Так они и остались в комнате, ожидая, когда Служба планетарной безопасности отпустит их домой. Данак дулся, Хевом, пораженный случившимся, смотрел в пустоту, так и не прикоснувшись к обеду, который офицер принес им из машины. Гарал же, казалось, ни о чем не беспокоилось. Оно съело свой обед и тихо сидело в уголочке, читая объявления. Еще бы, оно же привыкло находиться в компании убийц и прочих преступников.
Дверь открылась, и Данак с Ингрей тут же обернулись. Остальные двое даже не пошевелились. В комнату вошло высокое, широкоплечее неино в зеленовато–золотой куртке и лунги, заместитель начальника Службы планетарной безопасности.
— Добрый вечер, — сказало оно по–йиирски с сильным акцентом. Наверное, специально не говорило по–бантийски, чтобы Хевом мог понять. Этот язык, пусть и не в совершенстве, знали все образованные хвайцы, хотя, судя по выговору, заместитель не могло похвастаться хорошим образованием. Оно говорило так, словно родилось не здесь, а в округе Лим. — Прошу прощения, что вам так долго пришлось ждать. Я — Чебан Верет, заместитель начальника по тяжким преступлениям. А это… — Он указал на невысокую худощавую особу, стоявшую рядом, в такой же форме, только на размер больше и в темно–зеленую полоску. Такой формы Ингрей раньше не видела. — Это мой помощник Токрис Итеста.
Данак горько рассмеялся:
— Токрис, а я‑то уж решил, что ты ушла со вчерашней вечеринки, потому что заскучала.
— Я же говорила, что мне утром на работу, — сказала Токрис. — Здравствуй, Ингрей.
— Здравствуй, Токрис. — Ингрей едва не произнесла ее детское имя. — Прости, я слишком поздно вернулась домой и не успела поздравить тебя как полагается.
Она не стала уточнять, с чем собиралась ее поздравить. Ингрей выбрала себе взрослое имя, когда ей не было еще и двадцати, как и большинство ее знакомых. Токрис исполнилось почти двадцать пять, с решением оно, то есть она затянула дольше, чем принято, так что Ингрей решила не ставить ее в неловкое положение.
Токрис слегка улыбнулась.
— Спасибо.
— Светлости, — обратилось ко всем заместитель Верет, выдержав паузу. — Вы уже рассказали работникам заповедника обо всем, что делали утром и после обеда, и я благодарю вас. Я хочу лишь задать несколько дополнительных вопросов, после этого вас отпустят. Начнем со светлости Гарал Кет. Или лучше сказать — Палад Будраким?
Гарал улыбнулось. По–настоящему, а не просто скривило уголок рта, как обычно.
— Прости, Ингрей, — сказало оно. — Ты хорошая девочка, особенно для Аскольдов. Я не собиралось тебе лгать, но у меня не было другого выхода. — Оно посмотрело на заместителя. — Она ничего не знала. Мы встретились на Тир Сииласе, я придумало трогательную историю, и она помогла мне вернуться на Хвай. Хорошая девочка, как я и сказало.
— Откуда ей было знать? — кивнуло заместитель Верет. — Я и само не поверило бы, если б не доказательства. Как ты выбралось из «Милосердного устранения»?
— Это же очевидно, я никогда там не было, — спокойно сказало Гарал, вернее, Палад. Лгало оно очень убедительно. — Я не собиралось возвращаться. По крайней мере, сначала. Но решило рассказать всему Хвай о том, что сделало с гарседдианскими раритетами.
Если оно и правда Палад, то оно точно знало, что сделало с ними. Оно знало все это время, пока они прикидывали места и обсуждали, что сказать Данаку. Ингрей попыталась ухватиться за эту мысль.
— Хорошо, — сказало заместитель. — Все может быть. Но на данный момент меня больше беспокоит убийство светлости Зат. Довольно трудно понять, что там произошло. Ни один человек из находившихся в заповеднике в радиусе километра не имел особых причин желать ей смерти. Так я думало, пока не всплыло твое имя.
— Но мы все это время провели вместе! — возразила Ингрей. Ей казалось, что все вокруг зыбко и нереально, даже скамейка, на которой она сидела. — Мы оба видели, как Зат поднялась на холм. Я ни разу не выпускала Гарал из поля зрения до тех пор, пока сама не забралась наверх и не обнаружила…
— Да, — согласилось заместитель. — В этом–то и проблема. Рядом с погибшей не было никого с того момента, как она поднялась на холм, и до тех пор, пока вы ее не нашли, светлость. Но ее, несомненно, убили. Ударили в сердце, предположительно ножом. Ее… — Заместитель запнулось. — Ее буквально пригвоздили к пучковому дереву.
Ингрей вспомнила затылок Зат, плотно прижатый к дереву, запекшуюся кровь в уголке рта.
— Вероятно, это сделали для того, чтобы она оставалась в сидячем положении. Пригвоздили маркировочным колом, который используется при строительстве и разного рода… — заместитель Верет снова запнулось, подбирая подходящее слово, — археологических раскопках. У меха, принадлежавшего Зат, было при себе шесть таких колов, она задекларировала их при въезде в систему. Но мы не знаем, куда делся ее мех. Его сейчас ищут. А пока мы пытаемся понять, почему это произошло. Как я уже сказало, ни у кого, находившегося поблизости, не было причин убивать светлость Зат. Так я считало, пока не всплыло имя Палад Будраким.
— Этьят был не в восторге от раскопок заповедника Эсвай, — заметило Палад. — Возможно, все дело в том, что светлость Зат стремилась найти связи Омкема с историей системы Хвай, а ему это не понравилось. А возможно, он возражал против разбазаривания одного из самых красивейших мест нашей планеты.
— Уничтожение природы, — мрачно сказал Данак, не в силах противиться желанию лишний раз куснуть пролокутора Будракима. — Он ничего не говорил об Омкеме.
— А–а–а! — с нотками горечи в голосе протянуло Палад. — Значит, и он взял деньги Омкема. В общем, против чего бы он там ни возражал, Этьят Будраким, скорее всего, искал способ ограничить влияние представителя Аскольд. Но вы же не думаете, что я действовало по его поручению? Кроме того, я подозреваю, что сейчас он занят гораздо более важными вопросами. Например, как получить политическую выгоду от пребывания Гек.
Заместитель Верет сказало:
— Прежде чем приехать сюда, я долго беседовало с представителем Аскольд.
Ингрей мельком взглянула на Данака, он никак не отреагировал на новость. Заместитель продолжило:
— Она сказала, что на прошлой неделе они с пролокутором Будракимом довольно бурно обсудили этот вопрос. Пролокутор твердо заявил, что будет чинить препятствия любым работам в заповеднике Эсвай и сделает все, что в его силах.
Палад снова улыбнулось:
— Это факт.
— Палад, если вы не возражаете, — сказала Токрис. — Положите, пожалуйста, свою сумку на стол.
— Конечно. — Улыбаясь, Палад кивнуло и сделало то, о чем его просили.
Токрис протянула руку, и темно–зеленые полосы на ее рукаве вдруг поднялись на крохотных ножках и сползли на стол. Бросились к сумке Палад, начали мять и толкать ее, пока та не открылась, а затем хлынули внутрь. На стол посыпались питательные брикеты. Токрис нахмурилась, сосредоточенно разглядывая пустоту, и сказала:
— Ага!
Тут же из сумки выполз мех, держа в маленьких лапках нож. Таким в доме Нетано разделывали мясо. Кухонный нож, поварской, Ингрей была в этом почти уверена.
— Я украло его из кухни, — ответило Палад на ее невысказанный вопрос. — Поздно ночью я спустилось на кухню в поисках еды и увидело ножи. Мне показалось, что с ним будет безопаснее.
Мех открыл подобие рта, поднес нож ближе и плюнул в него пластиковым комочком, который стал расти и истончаться, пока полностью не окутал нож.
— Он соответствует, — сказала Токрис.
— Чему? — пораженно спросила Ингрей.
— Он соответствует ране, — ответило заместитель Верет. — Возможно, именно этим ножом ударили светлость Зат.
— Но на нашей кухне не меньше трех или четырех таких ножей, — возразила Ингрей. — Да и на других кухнях они имеются.
— Возможно, — сказало заместитель. — Мы проверим. А пока, Палад Будраким, боюсь, нам придется задержать вас по подозрению в убийстве.
— Серьезно? — Казалось, оно совершенно не расстроилось. — Вы задерживаете меня не за то, что я убежало из тюрьмы, из которой убежать невозможно, и вернулось назад живым, хотя не должно было этого делать?
— Не думаю, что кому–то раньше это удавалось, — призналось заместитель. — По крайней мере, я о таком не слышало. Даже не знаю, существуют ли правовые нормы для подобных случаев.
— Ну, это уже хоть что–то. Полагаю, офицер Токрис Итеста выдаст мне расписку об изъятии моей сумки с полным описанием ее содержимого?
Токрис кивнула.
— Знаете ли, не в первый раз меня задерживают. — Палад встало. Прощай, Ингрей. Тебе стоит прислушаться к совету капитана.
Когда Токрис вывела Палад из комнаты, заместитель сказало остальным, что они свободны, но в любой момент могут понадобиться, чтобы ответить на вопросы Службы планетарной безопасности.
Данак спросил:
— Кто такой этот капитан и какой совет он тебе дал?
— Ты его не знаешь, и вообще не твое дело, — огрызнулась Ингрей.
Домой они вернулись довольно поздно, но свет все еще сиял сквозь синие, зеленые и красные стеклянные блоки. Слуга открыл дверь, Ингрей, Данак и Хевом вошли. Их встречала сама Нетано в деловой юбке, пиджаке и сандалиях, непослушные волосы были аккуратно заплетены.
— Вернулись! — сказала она, увидев их. — Светлость Хевом, приношу свои глубочайшие соболезнования.
Хевом заставил себя выйти из ступора и ответить:
— Благодарю вас, представитель. Я… благодарю вас.
— Пожалуйста, чувствуйте себя как дома, оставайтесь у нас столько, сколько нужно. Ингрей, на пару слов в гостиную.
Данак ухмыльнулся.
— Спокойной ночи, мама, — сказал он и отправился наверх. Хевом последовал за ним.
В гостиной Нетано знаком пригласила Ингрей присесть в кресло, где вчера, развалившись, сидел Данак.
— Служба планетарной безопасности попросила новостные агентства придержать сообщение о гибели светлости Зат, — сказала Нетано, сев на свою скамейку напротив. — - Уверена, что об этом же распорядился и пролокутор Будраким. Репортерам пока ничего не известно о возвращении Палад, но они наверняка быстро узнают об этом, как только начнут вынюхивать. Вряд ли их терпения хватит больше, чем на два–три дня. Такое невозможно скрыть. Поэтому, будь добра, объяснись.
Ясно, что Данак уже что–то рассказал Нетано, отправив ей сообщение. Только вот что конкретно? Кто знает.
— Я познакомилась с ним… я познакомилась с Гарал, хотя, видимо, на самом деле его зовут Палад. Я познакомилась с ним на Тир Сииласе. Оно было очень похоже на Палад, и я даже сказала ему об этом, но оно все отрицало. Мы разговорились, и оно пожаловалось, что застряло там без денег и никто не поможет ему вернуться домой. Тогда я решила, что смогу помочь.
Нетано внешне никак не реагировала на ее слова, лишь внимательно слушала.
— Мы добрались сюда, и Данак почти сразу заметил, что этот человек выглядит, как Палад Будраким, только он решил, что оно и в самом деле Палад, тогда он пришел в мою комнату и сказал, что все знает. А мы просто подыграли ему.
— Только выясняется, что человек, с которым ты связалась, и впрямь Палад Будраким.
Ингрей кивнула.
— Заместитель Верет думает, что Палад приобрело фальшивые документы на Тир Сииласе. Данак же считает, что оно получило их от тебя. Вряд ли ты стала бы покупать их для какого–то незнакомца, которого только что встретила на Тир Сииласе, каким бы жалким он ни казался. Ты привезла их с собой, так? Кому они предназначались?
Ингрей набрала побольше воздуха:
— Я придумала план. Я полетела на Тир Сиилас, чтобы… ну… в общем, когда я добралась туда, то поняла, что у меня ничего не выйдет. Поэтому документы мне были больше не нужны, а Гарал, то есть Палад, мог ими воспользоваться.
— Судя по тому, что ты приобрела фальшивые документы, а потом с легкостью отдала их незнакомцу, да еще и притащила его сюда, и по тому, с какой живостью ты подтвердила его личность Данаку, хотя, исходя из твоих слов, сама не верила, я делаю вывод, что твой первоначальный план был не совсем законным и честным, — сказала Нетано. — Вне всяких сомнений, он работал против твоего брата.
Кровь прилила к щекам Ингрей, но она промолчала.
— Возможно, лучше мне не знать деталей. Я не собираюсь рассказывать о нашем разговоре Службе планетарной безопасности. Но если заместитель начальника само все обнаружит, то будет слишком поздно раскрывать карты.
— Да, мама, — сказала Ингрей, не зная, что еще добавить.
— Ты уверена, что Палад все время находилось рядом с тобой в Эсвай? А оно в это время не могло управлять мехом?
Ингрей испытала облегчение, поняв, что Нетано не собирается выяснять, зачем она привезла домой Палад Будраким, хотя и наверняка вернется к этому вопросу в будущем.
— Мы видели лишь одного меха, который принадлежал светлости Зат, — ответила Ингрей и, вспомнив маркировочный кол, постаралась подавить нарастающую дрожь. Кто бы ни убил Зат, им бы пришлось использовать собственного меха. — Вряд ли Палад имело к нему доступ. Оно не отвлекалось и не задумывалось.
Капитан Уйсин тоже вел себя нормально и даже пил, но Ингрей была уверена, что он постоянно управлял хотя бы одним, а может, и двумя–тремя мехами одновременно.
— Что ж, — вздохнула Нетано. — Все это очень не вовремя, Ингрей. Скоро начнется кампания. Не хотелось бы проиграть из–за семейного скандала, — говорила она мягко, но в голосе слышалось предупреждение. — Возможно, нам даже удастся извлечь из этого пользу. Мои источники сообщили, что пролокутор поехал на станцию Хвай, как только услышал о прибытии Гек. Но из–за Палад он развернулся и направился домой.
— Сам пролокутор? — нахмурившись, переспросила Ингрей. — Не его дочь?
Этьят уже передал имя своей наследнице, и она часто появлялась на публике и встречалась с людьми вместо своего отца. С технической точки зрения считалось, что присутствует он сам, но все, конечно, понимали разницу, зная, что самые важные встречи пролокутор не пропускает.
— Сам, — подтвердила Нетано. — Хотя он мог бы послать дочь, да ему и следовало так поступить.
Она имела в виду, что это, несомненно, скажется на избирателях Будракима.
Новостные агентства еще не узнали о том, что Палад Будраким находится на Хвай, и о его возможной причастности к убийству светлости Зат, поэтому для большинства избирателей причины возвращения пролокутора будут непонятны.
— Я не уверена, что пролокутор ценит интересы избирателей Ассамблеи так, как ему следует. Прямо сейчас я отправлюсь на станцию, потому что кто–то же должен сделать это вместо него. С другой стороны, у меня есть уважительная причина, чтобы остаться дома и разобраться в сложившейся ситуации. Если бы я уже назвала имя наследника, как это сделал пролокутор, то все было бы проще — я бы улетела, а он бы разбирался с проблемами здесь.
Конечно. Политика важнее семьи, кроме тех случаев, когда семья и есть политика. А такое бывает часто. Нетано из любой ситуации извлечет выгоду, это уж как пить дать.
— Я сообщила послу Федерации Омкем, что его светлость Хевом может оставаться здесь столь долго, сколько он захочет, — продолжила Нетано. — И что мои дети присмотрят за ним. Я очень недовольна тем, что мою гостью убили, и хочу, чтобы Служба планетарной безопасности как можно скорее нашла того, кто это сделал. Надеюсь, что все члены моей семьи станут добровольно и открыто содействовать следствию. Было бы очень неприятно, если бы в процессе дознания выплыли какие–то неприглядные факты.
— Да, мама.
Ингрей очень хорошо понимала, что стоит за этим предупреждением.
— Машина уже прибыла, — сказала Нетано и встала. — Я не хочу опоздать на подъемник. До меня можно будет дозвониться лишь в чрезвычайной ситуации, если что–то случится, с чем ты не справишься сама, звони неде Лак. Не шали. — Она поцеловала Ингрей в щеку, словно та все еще была маленькой девочкой.
Ингрей не знала, как на все это реагировать: радоваться или, наоборот, бояться.
Утром она наскоро позавтракала в своей комнате и попросила домоправителя сообщить ей, если у светлости Хевома возникнут желания, которые не смогут исполнить слуги или Данак, хотя была уверена, что братец сделает все, чтобы позаботиться об омкемце, потому что это в его интересах. Она заказала машину, чтобы отправиться в окружную Службу планетарной безопасности.