— Если ты не подвинешься, я не слезу, — сказал Данак. Ингрей шевельнула рукой и ничего не ответила, тогда он обиженно добавил: — Ладно–ладно, спасибо. Если бы ты не приехала, я бы вляпался по уши. Особенно если бы добрался с этой кучей металлолома до заповедника. Ты это хотела услышать?
Ингрей вдохнула, размышляя о том, как ответить, но вместо этого просто спустилась на землю и медленно направилась к машине. Сзади что–то стукнуло, послышался скрежет, через секунду паук–мех уже шел рядом с ней.
— Наверное, вам стоит снова превратиться в сумку, — сказала Ингрей. — Будет хуже, если репортеры узнают, что в дело вмешались Гек.
— Сумка, сумка, — просвистел паук–мех. — Ха! Сумка. Понимаю. Нет, я пойду сама.
Паук–мех выбрался на дорогу и спрятался под днищем машины.
— Как хотите, — сказала Ингрей и вздрогнула. Она совсем забыла об осторожности, перестала думать на два–три хода вперед. Что сказал паук–мех? «Ха! Сумка. Понимаю». В голову вдруг пришла жуткая, тошнотворная мысль.
— Тик, — позвала она. — Тик, это же ты там?
Должен быть он! Зачем послу Гек угрожать Данаку, это же нарушение соглашения?
— Оставь ее в покое, — сказал Данак, подойдя сзади. Ты, может, с ней подружилась, но я не хочу ехать в одной машине с этой… Она… вся такая мягкая. — Его передернуло. — И чуть не задушила меня.
Ингрей открыла дверцу.
— Ладно, поехали.
Глава 12
К дому Нетано машина подъехала далеко за полночь. В окнах было темно, виднелись лишь слабые отблески синего и красного около входной двери. На другой стороне улицы, на разрешенном законом расстоянии, стоял четырехногий ярко–оранжевый новостной мех в виде колонны, отбрасывающий желтые блики на асфальт.
Данак выругался:
— «Голос округа»?
— Они самые, — подтвердила Ингрей, выглянув из окна. По передней панели меха побежали черные буквы. — Вроде только один. Видимо, новость о Палад просочилась, но об этом пока знает только «Голос округа».
Данак устало хмыкнул.
— Пролокутор опирается на крупные агентства. Если это насчет Палад, то, скорее всего, они приехали к тебе, сестренка, — самодовольно сказал он.
— Это ж надо было до такой степени напиться в самый неподходящий момент, — ответила ему Ингрей. — Пойду позову слугу, чтобы он помог затащить твое бесчувственное тело в дом.
— А может, я уже слегка протрезвел.
— Да ты погляди на себя, вдрызг пьяный, и ночка выдалась не из легких. Короче, ты отключился, пока мы ехали, и я не хочу, чтобы ты проснулся и сморозил какую- нибудь глупость перед «Голосом округа». Кроме того, я уже сообщила слугам, что мы приехали.
— Ингрей, — вдруг умоляюще сказал Данак. — Я не собирался делать тебе больно. Просто… думал, что ты приехала, чтобы втравить меня в какую–то аферу, или решила сама найти раритеты и присвоить всю славу или… — Он запнулся.
— Зачем тебе все это, Данак? — спросила опа. Ес злость и обида улеглись, пока они ехали домой, но неуклюжая попытка братца принести извинения снова их пробудила. — Ты же знаешь, что мама выберет тебя. Я тебе не конкурент и никогда им не была.
— Нет, не знаю! И никогда не знал! Мама не всегда делает то, чего от нее ждут. Недя Лак больше любит тебя, чем меня. И тебе это известно. А мама всегда прислушивается к нему. — Данак вздохнул. — Слушай, я не собирался начинать очередную ссору. Просто сидел и думал: а что, если бы я тебя действительно ранил или даже убил. И… Я не хотел этого, Ингрей. Никогда не хотел. Просто мне показалось, что у меня наконец–то появился шанс вернуться домой с раритетами Будракимов и положить их перед мамой прямо накануне выборов, надеялся, что она больше не будет тянуть с назначением наследника. А потом пришла ты, чтобы все это у меня отобрать.
— Я пришла не потому. — Ингрей больше не хотела говорить об этом, но голос его звучал по–настоящему искренне. Беспокойство, желание угодить Нетано и чувство, что от этого зависит вся твоя жизнь и будущее, были слишком хорошо ей знакомы.
Входная дверь открылась, и мех–репортер повернулся, чтобы посмотреть, кто там, но тут же потерял интерес, увидев двоих слуг.
— Быстро они, — заметила Ингрей и, открыв дверцу, сказала слугам: — Простите, что потревожила вас в такой час. Просто Данак, он… — Она стала говорить тише, но не настолько, чтобы мех–репортер не смог ее расслышать. — Он напился. Спит или потерял сознание, но лучше разбираться с этим не на улице.
— Конечно, мисс, — сказал слуга, даже не моргнув. Они вытащили вялого, несопротивляющегося Данака из машины и понесли в дом.
— Мисс Аскольд! — позвал мех–репортер. — Вы не могли бы прокомментировать ваше участие в возвращении Палад Будраким из «Милосердного устранения»? Виновно ли оно в убийстве гражданки Омкема светлости Зат? Почему в дело вмешались Гек? Что вам известно о раритетах клана Будраким? И объясните, отчего вы с ног до головы в грязи?
Проходя мимо него, Ингрей улыбнулась:
— Извините, вечер выдался непростой, и я беспокоюсь о своем брате. Давайте поговорим потом.
— За кого вы меня принимаете? — спросил мех–репортер. — Данака Аскольда не в первый раз приносят домой мертвецки пьяным. С ним будет все в порядке, когда пройдет похмелье. Я хочу поговорить с вами, а не с ним. Вы знали, что это Палад Будраким, когда привезли его на Хвай? Как вы думаете, возможно ли, что пролокутор солгал Судейскому комитету, заявив, что раритеты были украдены? Вы считате, что Палад право, говоря, что «Отказ от дальнейших обязательств», хранящийся в ларии системы, подделка? Могло ли Палад украсть подлинник?
— Буду рада ответить на ваши вопросы утром, — пообещала Ингрей, стоя у порога.
— Ну да, когда сюда уже доберутся крупные новостные агентства, — обиженно сказал мех, но не сдвинулся с места: по закону он не имел права приближаться к дому или самой Ингрей, не получив официального приглашения. — Ну же, Ингрей, помогите местному агентству.
— Утром! — твердо сказала она, вошла в дом и захлопнула дверь.
Внутри, в тусклом свете ночника, она увидела Данака, который с непривычно виноватым видом стоял перед недей Лак, сидевшим на скамейке у лестницы.
— Ингрей, — сказало недя Лак. — Я приехало лишь пять минут назад и удивилось, не найдя тебя тут. Разве я не просило держать меня в курсе? И почему ты вся в грязи?
— Это я виноват, недя, — сказал Данак.
— Вознесшиеся святые угодники, — издевательски воскликнуло оно. — Данак признал свою вину! Дожили! Правду говорят, в жизни может случиться все что угодно. — Недя снова обратилось к Ингрей: — Не надейся, что ушла от ответа. Я просило держать меня в курсе.
— Прости, недя.
— Не извиняйся, — • вздохнуло оно. — Пока тебя не было, я подбросило твою информацию «Голосу округа». Не предупредило тебя, потому что ты все равно знала, что так и случится.
— Я заметила, — сказала она без всякой злобы, и недя Лак засмеялось. — И совсем не удивилась. Вообще–то именно поэтому я и поехала за Данаком. Когда я догадалась, куда он отправился, то подумала, что нужно его вернуть. Тебя решила не беспокоить, потому что у тебя и так дел по горло.
— И куда это отправился наш Данак?
Ингрей не видела лица братца, но по опущенным плечам поняла, что отвечать ему совсем не хочется. Но он все–таки заговорил:
— Я поехал в Эсвай. И остановился там.
— И зачем, дорогой мой племянник, ты отправился в Эсвай? Даже трудно представить, что тебя на это толкнуло.
Данак фыркнул.
— Когда Ингрей привела Палад домой, я его узнал. Прижал его, и оно рассказало, что раритеты Будракимов спрятаны в заповеднике Эсвай. Я подумал, что смогу найти их, прежде чем это станет всем известно. А еще подумал, что пролокутор сделает все возможное, чтобы предотвратить такую утечку, и никто и не узнает. — Он пожал плечами. — В общем, был шанс, что я их найду. А затем мы смогли бы использовать их против Будракима.
Недя Лак молча смотрело на него.
— Надо было сперва посоветоваться с тобой или Ингрей, — добавил Данак. — Сразу бы понял, что идея плохая, и передумал бы.
Недя Лак все еще молчало, и Данаку пришлось продолжить с отвращением в голосе:
— Я уже поблагодарил Ингрей, что она остановила меня и забрала оттуда, чего еще ты ждешь?
— А ты передумал?
— Он расстроился из–за светлости Зат, — вмешалась Ингрей. — И напился. Данак точно не помнит, о чем думал, когда взял в аренду строительного меха. Я просто догадалась, куда он поедет, потому что вспомнила наш утренний разговор, и решила остановить его, пока он не стал всеобщим посмешищем. Данак заплатит за причиненный ущерб.
— Какой еще ущерб?
— Я разбил меха, даже не доехав до заповедника, — признался Данак. — Совершенно неуправляемый зверь.
— Знаешь, существуют люди, которые всю свою жизнь занимаются тем, что управляют строительными машинами. Это тебе не игрушки, нужно долго учиться и много тренироваться. Нельзя освоить за пять минут то, в чем ты совсем не разбираешься. Ты же понимаешь, что я собираюсь сказать.
— Угу, что было бы лучше, если бы я относился к сестре как к союзнику, а не к сопернику и сейчас, и в будущем.
— Нетано обожает, когда дети ее удивляют. Особенно когда она даже не подозревает, чем вы занимаетесь. Она всегда поощряла подобное безрассудство, и чаще всего тебе удавалось поражать ее воображение. Должно признать, Данак, ты всегда проявлял особое рвение. И если бы принес ей раритеты Будракимов, то, несомненно, очень бы ее впечатлил. Возможно, даже настолько, что она не обратила бы внимания на твой весьма непродуманный поступок. Даже не будем упоминать о том, что более всего тебя привлекал шанс обогнать сестру, когда ты узнал о ее планах. Но… — Недя Лак пристально посмотрело на горько вздыхающего Данака. — Но на твоем месте я бы, прежде чем сделать следующий шаг, убедилось в том, что располагаю всей необходимой информацией. А ее можно было получить просто из разговора с Ингрей. И если бы я не делало попыток шантажировать ее и Палад, когда они вернулись, — оно посмотрело вверх, словно на потолке можно было разглядеть что–то интересное, — то не стало бы так сильно переживать о том, что она меня победит. И делать глупости себе во вред тоже не стало бы.
Слушая все это, Ингрей старалась не хмуриться и лишь крепче сжала зубы, чтобы нечаянно не выдать своего удивления. Похоже, такие нотации недя Лак читало Данаку не впервой.
— Можно быть вежливым и учтивым даже с людьми, которые тебе не слишком нравятся, — продолжило недя Лак. — У тебя это хорошо получается. И ты умеешь быть дипломатичным, когда нужно, но только не с сестрой. Я знаю, семья тебя достала, вознесшиеся святые угодники, мне ли этого не знать. И знаю, что, поощряя конкуренцию между вами, ваша мать в каком–то смысле вас подставила. Но нужно быть умнее, Данак. Я знаю, что ты гораздо умнее.
Данак промолчал.
— Что ж, — сказало недя Лак. — Буду честно с тобой, мой племянник, если бы Ингрей решила оставить все на волю судьбы, я бы не стало ее винить. И не надо рассказывать мне, как бы поступила ваша мать в этом случае, — сейчас не время для игр. Хотя мне известно, что ты не единственный ребенок моей сестры, который ведет свою игру. Я пыталось понять, что происходит, и пришло к определенным выводам. Ингрей, мы с тобой уже поговорили о том, почему ты летала на Тир Сиилас. Думаю, тебе стоит рассказать об этом своему брату.
Ингрей вдохнула, но так и не смогла заставить себя сразу заговорить. Если недя Лак хочет, чтобы Данак узнал, то он узнает, независимо от того, что она сейчас скажет или утаит.
— Я обратилась в «Золотую орхидею» и попросила их вытащить Палад из «Милосердного устранения», чтобы узнать, где оно спрятало раритеты Будракимов.
Данак никак на это не отреагировал.
— И «Золотая орхидея» с этим справилась, — спокойно сказало недя Лак, словно речь шла о заказе еды или формулировке заявления для репортеров. — Сколько ты им заплатила?
Братец внимательно слушал ее признание, и Ингрей отчаянно захотелось оказаться в любом другом месте, только не здесь. В лесу, в грязи, среди города под проливным дождем. Все лучше, чем здесь. Потому что там она находилась бы в безопасности и окружающие люди ничего бы от нее не требовали. А еще лучше было бы оказаться на борту грузовика капитана Уйсина.
Она назвала цифру.
— Я так и думало, — сказало недя Лак. — Если бы ты владела дополнительной информацией, то поняла бы, что это ничтожная плата за такую услугу. Обо всей этой истории, включая то, что я скажу дальше, не должен узнать никто, кроме нас троих. — Оно взглянуло на Данака, который что–то хрюкнул. — Никогда. Ингрей не первая из Аскольдов, попросившая «Золотую орхидею» вытащить человека из «Милосердного устранения». В тот раз они и все остальные посредники отказались. Они даже объяснили свой отказ, хотя обычно так не поступают. Сказали, что никогда, ни при каких обстоятельствах не пойдут на это, потому что подобная сделка подразумевает не только похищение человека, но и прямое нарушение законов другой системы.
— Но кто?.. — начал Данак. — Почему…
Недя Лак перебило его:
— Ваша бабушка была той еще штучкой. Остальные детали лишь для ушей Нетано. — Оно имело в виду, что не ответит на вопрос Данака, пока тот не станет следующим Нетано. — Цена, которую заплатила Ингрей, лишь малая часть того состояния, от которого в прошлом отказалась «Золотая орхидея». Так что изменилось? Невольно задаешься вопросом, а не действует ли Палад по указанию Тира?
— Оно лежало в капсуле жизнеобеспечения, когда его привезли, — сказала Ингрей и тут же вспомнила, как Палад говорило, что ему нужно пойти в Службу для вновь прибывших. — Капитан не позволил взять его на борт, не спросив его согласия, поэтому пришлось его разморозить. Оно вело себя так, словно не знало, кто я. Сказало, что оно не Палад, и отправилось в Службу для вновь прибывших. Оно не хотело лететь на Хвай, мне пришлось убеждать его.
— Может, это не ты его убедила, — предположил Данак. — Кому–то было нужно, чтобы Палад вернулось.
— Тиру, — уточнило недя Лак. — Тир мог убедить Палад вернуться на Хвай, но теперь оно здесь, терять ему нечего, и оно может поступать так, как захочет. Конечно, правители Тира не дураки и, скорее всего, предполагали, что, добравшись сюда, оно исполнит их указания.
— Выходит, Тир хочет испортить репутацию пролокутора Будракима, — сказала Ингрей. — Только непонятно зачем.
— Как тут не вспомнить, что совсем недавно пролокутор выступил с заявлением, что нам следует всерьез рассмотреть просьбу Федерации Омкем и пропустить их армию сквозь наш шлюз, чтобы они смогли восстановить контакты с Бейтом.
— А почему это так беспокоит Тир? — спросил Данак.
— Мы находимся на расстоянии одного шлюза не только от Бейта, — ответила Ингрей. — Но и от Тира.
— А через Тир проходит огромный транспортный поток, — согласилось недя Лак. — А еще информация и финансы. Я бы не стало проверять, насколько хороша их оборона, но Федерация, скорее всего, не прочь. Возможно, их интересует не Бейт, вернее, не только Бейт. Вероятно, они и сюда не прочь сунуть свой нос, особенно сейчас, когда отрезаны от прямого доступа к Тиру. Эта мысль пришла в голову многим. Думаю, что власти Тира тоже об этом задумались.
Ингрей возразила:
— Но если у них действительно такой план, то пролокутор Будраким наверняка отказался бы в этом участвовать. — Подумав, она добавила: — Если бы знал…
— Он же не дурак, — хмыкнул Данак.
— Пять минут назад и ты об этом не знал, — неодобрительно сказало недя Лак. — Но теперь–то он наверняка знает или хотя бы подозревает, на что нацелилась Федерация Омкем. Этьят Будраким — человек сложный, но он не глупец и не предатель. Вероятно, он считает, что для Хвай важно, кто контролирует Тир, но кто бы они ни были, если Этьят Будраким сейчас им поможет, то в будущем они ему пригодятся. Кроме того, он, скорее всего, считает, что может взять деньги омкемцев, а потом отказаться от любых возложенных на него обязательств. Ваша мать тоже так думала, несмотря на мои советы. Светлость Зат в самом деле не беспокоило, получит ли армия Федерации доступ на Хвай или нет. Вообще–то она была даже против этого, так мне сказала Нетано.