1
Оформить подписку на мои книги можно здесь – http://www.a-smirnov.ru/subscribe/
Андрей Смирнов
АРТУР, ПЛЕМЯННИК МОРДРЕДА
Книга I
ДЕВЯТЬ ПАУКОВ В ОДНОЙ БАНКЕ
1
Я всегда был не таким, как другие. У всех в клане светлые волосы, а у меня — темные. Все
мои ровесники — высокие, мускулистые, с квадратными подбородками и глазами либо голубыми,
либо светло-серыми. А я ростом не вышел, и глаза у меня — черные. И подбородок не
квадратный.
И еще одно отличие имеется. У всех моих ровесников отцы есть, а у меня — нету. Только
мама.
Как-то раз вздумали из-за этого надо мной потешаться. Мол, безродный я и прочее… Ну,
тут еще одно отличие обнаружилось. Оказалось, что не смотря на рост невысокий, подбородок
неквадратный, самый сильный я среди своих сверстников. Одному ребра помял, другому челюсть
свернул, третьему руку сломал. Нечаянно. Не хотел я. Но уж больно они меня разозлили.
После того случая никто больше о моем происхождении не заикался. Глаза и волосы
темные — это ерунда. Сила есть и в обиду себя не даю — значит, свой я! Истинный киммериец!
…Эх, хороша страна Киммерия! Горы высокие, вершины белые — когда солнце светит,
смотреть на них нельзя — слепнешь. На склонах наши поселки располагаются: там клан Волка
живет, там клан Рыси, а вон там — клан Медведя, из которого я происхожу. Зима у нас суровая,
весна голодная и опасная (лавины с гор сходят), лето короткое, а осень — еще короче. Даже и не
замечаешь, как осень прошла — сразу зима наступает. Народ у нас сильный и воинственный.
Молимся мы многим богам, и чтим своих предков — каждый род своего. Есть у нас и общий бог-
первопредок, которого почитают все кланы: Конан, сын Крома.
Весной снег тает, и наступает лето — самое лучшее время. Преудивительные в воздухе
носятся запахи, деревья оживают и к солнцу тянутся, на склонах гор цветы распускаются, ручьи
звенят, и, вниз стекая, долины меж гор водой поят, ветра с юга прилетают теплые, влекущие, так и
тянут к себе, так и манят: пойди, Ар-тоор, вместе с родичами своими, в земли южные, разграбь все
богатства тамошние, возьми в плен десять рабов и еще десять наложниц и героем обратно в
родную Киммерию вернись…
Это, значит, лирика была. Поэт я. Еще одно от прочих киммерийцев отличие.
Хотя после той драки никто больше меня «безродным» называть не смел, взрослея, стал я
задумываться: а и правда, чего это у меня отца нет? У всех есть, а у меня нету?
Завел однажды с матерью об этом разговор. Маму мою в племени уважают. Когда старуха
Кримгильда помрет, мама вместо нее знахаркой станет. Летом вместе с Кримгильдой они по горам
бродят, травки всякие полезные собирают. А мужа у моей матери нет.
Ну вот, значит, спрашиваю я маму, а она мне в ответ такую историю рассказывает:
— Как-то раз наши охотники в горах человека нашли. Был он тяжело ранен. Наши на его
оружие позарились — сам знаешь, хороший меч в Киммерии дорого стоит. А он, хоть и ранен
был, пятерых к Крому успел отправить прежде, чем справиться с ним удалось. Хотели убить его,
но вождь Харальд запретил. Сказал: это великий воин, и надо узнать, кто он такой и откуда.
Человека в поселок принесли, и нам с Кримгильдой лечить его приказали. Ну, а потом… — Мама
ненадолго замолкает. — Понравился он мне…
— Ну, а потом? — Спрашиваю заинтересованно.
— Ну а потом, как поправляться стал, сбежал он. А как сбежал — не знаю. Пропал и все.
Будто на крыльях улетел. Искали его по горам, выслеживали — да без толку. Никто его больше не
видел, и ни одному псу след его взять не удалось.
— Вот те раз! — Удивляюсь. — Что ж он, колдуном, что ли, был?
— Не знаю. — Вздыхает мама. — Может и был, только мне не сказал.
— Что ж он говорил? Хоть что-нибудь о себе рассказывал?
2
— Сказал, что зовут его Марк, а откуда, какого рода, из какой страны — так и не поведал.
А спустя положенный срок ты родился.
Удивляясь, мамин рассказ мысленно про себя повторяю. «Марк». Перекатываю имя по
языку, пробую на вкус. Странное имя. Не наше. Не киммерийское.
Стал я с тех пор наших старейшин про другие земли расспрашивать. Какие страны с
Киммерией соседствуют? Узнал я, что на севере и на востоке — горы. На западе — пиктские леса
простираются. Пикты — презренное племя: низкорослые, слабые. Воевать честно не любят — все
больше засады устраивают и из луков врагов расстреливают. Время от времени спускаемся мы с
гор к ним в гости. Когда новых рабов взять нужно, или так просто, если повоевать хочется. Хотя у
пиктов волосы и глаза черные, не верю, что мой отец из этого племени! Чтобы пятерых
киммерийцев в бою убить, пиктов тридцать или пятьдесят понадобится! А мой отец один был, да
еще и раненый.
На юге же, когда горы заканчиваются, простираются луга на неделю пути или даже
больше. За теми лугами стоят замки и укрепления. А страна, которая еще южнее лежит, и которую
эти замки и укрепления охраняют, называется Аваллон. Сильная страна. И странная. Говорят,
когда-то ее не было. А потом вдруг появилась. Сразу вместе с городами, полями и укреплениями.
Как появилась? Уже и не знает никто, давно это было.
Лет сто тому назад собрались наши и решили на этот Аваллон напасть. Богатые земли,
отчего ж не напасть-то? Собрались кланы вместе, выставили войско — пять тысяч киммерийцев!
Такое войско любую силу сломит. Поначалу все шло гладко. Взяли один из пограничных замков,
разграбили пару городков ближайших. А потом — столкнулись с аваллонской армией. Говорят,
возникла она прямо из воздуха. Ну, может и не из воздуха, может и врут старики, но разбили нас
основательно. Из каждой сотни только один из наших обратно в горы вернулся.
С тех пор уже много воды утекло — и дружили мы с ними, и снова воевать пытались.
Старейшина Мортаг бродяжничал в юности, то к тем, то к этим нанимался и даже в аваллонской
армии послужить успел.
— А вот имя «Марк», — интересуюсь я у Мортага, — в каких землях употребляется? Не у
пиктов ли?
Спрашиваю, а про себя думаю: «Только бы не у пиктов!»
— Нет, — качает головой Мортаг. — У пиктов сроду таких имен не было. У них имена
длинные, с первого раза и не выговоришь. А имя «Марк» легко в Аваллоне встретить. У меня там,
к примеру, когда я в ихней армии служил, так полусотника звали. Толковый вояка был, хотя и пил
по-черному.
Аваллон, значит. Вот откуда мой отец родом. С тех самых пор запала у меня мысль
посетить эту страну. Само собой, в свое время. Это дело обдумать надо. Мы, киммерийцы, народ
основательный.
Ну, значит, рос я потихоньку, оружием владеть учился, на зверей охотиться — все как
полагается. Про оружие врать не буду — хотя я от природы ловок и учусь быстро, однако мои
старшие родичи — те, которые в походы уже ходили и опыт военный имели — на мечах меня
четыре раза из пяти побеждали. Тут мне хвастаться нечем. Опыт и мастерство выше природной
силы и ловкости. Про другое скажу: каждый год, летом, устраивают у нас в Киммерии кулачные
бои. Победителю рог с медом полагается. Так я с тех пор, как в шестнадцать лет первый раз этот
рог осушил, так и в последующие года первенство никому не уступал. Уже и старшие родичи
заинтересовались, и вот, когда исполнилось мне восемнадцать, вышел против меня Бораг из клана
Вепря. Вообще-то, в кулачных боях обычно бьются только юноши, но Бораг, видать, решил
тряхнуть стариной. Ему было уже за тридцать, и в своем клане был он вождем. Выше меня почти
на голову и в полтора раза шире в плечах. Каждая рука — толщиной с мою ногу. На шее —
ожерелье из медвежьих клыков. Рассказывали, что как-то раз Бораг зимой охотился в горах и,
попав в метель, укрылся в пещере. А в той пещере медведь жил. Копье борагово медведь сразу
сломал, и пришлось, считай, Борагу без оружия с ним драться, только с ножом одним… Ну, вот с
тех самых пор он и носит на шее это ожерелье.
Сцепились мы с Борагом. Долго друг другу ребра мяли. В конце концов, вижу —
притомился мой супротивник. Тут-то я его над головой поднял и на землю бросил. Бораг еще
встать попытался, но как встал, так и упал снова — ноги не держали. Вот уж победа так победа!
Есть чем похвастаться! Наши, из клана Медведя, заревели, закричали, заулюлюкали победно.
Девушка красивая мне рог с медом поднесла. Третий уже по счету. Выпил я его и решил: ну, все.
Больше на этих состязаниях драться не буду. Пускай другие бьются. А мне уже неинтересно.
3
На следующий год, как снег сошел, собрались вожди на совет. Ветер южный в то лето
особенно заманчив был, так и просил, так и звал удаль свою показать. Вдобавок, рабов совсем
мало осталось — быстро мрут они в наших горах от холода. Потому решили единодушно: идем на
пиктов.
Когда я про это узнал, само собой, обрадовался. Не каждый день воюем, а для меня этот
поход вообще первым будет. Харальд в поход не пошел — старый он уже стал, а вместо себя
послал своего сына, Хедина. Если Хедин живым вернется, то из рук Харальда родовой меч примет
и с тех пор вождем станет. А Харальда станут величать уже не «вождем», а «старейшиной».
Вторглись мы в пиктские леса. Идем, веселимся, поселки и городки как орехи
раскалываем, пиктов как траву косим, девушек их портим, золото и серебро, а так же пленников
берем, брагой и медовухой накачиваемся. Однако с самого начала похода возникло у меня
сомнение. Пиктов никто не боится, дозорных у нас — раз, два и обчелся, разведки, считай, нет
никакой. А вдруг как пикты соберутся и коварно нам в спину ударят? Что мы тогда делать будем,
если все войско после взятия городка очередного по погребам лазает да девок щупает? Не лучше
ли собрать добычу (и девок в том числе) и спокойно распивать брагу в родных киммерийских
горах? Но как только я об этом Хедину заикнулся, он насмешливо посмотрел на меня и сказал:
— Хотя и необычно силен ты, Ар-тоор, однако и опаслив чрезмерно. Кто пикты, а кто мы?
Да будь их тут хоть тьма, что они смогут против нас?
Я скрипнул зубами, но промолчал. «Опаслив»! Да это же почти тоже самое, что и
«трусоват»! Если бы мне такое кто другой сказал, я б ему показал, кто из нас «опаслив»! Но Хедин
отряд, который наш клан выставил, возглавляет, а с командиром на войне драться нельзя. Это мне
старейшина Мортаг несколько раз перед началом похода повторил. Знал он, что мы с Хедином
друг друга на дух не выносим. С самого детства, с тех пор, как сын Харальда меня «безродным»
назвал, а я ему за это челюсть свернул.
Но лучше б Хедин на этот раз меня послушался! Идем мы по пиктским лесам, веселимся,
и тут — на те раз! — полезли на нас пикты. Поначалу показалось — их тьма. Ну, с тьмой-то мы,
может, и справились бы, но уже в ходе битвы стало ясно, что пиктов не тьма, а даже еще больше.
Я даже таких чисел не знаю, сколько их там было. Разбили нас в пух и прах. Когда Хедина убили,
взял я командование над теми из наших, которые к тому времени в живых остались. Наш клан
отправил в поход две сотни воинов, а полегли из них в той битве почти все.
Отступили мы обратно на восток, и другие вожди — те, кто хотя бы часть своих собрать и
увести сумели — так же поступили. Но пикты и это предусмотрели. Были они на нас крепко
обижены и потому выставили заслон — цепь засад и патрулей как раз на восточном направлении.
Что б, значит, никто из наших не ушел.
Мы, вместе с другими отрядами, прорвались сквозь цепь, а за ней — вторая! И хорошо,
если за второй цепью засад не будет. А что, если за второй цепью — третья?
Я, как об этом подумал, отряд свой остановил и другим предводителям так сказал:
— Вы как хотите, но я своих обратно веду. На восток нам не пройти. Надо какой-нибудь
другой путь искать.
— Да ты что, рехнулся?! — Ответили мне вожди. — С запада за нами по пятам тьма
пиктов бежит, а ты навстречу им хочешь идти?
— Я свое слово сказал. Хотите дальше на восток прорываться? Ну что ж, удачи вам, но тут
мы все-таки с вами разойдемся.
Вожди пожали плечами и двинулись своей дорогой, а мы — своей. Некоторые из моих
людей тоже против моего решения высказаться попытались, но я их быстро в чувство привел —
кулаком по шее. Если я — предводитель, то, значит, и действовать будем так, как я скажу. Ну и
что, что мне всего девятнадцать лет, и в походе я в первый раз участвую? Хедин на четыре года
старше меня был, и где он теперь?
Прежде всего, надо было переждать, пока войско пиктское мимо нас пройдет. На земле
или на деревьях прятаться бесполезно — у них же собаки обученные есть, в миг отыщут. Нашли
мы ближайшее болото и применили уловку — сунули камышинки в рот, опустились под воду и
затаились. Почти сутки так просидели. А как только пикты нас миновали, из болота вылезли и на
запад рванули. Вряд ли, если вдуматься, на западе нас будет кто ждать. На востоке — обязательно,
на юге или на севере — может быть, но на западе — вряд ли. Чтобы противник из разбитого
войска сам в логово врага лез? Такого никто не ожидает. Так я мыслил, и, между прочим, прав
оказался.
Поселки мы обходили, по дорогам если и шли, то только ночью, а при встрече с пиктским
отрядом — пусть хотя бы даже из двух человек состоящим — таились. Ну и намучился я со
4
своими родичами! Только кого-нибудь встретим, обязательно предложат: «Давай нападем!»
Каждый раз вразумлять их приходилось. Кому хватало и трезвенного слова, а кому и кулака было
мало…
В конце концов обнаружили нас, конечно. В лесах пикты мастера выслеживать. А нам
такие леса непривычны — мы в горах росли, и разных уловок и хитростей лесных не знаем.
Хотели к югу повернуть, чтобы через равнины к горам киммерийским выйти и столкнулись лоб в
лоб с отрядом человек так из тридцати. Перебили их, конечно, однако половина пиктов удрать
успела. Ну, тут уж понятно, что началось. Мы на запад драпаем, а за нами пикты по пятам.
Поначалу была мысль все-таки прорваться на равнины. Но потом я передумал. Бегаем мы,
конечно, быстро, однако у пиктов поселков много и оттого лошадей им достать нетрудно.
Догонят. А мы с лошадьми управляться не умеем. Не разводят в наших киммерийских горах
лошадей.
Спустя еще две недели исхудавшие, голодные и уставшие до смерти добрались мы до
моря. Как увидели его, так сначала глазам не поверили. Может ли такое количество воды в одном
месте быть? Вот уж чудо так чудо!
На берегу мы рыбацкий поселок заметили, а в море — лодку. Родилась у меня тогда еще
одна идея.
— Ну что, друзья, повоюем? — Спрашиваю у своих. — Самое время!
Напали мы на поселок, поубивали всех, кто защищаться пытался, сели в самую большую
лодку, а у остальных днище продырявили. К тому времени, как в море вышли, уже стемнело.
Глядим на берег — а там огни, суета. Это те пикты, которые за нами гнались, в поселок вошли.
Клянут теперь, наверное, нас всеми словами. А мы посмеялись над ними и боевую победную
песнь затянули. Пока они новые лодки найдут, мы уже далеко будем.