Исабелла долго ещё стояла, глядя вслед незнакомцу. Сердце её сжимала боль, и отчего-то, впервые в жизни, ей было стыдно – будто она прочитала чужое тайное письмо.
– Простите… – прошептала она, но было уже поздно. Мужчина скрылся за углом.
Глава 2. Кто из нас птица, а кто птицелов
Звон шпаги о металл оглашал задний двор родового поместья Моретти.
Исабелла методично кромсала деревянное чучело. Клинок метался в её руках восьмёркой, а сама маркиза представляла на месте гуттаперчевого болвана то давешнего знакомого с соколом на плаще, то двух насильников в фиолетовых масках, которые застали её врасплох.
У Исабеллы было два способа успокоиться. Когда её мучила грусть, Исабелла перебирала самоцветы и составляла наборы украшений, которые затем одевала на какой-то вечер или карнавал. Когда её терзала злость, она брала в руки шпагу и избивала манекен до тех пор, пока руки не начинали ныть от усталости.
Руки Исабеллы ныли уже давно, но злость всё не проходила, так что каждый следующий удар становился яростней предыдущего, а старый француз со шрамом, обучавший её фехтованию, то и дело морщился, явно опасаясь, что скоро перепадёт и ему.
Шрам Исабеллу раздражал, как и всё, что она видела в последнюю неделю. Её бесили чёрные плащи и алые аксессуары, серые глаза и изукрашенные аметистами шпаги, ни на одной из которых она так и не разобрал заветной буквы «F».
Поняв безнадёжность своего положения довольно быстро, Исабелла уже на третий день наняла двух авантюристов, бравшихся за кошель золота отыскать иголку в стоге сена – но время шло, а Исабелла всё ещё не видела перед собой ни иголки, ни мужчины с соколом на плаще и вензелем на гарде меча.
«Неужели так трудно найти в Вероне человека, у которого иссечено шрамами всё лицо?» – не уставала она задавать вопрос самой себе. Город был не так уж велик, а всех, кто имел особые приметы, обычно знали в лицо.
Однако ни сама она, ни её сыщики так никого и не нашли. Исабелла подумывала спросить совета у друзей, но что-то останавливало её. Не хотелось говорить Лорензе и Джиовачино, с их острыми язычками, о том, что, как показалось Исабелле, пытался скрыть сам таинственный незнакомец – о шрамах.
Безвыходность ситуации бесила Исабеллу ещё сильнее, чем глупость положения, в котором она оказалась. Она дважды ещё ходила на карнавал в надежде увидеть там незнакомца с соколом, но так и не встретила ничего, кроме навязчивости Джиовачино и дурацких шуток Лорензы. Да и те вели себя странно – Джиовачино без конца прятал лицо, и без того едва видимое из-за маски, в пушистый шарф, а Лоренза не переставала смотреть на Джиовачино с угрозой и осуждением.
Исабелла рубила манекена уже третий час. Солнце склонялось к горизонту, и близилось время принимать решение – собирается ли она на карнавал в эту ночь. Исабелла не хотела. Все пёстрые наряды казались ей бесцветными, а грохот музыки раздражал. Она хотела одного – увидеть незнакомца ещё раз.
Об этом и думала Исабелла Моретти в тот момент, когда, нарушая её монотонную сосредоточенность, из-за угла дома раздался крик:
– Сеньорина Моретти! Сеньорина Моретти!
Исабелла с размаху воткнула шпагу в песок и повернулась на крик.
– Сеньорина Моретти! Пришли вести от вашего… От ваших… – появившаяся во дворе служанка – рыжеволосая девчушка по имени Джудитта – явно не знала, как вернее назвать новых наёмных работников.
– Дай сюда, – Исабелла вырвала из её рук конверт, сломала печать и, вынув сложенный вчетверо листок, принялась читать, – граф Эмилио Кавалли…
Исабелла сама не заметила, как губы её расплылись в улыбке.
– Почему так мало? – спросила она, поднимая глаза на Джудитту. – А, впрочем, откуда тебе знать, ты же совсем дурочка. А ну-ка, принеси мне чернила и перо. Постой, лучше идём со мной, я сама всё сделаю, а ты только отнеси письмо моим… – она хмыкнула, тоже затруднившись с названием, – моим помощникам.
Исабелла торопливо направилась к дому, поднимая высокими сапогами тучи пыли и на ходу ослабляя ворот свободной рубашки, в которой занималась с мечом.
Добравшись до кабинета, она рухнула на стул и обмакнула перо в чернильницу, быстрыми росчерками набросала несколько строк, суть которых сводилась к тому, что за выплаченные деньги она желала знать больше, а её поручителям следовало работать быстрей. Свернула листок, спрятала в конверт и, запечатав сургучом, вручила конверт Джудитте.
– Бегом. И прикажи приготовить мне ванну, платье и свежее бельё. Да поскорее, вечно вас надо ждать до самой ночи!
Она откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Да, её соглядатаи сообщили мало. Но они сообщили главное – имя графа и адрес, по которому он проживал.
Исабелла улыбалась.
***
Карета остановилась у глухого забора, из-за которого виднелись верхушки кипарисов, но никак не контуры дома, где должен был обитать граф Кавалли.
Исабелла выбралась наружу и прошла немного вдоль стены, оглядывая её со всех сторон. Затем подошла к проходной и позвонила в колокольчик, висевший в стороне от ворот.
Какое-то время было тихо. Забор, похоже, тянулся вдоль всей улицы от конца до конца. Прохожих не было, и даже издали не слышалось человеческих голосов.
Потом в глубине двора кто-то закряхтел, зашуршал гравий, и у ограды появился седой дворецкий в простой суконной ливрее.
– Синьорина? – спросил он вежливо, но с явной долей напряжения в голосе.
– Моё имя маркиза Моретти. Я хочу видеть графа Кавалли, – сообщила Исабелла голосом принцессы, приехавшей осмотреть свои владения.
Дворецкий покряхтел ещё немного, и когда Исабелла уже ожидала, что он достанет из-за пазухи ключ, сообщил:
– Граф Кавалли не принимает.
– Может, вы хотя бы спросите у него самого?
– Незачем спрашивать, снньорина. Граф Кавалли не принимает с самого утра.
Исабелла заколебалась ненадолго.
– С ним что-то случилось? – спросила она осторожно. – Он нездоров?
– Да… Мигрень, синьорина.
Исабелла разозлилась в один миг. На кого никак не походил граф Кавалли, так это на томного горожанина, страдающего от мигреней. Если бы дворецкий отговорился старой раной, внезапно давшей о себе знать, или хотя бы дурным расположением духа, у него ещё был бы шанс отделаться от незваной гостьи. Теперь же Исабелла поняла абсолютно точно, что верить старику нельзя.
– И когда же у него пройдёт мигрень? – поинтересовалась Исабелла, не скрывая злости. – Быть может, посоветуете мне прийти завтра?
Дворецкий помялся.
– Я бы не советовал, синьорина. У графа очень часто бывают мигрени. А когда они проходят – так я ведь не Огнетворный Иллюмин, чтобы такое знать.
– Иными словами, вы отказываете мне от дома, – глаза Исабеллы сверкнули.
– Этого я не говорил…
– Вы утверждаете, что семейство Моретти недостойно отужинать в доме Кавалли?
– Вы не так поняли, я всего лишь…
– Вы оскорбили весь мой дом. Вы, как человек опытный, должны понимать, какой скандал это повлечёт при дворе!
– Ваше сиятельство!..
– Полагаете, мне следует сразу обратиться к Папе, чтобы он рассудил наш спор?
– Помилуйте! – дворецкий дрожащей рукой потянулся к ключу, но явно всё ещё не решался открыть.
– Что за шум, Луиджи? – послышался из недр дома подобный раскату грома голос, и по позвоночнику Исабеллы побежали мурашки, когда она узнал его обладателя.
– Мой господин… – голос дворецкого дрожал, когда он отвечал, а глаза метались от фигуры Исабеллы, стоящей за воротами, до дверей особняка.
– Ваш слуга оскорбляет меня! – крикнула Исабелла так громко, что услышал бы весь квартал, будь на сотню метров в округе ещё кто-нибудь живой.
– Ваша милость! – в голосе дворецкого прозвучала мольба, но теперь он, кажется, обращался разом к обоим – к своему господину и молодой наглянке, явившейся в дом.
– Он делает верно, – отрезал всё тот же голос, и Исабелла подумала, что на поле боя, должно быть, граф Эмилио легко перекрывал им шум битвы, отдавая команды. От этой мысли новая волна дрожи пробежала по спине, а внизу живота стало жарко.
– Что же вы натравили на меня своего слугу? Если желаете оскорбить меня, сделайте это в лицо.
– Я не собираюсь потакать вашим прихотям.
– А я думаю, вы просто боитесь меня!
Исабелла помолчала, дожидаясь реакции, но, так и не получив ответа, продолжила.
– И правильно делаете! Я знаю вашу тайну и, поверьте, не побрезгую рассказать её всем!
Секунду царила тишина, а потом дверь хлопнула, и наружу вырвался чёрный вихрь, носивший имя Эмилио. На нём не было ничего, кроме белой просторной рубашки и чёрных шерстяных брюк. Волосы, ночью собранные в аккуратный хвост, теперь гривой разметались по плечам. А ещё… Исабелла стиснула зубы, ощутив внезапный укол в груди, когда увидела в руках Эмилио трость, на которую тот тяжело опирался при ходьбе.
– Вы смеете мне угрожать? – прорычал Эмилио, рывком бросаясь к воротам, и замер, обнаружив, что от жертвы его отделяет чугунная решётка.
– Вам в самом деле нехорошо? – спросила Исабелла тихо, разглядывая трость с набалдашником в виде львиной головы.
Эмилио молчал, стиснув зубы.
– Зачем он мне врал про мигрень?
– Потому что не ваше дело, чем я болен!
– Эмилио!
Исабелла подняла глаза, и взгляд её встретился со взглядом мужчины. Время замерло, и сердце сильнее застучало в груди.
– Эмилио, простите… Я пришла извиниться…
– Ну, нет, это невозможно! – Эмилио ударил тростью о землю, взметая в воздух песок. – Вы оскорбляете меня, нарушаете моё уединение, обвиняете моего слугу и меня в неприветливости, угрожаете мне то раскрытием каких-то тайн, то самим Папой… И смеете к тому же называть меня Эмилио, как будто мы с вами знакомы с младых ногтей! Для вас я граф Кавалли!
– Я не буду против, если вы станете звать меня Исабеллой!
– Убирайтесь! – теперь уже и голос графа сорвался на крик, но Исабелла лишь моргнула, прерывая контакт их глаз, и ответила:
– Если вы позволите мне завтра привезти вам целебную мазь. Она прекрасно помогает от ран. Или от мигреней – если вам угодно называть это так.
– Что вам надо? – спросил Эмилио напрямик.
– Вас, – ответила Исабелла просто.
– Я не игрушка! Купите себе пони!
– Мне двадцать два, граф Эмилио. Для пони я старовата.
Эмилио, не выдержав, расхохотался. Он хохотал долго, пока не закашлялся, а затем вытер рот рукой и навалился на трость.
– Вас не учили, маркиза, что жестоко играть с людьми?
– Я не играю, Эмилио. Мне хотелось бы вам это доказать.
– Вы держите меня за дурака?
– Позвольте, я отвечу вам завтра? Или давайте пройдём в дом. Вы устали стоять, и наш разговор не на пользу вашей ноге.
– Так уйдите!
– Вы слышали моё условие. Завтра в семь вы приглашаете меня к себе.
– А как же ваш карнавал?
– С вами мне интереснее, чем там.
– Хорошо, – сдался Эмилио наконец, – если вам больше нечего делать, завтра в семь я буду дома. Можете приходить.
***
Исабелла подбирала драгоценности добрую половину дня – предвкушение было таким сильным, что она с трудом могла заставить себя сидеть на месте.
«Как невеста перед смотринами женихов», – посмеивалась она мысленно над своим волнением.
Ещё утром Исабелла послала Джудитту к аптекарю – конечно же, никакой мази у неё самой не было, но ничего лучше ей в момент разговора с Эмилио в голову не пришло.
Выбрав бриллиантовые подвески и два перстня с россыпью аметистов – под цвет шпаги графа Кавалли – к шести часам, к половине седьмого Исабелла уже отказалась от них всех и сменила голубое, украшенное вышивками платье, на такое же, но на два тона светлее и лишённое всяких украшений – она решила, что граф Кавалли не слишком-то любит блеск, раз целыми днями скрывается за плотными стенами сада.
Ровно в семь карета высадила её в бледно-голубом – уже третьем по счёту – камзоле. Исабелла стряхнула невидимые пылинки с бархатной юбки, и, подойдя к двери, позвонила в колокольчик.
Открыл ей всё тот же лакей – но на сей раз в ливрее, расшитой серебром. Исабелла тут же почувствовала себя неуютно, предугадав, что всё-таки подобрала платье неуместно – и оказалась прав. Граф Кавалли встретил её на сей раз в чёрном, расшитом серебром, камзоле и с аккуратно убранными волосами. Теперь Исабелла разглядела в его левом ухе серьгу с рубином.
– Вы моряк? – спросил Исабелла и тут же прикрыла рот рукой.
– Мне доводилось плавать. Но я не собирался этим кичиться.
Эмилио тут же прикрыл ладонью серьгу.
– Присаживайтесь, – предложил он, указывая тростью на диван, а сам отвернулся на секунду к камину, и, когда повернулся к Исабелле снова, серьга уже исчезла. – Так о чём вы хотели поговорить?
Исабелла улыбнулась.
– Вы тоже сядьте. Мне неловко заставлять вас стоять с больной ногой.
Всё ещё опираясь на трость, Эмилио опустился в кресло напротив. Исабелла прикрыла на секунду глаза, скрывая их занавесью густых чёрных ресниц, а затем резко подняла взгляд и посмотрела прямо на Эмилио.
– Граф Кавалли, я хотела извиниться перед вами. Наше знакомство прошло не слишком удачно. И к тому же я позволила себе недопустимую вольность. Я ни в коем случае не хотела поставить вас в неловкое положение. Поверьте мне.
Кавалли издал невнятный звук, похожий на рычание недовольной кошки, и заметил:
– Мы, кажется, решили называть друг друга по имени.
Из его фразы Исабелла сделала вывод, что смысл сказанного Эмилио пропустил мимо ушей. И ещё – что можно занимать новый плацдарм.
– Разумеется, Эмилио, – она улыбнулась и продвинулась вдоль дивана, подсаживаясь ближе. Затем извлекла из-за пояса мешочек с мазью. – Я принесла то, что обещала, – она развязала тесёмку и продемонстрировала Эмилио стеклянный флакон с зеленоватой жидкостью. – Это средство излечивает самые страшные раны меньше чем за день. Но есть одно условие, без которого оно не подействует…
Исабелла замолкла, потому что дверь открылась, и на пороге показался дворецкий.
– Принести вам напитки, сеньор и сеньорина? – поинтересовался он, бросив на Исабеллу мрачный взгляд. Вчерашней сцены он явно не простил.
– Не нужно ничего, – резко, подстать этому взгляду, отрезала Исабелла, – просто уйдите и не мешайте нам говорить.
– Маркиза Моретти! – Эмилио не сильно, но звонко стукнул тростью о пол, – вы всегда позволяете себе говорить с чужими слугами, как со своими?
– Простите, – Исабелла скрипнула зубами. Накал её уверенности ослаб на градус, но не более того.
– Иди, Луиджи. Спасибо, нам не нужно ничего, – сказал Эмилио, поворачиваясь к дворецкому, и Исабелла снова скрипнула зубами. С ней самой Эмилио пока что ни разу не был столь мягок.
– Вы говорили о каком-то волшебном условии, – напомнил Эмилио, когда дворецкий вышел, и в комнате воцарилась тишина. Голос его звучал несколько смущённо, будто он сам уже жалел, что обидел гостью, и это прибавило Исабелле решительности.
– Всё верно, – она улыбнулась, подсаживаясь ещё чуть ближе, – дело в том, что эту мазь должны наносить руки того, кто её готовил. Иначе она не сработает.
Уже на последних словах Исабелла поняла, что где-то промахнулась, потому что лицо Эмилио стало мрачным, а шрамы натянулись, делая его похожим на сказочное чудовище.
– Вы смеётесь надо мной? – прорычал он и, вскочив с места, ударил тростью о пол.
– Когда я смеюсь, это обычно заметно по моему лицу! – выпалила Исабелла, вскакивая следом. Затем глубоко вдохнула и закончила уже куда спокойнее. – Бросьте, Эмилио. Разве вам не хочется иногда поверить в чудо?
– Вы… Вы собираетесь сами…
– А что в этом такого? Мы оба не дети, полагаю, не случится ничего страшного, если я коснусь вашего бедра. Вот так, – Исабелла скользнула рукой по бедру Эмилио и тут же придвинулась вплотную к нему. Прижалась всем телом, и выдохнула уже в самые губы. – Только без кюлотов.
Эмилио зажмурился и шумно выдохнул, однако когда он заговорил, голос не слушался его совсем.
– Вы невоспитанная девчонка… – прошептал он.