдут, надо просто терпеть.
Больно.
Я много раз слышала, читала, видела в фильмах, что это красиво, нежно и прекрасно. Сейчас я не испытываю ничего кроме боли, страха и отвращения. Всё ещё пытаюсь закрыться руками, но он не даёт. Он будто наслаждается моей болью, упивается ей. Случайно провожу глазами по его лицу, а он цепляет мой взгляд. Усмешка. Он смеётся надо мной. От этого слёзы ещё сильнее текут по лицу, а все мышцы сжимаются.
— Не плачь, Эмми, — его голос звучит будто откуда-то издалека. Он хриплый, тихий, но властный. Пытаюсь отвезти взгляд, но он хватает меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Так же делают люди, когда занимаются сексом?
— Вы насилуете меня, — смотрю на его радужку, что кажется такой тёплой, карамельной, но его взгляд, он другой. Он животный, первобытный.
— Да? — он усмехается, сжимая зубу. Он наслаждается. Вот только ему милее та чёрная кровь, что уже касается его лица. — А так?
Он наклоняется к моему лицу и касается своими губами моих. Запредельно близко. Держу рот закрытым и пытаюсь отвернуться, но он не даёт. Вскоре я сдаюсь и открываю рот. Он чуть ухмыляется и кусает меня за губу.
Больно.
Он отодвигается от моего лица и смотрит. Чувствую, как по подбородку катится капля крови. Он приближается и проводит по этому месту языком. Отвратительно. Меня начинает тошнить от этого, но всё мысли затмевают те ощущения, что резко накатывают на всё тело. Ноги начинает бить судорога, а через всё тело проходит лёгкая дрожь. Снова непроизвольно вскрикиваю и слабну. Мышцы спины перестают держать меня, а потому заваливаюсь на него всем телом, пытаюсь отодвинуться, но не могу. Как же мне плохо. Я бы всё отдала, чтобы сейчас умереть.
Но вместо этого я чувствую, как он ставит меня пол, а я начинаю шататься. На его губах зацветает ухмылка.
— Эмми, неужели не держат ноги? — он берёт меня рукой за плечо, не позволяя упасть. — Ты слишком слабая.
— Вы обещали, — кое-как выговариваю это, ведь голос дрожит и перебивается на рыдания. — Вы говорили, что мне не будет больно.
— Во-первых, тебе было не только больно, согласись, — он усмехается и сажает меня на пол, наконец закрывая злополучный кран. — а во-вторых, никогда не верь лисам.
— Убейте меня, — шепчу это одними губами. Меня уже почти вырывает от внутреннего состояния. Я ненавижу себя, за это, ненавиду его, я ненавижу мир, который из всех миллионов людей выбрал в жертву именно меня. — Убей сейчас.
— Что? — он усмехается, поднимая мою голову. — Зачем мне тебя убивать? Твоё тело мне нужно, да и с тобой весело. Мы хорошо проведём время у тебя в голове.
— Я не могу, — говорю это себе под нос, подтягивая колени к груди. — Я не смогу!
— Тебе пора поспать, — он касается моего лба пальцем, и веки тут же тяжелеют. Из последних сил сохраняю бодрость, но взгляд постепенно мутнеет, а голова совершенно не слушается. — Завтра ты проснёшься другой.
***
— Эмми! — Лизи колотила в дверь рукой, пока та, наконец, не открылась за ней стояла растрёпанная и немного уставшая Эмми. — Могу зайти?
— Конечно, — она улыбнулась ей, распахивая дверь. — Проходи. Я как раз собиралась поесть.
— Замечательно! — Лизи залетела в квартиру и тут же побежала на кухню.
— Великолепно, — Эмми захлопнула дверь, а на её губах заиграла улыбка. Два голубых глаза резко вспыхнули чёрным
Комментарий к Завтра ты проснёшься другой
Я всё же решила сделать сборник
========== Даже у демонов есть дом ==========
Комментарий к Даже у демонов есть дом
Я просто подумала, что было бы, если бы у него была семья
Когда острая катана прошла насквозь его груди, Ногицунэ понял, что больше откладывать нельзя. В последний раз собрав силы, он сотворил иллюзию, а сам телепортировался в единственное место, куда он мог попасть. Демон возвращался домой.
***
Небольшой домик на невысоком холме был виден издалека. Его окошки светились тёплым светом, а с первого этажа доносилась лёгкая и мелодичная музыка. Дом окружал лишь лес. Нет, это была не Япония, это была даже не Азия. Лишь небольшой участок земли во Франции.
Ногицунэ телепортировался прямо рядом с порогом. Его ноги подкашивались, но он старательно держался на них. Он три раза постучал. Через пару минут дверь отварила совсем маленькая, лет четырнадцать не более, девочка. Её тёмные глаза вопросительно взглянули на незнакомца.
— Вы что-то хотели? — она очаровательно улыбнулась, от чего на щеках выступили ямочки.
— Не до приветствий, Кинко, — он еле проговорил это, морщась от боли. — Мне снова нужна помощь.
— Братец? — она усмехнулась, затаскивая его под локоть в зал и сажая на стул. — Что случилось на этот раз?
— Обращаюсь в волка и проткнут катаной, — он шумно выдохнул, осматриваясь. С последнего раза ничего не изменилось. Его сёстры любили тёплые цвета и украшения, оставшиеся со средневековья. Тогда они много танцевали, ходили на баллы. Сейчас же они скучают. Нет больше в мире той красоты, что они так любили.
— Ну что же ты не бережёшь себя? — она быстро стала рыться в ящиках, наконец найдя нужный ей пузырёк. — Ну где укус?
— Тут, — он указал на руку, на которой были видны два следа от клыков.
— Сейчас пощипает, — она капнула на оба следа, от чего жидкость вспенилась, шипя и бурля. Ногицунэ чуть поморщился, но не издал ни звука. — И тело себе такое болезненное выбрал.
— А ты, смотрю, так и не меняешь сосуд? — она кивнула, разрезая его футболку и начиная что-то шептать над раной. Та быстро стала затягиваться.
— Не бережёшь себя, Ногицунэ, — она покачала головой, поднося ему стакан воды. — Мама бы ругалась.
— Её больше нет, — Ногицунэ отпил, смотря, как исказилось лицо его сестры. — Как Корио, Тэнко и Куроко?
— Все разъехались, — Кинко грустно вздохнула, убирая пузырёк с отваром на место. — Вот только я осталась.
— Ну ты у нас золотце, — он усмехнулся, чуть расслабляясь. На самом деле у Ногицунэ была действительно большая семья. В их доме было одиннадцать детей, и только он был мальчиком. Он родился девятым и стал настоящей радостью для отца. Вот только его интересовали книги и свитки, а не сражения и оружие. Разумеется, Ногицунэ умел владеть катаной, но свободное время проводил в библиотеке. А потом случилось страшное. Началась война, в которой был убит их отец. Он до последнего стоял у входа в дом, защищая жену и детей. И тогда их мать помолилась. Она просила, чтобы её дети были одаренны великой силой, пусть и тёмной. И так и случилось. Все её одиннадцать детей стали лисами. Именно в честь их имён и называются все кланы кицунэ. А Ногицунэ, как единственный мальчик, а потому главный, стал самым сильным и самым тёмным. У него было десять сестёр, но заботился он лишь о четырёх. Остальные разъехались, недовольные тем, что главным стал именно он, и больше Ногицунэ их не видел. Кинко была самой младшей сестрой и с того момента, как они вселились в тела первый раз, так и не покинула его.
— Слушай, Ногицунэ, оставайся, — она присела напротив. — Не надо никуда уходить, хотя бы пока. Я же безумно скучаю по тебе, останься, хоть на пару лет.
— Кинко, я не могу, — он погладил её по голове. Из всех его сестёр, эту он любил, по-настоящему любил. — Мне нужно питаться.
— А как по-твоему я ем? — она скрестила руки на груди, обиженно смотря на него.
— Неужели моя младшая сестра перешла на столь низкую пищу, как хаос и боль? — он глухо засмеялся, с гордостью смотря на сестру. Она только с улыбкой кивнула. — Теперь ты уже не мамино золотце.
— Сестры не захотели, а я уже не могла, — она села напротив него. — Понимала, что обычной еды мне не хватает, чтобы утолить голод.
— Вот так бы с самого начала, — он заулыбался. — Кстати, что можно поесть, я чрезвычайно голоден.
— Прости, но из дома я тебя пока не выпущу, — она заулыбалась. — Помнишь, как мама готовила? Я тоже научилась.
— Ты же знаешь, что я не ем это, — он усмехнулся и покачал головой. Он не мог смотреть на неё, как на равную себе. Это была маленькая, слабая и нуждающаяся в защите его младшая сестра.
— А раньше ел, — он засмеялась и побежала к холодильнику. — Брось, тебе понравится. Ты любил, как мама готовит.
Тут в дверь позвонили. Ногицунэ вмиг насторожился, и уже был готов сам идти открывать, но Кинко побежала быстрее, счастливо улыбаясь. Он услышал звук открывающейся двери и счастливый смех сестры. Он уже был более расслабленным, но всё же пошёл проверять. За порогом стояла высокая и стройная шатенка с зелёными глазами. Она удивлённо взглянула на него, он ответил тем же.
— Тэнко, — Кинко заулыбалась, затаскивая сестру в дом. — Ногицунэ вернулся.
— Ох братец! — Тэнко тут же налетела на него с объятиями. Из пяти младших детей, она была самой старшей, а потому воспринимала его не как злого и мощного духа, а как младшего брата. — Так давно не виделись! Ты как? Я волновалась! Думала, что погиб или опять заперт! Ты такой бледный, тебе надо поесть.
— Тэнко! — он тоже обнял её в ответ. Старшая сестра всегда была слишком заботливой. — Успокойся! Со мной всё хорошо. Просто небольшой просчёт.
— Ещё один такой просчёт, и я не выпущу тебя из дома! — он погрозила ему пальцем. Ногицунэ лишь закатил глаза с болезненным стоном. Ему тысяча лет, его боятся по всему миру, он дух обмана и хитрости, а его отчитывает сестра. — А теперь быстро иди и поешь!
— Я приготовлю, — Кинко тут же улетела на кухню, чтобы приготовить рыбу с рисом. В детстве мама часто готовила им это. Они жили не очень богато, но и не голодали. И все одиннадцать детей помнят, как их мать варила рис, а потом жарила на расколённых плитах рыбу с тёртыми бобами.
Кинко возилась на кухне, постоянно нюхая то рыбу, то рис. Тэнко заваривала чай, жалуясь на нестоящий запах жасмина. Кинко довольно выключила плиту и достала тарелки.
— Не как у мамы, — Ногицунэ чуть недовольно вдохнул запах. Сколько он не видел своих сестёр? Лет двести? А сколько он не, но обычной еды? Он вообще когда-нибудь после обращения ел?
— А ты не принюхивайся, а ешь, — Тэнко дала ему подзатыльник. — И скажи спасибо, Кинко тебя уже который раз спасает.
— Спасибо, — он отрезал кусок мяса и прожевал. Когда столетиями питаешься одними эмоциями, обычная еда кажется чем-то необычным. Но Кинко хорошо готовила. С самого детства она была самой хозяйственной в доме. К семи годам она готовила не хуже матери, а вышивала ещё лучше.
— Вот что тебе не сидится на месте? — Тэнко покачала головой, прожёвывая рис. — Вот все мы спокойно себе живём, а тебе лишь бы жизнью рискнуть.
— Как Ношико? — вдруг спросила Кинко. Раньше она играла с ней, когда та была ещё совсем маленькой.
— Убить меня хотела, — Ногицунэ отодвинул тарелку, съев всё, но почти не насытившись. — Опять.
— Сам виноват, — Тэнко принесла чайник, разливая напиток по кружкам. — Нечего на рожон лезть.
— Тэнко! — Ногицунэ уже начала раздражать эта опека. — Мне тысяча лет! Я могу сам разобраться, что мне делать!
— Поэтому Кинко тебя регулярно латает, — старшая сестра тоже быстро выходила из себя, не просто так ведь она была громовой кицунэ. — Я старше! Слушайся!
— После смерти родителей я стал главным! — он ударил по столу, а его глаза вспыхнули. — Не нужно со мной ругаться!
— Ты дурак, а не глава семьи! — её глаза тоже загорелись. Кинко лишь сидела, смотря на эту картину, что всегда происходила, когда эти двое встречались.
— Тебе напомнить, кто из нас сильнее?! — он встал со своего места. От усталости и следа не осталось.
— Тебе напомнить, кого победила стая шавок?! — она тоже встала, ударив кулоном о стену. Кончики её пальцев заискрились, а глаза засияли. — Не зли меня, братец!
— Тихо! — Кинко тоже вспыхнула, но целиком. Её тело горело золотым. Ногицунэ и Тэнко попятились. Хоть она была и младшей, но очень сильной. — Никто не будет драться в этом доме! Уж тем более брат с сестрой!
Она потухла и снова улыбнулась. Её тёмные волосы очерчивали овал лица, придавая ей детской наивности и простоты. Если взглянуть на неё, то и не скажешь, что это одна из первых кицунэ.
— Прости, сестрица, — Тэнко первая села на место, протягивая Ногицунэ руку. — Прости, братец.
— С каждым бывает, — он пожал её руку. — Но можно мне всё же съесть что-нибудь эмоциональное?
— Едем в город, — Кинко убрала тарелки и побежала наверх. — Братец, только переоденься. Если ты появишься в рваной футболке и рубашке, тебя могут выгнать.
— У тебя нет одежды, — в следующую секунду в него прилетела аккуратная стопка. — Ты меня ждала.
— Конечно ждала, — она усмехнулась и спустилась вниз с ключами от машины.
— Зачем? — Ногицунэ удивлённо на неё посмотрел. — Я могу телепортироваться.
— В таком состояние? — Тэнко вышла из-за угла, скрещивая руки. — Нет, нет и ещё раз нет. Никаких телепортация.
— Тогда я поведу, — он выхватил ключи и прокрутил их на пальце. — Собьём кого-нибудь?
— Только если чуть-чуть, — Кинко хихикнула, натягивая на себя кофту. Её тонкие плечи заходили ходуном.
Когда под утро они вернулись обратно, руки Кинко и Ногицунэ были в крови по локоть. Тэнко хватает и обычной еды, поэтому она выглядела вполне презентабельно, а потому обратно машину вела сама. Её хмурый взгляд говорил о том, что ей совершенно не нравится то, чем питаются её сестра и брат.
— Сейчас же идите отмываться и переодеваться! — она махнула рукой в сторону душа. — Не потерплю такой вид в доме!
— Тэнко, — Кинко с обидой протянула это, но Ногицунэ сам потащил её. Захлопнув дверь, он присел, смотря на сестру.