Джинджерс. Да, капитан, я умею, я в детстве…
Но дальше Тимми уже не слушал, так как требуемую информацию получил: «Джинджерс. И почему я не удивлен. Разве мог владельцем яхты, на которой стоят такие спаскапсулы, быть хозяин пары скромных орбитальных верфей, производящих линкоры и дальнегалактические круизные лайнеры класса «люкс», или собственник жалкой планетарной сети супермаркетов? Нет, сэр. А вот владелец трех необитаемых рудных систем, на которых вахтовым методом круглосуточно, в промышленных количествах добывают три четверти таблицы Менделеева, Якоб Джинджерс, мог.»
* * *
Когда в последнюю ночь, перед выходом из пояса астероидов, Тимми засыпал в своей каюте, он поймал себя на мысли, что попал в ситуацию, о которой в отроческом возрасте не раз мечтал (как и почти любой нормальный отрок). Он капитан космического корабля, единственный пассажир на его борту это очаровательная молодая девушка, которую он спас (неизвестно от чего, но явно от чего-то такого, по сравнению с чем ампутация обеих ног, тем более, что это дело поправимое, представляется столь же серьезной проблемой, что и удаление молочного зуба в шестилетнем возрасте), к тому же она ранена и по законам жанра подростковых мечтаний, нуждается в удвоенной заботе и опеке, он, несомненно, герой в ее глазах, да и по его собственному, скромному разумению, его действия после обнаружения спасательной капсулы были вполне героическими и благородными. И вот, об этом трехдневном эпизоде, который лет пятнадцать назад был венцом его мальчишеских фантазий, ему, в сущности нечего будет вспомнить.
Да, он капитан и владелец космического корабля, который, в случае недостаточной щедрости папаши Джинджерса, он, вероятнее всего вынужден будет продать, не ремонтируя, то есть за полцены. Юная Лотта смотрела на него широко открытыми восхищенными глазами, но в этом взгляде не было и капли сексуального начала. С ее точки зрения, он был довольно пожилым тридцатилетним мужчиной, почти таким же пожилым и крутым, как ее обожаемый папа. Когда позволял бизнес, Тимми вел весьма беспутную жизнь, подружек у него было множество, были среди них и дочери богатых (хоть и не настолько богатых) родителей. Именно они всегда служили для него эталоном сексуальной раскованности, именно это качество он всегда ценил в знакомых женщинах, как высочайшую добродетель. Сейчас, девятнадцатилетняя девчонка, ведя себя просто и естественно, без нарочитых слов и жестов заставила его уважать свое девичье целомудрие (раньше он это словосочетание встречал только в анекдотах про монахинь). Он был удивлен сам собой, но отсутствие у Лотты желания в таких подходящих, как казалось ему, условиях забраться к нему в постель вызывало у него не разочарование (хотя девушка была хороша), а уважение. Заботу о юной прелестнице он мог проявлять, только в ежеутренних вопросах «Как вы себя чувствуете» и приглашениях к столу, все остальное делал медикомп спаскапсулы. Эта электронная зверюга оказалась настолько мощной, что уже начала выращивание культуры соматических клеток Лотты для последующего клонирования отнятых конечностей. На следующий день после появления Лотты на борту «Луженой глотки» Тимми, из чистого озорства, предложил медикомпу обследовать себя, но когда машина потребовала подключения принтера и семь листов бумаги для распечатки диагноза, он трусливо стер результаты обследования и больше к могущественному аппарату не приближался. Героизм же его сомнению не подлежал, но хотя девушка относилась к его героизму очень серьезно, он с легкой горечью вынужден был констатировать, что блестящие героические поступки тускнеют куда более быстро, чем блестящие золотые монеты.
* * *
В отличие от Тимоти Ральфа Ойстерхаузера, который слегка грустил о том, что скоро забудет просишествия последних трех дней, Якоб Улоф Джинджерс небезосновательно боялся, что он их забыть никогда не сможет.
Лет пять назад хилларианский министр, случайно, во время рабочей встречи, увидевший, как общаются отец и дочь Джинджерсы, выйдя в отставку написал статью о том, что известной добывающей империей руководит двойник ее номинального владельца. Весьма богатого воображения опытного политика не хватило, чтобы представить себе, как в одном теле уживаются нежный, заботливый и иногда теряющийся перед своей растущей дочерью отец и жесткий, иной раз на грани жестокости, бизнесмен высшей лиги бизнеса «с нулями вместо зрачков». Вскоре газета, напечатавшая злосчастную статью, сменила владельца, а вместе с ним название, главного редактора и всех ответственных работников, имевших отношение к ее опубликованию. Кто-то, очень огорченный их профессиональной деятельностью, позаботился, чтобы никто из уволенных не нашел работы по специальности в пределах системы. А автор статьи еще и заплатил деньги мистеру Джинджерсу по решению суда. Принципы свободы слова, казалось бы, гарантировали автору возможность публиковать статьи подобного содержания, но адвокатам истца удалось найти в тексте упоминание о том, что мистеру Джинджерсу принадлежат три планетные системы и доказать суду, что это преувеличение нанесло как моральный, так и материальный ущерб их клиенту.
История была давняя, но для суда это ничего не меняло. За дюжину лет до всей этой катавасии со статьей огромное количество кораблей (в основном, вооруженные грузовики), принадлежавших, как корпорации «Джинджерс», так и частным охотникам за наградами, очень активно исследовали космос на границе исследованной зоны в поисках пиратских баз и кораблей вообще, и экипажа, повинного в гибели жены Якоба и матери Лотты – Барбары, в частности. Мистер Джинджерс финансировал эту сборную экспедицию весьма щедро, а на вооружении пиратов почти всегда стояли такие же вооруженные самостоятельно грузовые корабли (власть имущие во всем исследованном космосе были удивительно солидарны в запрете на продажу в частные руки не демонтированных военных кораблей, даже после списания их в утиль), так что энтузиазма у ее участников было хоть отбавляй. Военный флот крупного федерального государства, вроде Англо-Саксонии, мог бы справиться с подобной зачисткой самостоятельно, лишь при условии почти полного оголения, охраняемых им систем, межгосударственная военная операция потребовала бы многолетних переговоров с неизбежной публикацией согласованных графиков передвижения боевых соединений, поэтому частные суда с лицензией торговцев и с зарегистрированным оружием самообороны, объединенные бездонным кошельком Джинджерса, справились с задачей куда эффективнее. Тогда «джентльменам удачи» был нанесен страшный удар. Восемь планетарных баз были превращены в кратеры, две орбитальные станции и 23 корабля стали космической пылью. Нашли и Тот самый корабль, «Соловей», его экипаж из четырех человек прожил после пленения целую неделю, и каждую секунду этой последней недели они молили о смерти. Джинджерсу удалось найти человека, для которого болезненное умерщвление ближних было хобби, в котором он достиг немалых высот.
Но первым делом та экспедиция открыла планетную систему, в которой, с огромной выгодой для владельца, могла бы работать добывающая промышленность, при условии, что владелец построит на девственных планетах и их орбитах всю необходимую инфраструктуру и организует регулярное транспортное сообщение. Все это Якоб Джинджерс сделал, но владельцем себя считать отказался. Звезду он назвал Мамин подарок, а три планеты - первым именем дочери и двумя именами покойной жены – Барбара и Дженнифер, после чего подал в Торговую палату документы, закрепляющие право собственности на эти объекты за его дочерью. Так двухлетняя крошка Лотта стала компаньоном своего папы.
Стала забываться та давняя история. Выжившие 17 лет назад пираты, большинстве своем отошли от дел и сейчас мирно спивались в глухих норах, о которых они заранее позаботились (те, кто не позаботился, истлели в безымянных могилах или космической пылью кружили вокруг поименованных звезд), а молодое, зубастое, поколение вышло на торговые трассы, не зная о тех событиях, или, считая их фольклорным преувеличением какой-то неприятной истории, коими карьера «джентльмена удачи» всегда может обернуться.
Начал забывать об этом и Якоб. И вот, уже четвертые сутки, с тех пор, как в расчетное время яхта Лотты не вышла из пояса астероидов, он торчит на своем внутрисистемном катере в завесе из полицейских скутеров и его кораблей. Сначала он горько жаловался, потом грозно и грязно ругался, а два дня назад замолчал, и растерянный стюард сегодня утром шепнул капитану катера: «Он просто поедом себя есть, скоро от него останется только улыбка Чеширского кота». «Скорее оскал Чеширского волка», - подумал капитан, помнивший дикую охоту на пиратов, но лишь молча кивнул стюарду, чтобы не испугать, и без того растерянного молодого человека.
Неожиданно их босс ожил. По открытой связи он обратился к командиру полицейской операции:
- Майор Себонси, напомните мне, когда ваши люди прогнозируют выход корабля, - после едва заметной паузы, он добавил, - или обломков.
- Выход обломков уже не ожидается. Если бы ваша яхта…
- Яхта Лотты.
- Простите, яхта вашей дочери. Если бы она начала разгон до вхождения в пояс астероидов, а потом разрушилась, мы бы уже зарегистрировали выход обломков.
- Это я помню, - ворчливо прервал ответ на собственный вопрос Джинджерс.
- Если разгон начинался заново внутри пояса, то, по приблизительным оценкам выход корабля займет от одних до восьми суток. Это зависит от многих факторов, и нам удалось обсчитать 88 базовых вариантов, - добавил он с гордостью.
- Могли бы досчитать и до ста, - продолжал ворчать Джинджерс.
- Извините, но когда мы собирались продолжить, вы связались с нами и предложили начать действовать поскорее.
Он отлично помнил, что начал тогда свое «предложение» со слов: «оторвите свои гребаные задницы от сраных стульев и давайте что-то делать», а в качестве дополнительной мотивации посулил майору многочисленные неприятности в службе и личной жизни, так что не стоило обижаться на копа за то, что он, в отместку, всего лишь опускает в обращениях к нему «сэр» и «мистер Джинджерс». «Ты гордый, сынок. И это неплохо. Но пусть твоя гордость, пусть все остальные твои качества, пусть Небеса и Преисподняя помогут вернуть мою девочку живой, и я уж постараюсь извиниться перед тобой так, чтобы ты меня простил».
* * *
- Лотта, - сказал капитан, в очередной раз просмотрев данные астронавигатора, - знаешь, минут через двадцать мы выйдем в открытое пространство, и все закончится.
- Ох, и не подумала бы, - на обзорном экране, по-прежнему, мельтешили черные валуны астероидов, между которыми уже довольно быстро лавировала «Луженая глотка», - Так уже можно включать автооповещение ? – изящный пальчик потянулся к соответствующей кнопке на пульте. Девушке очень нравилось сидеть в кресле второго пилота и демонстрировать старому космическому волку свои познания в кораблевождении (естественно, в виде чистой теории), а Тимми этому не противился, потому что, пока она сидела в кресле, он мог, с чистой совестью, пользоваться благами искусственной гравитации.
- Не стоит, - поспешно пресек ее порыв Тимми, - видишь ли, после этих космических гонок, наш блок связи в каталоге повреждений прямо-таки сияет красным цветом, это значит, что с ним что-то не так, настолько не так, что повреждения не могут быть исправлены ни автоматикой корабля, ни его экипажем.
- Но ты же говорил, - они и не заметили, когда перешли на «ты», - что он может работать.
- Вопрос в том, сколько он проработает, когда мы будем уверены, что наши сигналы дойдут, и он нам действительно понадобится.
Получасом позже он узнал ответ на этот вопрос. Выйдя в открытое пространство и увидев, что экран радара от края до края усыпан отметками кораблей, он справедливо решил, что ребята из их экипажей порядком изнервничались, поэтому решил первое сообщение начать с самого главного, а стандартную передачу регистрационных данных «Луженой глотки» оставить на потом.
- У меня на борту находится Лотта Джинджерс…
Красный огонек напротив символа блока связи неожиданно погас и корабль Тимми превратился в глухонемого калеку.
* * *
- Наглый сукин сын.
- Знаю я эти бандитские штучки.
- Отстрелить ему двигательный отсек.
Многоголосый гвалт перекрывал мощный командирский передатчик майора Себонси. Глухим голосом отчаявшегося человека он повторял:
- Сообщите ваши требования, мы готовы к сотрудничеству, сообщите…
Потрепанный грузовик безмолвно пер прямо на корабли завесы. Он сказал: «У меня на борту Лотта Джинджерс». Живая или нет. Собирается ублюдок получить выкуп и отпустить Лотту или он хочет все, как те выродки с «Соловья». И что, черт бы побрал Себонси, собирается делать вся эта полицейская армада. Якоб прислушался к эфиру: тот же гвалт и то же заклинание майора:
- …сотрудничеству, сообщите ваши…
От внезапно пришедшей мысли его прошибло холодным потом, а внутренности, казалось завязались в узел. А если это чертов маньяк, которому не нужны деньги, а нужно только… только… Кто-то затягивал узел у него в животе все туже, голова кружилась.
- …ваши требования, мы…
Он же в ступоре ! Мальчишка майор растерялся и уже не руководит операцией и мысленно пишет рапорт о ее провале. Якоб Джинджерс не собирался больше ни смотреть, ни слушать, ни ждать:
- Капитан, пристыкуйтесь к ублюдку, сближайтесь так быстро, как это возможно. Стюард, - он бросил юноше маленький электронный ключ, - вставь в паз под пультом противопожарной системы возле каюты капитана, откроешь сейф, достанешь три пульпера.
Стюард бросился выполнять приказание, стремительно зеленея. Гравипульперы – оружие ближнего боя, созданное специально для боевых действий на космических кораблях и станциях, где промах из лучевого или реактивного оружия мог стоить жизни и своим и чужим, на дистанции 3 – 4 метра они создавали гравитационную волну малого объема, но чудовищной мощности, расплющивающую все, включая бронированные штурмовые скафандры.
Капитан же с места не сдвинулся:
- Мистер Джинджерс, такие действия могут привести к катастрофическим последствиям.
Джинджерс не был настроен препираться:
- Тогда убирайтесь вон. Спаскапсула в вашем полном распоряжении. Я в состоянии управлять этой калошей сам.
- Я не пытаюсь устраниться от ответственности, сэр. Я бы не хотел, чтобы мы наделали глупости в критический момент.
- Как владелец этого корабля, я вам официально заявляю, что вы больше не капитан и никакой ответственности за происходящее на борту не несете. Убирайтесь вон, - Джинджерс говорил с деланным спокойствием, не отрываясь от предстартовых тестов, но боль от разрыва с человеком, верой и правдой отслужившим ему почти четверть века, он не мог скрыть ни от себя, ни от капитана.
А капитан, увидев, что не контролирует больше ситуацию, отчаянно попытался пойти на попятный:
- Сэр, позвольте мне управлять катером в качестве простого пилота.
- Нет.
- Сэр, в отличие от вас и от Ника, - он кивнул на ворвавшегося в рубку уже зелено-серого стюарда с тремя пульперами в руках, - я имею некоторый опыт боевых действий в космосе. Позвольте мне, хотя бы, остаться на борту.
- Хорошо. Считайте себя арестованным до момента стыковки. Затем, получите у Ника пульпер и, я надеюсь, разберетесь против кого его использовать.
Потемневший от обиды экс-капитан удалился. А Якоб наконец-то смог полностью сосредоточиться на управлении уже разгонявшимся катером и, с запоздавшим раскаянием, понял, что у него получается далеко не так хорошо, как он ожидал.
* * *
- Слава богу, они все поняли правильно, - Тимми и Лотта, с облегчением, наблюдали, как к «Луженой глотке» приближается корабль, который девушка опознала, как личный катер отца.
Тимми поморщился, когда катер, с грубым лязгом, пристыковался к его кораблю: